Нэн Райан

Дарю тебе сердце

Глава 1

Жизнь обитателей Натчеза, самого богатого города штата Миссисипи, протекала спокойно и размеренно. Плантаторы управляли своими имениями и плантациями твердо, но справедливо и пользовались у своей челяди непререкаемым авторитетом, благодаря чему им практически не приходилось пускать в ход хлысты, которые они постоянно носили при себе не без некоторой элегантности. Трудовой пот никогда не осквернял их белоснежные рубашки и сшитые на заказ костюмы, на холеных руках никогда не появлялись мозоли. Поднявшись на четырехскатную крышу своего особняка, хозяин мог обозревать бескрайние хлопковые поля и думал о том, что ничто не угрожает его безмятежному миру.

Негры уважали его и почтительно называли хозяином. Плантатор владел их душами и телами точно так же, как владел прочим своим имуществом. Рабы, хлопок, особняк с французской мебелью, английским стеклом и фарфором, итальянским мрамором, книгами и картинами, чистокровные лошади, красавица жена, одетая в модное платье с пышными юбками, — все это целиком принадлежало ему и обеспечивало самую лучшую жизнь в этом лучшем из миров.

Один из богатейших плантаторов Юга, Луи Антуан Борегар, стоял в залитой солнцем спальне своего особняка — самого роскошного во всем штате Миссисипи. Преданный слуга Дэниел помогал ему одеваться. Черное лицо Дэниела озаряла широкая белозубая улыбка — пожилой слуга был всегда рад услужить своему господину, которого он любил и уважал все сорок пять лет, прошедшие с тех пор, как его хозяин появился на свет. Дэниелу было всего девять, когда холодным зимним днем в этой самой комнате родился Луи Антуан Борегар.

Луи подошел к окну и окинул взглядом поместье. Перед ним расстилалась плодородная земля, принадлежавшая его семье на протяжении нескольких поколений. Большой дом стал еще величественнее, чем почти полвека назад, в 1804 году, когда его построили. Богатство позволяло Луи каждые несколько лет украшать старое поместье, не прилагая к этому особых усилий.

Вокруг его любимого Сан-Суси раскинулись акры холмистых зеленых лугов. Тут и там высились вековые деревья, отбрасывающие густую тень. В отдалении виднелась беседка, увитая виноградом. В ней на деревянной садовой скамейке сидели три девушки в белых летних платьях, каждая держала в руке стакан холодного лимонада.

Луи повернулся в другую сторону и окинул взглядом длинные ряды хлопчатника. Скоро белое золото хлопка превратится в новые богатства для хозяина Сан-Суси, платья и драгоценности для хозяйки, наряды и бальные туфельки для хозяйской дочки, подарки для негров. После сбора урожая в негритянских бараках начнется веселье. Время после сбора урожая — лучшее как для хозяина Сан-Суси, так и для всего, что ему принадлежит.

Привлекательная блондинка с тонкими чертами лица, Абигайль Ховард Борегар, жена Луи, была женщиной благородного происхождения. Она старалась не вмешиваться в управление имением. В свою очередь Луи ограждал ее от всех печалей и тревог. Домашней прислуге было сказано, что хозяйку следует окружить заботой и уважением. В доме мужа жизнь Абигайль оставалась такой же безмятежной, как некогда в доме родителей. За свои тридцать пять лет она никогда не испытывала ни в чем недостатка. Жизнь представлялась ей легкой, как взмах пушистых ресниц, любую просьбу было достаточно произнести вслух, чтобы она была немедленно исполнена.

Абигайль стояла в своей комнате, смежной с комнатой мужа. Ханна — негритянка, которая прислуживала ей с самого рождения, — затягивала на ее тонкой талии корсет, в это время Абигайль смотрелась в зеркало. Взглянув туда же, Ханна заметила выражение неудовольствия на лице хозяйки. Нянька порядком устала, но думала не о себе, а о том, что голубые глаза госпожи затуманились. Ханна отступила на шаг и положила пухлые черные руки хозяйке на талию.

— Голубка, что вас тревожит?

— Ах, Ханна, это платье совершенно мне не идет. Что делать?

Ханна поспешила в гардеробную и вскоре вернулась, держа в руках атласное платье небесно-голубого цвета.

— В этом платье ваши голубые глазки засверкают, как сапфиры.

— Замечательно, Ханна. Сними с меня скорее эту ужасную тряпку.

