Она отвернулась, чтобы он не видел ее лица.

— Где же Боб?

— Он появится, как только найдет Пита.

Она резко повернула голову, и ее длинные хрустальные сережки качнулись.

— Он должен быть здесь!

Дэниел почувствовал, как поднялись уголки его губ. Неблагоразумие и избалованность — вот как можно было охарактеризовать поведение Фреи Энтони.

Так вела себя его дочь, когда он запрещал ей что-либо. Но Миа всего пятнадцать, а этой женщине — под тридцать...

О, черт! Мысль о дочери заставила Дэниела потянуться в карман за телефоном. Он забыл его снова включить, а это означало, что из школы ему могли не дозвониться...

Прошло немногим больше трех лет после смерти Анны, и сейчас ему особенно ее не хватало. Анна знала бы, что делать. Она смогла бы по душам поговорить с дочерью. И Миа не вела бы себя так, если бы ее мать была жива...

Дэниел прикрыл глаза. Ничего не поделаешь. Ведь он не в силах был ничего изменить...

На экранчике мобильного отразился неотвеченный вызов. Дьявол!

Он поднял глаза. Им овладело дурное предчувствие, и Дэниел обхватил рукой затылок.

— Неприятности?

Он повернулся.

— Мне надо пойти позвонить. — Холодный ветер растрепал ее светлые локоны. Он действительно не хотел оставлять ее здесь одну — бог знает, сколько еще придется ждать! Дэниел поколебался, но беспокойство о дочери взяло верх. — Извините, мне действительно надо...

— Ничего страшного.

Он приподнял в руке трубку.

— Звонили из школы моей дочери...

— Ничего страшного, — повторила она, и в первый раз ее взгляд утратил жесткость.

Такая разительная перемена мигом разрушила все его предубеждения.

— Раз уж я должна дождаться Пита, то дождусь.

Дэниел взглянул в ее глаза, пытаясь разгадать причину такой метаморфозы.

— Я...

— Увидимся в пять, — она не дала ему договорить и, повернувшись, снова неловко уселась на выступ стены.

— Спасибо.

Фрея села в автомобиль, достала из бардачка бальзам для губ.

Ничего из того, что запланировано на сегодня, сделано не было.

Она поняла только две вещи. Первая — Дэниел Рамси был человеком, который пытался организовать в городе нечто вроде аукциона старых вещей. И вторая — есть ли в Лондоне такие мужчины, которые готовы бросить все, когда звонят из школы по поводу их дочери?

Впрочем, это ее не должно беспокоить.

Она громко хлопнула дверкой бардачка. Это все потому, что здесь дурацкое место! В Феллингэме все всегда идет наперекосяк.

Пит, водитель белого грузовика, прошел мимо ее машины, бросив на Фрею лишь мимолетный взгляд. Несомненно, это утро значительно пополнит список ее предполагаемых недостатков. Только в этом случае вины ее совсем нет.

Фрея закусила губу. Почему она решила, что приезд сюда — это хорошая идея? Она подумала, что ее присутствие, возможно, подействует на отца. Теперь ей надо было доказать нечто — хотя бы самой себе. И она не побежит обратно в Лондон, поджавши хвост, только потому, что ее здесь не любят.

Возвращение в Феллингэм разбередило в ней прежние чувства. Она и представить себе не могла, что подобное произойдет через двенадцать лет. С таким трудом обретенное душевное равновесие рушилось.

Утверждение, что не надо хранить в себе гнев, больше не имело никакого смысла. Да и какое значение это имеет, если ты на самом деле испытываешь этот гнев? А она злилась — действительно злилась! А как насчет того, что не надо позволять твоему прошлому определять твое будущее? Так говорила ее психотерапевт.

Все это полная чепуха! Фрея повернула ключ зажигания. Доктор Стефания Кохан явно не жила в таких наполненных сплетнями городках, как Феллингэм. Несомненно, прошлое определяет будущее. Даже если тебе удалось подвести черную жирную черту под тяжелыми жизненными проблемами, воспоминания о них будут проникать в дальнейшую жизнь и играть в ней свою роль.

Она выехала на узкую деревенскую дорогу и, не задумываясь, свернула к Килбери. Послевоенные постройки все еще стояли в самом начале деревни, а за ними тянулись ряды одноквартирных домов, примыкающих друг к другу.

Она повернула налево, в сторону церкви, затем — направо, по Лесной улице, и наконец перед ней появилось здание килберийской средней школы — убогого строения из бетонных блоков.

Фрея притормозила, и в это время первые тяжелые капли дождя упали на ветровое стекло.

Ни в каком другом месте на земле она не была так несчастна. Школа тут, конечно, была ни при чем. Теперь, оглядываясь на прошлое, она это поняла. Все, что мучило ее, шло изнутри. Но иногда и нечто другое наносило удар снаружи.

Фрея взглянула на часы и нажала на газ. Нет смысла сидеть здесь и вспоминать, какой несчастной она была когда-то. Она развернула автомобиль и направила его к главной дороге, ведущей в Феллингэм. Мгла окутала местность, и Фрея включила противотуманные фары.

Было так странно ехать по этой дороге, такой знакомой — и вместе с тем незнакомой. Красные телефонные будки были заменены современными, стеклянными. Паб в конце дороге теперь назывался совсем по-другому. Но в основном все осталось прежним.

Наверняка школьный автобус все еще ходит по старому расписанию. По-прежнему отправляется в 7.25 от остановки возле гаража, по-прежнему едет через Вестбери и Левингем, прежде чем повернуть на Килбери.

Она притормозила на перекрестке и бросила взгляд на автобусную остановку из кирпича. Отсюда она и сбежала когда-то. Не требовалось особой изобретательности, чтобы пробраться через раздевалку, пройти за ангарами, где хранились велосипеды, а затем пуститься по главной дороге к этой автобусной остановке. Отсюда всего двадцать минут езды до Олбани и до всех развлечений большого города.

Время словно остановилось. Краешком глаза Фрея заметила девчонку в школьной форме, отвернувшуюся от ветра, чтобы зажечь сигарету. Когда Фрея тронула машину, ей пришло в голову — может, остановиться? Нет, не следует подсаживать к себе праздношатающихся подростков. Это даже противозаконно. А что, если эта девочка похожа на нее — на ту, какой она была в таком же возрасте?

Она проехала дальше, а затем взглянула в заднее зеркальце, слегка прикусив губу. Может быть, ей следует позвонить в школу? Сомнения заняли у нее секунд тридцать. Она не сможет этого сделать. Это будет похоже на предательство.

Небо разрезал зигзаг молнии, а через несколько секунд послышались раскаты грома. Фрея снова взглянула в зеркало заднего вида, но она уже слишком далеко от того места, где увидела девочку.

Черт возьми, ну и денек! Не хватало еще подбирать на дороге сбежавших из школы подростков!

И Фрея тут же представила, что чувствует эта девочка на остановке, как ей холодно и одиноко... Тихо выругавшись, Фрея повернула обратно. Фары ее машины пронзили дождевую завесу, девочка

выступила вперед и подняла вверх большой палец. Фрее стало легче — по крайней мере ей не придется выходить из машины. Она остановилась.

— Что-то случилось? — спросила она, опуская стекло.

— Автобус задерживается, а у меня назначена встреча в Олбани. — Девочка затянулась сигаретой. — Вы едете туда?

Дождь хлестал сквозь приоткрытое окно, оставляя мокрые пятна на замшевой куртке Фреи. Она бросила взгляд на девочку — положение той гораздо хуже. Ее курточка цвета хаки промокла насквозь, а конский хвост, завязанный высоко на голове, теперь весь мокрый, уныло прилип к шее.

— Во сколько у тебя встреча? — спросила Фрея, перебирая в уме варианты своих действий. Она не знала, что ей делать.

— В двенадцать пятнадцать. Я встречаюсь со своей мамой в «Макдоналдсе».

— Могу я ей позвонить? Спросить, не возражает ли она против того, чтобы я тебя подвезла?

— Она не будет возражать.

— Мне хотелось бы позвонить ей в любом случае.

— У меня отключился телефон! — Девочка вздернула подбородок.

— Мы можем позвонить с моего, — упорствовала Фрея.

— Я не помню ее номер.

Руки Фреи сжали руль. Черт возьми, такое никогда не случалось с ней в Лондоне! Может быть, потому, что она всегда была слишком занята для того, чтобы замечать неприкаянных?

Ей надо позвонить в школу. Они проверят свои списки, и тогда она отправится в Феллингэм без ощущения вины.

— Вы подвезете меня? — Девочка еще раз затянулась сигаретой и, бросив окурок на землю, затоптала его каблуком. — Я не буду курить в вашем автомобиле. И у меня есть пластиковый пакет. — Она указала рукой на свой рюкзачок. — Я постелю его на сиденье, и вы будете спокойны за ваш кожаный чехол.

Фрея подавила улыбку. Эта девочка была еще новичком в совершении проступков. Сама бы Фрея в свое время никогда не сказала ничего подобного. Она, наоборот, непременно стала бы курить, если бы посчитала, что это кого-то шокирует, а мысль о сохранности кожаного сиденья автомобиля вообще не пришла бы ей в голову.

— Я подвезу тебя, но сначала позвоню в твою школу и попрошу связаться с твоей матерью. Мне нужно ее разрешение.

— Не беспокойтесь. — Девочка повернула назад, под крышу автобусной остановки.

— Ты знаешь, как опасно передвигаться автостопом? — Говоря это, Фрея мало надеялась на то, что ее слова произведут впечатление. — Я ведь могу быть каким-нибудь злоумышленником.

Девочка взглянула на нее через плечо.

— Вы — не можете. Вы — Фрея Энтони. Я видела вас раньше.

— Неужели?

— И все о вас говорят.

О... Почему это ее до сих пор удивляет?

— А как тебя зовут?

— Так вы меня подвезете?

Это местечко явно имело свойство поворачивать время назад. Все равно что смотреться в зеркало. И было еще одно обстоятельство... У Фреи возникло ощущение, что она видела эту девочку раньше. А может быть, это просто призраки прошлого, которые ей о чем-то напоминали?

— Я...

В этот момент позади ярко вспыхнули фары. Она обернулась и увидела, что в ее «ауди» чуть не въехал серебристый внедорожник. Девочка выругалась и мгновенно исчезла из виду.

Что происходит?

Фары погасли, громко хлопнула дверца внедорожника. И Фрея, изумившись, увидела, как из машины выскочил Дэниел Рамси и бросился к автобусной остановке.

О боже! Ей никогда не могло прийти в голову, что мужчина в возрасте Дэниела Рамси мог иметь такую взрослую дочь. Но это было так. Все его поведение выражало страшный гнев.

Его темные глаза мельком взглянули на нее, но внимание было обращено на непокорную дочь. Изумленная, Фрея наблюдала за тем, как до этого момента уверенная в себе и бойко говорившая юная особа превратилась в притихшую и послушную девочку.

Фрея отвела взгляд.

Она почувствовала странное чувство зависти, когда смотрела на них двоих. Ее никто никогда не искал. И уж точно — не отец. Никогда. Если бы он искал, это многое бы значило. Фрея приложила руку к глазам. Давно она не позволяла таким мыслям воздействовать на свои чувства.

Но это ничего не значит.

Ее родители были ее родителями. Они делали для нее все, что могли.

— Мисс Энтони?

Фрея подняла взгляд.

— Это ваш или ее? — резко спросил Дэниел. Взгляд его был обращен на окурок сигареты, валявшийся на земле около ее «ауди».

В его голосе звучал металл, и она инстинктивно восстала против этого. Кто он такой, чтобы разговаривать с ней подобным образом? Она взглянула на его дочь, с вызывающим видом стоявшую за ним, и уловила в ее глазах мелькнувшую просьбу. И Фрея непроизвольно поддалась ощущению родства с этой девочкой.

— У вас есть проблемы по этому поводу?

Его карие глаза сощурились.

— Конечно, множество проблем. — Он повернулся к дочери. — Миа, садись в машину. Быстро. Я сказал — быстро!

Девочка бросила благодарный взгляд на Фрею, прежде чем выполнить приказ. Громкий стук захлопнувшейся дверцы внедорожника выразил бурю эмоций.

Фрея повернулась к отцу девочки, ощущая себя немного виноватой.

Он помедлил секунду, стараясь взять себя в руки.

— Это было бесполезно. Я не знаю, какие у вас были намерения, но...

— Я...

— Если бы она действительно села в ваш автомобиль, я серьезно обвинил бы вас в похищении ребенка.

— Я...

— Надеюсь, в будущем вы будете заниматься лишь своими делами и не вмешиваться в чужие! — С этими словами он повернулся и направился к своему внедорожнику.

Фрею будто ударили под колени. Не хотела бы она оказаться сейчас на месте Миа, но этот отцовский гнев был ценой любви. Она не сомневалась в том, что именно любовь побудила Дэниела к таким действиям.

Но все равно он не имел нрава так с ней разговаривать! Она медленно повернула ключ зажигания. Чем быстрее она уедет из этого недружелюбного маленького городка, тем лучше для нее.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— Ваша внучка здесь? — спросил Дэниел, стряхивая с куртки дождевые капли. — Мне надо перемолвиться с ней словом, если можно.

— Проходите, проходите, она там. — Маргарет кивнула в сторону столовой. — Но не думаю, что вы сегодня у нее в фаворе.

— Я даже и не надеюсь на это. Можно войти?

— Проходите, проходите, — произнесла старушка с улыбкой, — а я пока поставлю чайник.

Дэниел прошел через холл, но не отважился войти в столовую и остановился возле двери. Фрея заворачивала фарфоровую посуду и, очевидно, была полностью поглощена этой работой.

Он остановился, положив руку на косяк, и начал искать подходящие слова. Тщетно Дэниел пытался избавиться от гнева на Миа, которая поставила его в неловкое положение. Хотя на самом деле винить надо самого себя. Последние пять месяцев он так много говорил о личной ответственности, что прекрасно понимал: в случившемся виноват только он сам.

И тем не менее ему требовался кто-то, кого он мог обвинить. Кто бы принял на себя его гнев и его боль.

Только...

Только — и это было ужасно! — он увидел ее слегка расширившиеся голубые глаза, а затем в них мелькнуло что-то, похожее на боль. Мелькнуло и исчезло. Но он все-таки успел заметить, и у него возникло чувство, будто он ударил ребенка.

Черт! В городе и так достаточно «доброжелателей», которые готовы закидать камнями Фрею Энтони, но он не желал быть одним из них. И вот теперь она перед ним. Все к лучшему — он имеет возможность все исправить.

Конечно, это будет нелегко. Легкое движение ее головы указало на то, что она знает о его присутствии, но не собирается идти ему навстречу.

Он глубже засунул правую руку в карман.

— Я приношу вам свои извинения. Фрея моментально подняла взгляд.

— Да, конечно. — Она взяла верхнюю тарелку из стопки и осторожно поставила ее в центр листа оберточной бумаги.

— Я был... не в себе и прошу прощения. Я был несправедлив... и...

— Груб? — предположила она.

Черт возьми! Он действительно был груб. И без всякого на то основания. Дэниел вынул руку из кармана и провел ею по волосам.'

— Я просто выместил на вас свой гнев, хотя не имел на это права.

Все! Он принес извинения. Не вдаваясь в подробности о своих отношениях с дочерью.

— Нет.

Он замер. Нет? Его извинения не принимаются?

— Нет, не имели права, — пояснила она, берясь за вторую тарелку. — Передайте, пожалуйста, скотч.

Дэниел прошел в дальний конец комнаты и взял скотч со стола. Подойдя к ней ближе, он ощутил запах ее духов — тонкий цитрусовый аромат. Увидел, как жилка бьется в основании ее шеи.

И неожиданно ему стало важно, очень важно, чтобы она поверила ему. Он сделал ей больно, и у него было необъяснимое ощущение, что слишком много людей тоже причиняли боль этой еще такой молодой женщине.

Дэниел задержал в руке клейкую ленту, когда она потянулась за ней, и вынудил ее поднять на него глаза.

— Я хотел накричать на Миа, но не смог и поэтому обратил свой гнев на вас. — Рот его скривился в горькой улыбке, когда он подметил искру понимания в ее глазах. — Сожалею о том, как я с вами разговаривал.

Она секунду колебалась, потом произнесла:

— Я это понимаю.

Всего три слова, но голос ее утратил жесткость и холод, от которого, казалось, он мог оледенеть. Дэниел сглотнул комок в горле, наблюдая за тем, как она, отрезав конец клейкой ленты, стала закреплять края оберточной бумаги.

— Я понимала, почему вы злитесь. Но мне казалось, что я не заслужила...

— Нет, нет! — Она действительно не заслужила.

Фрея облизала пересохшие губы.

— Что было дальше с... Миа? Вы отвезли ее обратно в школу?

Участие, проявленное Фреей, еще больше смутило Дэниела. Все постоянно спрашивали его о дочери, но в подобных вопросах не звучало искреннего беспокойства. Почему же эта незнакомая женщина так волнуется о Миа? По всей видимости, сопереживание не присуще ей. Во всяком случае, Фрея Энтони ни разу не приезжала к Маргарет за все то время, что он жил в Феллингэме. А ей следовало бы знать, что бабушка отчаянно тосковала без нее.

— Вы не хотите отвечать?

— Нет, вовсе нет. Я отвез ее в школу. — Дэниел смотрел, как Фрея тщательно завернула кончик клейкой ленты и положила ее обратно на стол.

Ему хотелось знать, что заставило Фрею приехать сюда. Не похоже, что она жаждет до конца своих дней упаковывать чьи-то пожитки. Может быть, Софи была права, сказав, что Фрее больше некуда было ехать?

Ее руки двигались, упаковывая следующую тарелку. У нее были тонкие запястья, которые напоминали ему об Анне. Впрочем, на этом сходство заканчивалось. Он взглянул на овальное лицо Фреи, ее безупречно изогнутые брови и тщательно обведенные губы. Эти две женщины были совершенно разными.

Его Анна не пользовалась никакими ухищрениями, чтобы подчеркнуть свою красоту, а Фрея, конечно, уделяла внимание своей наружности. Она была так красива... Дэниел тут же подумал, что она, возможно, выглядит еще красивее ранним утром, когда только пробуждается ото сна и лицо ее без косметики...

Он остановил себя. Бог знает, о чем он сейчас думает! Это не должно его волновать. Но... Было что-то неприятное в слухах, которые бродили по городку последние несколько дней.

— Школа отреагировала на ее отсутствие очень быстро, — заметила Фрея, ставя коробку к стене. — Это хорошо.

Дэниел засунул руки поглубже в карманы и кивнул.

— Я знаю, но Миа сбегает так часто, что это стало уже обычным делом.

— Она озорничает?

— Ничего подобного. Это было бы слишком просто. За ее побегами нет никакой причины. По крайней мере, той, о которой она готова была бы рассказать. К нам был приглашен опытный инспектор по делам трудных подростков, но на Миа это никак не повлияло. Она просто не хочет ходить в школу, и все тут.

— Чай? — спросила Маргарет, заходя в комнату с подносом.

Дэниел повернулся, взял у пожилой женщины поднос, а она, пройдя вперед, уселась в стоявшее рядом кресло и тяжело вздохнула.

— Мое бедро... Чем скорее мне сделают операцию, тем лучше.

— Если ты обратишься к частному доктору, — сказала Фрея, ставя рулон оберточной бумаги в угол, — то операцию сделают быстрее. Я говорила тебе об этом.

— Я не собираюсь платить.

— Тебе и не надо платить. Я заплачу.

Дэниел поставил поднос на стол. Еще одно предубеждение против приехавшей женщины рассыпалось в прах. Слухи свидетельствовали, что между бабушкой и внучкой не было никакой эмоциональной близости. Но она, несомненно, была.

Да, Фрея Энтони стряхнула со своих туфелек дорожную пыль Феллингэма много лет назад и с тех пор не приезжала сюда ни разу. Но то, что Дэниел видел сейчас, не было налаживанием давно утраченных отношений. В разговоре двух женщин ясно читалась близость. Любовь.