— Конечно же, — прошептал он в восторге, — ты станешь наложницей в моем гареме. Моей любимой наложницей.

Его странным образом возбуждал гневный вид Тэмпл. Улыбаясь, он обратился к Джамалу:

— Должно быть, мою наложницу интересует, каким образом я, Мустафа ибн Хусейн, узнал о ней. Расскажи ей, Джамал! Скажи, я знаю, кто она такая. Покажи ей послание, которое грязный арабский пес приказал передать по проволоке ее семье.

Мустафа устроился на кресле поудобнее и с интересом рассматривал нежданное сокровище, чудом оказавшееся в его руках. Джамал извлек из складок своего халата письмо, которое вынули из рук мертвого Нагиба.

На ломаном английском языке Джамал прочитал Тэмпл послание. Женщина внимательно слушала. Глаза ее были широко раскрыты. Только теперь ока поняла причину своего похищения.

— Можно… я взгляну… пожалуйста?

Джамал перевел вопрос Тэмпл султану. Мустафа кивнул. Стражники отпустили женщину, и Джамал дал ей в руки письмо. Тэмпл всматривалась в строчки письма, и руки ее дрожали все сильнее и сильнее. Почерк Шарифа был ей знаком, она не сомневалась, что писал он. В послании говорилось, что он, шейх Шариф Азиз Хамид, держит ее в тайном месте в Аравийской пустыне. Ей не причинят вреда. Ни прессу, ни общественность не следует посвящать в это дело. Ее доставят в Багдад и освободят в назначенный день, но только в случае, если Дюплесси прекратят поставку оружия турецкому султану и сделают это тотчас же после получения телеграммы.

Тэмпл прочитала послание.

— Семья Дюплесси так и не получила этого сообщения, — поведал Джамал по указанию Мустафы. — Ваши родственники не знают, что вы были похищены. А теперь можно смело утверждать, что никто и никогда не узнает, что с вами произошло.

Тэмпл понимала справедливость его слов. От безысходности у нее заныло сердце. Она попыталась подняться, но ее снова грубо поставили на колени перед Мустафой. Мурашки побежали по ее телу, когда она поймала на себе похотливый взгляд султана. Он ухмыльнулся и облизал полные губы. Потом Мустафа долго и восторженно говорил что-то подданным. Тэмпл не понимала ни слова, но у нее не было никакого сомнения в том, что именно сказал злодей.

— Тебе повезло, — обратился к американке Мустафа. — Если после омовения окажется, что твое тело хотя бы вполовину так же прекрасно, как твое лицо, эту ночь и все последующие ты проведешь в моей постели. — Султан сладострастно провел языком по нижней губе. — Мы постигнем такие тайны плотской любви, о существовании которых этот грязный араб даже не догадывается.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, грязная свинья! Мне становится дурно от одного взгляда на тебя. — Повернувшись к переводчику, Тэмпл распорядилась: — Переводи, Джамал!

Джамал не осмелился. Он сказал:

— Американка жалуется на усталость. Ей бы хотелось отдохнуть.

— Да, да, — закивал головой Мустафа. — Пусть отдохнет немного, а потом приготовьте ее к встрече со мной и приведите ко мне в спальню.

Султан наклонился, чтобы поцеловать Тэмпл, но получил резкий удар такой силы, что эхо разнесло его звук по всему залу.

Слуги и стражники замерли в ожидании жестокого приказания. Присутствующие не удивились бы, если бы Мустафа приказал запороть непокорную до смерти.

Мустафа поморщился, но через минуту губы его растянулись в приторной улыбке. Он предвкушал величайшее наслаждение. Мустафа даже добродушно расхохотался. Отсмеявшись, он с восхищением взглянул на Тэмпл.

— Ах ты, мой цветочек! Какая страсть таится в тебе! Сколько плотских утех ждет нас впереди! Как долго я искал женщину, чей темперамент соответствовал бы ее красоте. Вот и ты! Не волнуйся, моя драгоценность! Едва познав мою любовь, ты тотчас же забудешь этого упрямца шейха Шарифа Азиза Хамида!

Поняв, что султан говорит о Шарифе, Тэмпл пригрозила:

— Шейх примчится во дворец и убьет тебя, грязное животное!

Глава 38

Тэмпл увели.