Ханна разложила голубое платье на кровати и стала расстегивать крючки на розовом, которое так не понравилось хозяйке.

Кэтлин Дайана Борегар громко вздохнула.

— Кажется, я умру от скуки. — Молодая хозяйка Сан-Суси надула губки и томно прикрыла глаза. — Ужасное лето, правда? За три месяца не произошло ничего интересного! — Она откинулась на спинку скамейки и стала обмахиваться веером.

Кэтлин сидела между двумя подругами. Три девушки были неразлучны и почти каждый день проводили вместе, чаще всего в доме Кэтлин. Бекки Стюарт, высокая, худая девушка, томно улыбнулась:

— А по-моему, все было не так уж плохо.

— Скажешь тоже, — фыркнула Кэтлин, — ты настолько без ума от Бена Джексона, что ничего вокруг себя не замечаешь. Не понимаю, что ты вообще в нем нашла!

Бекки вдруг довольно захихикала:

— Ты многого не знаешь, Кэтлин Борегар.

Кэтлин внимательно вгляделась в лицо подруги, пытаясь угадать, что за тайну она скрывает. Но по улыбающемуся лицу Бекки нельзя было ничего понять, и Кэтлин повернулась к другой подруге. Миниатюрная и еще более тоненькая, чем Бекки, Джулия Хорн отличалась кротким нравом. У нее были каштановые волосы и большие карие глаза, и хотя Джулия в присутствии молодых людей обычно терялась, она тем не менее пользовалась большим успехом. В Натчезе ее считали хорошенькой — конечно, не такой красивой, как Кэтлин, но все же довольно милой. Посмотрев на Кэтлин, раздраженно обмахивающуюся веером, Джулия заметила со своим обычным благодушием:

— А по-моему, лето было прекрасное. У нас было столько пикников, вечеринок и…

Кэтлин недовольно фыркнула:

— Но на них на всех была такая скукотища! Я знаю, тебе нравится Калеб Бейтс, но учти, если ты мечтаешь стать его женой, тебе придется ждать ой-ой как долго! Его отец непременно желает, чтобы Калеб, прежде чем жениться, окончил колледж, к тому времени ты успеешь состариться.

Джулия прикусила губу и нервно затеребила каштановый локон. При одном упоминании имени Калеба ее сердечко забилось быстрее, а при мысли о возможном замужестве на ее щеках выступил румянец.

— Ах, Кэтлин, не дразнись, Калеб вообще меня не замечает. И почему ты все время твердишь, что я в него влюбилась? Мне просто кажется, что он милый, воспитанный и… ну, в общем, симпатичный. — В глазах Джулии появилось мечтательное выражение.

— Джулия Хорн, тебе не удастся меня одурачить! Я видела, что стоит Калебу появиться, как у тебя вспыхивают глаза. А судя по тому, что он начинает заикаться и краснеет, когда ему надо пригласить тебя на танец, он чувствует то же, что и ты.

Джулия просияла:

— Ты правда так думаешь?

— Не глупи, я отлично вижу, что ты ему нравишься.

Бекки, продолжая улыбаться, поддержала:

— Да, Джулия, так и есть, просто он не такой напористый и искушенный, как мой Бен.

Последнее замечание заинтриговало Кэтлин, и она переключила внимание на Бекки:

— А Бен, значит, настойчив? Ну-ка расскажи.

Кэтлин с интересом ждала ответа. Бекки походила на кошку, только что сожравшую жирную канарейку. Она откинулась на спинку и закрыла глаза. Кэтлин крепче сжала тонкую руку подруги.

— Бекки Стюарт, ты что-то скрываешь, и я хочу знать, что именно. Бен… он тебя поцеловал?

Бекки сердито вырвалась из пальцев Кэтлин.

— Какие ужасные вещи ты говоришь! — воскликнула она с негодованием. — Неужели ты думаешь, что я бы позволила Бену нечто подобное?

Однако Кэтлин поняла, что это негодование наигранное.

— Я так и знала, что ты позволила Бену себя целовать! — Возбужденная Кэтлин повернулась к Джулии.

Та ахнула:

— Бекки, это правда?

Кэтлин засыпала подругу градом вопросов:

— Рассказывай, когда это случилось? Тебе понравилось? Ну пожалуйста, Бекки, не скромничай, расскажи нам все.

