Убийца монахов или чудо-лекарство?
Знаменитый врач XVI века Парацельс больше верил в минералы, чем в телесные жидкости, — и именно эта философия, радикально отличавшаяся от учения предшественников, снискала ему массу последователей и врагов. Парацельс считал, что прежде чем изучать процессы, происходящие в организме, надо познать естественные науки. Именно такие «земные» элементы, как ртуть или сурьма, идеально подходят для приведения в порядок чего угодно: так, он говорил, что сурьма «очищает сама себя и все нечистое вокруг себя».
Главное — хорошо прицелиться
Можно подумать, что свидетельства крупного авторитета эпохи Возрождения было достаточно, чтобы создать армию приверженцев рвоты, однако это не так. Настоящая популярность пришла к сурьме после того, как она получила добро от… мифического монаха.
Английское название сурьмы (антимоний) предположительно связано с историей вокруг немецкого монаха XV века по имени Василий Валентин. По легенде, он принадлежал к бенедиктинскому монастырю Святого Петра и прожил, во что трудно поверить, 106 лет. На его надгробии была высечена загадочная эпитафия «Post CXX annos patebo» («открыть через 120 лет»); утверждается, что именно через 120 лет одна из колонн монастыря возле могилы внезапно отворилась и явила миру книги Валентина, о существовании которых никто даже не подозревал.
Валентин прославил сурьму в рукописи «Триумфальная колесница антимония». Он советовал использовать ее даже для откорма свиней. Говорят, что после успеха со свиньями Валентин попытался давать ее монахам, в результате чего они довольно быстро умерли. Отсюда и название сурьмы — антимоний (anti-monium, то есть убийца монахов). (Вероятно, это легенда. Скорее всего, слово происходит от греческого antimonos, что значит «металл, который не находят одним», поскольку сурьма имеет естественное сродство к другим элементам, например сере. Аналогичным образом, имя «Василий Валентин» больше подходит провинциальному исполнителю шансона, чем алхимику.)
Труды Валентина неким мистическим образом попали в руки Иоганна Тёльде — солевара, торговца и, скорее всего, настоящего автора этих книг. Тёльде также был и опытным химиком. В начале 1600-х годов он издал и начал выгодно распространять работы Валентина, в результате чего интерес к сурьме резко вырос.
И началась война умов.
Врачи, следовавшие принципам Галена и превозносившие мудрости гуморальной теории, пришли в ярость от докторов-химиков, пошедших за Парацельсом и Валентином и восхвалявших очистительную силу ртути и сурьмы. На пересечении медицины и химии происходили ожесточенные споры и даже судебные процессы, в центре которых оказалась сурьма. Медицинский факультет Парижского университета провозгласил сурьму «страшным ядом». Один из самых ярких критиков антимония, французский врач XVII века Ги Патен, воскликнул: «Избави нас Господь от таких лекарств и таких докторов!»
Тем не менее многие верили, что сурьма способна «исцелить организм» и очистить все нечистое, с чем соприкоснется. Ее использовали для лечения всех болезней — от астмы и аллергии до сифилиса и чумы. Когда король Людовик XIV был при смерти в 1658 году, он тоже лечился сурьмой. Монарх чудом выжил, и сурьма вышла победительницей из споров со своими оппонентами во Франции.
Так что же насчет Тёльде и Валентина, которого, может, и не существовало в действительности? Никого не волновало, что автором прославленных книг мог быть солевар и химик. В то же время как-то трудно представить себе, чтобы монах XV века написал все эти труды, поскольку «Валентин» ссылается, в частности, на события, произошедшие уже после его собственной смерти. Так или иначе, рвотные способности сурьмы оказались теперь в центре внимания.
Бессмертные таблетки и рвотные чаши
На высоте популярности сурьмы оказалось, что просто пить лекарство недостаточно — людям еще нужны аксессуары для лечения. В XVII и XVIII столетиях были популярны кубки из сурьмы, именовавшиеся pucula emetic или calicos vomitorii — короче говоря, «рвотные чаши». Соединяясь с кислотными компонентами вина, сурьма из чаши превращала содержимое в «рвотное вино» — антимонилтартрат калия. Оно успешно лечило хозяина чаши прекрасной «оздоровительной» рвотой или хотя бы поносом. Одна из немногих сохранившихся по сей день рвотных чаш принадлежала, как полагают, капитану Джеймсу Куку, и он возил ее в различные путешествия по свету. К рвотным чашам, однако, не следовало относиться легкомысленно — слишком большое количество сурьмы, попавшее в вино, могло привести к смерти. Одна из таких чаш, купленная в Пороховом переулке Лондона в 1637 году за 50 шиллингов, убила трех человек.
Кроме того, выпускались и таблетки с сурьмой. В отличие от современных одноразовых чудес фармацевтической промышленности, эти металлические таблетки были тяжелыми и часто выходили после применения в неизмененном виде. Их аккуратно доставали из нужников, отмывали, а потом принимали снова и снова (к вопросу об экологии и вторичной переработке). Эти «бессмертные», или «вечные», таблетки часто передавались из поколения в поколение, подобно семейной ценности. Вообразите надпись на какой-нибудь из них: «Джонатану, моему любимому сыну с запором, я завещаю это слабительное».