Владения султана представляли собой скопление различных зданий, построенных на разных уровнях над морем, они были самой разной формы и предназначения. Тэмпл старалась запомнить путь, по которому ее вели, чтобы в дальнейшем, если представится возможность, ускользнуть из лап султана. Но дворец Мустафы, выстроенный из нежно-желтого камня, и прилегающие к нему постройки занимали огромную территорию. Тэмпл запомнила арочные переходы, внутренние дворики, сияющие брызгами фонтаны, сады и лужайки, усыпанные цветами. Все окна были зарешечены.

К тому моменту, когда ее ввели в просторный, залитый светом зал, наполненный щебетом молодых женщин, Тэмпл уже не смогла бы вспомнить путь, по которому только что прошла, даже если бы от этого зависела ее жизнь.

Двое стражников, которые привели ее сюда, оста вили женщину на пороге и убрались восвояси. Дверь за ними закрылась, и Тэмпл услышала, как скрипнул ключ в дверной скважине. Она замерла при входе в зал. Шум и смех тотчас смолкли, и все женщины, не стыдясь любопытства, начали ее разглядывать.

Посреди помещения сверкал удивительный фон тан. Он был сделан из хрусталя, и вода, бьющая из него, казалось, искрит миллиардами бриллиантов. Драгоценные капли скатывались в бассейн, сооруженный вокруг фонтана.

Ковры, вытканные золотом, устилали пол. Ковры еще более тонкой работы украшали стены. Высокий потолок был расписан синей краской, поверх которой были изображены золотые звезды. Для отдыха нескольких дюжин молодых прекрасных женщин были расставлены, где только можно, кушетки, диванчики, стульчики. Все женщины были наряжены в просвечивающие шальвары и легкие кофточки из газа.

Взгляд Тэмпл упал на пустой диван, покрытый розово-золотой материей, стоявший в дальнем конце зала. Она направилась туда, едва переставляя усталые ноги. Молчание сменилось оживленным говором. Наложницы султана, показывая пальцами на Тэмпл, что-то возбужденно шептали друг другу. Несчастная американка поняла, что среди этих темноволосых и темнооких красавиц она была словно редкостная вещица, на которую все хотят взглянуть. В темных глазах молодых женщин читались удивление, любопытство и ревность.

Но в этот момент ей было не до ее новых подруг. Тэмпл мечтала, только о том, чтобы растянуться на диване. В состоянии полного изнеможения она даже не могла спокойно обдумать свою судьбу. Сперва ей надо было отдохнуть.

Тэмпл доплелась до дивана, вздохнула и начала было стягивать с себя пыльную одежду, как вдруг рядом кто-то всхлипнул. Тэмпл медленно повернула голову. В нескольких шагах от нее возле четырехугольного дивана сидела, спрятав лицо; в складках покрывала, молодая женщина. Она плакала.

Тэмпл посмотрела на остальных наложниц. Они словно, не замечали горя товарки. Ни одна даже не подошла к плачущей, чтобы посочувствовать ей и выяснить причину слез. Полная сострадания, Тэмпл медленно опустилась на колени возле рыдающей женщины и положила ей руку на голову, чтобы утешить. Та тотчас подняла голову и взглянула на Тэмпл огромными, полными слез несчастными глазами. Тэмпл была сражена: перед ней сидела вовсе не женщина — ребенок. Юная девушка не старше шестнадцати лет. Господи, что невинное дитя делает в гареме султана?!

Тэмпл начала было утешать бедняжку, но поняла, что та не понимает английского. Тогда она перешла на французский, единственный иностранный язык, который изучала в. школе. Глазки девушки прояснились, и она радостно закивала.

Тэмпл развязала шелковый пояс на талии девушки и вытерла им слезы несчастной. Все это время она не переставая ворковала по-французски, пытаясь отвлечь бедняжку. Потом Тэмпл заключила ее в объятия и принялась по-матерински баюкать.

Девушка успокоилась и начала отвечать на вопросы Тэмпл. Ее звали Самира, и ей исполнилось всего пятнадцать лет. Она рассказала, что слуги султана зверски убили ее братьев, а ее похитили и увезли во дворец Мустафы. Потом Самира поведала Тэмпл, что теперь она газдех, то есть девочка, чью красоту султан отметил, но которую еще не лишил девственности. Она уже провела несколько часов наедине с Мустафой, в продолжение которых он заставлял ее делать неприятные вещи и пугал тем, что сделает с ней после того, как она потеряет невинность.