Недавнее самодовольство Бекки сменилось смущением. Она поклялась Бену хранить этот эпизод в тайне. Тот в свою очередь заверил, что не выдаст правду даже под пытками, и она ему верила, потому что Бен был человеком чести и никогда бы ее не скомпрометировал. В конце концов она решилась заговорить:

— Предупреждаю, если вы кому-нибудь проболтаетесь, я больше никогда не стану с вами разговаривать!

— Не проболтаемся, — в один голос пообещали подруги. — Рассказывай скорее.

— Наверное, вы обе считаете меня ужасно испорченной, но не забывайте, что я на год старше вас, мне уже шестнадцать. В моем возрасте многие девушки уже выходят замуж. Вы знаете, что я люблю Бена. Все лето он у нас бывал, дарил мне цветы и всякий раз, когда представлялся случай, держал меня за руку.

— Да, да, знаем, продолжай, — поторопила ее Кэтлин.

Бекки снова заулыбалась.

— Ровно две недели и четыре дня назад Бен зашел к нам, чтобы пригласить на прогулку в коляске. Поскольку дело было среди дня, мама сказала, что ничего страшного, если мы поедем одни, но только не больше, чем на час. Мы сказали, что так и поступим. Бен подсадил меня в коляску, и мы поехали. — Бекки выдержала драматическую паузу. — А он вместо того, чтобы везти меня в парк, свернул на дорогу, ведущую за город.

— Ты шутишь! — воскликнула Джулия, всплеснув руками.

Кэтлин зашикала на нее:

— Тише ты, дай досказать. Ну и дальше?

— Я заявила, что никуда не поеду, и велела Бену немедленно поворачивать назад. Но он только улыбался и продолжал править. Я разозлилась и дала себе клятву, что больше никогда в жизни не заговорю с Беном Джексоном. Но как я ни пыталась на него сердиться, у меня ничего не получалось… мы ведь остались с ним наедине, и к тому времени, когда добрались до места, я так разволновалась от этой мысли, что готова была ехать с ним куда угодно. Он остановил коляску, помог мне спуститься и кивнул на раскидистое дерево. «Здесь достаточно тени, — сказал он, — вам не кажется, что нам тут будет даже прохладнее, чем в парке?» Я еще не успела ответить, а он уже протянул мне руку, я приняла ее, и мы сели. Не выпуская моей руки, он наклонился ко мне и прошептал: «Бекки, мы встречаемся с вами все лето и ни разу не оставались наедине. Теперь, когда мы наконец одни, я хочу вас поцеловать». Я, разумеется, была шокирована и заявила, что ни в коем случае не позволю это сделать. — Тут она смолкла.

— Бекки Стюарт, если ты не доскажешь до конца, я задушу тебя голыми руками! — воскликнула Кэтлин.

— А что было дальше? Бекки, ну пожалуйста, — взмолилась Джулия.

— Бен посмотрел мне в глаза и проговорил нежно-нежно: «Прошу вас Бекки, скажите «да». И я не выдержала. Я тоже посмотрела ему в глаза, и мои губы сами прошептали «да». Тогда он наклонился надо мной и поцеловал прямо в губы! Я думала, это все, но он поцеловал меня еще раз, а потом еще.

— Ой, девочки, как романтично! Скажи, тебе понравилось? Ты сама хотела, чтобы он поцеловал тебя трижды? — затараторила Кэтлин.

Бекки ответила не раздумывая:

— Ужасно понравилось. Я люблю Бена, клянусь вам. Когда ты влюблена, целоваться очень приятно. Да вы и сами вскоре это узнаете.

— Как же, узнаем! Да меня еще никто никогда не пытался поцеловать! — пожаловалась Кэтлин. — А ты, Джулия, когда-нибудь целовалась?

— Не говори ерунды, Кэтлин, ты прекрасно знаешь, что нет, — покраснела Джулия.

— А моя жизнь такая скучная! — Кэтлин горестно вздохнула. — Наверное, со мной никогда не произойдет ничего интересного! В конце концов я превращусь в высохшую старую деву вроде сестер Гамильтон и с каждым годом буду все больше чахнуть и выживать из ума.

Бекки замотала головой.

— Какая глупость! Ты могла бы выбрать любого парня в Натчезе и сама об этом знаешь, просто ты слишком разборчива. Тебе достаточно щелкнуть пальцами, и у тебя была бы дюжина поклонников.

— Они мне не нужны, они все такие глупые и скучные, к тому же плохо танцуют. Мне хочется встретить настоящего мужчину, красивого, умного, искушенного… чтобы он меня очаровал, покорил своей дерзостью и…

— Это только мечты, — прервала ее Джулия. — Ты мечтаешь о прекрасном принце, но если будешь его дожидаться, то и впрямь останешься старой девой. Спустись с небес на землю, и ты увидишь немало достойных мужчин, которые бы тебе понравились, стоит только присмотреться к ним получше. Ты согласна, Бекки?

— Кэтлин, Джулия права. Посмотри на меня — я счастлива, и с тобой может произойти то же самое.

Кэтлин снова вздохнула:

— Может, вы обе правы, я мечтаю о несбыточном.

— Кэтлин, начни прямо завтра. На завтрашнем балу заведи себе поклонника, — посоветовала Бекки.

— Я совсем про него забыла, а ведь он устраивается в нашем доме. Ох, до чего же у меня скучная жизнь! — посетовала Кэтлин.

Глава 2

Доусон Харп Блейкли стоял в гостиной своего просторного особняка в Верхнем Натчезе. Он много лет мечтал купить этот дом, вот сейчас он с полным правом может гулять по обширным газонам и смотреть с холма на Нижний Натчез. Натчез Под Холмом, Ад Под Обрывом — всеми этими именами называли клочок суши, расположенный на болотистых берегах Миссисипи.

Доусон Харп Блейкли родился двадцать семь лет назад в Нижнем Натчезе в семье игрока с речного судна. Его отец погиб в ножевой драке, когда мальчику было два года, а мать вскоре последовала за ним.

Повязывая на шее черный шелковый галстук, Доусон думал, как далеко он ушел от своего жизненного старта. Сегодня ему предстояло пойти еще дальше. Доусону все еще не верилось, что он идет на прием в Сан-Суси, особняк Луи Антуана Борегара, где наконец-то познакомится с его прекрасной дочерью. При мысли о Кэтлин у него начинали дрожать руки. Увидев ее в отцовском экипаже, Доусон потерял покой. С тех пор прошло три месяца, но образ девушки по-прежнему стоял у него перед глазами. Доусон отчетливо видел перед собой шелковистые белокурые волосы, большие голубые глаза, опушенные густыми темными ресницами, нежную кожу, белую и прозрачную, как алебастр, стройную фигурку в голубом платье с оборками. Желание проснулось в нем при первом взгляде, и с того дня он не мог думать ни о ком другом. Хотя Доусон высматривал Кэтлин всякий раз, когда выходил из дома, видел ее он только однажды, и тот день навсегда врезался ему в память.

Было это в начале мая. Доусон и его поверенный Кроуфорд Эшворт сидели в экипаже Доусона перед отелем Паркера на Главной улице Натчеза. В это время из-за угла Жемчужной улицы выехал экипаж, запряженный шестеркой. Доусон посмотрел на солидную супружескую пару средних лет. Дама держала над головой зонтик и что-то говорила своему спутнику. Затем она обратилась к сидящей напротив молоденькой девушке. Доусон тоже перевел на нее взгляд… да так и не смог отвести. Экипаж стал удаляться, и вдруг девушка оглянулась. Доусон попытался перехватить ее взгляд, но она смотрела как будто сквозь него. Карета скрылась из виду, а Доусон продолжал сидеть молча, не в силах пошевелиться.

Кроуфорд Эшворт покачал головой:

— Доусон, старина, что с тобой?

— Это самая прекрасная девушка на свете. Я должен узнать, кто она.

— Я знаю, кто она, и поверь, ты не захочешь иметь с ней дело.

— Ты ее знаешь? Ты должен меня представить!

— Эта девушка — дочка Луи Антуана Борегара. Слышал о таком?

— Имя вроде бы знакомое, но оно мне ни о чем не говорит.

— Что ж, пусть так все и останется. Давай-ка зайдем перекусим.

Кроуфорд стал вылезать из коляски, но Доусон схватил его за руку:

— Это еще почему? Что за человек этот Борегар?

— О, с Луи все в порядке. Но если ты имеешь виды на его очаровательную дочку, то тебе лучше с ним не знакомиться. Он тебя и близко к ней не подпустит.

— И все же я должен с ней встретиться. Кроуфорд, раз ты знаком с ее отцом, представь меня.

