Нэнси Холдер, Дебби Виге

Ведьма

Предисловие

Готовясь к написанию этой серии книг, я ознакомилась — под руководством верховного жреца — с ритуалами и верованиями одного из направлений викканства. Викка представляет собой не единое верование, но их совокупность, и многие, занимающиеся ведовством, не одобряют сложившийся в литературе стереотип викканства как черной магии. У этих людей я прошу прощения, остальным же предлагаю этот роман в надежде, что он покажет все разнообразие и богатство мира, заключенного внутри Книги заклинаний.

Нэнси Холдер

Майклу Ривзу и моему замечательному соавтору Дебби Виге, с любовью.

Нэнси Холдер

Трем людям, которые всегда меня любили: моим родителям, Рику и Барбаре Рейнолдс, и моему мужу, Скотту Чарльзу Виге.

Дебби Виге

От авторов

Я благодарю Дебби, она замечательный писатель и отличная подруга; редактора Лизу Клэнси и ее бесстрашных прошлых и настоящих коллег: Лиз Шифлетт, Микол Остоу и Лизу Гриббин; моего замечательного агента, Говарда Морхейма; Дэвида Хана за помощь в технических вопросах и всех, кто не давал мне остановиться на полпути: Мелиссу, Вона и Дженн. Спасибо, Джону и Шеннон Тулиус и Лиз Энгстром с Конференции писателей острова Мауи. Вы мне очень помогли! Отдельное спасибо Кристоферу Фоглеру за книгу «Путь писателя».

Н. X.

Я хочу поблагодарить моего соавтора, Нэнси, за то, что ее щедрость писателя и человека обогатила мою жизнь. Спасибо Лизе Клэнси, она замечательный редактор, а ее сострадание и чувство юмора очень облегчают работу. Сердечное спасибо организаторам Конференции писателей острова Мауи, которая не только помогает писателям совершенствоваться в своем ремесле, но и дает им возможность обретать новых друзей и союзников. И наконец, я благодарю людей, которые всегда в меня верили и поддерживали меня: дедушку и бабушку, Гарольда и Милдред Трент, за то, что они поощряли мое творчество; Мэтта Уошберна, потрясающего писателя и вдохновителя; мою главную поклонницу Крисси Хэдли; настоящих подруг, Джульетт Каттс и Энн Лиотту, которые всегда с удовольствием читают то, что я пишу; Майкла Мюллера, самого верного друга на свете. Пегги Хенли, спасибо, что ты поддерживала Скотта, а теперь поддерживаешь и меня. Спасибо остальным моим друзьям-писателям, которые терпеливо пробирались через сотни страниц и предлагали конструктивную критику: Пенни Остен, Джону Оглсби и Келли Уоткинс. Спасибо Дженнифер Харрингтон за то, что она всегда меня слушает. Я всех вас люблю.

Д. В.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ЛАММАС

СБОР УРОЖАЯ

ЛАММАС

И отказалась земля приносить плоды, но вместо них порождала нечисть и чудовищ.

И восстали мертвые, и ходили по земле рядом с теми, кто еще не жил.

Пророк Симон, VIII век

1

Ячменная луна

К нам Бог Света в Йоль придет,
Мощь и силу принесет.
Полыхай огонь костров
В честь победы Деверо!


Род Каор чтоб дольше жил,
Пьем из кубка Госпожи
Кровь врагов и кровь друзей…
Землю обнови скорей!

Река Колорадо, 1 августа (Ламмас)

«Отлично. Только грозы для полного счастья не хватало!»

На носу надувного плота неразборчиво бранились родители; Холли постаралась отвлечься и посмотрела на осколок неба, видневшийся между стенами каньона. Медные и стальные солнечные блики болезненно слепили глаза. В гнилостно-серых комьях облаков рокотал гром. Над водой с тревожными криками носились вылетевшие из укрытий птицы.

Симпатичный мускулистый парень, подрабатывающий инструктором, чтобы платить за учебу в Калифорнийском университете, заворчал и вздохнул у нее за спиной. Его жизнерадостность («Здравствуйте, меня зовут Райан, я буду вас сопровождать») иссякла, и Холли его за это не винила. Родители достали всех: Райана, Холли, ее лучшую подругу Тину — вот уж кому не повезло получить приглашение в эту жуткую поездку. Конечно, Тину приглашали всегда. Ни у нее, ни у Холли не было братьев и сестер, а единственного ребенка всегда балуют.