Тэмпл, как могла, утешала новую знакомую.

— Этому толстому турку никто не позволит лечь с тобой в постель и причинить тебе боль, Самира, — пообещала Тэмпл, не ведая, как ей выполнить свое обещание.

Успокоенная Самира перестала плакать и всхлипывать. Тогда Тэмпл направилась к своему дивану, а Самира последовала за ней и устроилась на корточках возле. Как наивное дитя, она шептала Тэмпл, что теперь в гареме у нее есть единственная подруга.

— Другие женщины ненавидят меня. Все, кроме одной. Ее зовут Лейла. Лейла не позволяет им мучить меня. Когда может, — грустно добавила девушка. — Лейла снова в лазарете. Султан бьет и истязает ее. Он вырвал серьги у нее из ушей. — Она содрогнулась всем телом.

— Не беспокойся… Самира… Никто не причинит тебе… вреда… — прошептала сквозь сон Тэмпл. Самира положила голову на диван и тоже уснула.

Горячие, почти белые солнечные лучи полудня превратились в розоватый сумеречный свет, когда Тэмпл грубо растолкали. За ней пришел главный евнух. Самира, которая прекрасно знала, что означает появление в гареме чернокожего раба, беспомощно следила за своей новой подругой. Мечтая помочь своей утешительнице, но понимая, что это невозможно, она так и осталась сидеть возле дивана, на котором отдыхала Тэмпл, прижав колени к груди и нервно покусывая нижнюю губу.

Тэмпл сопротивлялась, как могла. Она кусалась и брыкалась, пока, наконец, ее не связали и не отнесли прямо к бассейну. Главный евнух намеревался, в соответствии с приказанием Мустафы, выкупать и приготовить женщину к встрече с господином самолично, но белая женщина так отчаянно била ему в грудь кулачками, царапалась и кусалась, что темнокожий раб сдался и позволил ей самой вымыть волосы и тело.

После омовения Тэмпл нарядили в зеленые шальвары из тонкого газа и зеленую бархатную кофточку, расшитую золотом и украшенную изумрудами. На ноги ей надели туфли с загнутыми носками без каблуков, также богато украшенные.

Ее длинные золотистые волосы были аккуратно расчесаны и перехвачены на спине толстой золотой нитью с изумрудами. Губы Тэмпл накрасили ярко-красной краской, а глаза подчеркнули черными стрелками. Ее обнаженное предплечье теперь украшал браслет в форме извивающейся золотой змеи с изумрудами вместо глаз. На каждом пальце Тэмпл сияло по золотому колечку.

Когда главный евнух закончил процедуру одевания, в дверях появились два стражника, которые и должны были доставить Тэмпл в покои Мустафы. Перед дверью султана, как всегда, дежурил его верный слуга Алван. Заметив в конце коридора разодетую красавицу, он от восхищения даже привстал со стула. Прежде чем ввести ее в покои к своему господину, он долго, причмокивая, любовался невольницей и особенно ее волосами, которые сверкали ярче золота. Затем, глубоко вздохнув, Алван встал перед новой наложницей и широко распахнул тяжелую дверь, ведущую в спальню Мустафы.

Тэмпл упрямилась, отказываясь ступать за порог. Двум стражникам пришлось с силой втолкнуть ее внутрь. Заметив Мустафу, возлежащего на огромном ложе, больше напоминающем подмостки, Тэмпл рванулась к двери, отказываясь даже взглянуть на вожделеющего мужчину. Мустафа часто дышал, рот у него приоткрылся, кровь так быстро побежала по обрюзгшему, телу, что вызвала мгновенную эрекцию. Страсть его была неприкрыто, грубой. Больше всего Мустафе хотелось покорить Тэмпл, сделать рабыней своей любви. Он взирал на нее с восхищением, как на некое божество, которое требует поклонения.

Мустафа любовался Тэмпл целую вечность. Наконец султан знаком подозвал к себе Алвана.

— Эта женщина слишком хороша, чтобы остаться просто наложницей. Я сделаю ее своей первой женой. Своей единственной женой! Я женюсь на ней, и мы родим много прекрасных сыновей. Весь Ближний Восток будет завидовать мне. Вся Оттоманская империя! Алван, начинай готовить нашу свадьбу! Прикажи, чтобы все подвластные мне земли прислали своих представителей на свадебные торжества. Дай понять зажиточным людям, что мы ждем от них богатых подношений. Какой мы устроим праздник! Да здравствуют султан и его супруга!

