Проснулась Луна

— …вот. Собственно, поэтому мы и не можем развести вас по вашим поселкам прямо сейчас, — закончила я объяснять нашим студенткам, почему мы оказались в бегах.

Я сидела, скрестив ноги на 78-78-АР-500, и терпеливо ждала, пока Дайри закончит с моим хвостом. Она уже разнесла по книжному лекторию печенье и ароматный чай и теперь принялась накладывать мне шину на прищемленное место. В особенно болючие моменты я впивалась зубами в автоматический карандаш.

— Как только мы переберемся из зоны влияния дружественных Красному Таю банд в ближайший неподконтрольный им город, вы сможете добраться домой по железной дороге. Не бойтесь, вас внутри никто не видел, так что вам лично ничего не грозит.

— Вы надолго скроетесь из наших краев, милочка? — поинтересовалась пожилая Майранн, в рабочие годы стрелочница на железной дороге.

Я прикусила карандаш, мрачно выдохнула и ответила честь по чести:

— Пока не знаю. Не думаю, что в истории этих мест когда-нибудь случалось такое, чтобы библиотека разозлила и настроила против себя разом все окрестные банды…

— А я помню, такое случалось, — уверенно прошамкала пожилая Тейверр. Эту женщину помнили только старой даже самые пожилые наши студентки, и ее подводило все что угодно, но не память. — Когда здесь только начали закладывать добычу, после реосвоения сразу это случилось, в город приехал господин главный библиотекарь. Вот он ударил железным кулаком по разгулу местной преступности.

— И как ему удалось справиться? — нежно спросила Дайри, вынимая у меня изо рта карандаш, чтобы его протереть, дезинфицировать и выдать мне снова.

— Да никак, милочка, расстреляли его среди бела дня на главной улице… хотя улица тогда всего одна и была, да-да. Конфекты у него все посыпались…

— Душечка, а какие конфеты? — деловито уточнила у нее уважаемая Майранн. Та очень гордилась тем, что прекрасно ориентировалась в сладком, и часто специально уточняла вид сладостей, чтобы во всеуслышание объявить их название.

— А вот такие разноцветные шарики, в белых салфеточках они продаются.

— А! Так это «грезы»!

— «Грезы»! Верно! — обрадовалась пожилая Тейверр такому дополнению своего рассказа и победоносно заключила: — Все «грезы» — в грязь!

— Спасибо за поддержку, — скривила рот я и поспешно снова прикусила карандаш. Дайри латала меня очень осторожно, но слезы все равно нет-нет да проступали.

— Вы возвращайтесь, — посоветовала почтенная Ространн, — когда они все перемрут. Это много времени не займет, они почти каждый год новые, только Тай этот у нас задержался. Со свежими образцами вы, может, и уговоритесь. А мы вас как раз и подождем.

— Ценный совет, — без тени иронии сказала я и поднялась. — Мы так и поступим, а вы покамест постарайтесь отдохнуть в пути.

Дайри положила мне руку на плечо, отдавая знак поддержки, и я направилась на этаж ниже, в настоящий медицинский пункт, он же реставрационная мастерская, где Оутнер как раз разговаривал с мальчиком и девочкой, прокатившимися со мной на ботинках и чудом не поймавшими пулю. Девочка гладила разлегшегося на спине и растопырившего лапы в попытках поймать ее руку призрачного кота.

— Какой занятный, — услышала я к своему неудовольствию голос Майрота, — а как его зовут?

— Переплет, — отозвался Оутнер, отметив взглядом мое появление.

— Да нет, я видел Переплета, он совсем малыш, месяца три от роду, а этому почти год.

— Это призраки одного и того же кота, — сообщила я. — У котов девять жизней.

Пока Оут и наш клиент говорили, я разглядела, что последний с заботой, рисковавшей показаться непосвященному искренней, размешивал для девочки в легком растворе ликрового молока мою личную гордость — разноцветный какао. Я на это посмотрела неодобрительно. Не потому, что жалела какао для бедных крошек, а потому, что чьи-то усы забрались на мою личную полку без спроса и явно ожидали, что их за это похвалят.

— Итак, — прервала я идиллию, — что мы знаем о ситуации?

— Во-первых, — начал деловито и прямо с главного Оутнер, убрав, как он всегда делает, когда все расставляет по местам, руку в карман жилета, — Красный Тай не приходился им генетическим отцом.

— Вы брат и сестра? — ласково спросила я девочку, но ответил бойкий паренек, разбрасывая при каждом слове изо рта крошки фирменного оутнеровского бутерброда:

— Мы близкие найденыши. Нас в один день подкинули. Идем одним слотом. Забочусь о ней. Здрасьте, кстати! Я — Рид.

— Законами Центра даже здесь, на фронтире, запрещается покупать таких маленьких детей на работу, — пояснил Оутнер, — поэтому Красный Тай за взятку внес свое имя в документы Центра, чтобы значиться как их отец, а значит, имел право на свидания выходного дня.

— Но если вы думаете, что в свете этой информации я возьму свои слова назад, госпожа Люра, — деловито сообщил господин Майрот, вкладывая девочке в руку кружку, — то эти надежды ложные: когда вы стреляли в этого бегуна, то находились в полной и абсолютной уверенности, что он их законный родитель.

— Не существует законных родителей, — с пол-оборота завелась я, потому что терпеть не могла, когда мне наступали на эту мозоль. — Есть законные представители, работодатели, даже законные палачи, если вам так угодно, но законных родителей нет и никогда в жизни не может существовать, потому что никто не может иметь право на жизнь другого.

— У вас что, какая-то травма с этим связана, госпожа Лю…

— Тихо, — ловко поймал ориентирующийся в этом споре, как на знакомой карте, Оутнер, закрыв нашему клиенту рот своим томиком стихов. — Давайте к делу: дети понадобились Красному Таю, потому что Соуранн — слушка.

— Церковница? — не поверила ушам я. — Такая маленькая? Совсем эти клирики из ума выжили… А зачем она бегунам?

— Не «служка», — поправил меня наш механик, — а «слушка». Она выслушивает работу механизмов и показывает, где и что не так. Редкий талант к механике. Мальчика же оставили в работном доме, но он сбежал, несколько дней шпионил за бандой, и без того промышлявшей кражей детей из нашего округа и соседних. Там он и встретил мастера Сдойре…

— …который самовольно покинул милосердный дом и сам посоветовал вызвать нас, — закончила я за него рассказ. — Он знал, что я пойду против кого угодно, если потребуется. Скольких найденышей мы спасли?

— Считая этих ребят — четверых, — сообщила спустившаяся к нам Дайри, — они в разное время отбились при переезде. Центр их не искал. Но, как ты понимаешь, теперь без заботы со стороны наших студенток они не останутся.

— Что же, для того мы и организуем в библиотеках мероприятия, — согласилась я.

— Расскажите ей главное, — попросил господин Майрот, как только Оутнер отнял от его губ книжицу, и сам, не выдержав, начал: — Хотя вы и убили бегуна, способного пролить свет на заказ, сделанный злокозненным завещанием, благодаря этой юной госпоже нам все равно удалось продвинуться в интересующем нас деле!

Он перевел внимание на все еще лежавший на столешнице обугленный контур книги-завещания с раскинутыми безвольно механическими лапками. Завещание выскочило из него, как из опостылевшей за день одежды, бросившись в нас обносками. Я попыталась понять, чешется ли у меня ухо. Нет. Не чесалось.

Призрак Переплета, уже довольно долго подбиравшийся к бутылочке с перекисью водорода из темного стекла, напал на нее, и я смахнула ее со стола, чтобы Переплет не получил еще одно воспоминание о том, что он призрак.

— Вот что выслушала для нас Соуранн. — Оут, укоризненно посмотрев на Переплета, потянул за одну из лапок сброшенного контура, и весь внутренний механизм в одну секунду выстроился в самописную систему, нависшую над опустевшим прямоугольником.

Я посмотрела на всех остальных. Они, не сговариваясь, в это время тоже решили посмотреть на всех остальных, и в итоге получилась довольно сложная последовательность переглядываний. Потом все снова вернули взгляды к останкам книги.

— Давайте подключим ее к ликровой сети города и подложим бумагу, — решила я и, сняв со спинки стула куртку, попросила только что подошедшую Дайри: — Скажешь мне, что оно напишет, когда получит сигнал. Хорошо?

— Не выйдет, — остудил мой пыл Оутнер. — Эта самописная система предназначена не для того, чтобы принимать текст, а для того, чтобы его передавать. То есть это завещание — это не бумага. Это автор.

— Что еще раз подтверждает теорию о том, что оно организовало покушение на мою тетушку с помощью этого самого Тая, — встрял Майрот, с довольным видом подкручивая ус.

Я посмотрела на него, очень глубоко печально вздохнула и тихо спросила:

— Чем эта книга является на самом деле?

— Завещанием моей достопочтимой…

— Эта книга — что угодно, но точно не завещание. Они регистрируются нотариусами и помещаются в сейфы без сампописных систем. Эти книги могут оснащаться чем угодно другим: средствами передвижения, самоуничтожения, нападения, телепатии, правом начинать и прекращать войны, но они не могут вести или принимать внешние записи.

— Но эта система тайная, — предпринял еще одну попытку спрятать топливо в печке клиент, но я так устала, что даже не стала на это реагировать.