Все разом затихли, заметив мой маневр.

— Ну, что ж, так я и сделаю! Обращусь в службу дознания и подам заявление в суд! — самым холодным тоном объявила я. — Вместо того чтобы слушать всю ту клевету и чушь, что сейчас несли. Ведь меня только что оскорбили, самым гнусным образом и пусть население нашей империи знает о том, как именно отзываются коллеги о великом ученом и какие сплетни о нем распространяют.

Опекуна действительно любили в народе. Он много лет возглавлял направление по исследованию Темного города. Больше всего открытий было сделано именно им. Этур несколько раз выступал перед людьми, давал интервью, его открытия были у всех на слуху.

— А вы очень самоуверенны. Можете доказать? — похабно усмехнулся тот, кто кинул первое обвинение.

В столице ходили слухи, что на других континентах женщины не так тщательно блюдут честь. Может, отчасти это и правда, но не обо мне.

— Могу, — заявила я, мои щеки пылали от смущения и стыда. — То, что я невинна, подтвердит любой врач. Поэтому увидимся в суде, доны.

Развернувшись, я, высоко подняв голову, направилась прочь из зала. Держалась я на одной только злости. Невероятно унизительно раскрывать такие личные подробности своей жизни при посторонних. Будь Этур жив, он бы меня отругал. Но оставить все как есть и позволить оклеветать дорогого мне человека, я не могла.

Даже если они зальют мою репутацию грязью, на оставшиеся деньги уеду в Темный город. Там, в племени коренного населения, сын вождя звал меня замуж. Не пропаду!

* * *

Мои слова не разошлись с делом, и я сразу отправилась в службу судебного дознания. Те неожиданно обрадовались мне, как родной, я даже опешила от их профессионального энтузиазма. Словно они не при суде, а в Тайной канцелярии самого императора по розыску опасных преступников работают. Быстро оформили заявление, допросили, разузнав мою жизнь едва ли не по минутам, за последние десять лет. Отправили к врачу на освидетельствование. Самый позорный момент этого плана.

Обсуждать личное с посторонними мужчинами, пусть даже с дознавателями, это очень стыдно и неприятно, но вот показываться врачу… Безусловно, общество не осуждало такое общение с доктором, но для меня подобное было хуже каторги. Оказалось огромным облегчением, что врачом была женщина.

В отель я вернулась к вечеру, совершенно измотанная, униженная, но зато не в апатии, какая меня поглощала последние дни. Внутри плескалась злость и желание мести. Растерзать всех, кто желал оклеветать опекуна. Сжечь!

В холле отеля, на стойке, лежал очередной номер вестника. И снова я на первой полосе. Каждую историю можно подать в разном свете, но тут то ли герцог постарался, то ли клеветники отступили, но статья была положительная.

О том, как я защищаю человека, который заботился обо мне с детства. Сообщили и о результатах моего обследования… Девушка, прожившая полжизни среди дикарей, сохранила свое достоинство и воспитание, оказавшись примером благовоспитанной доны империи. Прекрасно, теперь на меня предлагали равняться.

— Дона Роуп, были бы вы осторожнее. Репортеры охотятся за вами.

Вскинув голову на полную женщину, которая несколько дней назад меня заселяла, я уточнила:

— Зачем я им?

— Вы же знаменитость, — в глазах женщины плескалась симпатия.

— Я?

— Конечно. Для старшего поколения, вы порядочная дона, пример прекрасного воспитания, несмотря на пагубное окружение. Для более молодых, вы олицетворяете, что даже без денег и связей можно сделать себе карьеру. Про ваши статьи и работы на третьей странице написано. Для юного поколения вы девушка, которая пережила много приключений, потерь, но остались собой.

— А это на какой странице? — кисло спросила я.

— А это уже слухи, но они лучше любого вестника. Естественно, каждый журналист считает своим долгом найти вас и узнать, какая вы на самом деле, — пояснили мне.

— Какая? — не удержалась от нового вопроса.

— Несчастная.

И в этот момент меня прорвало, слезы потекли по щекам, и я позорно сбежала в свой номер. Было грустно, обидно и тоскливо. Весь вечер я жалела себя и на ужин заказала сладкое. Женщины в коренном племени ценятся те, что потолще. Надо готовиться.

Глава 4

Очередной новый день начался со стука в дверь и мне принесли очередной конверт. Увидев его, я запереживала. Что, снова идти к стяжателям и клеветникам? Не хочу и не пойду. В конце концов, я у них не работаю!

Но, присмотревшись поближе, я отметила, что конверт выглядит иначе. Бумага лучше, почерк другой. Распечатав, обнаружила письмо от проверенных Сатерлоу и Спомс? Углубившись в послание, я поняла, что это представители моего опекуна. Зачем мне к ним? Остались какие-то бумаги на подпись?

