Наталья Спехова

Секреты старой школы

Слово автора

Ребята, а вы верите в дружбу? Верите, что можно мчаться на помощь однокласснику, если с ним что-то случится? Я верю. Но иногда кажется, что мы потеряли понимание, что такое дружба или хотя бы симпатия друг к другу.

Я часто встречаюсь с ребятами. Они рассказывают о своей жизни, о школе, уроках. У них в обиходе много новых слов: кринж, рофл, скилы, чилить.

— А что означает краш? — спрашиваю я.

— Это мой любимка, — раздаётся радостный хор. — Человек, который нравится.

— Вы английский изучаете? Сможете слово перевести?

Ребята смотрят с недоумением.

— Так мы же перевели…

— Нет, — раздаётся обязательно один голос. — Краш переводится как «треснуть, разбить, разрушить».

Я киваю.

— Не может быть, — разносится по залу. — А, точно…

— Если мы называем разрушением симпатию, то что будет происходить?

Ребята глубоко задумываются.

Есть симпатия, есть любовь, есть дружба. Так хочется, чтобы они жили в сердцах молодых людей. Чтобы внутри не путались понятия, становясь обыденными и «прикольными».

Эта книга о том, чем травля и конфликты могут обернуться для одноклассников; о том, как важно учиться понимать друг друга. И, возможно, тогда получится разглядеть настоящую дружбу. Элементы мистики, опасность, тайны прошлого и настоящего, заброшенная школа и самое главное — общение детей со взрослыми и между собой…

Персонажи

Ученики:

• Эдик Агафонов. Высокий блондин с длинной чёлкой. Надменный, мажор. С интеллектом всё нормально, зато с характером — беда.

• Тая Славина. Стройная девушка с длинными кудрявыми льняными волосами. Лёгкая в общении, умеет видеть достоинства там, где другие их найти не могут.

• Матвей Сенин. Похож на поэта. Кличка — Есенин. Размеренный, немного застенчивый, но дружит со всеми. Влюблён в Таю.

• Санёк Баранов. Рыжик. Целыми днями смотрит фильмы на телефоне. Плохое зрение. Любит собак.

• Митька Дутов. Коренастый брюнет. Хорошо учится. Иногда шалит, конечно, но всё в меру.

• София Крашенина. Миловидная блондинка. Любит косметику и больше думает о мальчиках, чем об учёбе.

• Эмилия Знобина. Почти всегда носит конский хвост. Ехидная сплетница и подстрекательница.

• Настя Мышкина. Скромная, милая, закомплексованная. Много знает, но учителя не замечают её.

• Миша Донской. Интеллигентный брюнет, скромный, степенный. Хорошо учится, всем помогает.

• Артёмка Волчек. Озорной двоечник маленького роста, стрижка «лысая голова».

Взрослые:

• Татьяна Илларионовна Губач, в классе её зовут Губа. Классная руководительница. Строгая, справедливая. Ностальгирует по юности.

• Илья Андреевич Ангел. Школьный психолог. Энергичный молодой человек 30 лет, всегда готовый выслушать других. Блондин с короткой стрижкой, немного напоминающей причёску корейских поп-исполнителей.

• Антонина Игоревна Волчек. Мама Артёма и председатель родительского комитета. Флегматичная, немного занудная и закомплексованная, но активная женщина. Вступила в родительский комитет, чтобы сына меньше ругали.

Предисловие

«Кабинет или заброшка?» — размышлял молодой школьный психолог. Ему в голову пришла совершенно безумная идея: отвезти семиклассников на экскурсию в заброшенную школу. Зачем? А на месте поймут. Рисково, конечно, здание совсем старое, но тянуть дальше некуда, ситуация выходит из-под контроля.

«Пробуем!» — решился Илья Андреевич и отправился к классному руководителю 7 «Г».

— Пусти! — Настя дёрнула руку и тихо заплакала. Знобина хмыкнула и, свысока глянув на одноклассницу, отошла от двери.

— Ладно.

Она отвела в сторону подружку Соню и что-то шепнула ей. Обе достали телефоны, покосились в сторону Насти Мышкиной и хихикнули.

— Атас, Губач! — шикнул амбал Агафонов и ломанулся к парте, сваливая всё на своём пути и задевая портфели.

Никто ему и слова не сказал. Попробуй возрази такому шкафу!

— И что классной не сидится? Обязательно нас проверять по утрам? — фыркнула Соня Крашенина и прошла к законному месту.

Губач вошла в класс. Поправила пучок, с которым ходила уже лет тридцать, и замерла. Прямо как картинка в ретрожурнале.

— Здравствуйте, Татьяна Илларионовна, — вразнобой загудели ребята.

— Здравствуйте, дети. — Классная смерила подопечных суровым взглядом и пошла вдоль рядов.

Настя уже юркнула за парту, шмыгнула носом и достала учебники, под них сунула телефон. Тот нервно пиликнул. Как не вовремя! Мельком взглянув на экран, Мышкина прочитала сообщение: «Ждём тебя после уроков за школой. И не вздумай нажаловаться, хуже будет!»