— Слушаюсь, господин.

Мустафа схватил Алвана за грудки.

— Я докажу, что я строгий, но справедливый правитель, и как много значит для меня эта женщина! Как требует традиция, я не прикоснусь к ней, пока мы не поженимся! — Он перевел взгляд с Алвана на почти обессиленную Тэмпл и возбужденно приказал: — Побыстрее уведи отсюда мою бесценную жемчужину, пока я еще в силах сдержать слово.

Удивленная тем, что ее так скоро вывели из покоев султана, Тэмпл вернулась в гарем. К ней поспешно приблизилась юная Самира и спросила, не оскорбил ли султан Тэмпл. Тэмпл заверила, что с ней все в порядке, что она вернулась, не пострадав, и снова легла на диван.

— Не возражаешь ли ты, если я прилягу возле тебя? — спросила Самира.

— Ну конечно, ведь мы же подруги, — потрепала Тэмпл малышку по щеке.

На следующее утро в гарем из лазарета вернулась Лейла. Самира с радостью представила ее своей новой подруге. Лейла, как выяснилось, тоже говорила по-французски, так что три женщины прекрасно понимали друг друга.

От Лейлы Тэмпл узнала еще больше о человеке, от которого зависела ее судьба. Лейла поведала ей о тех ужасах, которые ей пришлось пережить, показала свои раны, свежие и уже зажившие.

— Он самый бесчестный, подлый, эгоистичный, жадный человек на земле, — прошептала Лейла. Взглянув на Самиру, она еще понизила голос: — Я так боюсь того, что он может сделать с Самирой. Он мерз кий человек и делает такое, о чем даже стыдно рас сказывать. Он усиленно пичкает себя снадобьями, укрепляющими мужскую силу, и в глубине дворца велел сделать секретную комнату — сплошь из зеркал, — чтобы усиливать страсть.

— О Боже… — прошептала Тэмпл.

— Одно из его любимых развлечений заключается в том, чтобы выстроить шеренгой двадцать—тридцать обнаженных девушек и заставить их воображать себя кобылками, в то время как сам он, вертясь возле них, исполняет роль жеребца, покуда у него хватает сил.

— Грязная свинья, — отозвалась Тэмпл.

— После утоления голода его главный жизненный интерес — утоление похоти, — продолжала Лейла.

— Давайте убьем его. — Глаза Тэмпл горели ненавистью.

— Как? — удивилась Лейла. — Неужели ты думаешь, что он грязно забавляется без дюжины охранников, которые находятся тут же? Уверяю, тебя убьют на месте, едва ты сделаешь попытку покуситься на его жизнь.

— Есть вещи пострашнее смерти, — задумчиво сказала Тэмпл.

Глава 39

После того как девушки уснули, Тэмпл еще долго ворочалась без сна. Она думала о шейхе. Она видела его лицо в темноте так явственно, словно он находился рядом с ней. Интересно, думала Тэмпл, доведется ли ей когда-нибудь снова прижаться к его груди? А потом ее словно осенило. Она обязательно увидится с Шарифом. Наперекор здравому смыслу она не сомневалась: Шариф приедет и спасет ее. Беззвучно она шептала в темноте:

— Шариф, пожалуйста, приди. Я так боюсь. Спаси меня, дорогой. Приди ко мне, мой дорогой Шариф — И Тэмпл уснула с именем шейха на устах.

Ее разбудили на рассвете следующего дня, и две ее подруги с беспокойством наблюдали, как уводят Тэмпл. Молодую невольницу привели в зал для приемов, и Тэмпл снова увидела восседающего на троне султана. Неподалеку находились Алван и Джамал. Полдюжины стражников охраняли двери.

Тэмпл заставили пройти по ковру и остановиться прямо у изножья трона Мустафы. Он тотчас начал что-то возбужденно говорить. Тэмпл передернуло от одного вида султана. Но когда она прислушалась к тому, что переводит Джамал, у нее перехватило дыхание.

— Вы станете его женой. Свадьба назначена на…

— Никакой свадьбы не будет! — перебила переводчика Тэмпл. — Скажите султану, что я лучше умру, чем стану его женой. Я никогда не выйду за него замуж.