Или может быть, родные Этура желают видеть? Что-то узнать о нем? Все же я ничего не теряю, если схожу. И вновь я потянулась к красному платью. Скоро у меня закончатся шарфики, а журналисты и не думают заканчивать охоту, если верить тому, что сказали мне вчера.

Могу ли я потратить свои деньги на новое платье? Хочу ли тратить их? Да и зачем? Я не планирую оставаться в столице. Наверное…

О своих планах я еще не думала, да и не представляла, что делать. Чем заниматься? Где жить? На эти вопросы ответов нет, но их нужно найти. Оплата гостиницы заканчивается, пора решать.

До указанного в письме адреса я отправилась пешком, в отеле заверили, что тут недалеко, а значит, нечего транжирить деньги. Поверенные находились в невысоком, невзрачном здании, которое непонятно как оказалось в центре города, за углом одного из массивных строений. Если бы не присматривалась, непременно пропустила бы.

Нерешительно постояв у входа, я все же поднялась на второй этаж и оказалась под взглядом молодого секретаря. Парень был примерно моего возраста и, когда увидел меня, едва не опрокинул на себя чашку чая. Несомненно, он меня узнал. Благодаря вестнику меня теперь весь город знает!

— Мне назначено, — уведомила я и стала ждать ответных действий.

Парень еще несколько секунд таращился, спохватился и взялся за стопку бумаг на столе, а потом и вовсе вскочив, бросился в кабинет, едва не сбив плечом дверной косяк. Буквально через пару минут он вернулся обратно и пригласил войти меня.

Удивленная неоднозначной реакцией, я направилась куда было сказано. В просторном и светлом кабинете с весьма солидной мебелью и отделкой я увидела двух пожилых мужчин, очень разных и, я бы сказала, необычных. Один толстый и лысый. Второй высокий, с седой шевелюрой и импозантными усами, кончики которых подкручены. Оба в очках, дорогих костюмах и с внимательными, пристально изучающими меня глазами.

— Приветствуем вас, дона Роуп. Примите наши соболезнования, — в который раз за последнее время, услышала я. — Надеюсь, вы извините нашего секретаря. Парень временно заменяет и очень стеснительный.

— Здравствуйте. Спасибо, — ответила коротким кивком и присела в одно из кресел напротив стола.

— Мы с партнером, Артуром Спомсом не будем утомлять вас долгой светской беседой и сразу перейдем к делу, — начал тот, что с усами. Судя по табличке на кабинете, он, видимо, Бартоломью Сатерлоу.

— Мы поверенные вашего опекуна, Этура Кора. В связи его смертью вы должны принять наследство и отдать распоряжения по работе с ним, если пожелаете остаться нашей клиенткой.

— Погодите, какое наследство? — уточнила я ошарашенно.

— Вам перечислить все? — растерялся Спомс.

— Этур оставил мне наследство? А как же его родственники?

Поверенные переглянулись.

— Видимо, дон Кар не сообщил вам о своей воле… Но завещание было составлено им в вашу пользу, сразу после завершения оформления опеки. Оно несколько раз претерпевало незначительные изменения, но наследник не менялся. Что же касается его родственников, то родители давно умерли, братьев и сестер нет. О ком-то другом от дона Кара мы не слышали. Да и… — замялся худощавый поверенный.

— Завещание заверено императорской печатью и не только его величеством. Такой документ не оспорить. Вам нужно вступить в наследование и выполнить свои обязательства, — добавил его партнер.

И тут я подумала о том, чего ранее и не предполагала. У Этура могли быть долги. Интересно, хватит ли моих денег, чтобы их покрыть?

— И много этих… обязательств? — нервно уточнила я.

— Немало, — весомо кивнул Сатерлоу.

Глубоко вздохнув, я решилась:

— Долги?

— Нет, активы, — поправил Спомс.

— А… То есть… Что же делать?

— Сейчас объясним, — постарался успокоить меня Сатерлоу.

Пока его партнер оформлял бумаги для вступления в наследство, мужчина рассказывал о том, что теперь ко мне переходит. Недвижимость в столице и на Темном континенте. Деньги, вложенные в различные предприятия, акции и другие ценные бумаги. Драгоценности семьи, счет в банке и от сумы у меня перехватило дыхание. Целое состояние!

— Откуда? — прохрипела я.

— Родители дона Кора были не бедными людьми, их состояние приносило доход. Ваш опекун получал немаленькую зарплату и почти ее не тратил. Там, где он прожил большую часть жизни, ему было и не на что. Так, бытовые расходы. Плюс, на Темном континенте, на земле, которую приобрел ваш опекун, были найдены алмазные прииски и залежи других редкоземельных материалов, — разжевал все поверенный.