Губач как раз стояла рядом. Прочитала! Сейчас будут разборки…

— Настя, ты сегодня дежурная. После уроков остаёшься в классе, — бросив быстрый взгляд на девочку, сказала Татьяна Илларионовна. — И ещё девять человек: надо книги в библиотеку перенести и решить один важный вопрос.

— Так пусть мальчишки и таскают, — подала голос Крашенина.

Классная будто и не слышала.

— Останутся Мышкина, Знобина, Агафонов, Волчек, Славина, Баранов, Сенин, Крашенина, Дутов и Донской, — огласила Татьяна Илларионовна неожиданный список и вновь взглянула на Настю.

— Почему именно мы? — послышалось несколько возмущённых голосов.

— Надо. Готовьтесь к уроку, — с этими словами Губач развернулась и вышла.

Глава 1

Зачем мы здесь?

Автобус припарковался прямиком в бурьяне, десять человек из 7 «Г» во главе с классным руководителем, психологом и председателем родительского комитета гуськом высыпали на свежий воздух.

— Мы зачем вообще сюда приехали? — Эмиля скривилась и с опаской шагнула на заросшую травой дорожку. Ещё и в белое оделась! Жалко пачкать… Поправив теннисную юбку и топ, она накинула на плечи летнее пальто: может, хоть не всё измазюкает.

Санёк Баранов не услышал сарказма и деловито пояснил:

— Экскурсия.

— Чё тогда не весь класс? — Знобина передёрнула плечиком. — Отдувайся в этой грязи за всех.

Татьяна Илларионовна только вздохнула:

— Всех нельзя. Для эффективной работы группа должна быть небольшая. Правда, Илья Андреевич? — Правда, — кивнул психолог, тряхнув модной стрижкой в духе кей-поп. Девчонки даже замерли на секунду. — Все подходим ближе. Собираемся вокруг меня.

— Это какой ещё работы? — загудели ребята и нехотя потянулись к заброшенному зданию. Старая школа темнела чёрными окнами. Некоторые были разбиты. На стенах — облупившаяся краска.

— Это же опасно! — Антонина Игоревна Волчек, мама Артёмки, в ужасе попятилась. Она, как председатель родительского комитета, тоже несла ответственность за группу. Волчек предусмотрительно запахнула ветровку, скрыв любимую цветастую блузку. Одна грязь кругом!

— Почему опасно? — удивился Илья Андреевич. — Школу закрыли полностью всего два года назад, здание в порядке, у меня есть ключи. Тут ещё два корпуса: интернат и спортзал. Но это потом.

— Если так… — неуверенно пожала плечами Антонина Игоревна и зачем-то поправила коротко стриженные волосы.

А ребята перешёптывались и толкали друг друга: заходить первым внутрь никому не хотелось — всё такое древнее и ветхое…

— Там же грязно! — Крашенина сморщила нос и прижалась к подруге, одёрнув неуместное коктейльное платье. А шпильки-рюмочки и чистить было бесполезно.

— Дома помоетесь. Итак, у нас экскурсия в школу прошлого. Кто-то знает, как учились наши родители, бабушки и дедушки?

— А зачем нам это? — Эдик Агафонов хмыкнул и смахнул невидимую пыль со свитшота — даже сюда он натянул любимый костюм.

— Чтобы лучше понимать друг друга. Научиться общаться с родителями.

Дети пожали плечами. Ерунда какая-то!

«Да, легко не будет», — подумал Илья, вздохнул и попытался открыть дверь.

— Замок, видимо, заржавел, — пробубнил он и снова дёрнул дверь.

— Давайте через окно, — предложил Митька Дутов, вальяжно прохаживаясь вдоль стены. Он похлопал рукой по многочисленным карманам брюк, выудил из одного отмычку, снова убрал и продолжил: — Окна ж хилые, толкни — откроются.

Психолог покачал головой, но ставни проверил — закрыты крепко. Тут вмешался Артёмка Волчек:

— Да не так! Глядите!

И мальчишка принялся постукивать по створкам, прислушиваясь.

— Опытный? — загоготал Эдик, откидывая длинную светло-русую чёлку. — Часто по домам шаришься?

Маму Артёмки как хлыстом ударили.

— Мальчик, следи за языком! — выпалила она и покраснела.

— Да чё такого, — отмахнулся сын, — я ж в заброшенной деревне летом был, на полевой практике, мы крынки для музея искали.

— Чего искали? — переспросила Знобина.

Тая Славина, на первый взгляд правильная, была при этом девочка не из робкого десятка, скрывающая в прищуре раскосых карих глаз внутреннюю силу. Она единственная, кто разглядывал здание с интересом, услышав вопрос Знобиной, удивилась.

— Крынки. Не знаешь что ли? Это сосуды для молока. Во всех домах раньше были.

Девочка сняла клетчатую рубашку и повязала её на пояс — жарко.

— А зачем из пакета переливать? — не поняла Эмиля. — Оно ж прокиснет.