Мама Тины в последний момент отказалась ехать, сославшись на проблемы с графиком в больнице округа Марин, но Холли подозревала: хрупкая темноволосая Барбара Дэвис-Чин — лучшая подруга ее матери — знала, что назревают проблемы. Должна была знать, ведь даже взрослые женщины делятся с подругами.

«Я в курсе, — подумала Холли, — я же смотрела "Секс в большом городе"».

Пять дней назад, вернувшись домой после работы на конюшне, Холли заметила неладное. Родители ссорились, и даже когда их прервал звук поворачивающегося в замке ключа, осталось чувство, что крики продолжают метаться среди белых оштукатуренных стен типичного для Сан-Франциско дома в викторианском стиле.

Судя по звукам, доносившимся из родительской спальни, с пола подбирали осколки, и половицы поскрипывали, словно от разлитого в воздухе напряжения.

— Эй, привет, я дома! — крикнула Холли, снимая куртку в прихожей, но ответа не получила.

Отец, наигранно улыбаясь, спустился по лестнице.

— Привет, малышка, как дела в конюшне?

Произошедшее никто не обсуждал. Элиза и Дэниел Катерс хранили вежливое молчание, демонстрировали прохладное отношение друг к другу во время сборов, а уж в самолете на Лас-Вегас холод стал просто леденящим. К счастью, в дороге Холли сидела в другом ряду вместе с Тиной, а в отеле «Белладжио» девушек поселили в отдельном номере.

Родители ушли смотреть представление, которое давал Цирк Солнца, а Холли и Тина остались в своей комнате, поговорить о приближающемся выпускном классе и планах на колледж: они собирались поступать в разные университеты.

Взрослые вернулись поздно и в подпитии — по крайней мере, так хотелось думать Холли, которая не могла поверить, что они способны так говорить друг с другом в трезвом состоянии. Родители метали друг в друга злые слова, которые должны, обязаны были ранить. Холли не хотела их слышать — наверняка и Тина тоже, — но оскорбления ясно доносились сквозь закрытую дверь спальни.

Утром Райан встретил их в фойе «Белладжио», и они все вместе поехали в точку старта плотов. Во время инструктажа по безопасности родители Холли едва соблюдали приличия.

Райан спустил надувное судно на воду и рассадил всех по местам. Перебранка разгорелась снова, как будто бурные воды реки Колорадо подхлестывали взаимное недовольство, и в течение дня настроение у всех становилось только хуже.

Холли и Тина съежились над веслами, тщательно выполняя указания Райана и демонстративно притворяясь, что ничего особенного не происходит. На всех были надеты ярко-оранжевые спасательные жилеты и оранжевые шлемы. У Тины шлем съехал, открывая темные волосы, которые она в честь поездки выкрасила в цвет морской волны. Холли зажало рядом с Тиной по центру плота, похожего на пухлое каноэ. Они неслись между гладкими черными валунами и стволами деревьев, как на сумасшедшем аттракционе; плот со всех сторон заливала вода, но холод казался тропической жарой по сравнению с тем, что излучали ее родители.

— Да что с ними такое? — шепнула Тина на ухо подруге. — Они убьют друг друга! Или нас.

— Удочери меня, как вернемся? — с несчастным видом попросила Холли.

— Скоро мы будем совершеннолетними и сможем пожениться. — Тина многозначительно пошевелила бровями. — Давай, детка, соглашайся, ты же меня любишь!

За этим последовал воздушный поцелуй.

Холли со слабой усмешкой тряхнула мокрыми, взъерошенными кудряшками.

— То-то твоя мама обрадуется!

— Моя мама терпимее всех твоих родственников, вместе взятых, — возразила Тина. — Она будет счастлива спланировать церемонию нашего соединения.

Холли расплылась в улыбке, Тина ответила ей тем же, но радость длилась недолго: сердитые голоса снова перекрыли рев воды на порогах.

— …я раньше не уеду! — яростно шипел отец Холли.

— