В его кругу было распространено мнение о бывших женах как об алчных созданиях, выжимающих словно губку своих бывших мужей. Наверное, это лишь одна сторона медали, подумал Майлз. Джемайма вот осталась ничего не умея и с двумя детьми на руках. Неудивительно, что она так сердита на всех и вся.

Вошел Алистер с большим блюдом, на котором лежал лосось.

— Попробуйте пока. Еще неизвестно, что там с уткой, так что лучше не ждать.

Рейчел встала, убрала со стола широкую вазу с цветами и стала озираться, не зная, куда ее девать.

— Как красиво! Сделай что-нибудь такое и на свадьбу, — сказала Джемайма, умышленно меняя тему разговора. — И эти свечечки... Все так романтично!

Рейчел оживилась.

— Я думала об этом. Мне кажется, они вполне подойдут... к средневековой обстановке.

Средневековая обстановка...

— А как же «Голливуд сороковых годов»?

— Может, мне что-нибудь объяснят, а то я ничего не понял? — подал голос Майлз.

— По-моему, тебе лучше и не пытаться, — сказал Алистер, кладя руку на спинку стула Рейчел.

Та улыбнулась ему.

— Нам удалось снять замок Менингтри. Кто-то отказался, и нас записали. Будет чудесно.

А сколько хлопот, подумала Джемайма. Замок Менингтри, наверное, самое романтичное место на свете для свадьбы, но трудно даже вообразить, сколько понадобится труда.

— А где этот замок? — поинтересовался Майлз.

— В Кенте, — ответила Джемайма.

— Там недалеко находится коттедж, который мы с Рейчел купили, — добавил Алистер.

— Представь себе только такие вот свечечки в каменных нишах! — Глаза Рейчел сияли восторгом. — Или большие, как в церкви. Это будет потрясающе.

А еще придется брать напрокат шатер, искать поставщика провизии, повара и флориста, чтобы украсить замок, подумала Джемайма. Она откинулась на спинку стула и постаралась придать своему лицу непроницаемое выражение, чтобы никто не заметил, что она чувствует.

Она сидела, слушая вполуха, как подруга расписывает средневековую свадьбу. Джемайме хотелось радоваться за Рейчел, но все казалось каким-то бессмысленным. Столько хлопот ради одного дня...

Нет, она эгоистка. Если у нее самой брак не получился, это еще не значит, что она имеет право считать бессмысленной радость своей подруги. Джемайма подняла глаза и встретилась взглядом с Майлзом. У нее возникло странное ощущение, будто он угадал, о чем она думает. Это, конечно, было невозможно, но... что-то такое светилось в его голубых глазах.

Джемайма уставилась в свою тарелку, испытывая некоторую неловкость. Может, ей это показалось? Хотя, возможно, они оба думают одинаково о пышных свадьбах. Вряд ли ему так уж интересно слушать, как Рейчел собирается декорировать шатер.

Она отважилась поднять глаза еще раз. Какой же Майлз все-таки красивый. А подбородок... особенно ямочка посередине. Это так мужественно выглядит!

Господи, о чем она думает? Джемайма выпрямилась. Не может быть мужественным человек, который осознает, насколько он неотразим. Ни одной женщине не захочется иметь мужчину, который проводит больше времени перед зеркалом, чем она сама.

Вообще-то она не права. Майлза нельзя назвать пустым хлыщом. Он просто очень красивый, вот и все. Игра природы. Он не виноват в этом.

— Джемайма?

Услышав свое имя, она вздрогнула. На нее смотрела Рейчел.

— У тебя такой отсутствующий вид. Ты о чем задумалась?

— Ну... — Джемайма растерялась. — Ну... я думала о твоем платье. Тебе не кажется, что уже поздно менять фасон?

Рейчел улыбнулась.

— Я тоже подумала об этом и позвонила модельерше сразу же, как только узнала про замок Менингтри. И она мгновенно все поняла. — Рейчел засмеялась. — Ой, я в таком восторге! Я буду выглядеть просто потрясающе!

— Как и моя утка, надеюсь. — Алистер начал собирать тарелки.

Рейчел взяла блюдо и последовала за Алистером на кухню, Джемайма осталась надине с Майлзом.

— Лгунья, — сказал он мягко.

Джемайма подняла глаза.

— Пардон?

Глаза Майлза хитро блестели.

— Вы думали совсем не о платье Рейчел.

Джемайма улыбнулась краешками губ.

— А что, это было заметно?

— А то!.. Вы грезили наяву. — Из кухни послышался взрыв смеха. Майлз оглянулся через плечо, потом снова повернулся к Джемайме и вполголоса проговорил: — Как вы думаете, она не попросит, чтобы я надел лосины и тунику?

— Если и так, — шепотом ответила Джемайма, — то это будет немногим хуже, чем то, во что она решит одеть меня.

Когда вошли Алистер и Рейчел, они оба смеялись.

— Что это вас так развеселило? — спросила Рейчел, водружая перед ними тарелки.

— Да так, ничего.

Майлз лукаво посмотрел на нее:

— А нам с Алистером случайно не придется надеть лосины?

— Ни за что! — запротестовал Алистер, ставя свой шедевр посередине стола. — У меня ноги неподходящие. А теперь... утиные грудки под ежевично-абрикосовым соусом.

— Обратите внимание на оформление блюда, — подхватила Рейчел, с улыбкой глядя на жениха. — Ему пришлось немало потрудиться.

Она обменялась с Алистером таким любящим взглядом, что Джемайма вдруг остро почувствовала свое одиночество.

Рейчел села.

— Знаешь, Алистер, по-моему, у тебя прекрасные ноги. Может, все-таки наденешь лосины?

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Утиные грудки под ежевично-абрикосовым соусом прошли на ура. Джемайма чувствовала себя на удивление умиротворенной. Все-таки сидеть здесь гораздо лучше, чем приводить в порядок ванную, что она планировала на сегодняшний вечер. Почти забылись «небесно-голубые» следы, оставшиеся на новом полу, когда она нечаянно споткнулась о банку с краской. Удалось забыть даже, что Алистер назвал ее «пришибленной», а Майлз считает, что она одевается как ее мать.

Джемайма сидела, попивая кофе. Пришибленная? Неужели она в самом деле такая? Ей это не нравится. Вот уж не знала, что Алистер так о ней думает.

Хотя, может, все так и есть. Никто и не догадывается, что такое развод, пока сам не попробует. Кажется, словно... тебя физически разрывают пополам. Вся жизнь, которую она с такой любовью строила, в один миг разбилась вдребезги. Станешь тут «пришибленной».

— Мятную конфетку?

Джемайма подняла голову — Майлз протягивал ей тарелку с конфетами в золотой обертке. Она взяла одну.

— Рейчел, хотите конфетку?

— Спасибо.

Джемайма развернула конфету, рассеянно слушая неторопливый разговор. Майлз Кингсли, как оказалось, вполне свой парень. А на работе кажется... ну... совершенной карикатурой на образ плейбоя, какой у нее сложился в голове.

Казалось, его интересовала только охота. Победа. Словно он играл в какую-то запутанную игру собственного изобретения и, победив, сразу утрачивал интерес.

Как ни странно, все не так просто. Этот человек намного сложнее. Она хотела внушить себе, что он ей неприятен, и не могла. Может быть, на ее отношение к Майлзу подействовало то, что ей не нравится сама обстановка в «Кингсли и Брессингтон». А сегодня Майлз кажется ей милым.

Низкий смешок Майлза заставил ее поднять голову.

У него удивительные глаза. Такие сексуальные. Она почувствовала себя кроликом, попавшим под луч прожектора.

Алистер взял конфету.

— А у тебя какая будет свадьба, Майлз? Если будет.

— Вынужденная. Если будет.

— Будет-будет, — вмешалась Рейчел. — Найдется женщина, которая скрутит тебя, не успеешь и глазом моргнуть.

— Ну, разве что какая-нибудь спецназовка, — лениво проговорил Майлз. — Вообще-то у меня защита поставлена что надо.

Он не шутит, подумала Джемайма. Ему явно нравится его образ жизни, и пока находятся женщины, готовые жертвовать своим душевным спокойствием ради него, будет нравиться. Она взглянула на часы. Как поздно! Да и похолодало. Она обняла себя за плечи.

— Замерзла? — спросила Рейчел. — Может, пойдем в дом?

Джемайма покачала головой.

— Уже поздно. Мне пора. Почти одиннадцать, да и дорога займет полчаса.

— Но я же тебе еще не показала свои туфли! — запротестовала Рейчел.

— Ты не можешь уйти, пока она тебе их не покажет, — заключил Алистер. — Майлз, еще кофе?

Рейчел провела подругу в гостевую комнату и плотно закрыла дверь.

— Садись на кровать. — Она достала из шкафа коробку, положила рядом с Джемаймой и открыла.

Внутри лежали очень красивые туфли густо-кремового цвета на высоких каблуках. Не совсем средневековые, правда.

— А они удобные?

Рейчел рассмеялась.

— Не говори чепухи. Главное, они красивые.

В дверь постучали.

— Давайте выходите! — прокричал Алистер. — Майлз уходит.

— Идем! — Рейчел улыбнулась Джемайме. — Мне прямо не верится, что я выхожу замуж. А тебе? Я так боюсь!

Джемайма улыбнулась в ответ, но вздохнула с облегчением, когда подруга отвернулась и пошла к двери. Идя за своей сумочкой, она услышала, как Рейчел спрашивает Майлза:

— Ты правда должен идти?

— Пора.

— Я тоже иду, — сказала Джемайма, появляясь в дверях.

— Какие вы оба скучные, — проговорила Рейчел, прижимаясь боком к Алистеру.

Майлз взял свой кожаный пиджак и небрежно влез в него. Он был хорош и в черных джинсах с черной же рубашкой, а уж в пиджаке... Джемайма отвела глаза.

Ужасный человек, подумала она. Слишком хорош, чтобы быть реальным. Джемайма невольно огладила помявшееся льняное платье и тут же понадеялась, что он не заметил. Она подняла на него взгляд — его глаза лукаво блестели. Почему?

— Было приятно познакомиться с вами, Майлз, — торопливо сказала Джемайма.

Глаза Майлза заулыбались.

— Мне тоже. Неожиданно, но... приятно. — Он наклонился и поцеловал ее в щеку.

Все это длилось какое-то мгновение, но Джемайме совсем не понравилось то, что она почувствовала.

Его рука была сильной и теплой, а поцелуй горел огнем у нее на щеке. Хорошо хоть она удержалась, чтобы не схватиться за щеку рукой. Джемайма быстро взглянула на Майлза — заметил он или нет?

— Спасибо за прекрасный вечер. — Майлз поцеловал Рейчел и похлопал по плечу Алистера.

Джемайма с трудом двинулась с места.

— Было весело. — Она поцеловала Алистера в щеку. — И ужин был прекрасный.

Алистер улыбнулся.

— Увидимся, — сказал Майлз, открывая дверь.

— Я тебе позвоню, — отозвался Алистер. Джемайма вышла следом за Майлзом. Дверь закрылась, и она стала копаться в сумочке, ища ключи от машины.

— Вы неплохо справились, — заметил Майлз. Джемайма подняла глаза. Он стоял в двух шагах от нее, и от его улыбки у нее дрогнуло сердце.

— Вы тоже.

— Только туфли мне не удалось посмотреть. Как они, подходят для средневековой свадьбы?

Джемайма прыснула.

— Ну, если крестьянки двенадцатого века ходили на восьмисантиметровых каблуках...

Майлз хмыкнул.

— Алистер до сих пор не может поверить своему счастью. — Он достал из кармана ключи. — Мне кажется, у них все будет хорошо. Они подходят друг другу.

— Мне тоже так кажется. Им хорошо вместе. Вы извините, что я рассказала про одуванчики. Не надо было...

— Вы просите у меня прощения? — Было видно, что он удивлен.— Кстати, сработало. В пятницу обедаем вместе. Кейра позвонила сразу же, как только их получила. — (Джемайма широко открыла глаза.) — Где вы поставили машину?

Джемайма не сразу поняла, о чем он говорит.

— Ох, тут недалеко.

— Я провожу вас.

— Ни к чему, я...

— Уже поздно, даже моя мама согласилась бы.

— Ваша мама? — Джемайма почему-то смутилась. При чем тут его мама?

Майлз улыбнулся.

— Вы что, не знаете?

Джемайма покачала головой.

— Моя мать — Хермиона Кингсли. Я думал, Рейчел сказала вам.

Джемайма на мгновение растерялась и вдруг вспомнила. Ну конечно, серьезная журналистка и законченная феминистка. И, наверное, самая известная мать-одиночка.

— Но тогда вы...

— Вот именно, — кивнул Майлз. — Социальный эксперимент, самый известный продукт банка спермы.

Джемайма не знала, как ей на это реагировать.

— Она считает, что этим нужно гордиться, и, как я думаю, с большой тщательностью выбирала донора.

— Это уж точно, — растерянно проговорила Джемайма. Майлз расхохотался.

— В общем, моя мать считает, что безопасность бывает порой даже важнее, чем высокие идеалы равенства.

Машина Джемаймы, потрепанный «вольво», действительно стояла в нескольких шагах от дома.

— Вот она, — смущенно сказала молодая женщина, представляя себе, что он думает об этой развалюхе.

— Послушайте... — Майлз вдруг посерьезнел. — Мне правда неловко... ну, что я говорил.

Джемайма обернулась.

— Ничего. Вы же не знали, что я стою в дверях.

— Нет, но... А что вы слышали из нашего с Алистером разговора?

Таким смущенным Джемайма его еще не видела. Это было забавно.

— Все. — Майлз простонал, а Джемайма засмеялась. — И одеваюсь я ну точно как моя мать...

— Сегодня вы выглядите замечательно, — перебил ее Майлз.

У Джемаймы екнуло под ложечкой. Смеяться сразу расхотелось. Он опасен. Она не знает правил игры, и это пугает.

— Не надо.

— Что?

— Вы не можете не флиртовать, да?

Майлз ничего не ответил, и Джемайме стало легче.

— Так о чем я? — заговорила она снова, стараясь восстановить непринужденный тон. — Ах да! Еще я услышала, что избегаю общения, молчу...

— Значит, вы все слышали, — Майлз сделал знак рукой, чтобы Джемайма не продолжала. — Вы уж простите меня. Я не должен был так говорить.

— Забудьте. Сама знаю, что не вписываюсь в образ вашей компании. Просто у меня дети, приходится...

— Все в порядке, — перебил ее Майлз. Он нахмурился. — А в понедельник вы придете?

— Естественно. Я обещала Аманде отработать весь срок. Кстати, в пятницу я разговаривала с ней, и она мне сказала, что вы мной очень довольны. Если, конечно, вы ей не соврали...

Джемайма открыла дверцу машины.

— Джемайма!

Она повернулась.

— Да?

— Почему вы не сказали Рейчел, что мы знакомы?

Джемайма улыбнулась.

— Потому же, почему и вы. Подумала, что слишком долго рассказывать. — Она села в машину. — И все-таки кто-то из нас должен позвонить Аманде, а то она случайно скажет что-нибудь Рейчел, и выйдет очень неудобно.

— Я позвоню.

— И что скажете?

— Не знаю. — Майлз положил руку на дверцу, не давая ее закрыть. — Но обычно правда лучше всего. Может, что-нибудь привру, но в общем скажу все как оно есть.

Джемайма засмеялась и сунула ключ в замок зажигания. Майлз воспринял это как знак и, убрав руку, отступил в сторону. Оставалось только надеяться, что сегодня тот случай, когда «вольво» заведется с одного раза.

Пожалуйста, заведись! — молила про себя Джемайма. Заведись!

Но не удивилась, когда мотор чихнул и умолк. Джемайма, закрыв глаза, взмолилась еще раз и попробовала снова.

— Проблемы?

Такова жизнь. Ее жизнь. Даже уехать с шиком не может. Джемайма вымученно улыбнулась и опустила стекло.

— Она у меня капризная, иногда не заводится сразу. Я немного подожду и попробую еще раз. А вы не ждите. Если что, я вызову такси.

— Попробуйте еще разок.

Судя по всему, он и не собирается уходить. Джемайма повернула ключ, в ответ — оглушающая тишина. Можно его попросить, конечно, чтобы подтолкнул сзади. Но представить себе, как этот щеголь будет толкать побитую древнюю машину... А вдруг и это не поможет и она встанет посреди дороги?

Нет, это просто ужасно, ужасно!

— По-моему, она и не собирается заводиться.

— Да...

От холода и волнения Джемайму пробила дрожь. Она посмотрела на окна квартиры Рейчел и Алистера.

— Хотите им позвонить? — спросил Майлз. Они оба понаблюдали, как закрываются шторы на окнах. Джемайма натужно улыбнулась.

— Нет, я лучше вызову по мобильнику такси, а с машиной разберусь утром.

— А где вы живете?

— В Хэрроу.

— Я вас подвезу.

Джемайма вскинула подбородок.

— Я... я не могу требовать от вас такой любезности.

— А вы и не требовали. — Майлз кивнул на зашторенные окна. — Они легли спать, и я не могу допустить, чтобы вы ожидали такси одна на улице.

Он вытащил из кармана ключи.

— У меня есть свой резон. Можете считать, что я просто хочу загладить свою вину. — Майлз повернулся и пошел к дому Алистера и Рейчел.

Зачем он это делает? Господи, как неудобно! Взглянув напоследок на свой «вольво», Джемайма пошла следом за Майлзом. Может, все-таки позвонить в техническую службу, пусть приедут и дотащат ее машину до дома? Но эвакуатора придется все равно ждать, а Майлз уйти наверняка откажется. Да и потом, звонить третий раз за полгода... Диспетчер взбесится, ведь ясно как день, что машину пора менять.

Ничего, подумала Джемайма, вот когда она начнет новую жизнь, такое будет полностью исключено. А сама она станет ослепительно элегантной, стройной, возможно, блондинкой...

— Вы идете?

— Иду.

Как Джемайма и предполагала, машина у Майлза оказалась прямо хоть на выставку. А еще она была старая, даже очень, чего Джемайма никак не ожидала.

— «Бристол-407» шестьдесят второго года, — сообщил Майлз.

Джемайма улыбнулась.

— Она старее даже, чем моя.

Майлз открыл дверцу.

— Только более послушнее.

Джемайма вдруг почувствовала, что вот-вот расхохочется. Да, с Майлзом не соскучишься, думала она, пока «Бристол-407» отъезжал от тротуара. Когда еще не было мальчиков, не было Рассела, до того, как жизнь убила в ней последний оптимизм, она, может быть, увлеклась бы им. С ним так интересно и кажется, что все на свете возможно.

Джемайма улыбнулась в темноте. Вряд ли Майлз обратил бы на нее внимание и десять лет назад. Он из тех мужчин, с которыми встречается ее сестра Верити. Хотя даже она надеется, что однажды кто-то ее полюбит по-настоящему. Странно, что Майлз зарекся жениться. Люди в большинстве своем надеются, что когда-то встретят свою половину. Джемайма посмотрела на его красивый профиль. Неужели ему не хочется, чтобы кто-то его любил и разделил с ним жизнь?

— Почему вы так плохо относитесь к браку? — неожиданно спросила Джемайма.

Майлз взглянул на нее и снова устремил взгляд на дорогу.

— А что, это заметно? Я всеми силами старался этого не показать.

Джемайма засмеялась.

— А я заметила.

Она поняла, что Майлз улыбается.

— А вы? — Он бросил быстрый взгляд на Джемайму.

Она вздохнула.

— А я... я «пришибленная».

— Это действительно так?

Да? Или нет? Никто не спрашивал ее об этом так прямо. И что ответить? Для всех она «бедная Джемайма», хромая уточка, которую надо жалеть.

— А вы сами как думаете?

— Увиливаете, — сказал он мягко, не отрываясь от дороги.

Джемайма порывисто вздохнула. Неужели она и вправду кажется пришибленной? Она же не опускает руки, более или менее справляется с обстоятельствами.

— Мне кажется, я еще не до конца пришла в себя.

Майлз с улыбкой посмотрел на Джемайму, и ей внезапно подумалось, что ее больше не волнует мнение окружающих людей. Воздух в теплом салоне автомобиля как будто стал разреженным, и у Джемаймы закружилась голова.

Он неотразим, шепнул внутренний голос. Она это заметила еще в первое утро, когда пришла в «Кингсли и Брессингтон». Майлз Кингсли совершенное олицетворение мужчины... и он совсем не для нее. Джемайма, вздохнув, принужденно улыбнулась.