— Доусон, мальчик мой, разве ты не занимался любовью с самыми красивыми женщинами Натчеза, Нового Орлеана, Лондона и еще множества городов? Стоит ли волочиться за девушкой, отец которой готов убить любого, кто позволит себе хотя бы в мыслях согрешить с его драгоценной дочерью? Куда безопаснее отобрать у Борегара его земли, рабов, даже фамильное поместье, чем тронуть хотя бы один золотой волосок на голове его Кэтлин.

— Кэтлин. — Доусон мечтательно улыбнулся. — Кэтлин Борегар. Красивое имя и очень ей подходит.

— Черт побери, Доусон, ты что, не слышал? Луи Борегар вышел победителем из не меньшего числа дуэлей, чем ты сам. Лет десять назад на балу в честь Четвертого июля один капитан танцевал с его женой Абигайль, и Луи показалось, что он при этом держался слишком развязно. Сейчас этот капитан покоится на кладбище в Роузмонде.

Доусон расхохотался:

— Не беспокойся, я в состоянии о себе позаботиться. Я хочу встретиться с Кэтлин, и ты мне в этом поможешь. Тебя наверняка приглашают на балы в Сан-Суси, правда?

— Да, я бывал там, но…

— И обязательно пригласят еще, не так ли?

— Да, вероятно, но…

— Вот и отлично. В следующий раз, когда тебя пригласят, ты возьмешь меня с собой. Согласен?

— Право же, Доусон, не думаю…

— Сенатор, вы не забыли, сколько средств я вложил в вашу избирательную кампанию?

— Это запрещенный прием. Ты прекрасно знаешь, что я не забыл и очень тебе признателен, но…

— Мне нужна не благодарность, а приглашение в Сан-Суси. Я намерен познакомиться с Кэтлин Борегар, и ни ее отец, ни ты не сможете мне помешать, так что лучше помоги.

— Ну хорошо, уговорил. Так мы идем в ресторан или нет?

— Идем, я умираю с голоду. — Доусон Блейкли улыбнулся дьявольской улыбкой, которая не сходила с его лица на протяжении всего ленча.

* * *

— Сегодня вечером я наконец познакомлюсь с золотоволосой девушкой моей мечты, рядом с которой бледнеют все красавицы мира, — произнес вслух Доусон. — Милая маленькая Кэтлин, сегодня вечером ваша жизнь изменится навсегда, только вы об этом пока не знаете.

— Ханна, я вообще не хочу идти на этот бал! Может, скажешь маме, что я заболела? — капризничала Кэтлин, пока Ханна застегивала на ней желтое платье из тонкой кисеи.

Нянька попыталась ее подбодрить:

— Ну же, золотце мое, не надо так говорить. Это будет славный бал, приедет много молодых джентльменов. Вы повеселитесь, моя красавица.

— Что толку быть красавицей? Нет никого, кому я бы хотела понравиться.

У Ханны кончилось терпение.

— Хватит ныть, мисс, мне уже надоело вас уговаривать, спускайтесь-ка лучше вниз, к гостям!

Что-то пробурчав под нос, Кэтлин вышла из комнаты. Услышав голоса, доносившиеся из бального зала, она закатила глаза, но потом взяла себя в руки и приклеила на лицо дежурную улыбку. Спустившись по лестнице, она быстро впорхнула в зал и смешалась с гостями.

Внезапно хлынул ливень. Остановившись у окна, Кэтлин тихо перешептывалась с Бекки Стюарт. Та рассказывала подруге, что с каждой встречей их с Беном отношения становятся все серьезнее. Кэтлин слушала не очень внимательно, как вдруг двустворчатая дверь распахнулась, впуская запоздавших гостей.

Повернувшись в ту сторону, Кэтлин увидела, как ее отец здоровается за руку с сенатором Эшвортом и каким-то темноволосым мужчиной. Незнакомец вышел на свет, и Кэтлин невольно замерла. Гость оказался выше ее отца да и большинства мужчин в зале. Он был мускулистый, стройный и гибкий, смуглое лицо отличалось мужественной красотой, над полными губами темнели тонкие усики. Кэтлин уже почти не слышала, что говорит Бекки. Ее взгляд был прикован к незнакомцу. Когда она увидела, что отец ведет гостя в ее сторону, ее сердце забилось так часто, что казалось, вот-вот выскочит из груди.