Джамал перевел. Мустафа был обескуражен отказом. Но строптивость этой пленницы сильно возбуждала его. Наконец-то перед ним решительная женщина, о которой он мечтал всю жизнь. Никогда прежде он не знал никого, похожего на эту заморскую принцессу. Он никогда не видел столь бесстрашной и дерзкой женщины.

— Ах, как ты мне нравишься! Должно быть, твоя мать зачала тебя от скорпиона!

— А ты мне противен! — тотчас отпарировала Тэмпл. — И твоя мать, должно быть, зачала тебя от свиньи!

Мустафа продолжал улыбаться. Через переводчика он уверил Тэмпл, что она и в самом деле станет его женой и матерью его детей.

Потом он воззрился на нее сверху вниз так, словно знал о ней нечто такое, что давало ему власть над ней.

Тэмпл вздрогнула, услышав, как отворились двери. По ковру вели Самиру. Тэмпл почувствовала, что у нее бешено забилось сердце. Что этот чертов выродок придумал? Зачем сюда привели Самиру? Очень скоро она это узнает.

Испуганную девушку подняли по ступенькам прямо к трону султана, посадили на пухлое колено Мустафы, и стражи отступили на шаг. Похотливый султан обнял ее за талию, спустил с худенького плечика кофточку и поцеловал Самиру толстыми губами.

Она пискнула, когда султан вынул из ножен кривую саблю и разрезал кофточку прямо на ней. На теле остался глубокий порез. Тэмпл схватилась за сердце, когда Мустафа поднес острие длинной кривой сабли прямо к шее Самиры.

— Ты… выродок! — закричала Тэмпл и бросилась вверх по ступеням.

Сильные руки стражников отбросили ее вниз. Мустафа, высунув язык, проткнул саблей нежную кожу Самиры прямо под ухом. Самира застонала. На шее выступила капля крови. Тэмпл боролась со стражниками, отчаянно желая помочь несчастной.

— Проклятый выродок! — кричала она султану. Глаза ее сверкали яростью. — Отпусти ее сейчас же! Ты меня слышишь? Отпусти ее, черт бы тебя побрал! — Тэмпл бросала гневные взгляды на Джамала, на Алвана и на стражников. — Пожалуйста, — умоляла она подданных Мустафы, — пусть он отпустит девочку!

— Господин велел передать тебе, что он собирается перерезать ей глотку, — спокойно ответил Джамал.

— О Господи! Пожалуйста, не надо! — принялась взывать Тэмпл к Мустафе, который демонстрировал свою власть над беззащитными женщинами.

— Пожалуйста… — умоляла Тэмпл, обещая сделать все, что ни пожелает Мустафа, если он отпустит Самиру прямо сейчас.

Джамал объяснил, что есть только один способ, которым белокожая женщина может спасти жизнь наложнице султана. Для этого ей надо дать согласие выйти замуж за Мустафу, свадьба состоится в конце недели.

Тэмпл в раздумье смотрела то на султана, то на Самиру.

— А если я не соглашусь?

— Если вы сейчас же не скажете «да», Самира умрет.

Тэмпл передернуло. Мустафа действительно не моргнув глазом осуществит задуманное.

— Хорошо, — сдалась Тэмпл. — Пусть отпустит девочку. Скажите ему, что я согласна.

Теперь Тэмпл жила отдельно от прочих наложниц. Первый шаг на пути к «почетному» месту жены султана был сделан. У Тэмпл были теперь собственные покои, и ей предложили выбрать себе двух наложниц в услужение. Тэмпл остановила свой выбор на Лейле и Самире и отправила евнуха к Мустафе с сообщением, что отныне эти женщины будут прислуживать ей днем и ночью и она не намерена отсылать их всякий раз в гарем.

Выслушав евнуха, султан захлопал в ладоши. Его будущая жена не хочет, чтобы он спал с ее рабынями. Значит, она ревнива.

Тэмпл, в свою очередь, прилагала все усилия, чтобы она сама, Самира и Лейла чувствовали себя в безопасности.

Три дня и три ночи Тэмпл и ее служанкам удалось прожить в тишине и спокойствии. Им было позволено принимать ванну, есть и спать в одном помещении, охраняемом только двумя стражами.