Вот вам и предшественники вечного леденца из «Чарли и шоколадной фабрики».
Предприимчивые доктора прекрасно научились обогащаться на психозе вокруг сурьмы. Врач XVIII века Джошуа Уорд, успешно вылечивший короля Георга II от вывиха большого пальца, заслужил большое доверие в глазах монарха. Хотя у Уорда не было даже медицинского образования и элементарных знаний в области фармацевтики, он не собирался упускать этот шанс. Он начал выпускать именные лекарства, «пилюли Уорда» и «капли Уорда», которые были способны вылечить практически что угодно, от подагры до раковых опухолей. Звучит слишком волшебно? Ну да, пожалуй. Эти снадобья содержали опасные дозы сурьмы, однако всем хотелось иметь пилюли и капли Уорда в своей домашней аптечке. Будучи талантливым пиарщиком, Уорд даже придумал красить таблетки в красный, фиолетовый и голубой цвета, поскольку яркие краски лучше привлекали внимание покупателей к продукту — взгляните на нынешние цветные мармеладки! Кроме того, в отличие от мармеладок, некоторые лекарства Уорда содержали мышьяк. Уорд даже открыл свою собственную больницу: желание помочь бедным, конечно, оставило о нем хорошую память, а вот желание накормить их ядовитыми таблетками — не очень.
Чтобы поколбаситься на вечеринке, просто добавьте вина. Чашка из сурьмы и коробочка для нее, XVII век
Исцеление через боль: нарывы и аверсионная терапия
Узнав о мрачной репутации сурьмы, вы, возможно, удивитесь, что некоторые намазывали ее на лицо. Да-да. Металл, заставлявший императоров блевать и входивший в состав слабительных, использовался еще и как косметическое средство. Латинское обозначение сурьмы в таблице Менделеева, Sb, восходит к стибниту, минералу сульфида сурьмы. Светло-серый, с металлическим блеском, стибнит чернел на воздухе и пользовался успехом в качестве теней для глаз — он применялся в Древнем Египте, на Ближнем Востоке и в некоторых странах Азии (где он был известен как кол). [Русское название «сурьма» также восходит именно к этому применению: турецкое слово surma означало порошок сульфида сурьмы, служивший для чернения бровей. — Примеч. пер.]
...РВОТНОЕ, ЗАТО ПРИРОДНОЕ!
Рвотные средства имеют разное происхождение — чаще всего это минералы или травы. Ниже список самых печально известных рвотных.
Соль. Уже античные мореплаватели знали, что питье морской воды легко вызывает рвоту. Греки использовали для вызывания рвоты комбинацию соли, воды и уксуса. Плиний Старший рекомендовал в качестве рвотного отличную смесь из меда, дождевой воды и морской воды под названием thalassomeli. Цельс описывает использование смеси вина и морской воды, или «соленого греческого вина», для того, чтобы «освободить живот», — пожалуй, самая мягкая формулировка глагола «проблеваться». Конечно, питье большого количества морской воды может вызвать у вас рвоту — но также может вызвать и смерть.
Пиво и толченый чеснок. Греческий врач IV века н. э. Филумен полагал, что сочетание пива с толченым чесноком способно лечить укусы ядовитых змей, вызывая рвоту. Если учесть, что змеиный яд не проникает при укусе в желудок, пострадавшему просто будет не только плохо, но и тошно.
Медный купорос (сернокислая медь). Это кристаллическое вещество с ярко-голубым цветом использовалось в качестве рвотного с IX века. В журнале 1839 года медный купорос рекомендуется как лекарство при отравлении опиумом или болиголовом. К сожалению, купорос и сам ядовит: он вызывает гемолиз (разрушение эритроцитов), поражение мышц и почек.
Рвотный корень (ипекакуана). Появился в Европе в 1600-х годах, и песню «Девушка из Ипекакуаны» про него никогда не пели. Сироп из ипекакуаны веками использовался как отхаркивающее и рвотное. Кроме того, его применяли для лечения отравлений; он входил в число обязательных средств в любой семейной аптечке XIX и начала XX века. Продается он и сейчас. Однако современные токсикологи знают, что он не снижает всасывание ядов, во всяком случае значительно, а в половине случаев вообще не вызывает рвоты. А популярная песня называется «Девушка из Ипанемы».
Апоморфин. Этот галлюциноген выделяют из луковиц и корней определенных водных лилий (род Nymphaea). Вещество, применявшееся еще майя и присутствующее на фресках древнеегипетских гробниц, было, наконец, синтезировано в середине XIX века. Это сильный препарат. В 1971 году было показано, что выраженность его рвотного эффекта на 30–50 % выше, чем у других лекарственных средств. К сожалению, его в свое время использовали для аверсионной терапии гомосексуалистов, причем часть «пациентов» погибла от лечения. В настоящее время апоморфин с осторожностью применяют в ветеринарии и изредка для лечения болезни Паркинсона у людей.
Прекрасные кристаллы медного купороса. Похоже на леденцы. Не лизать!
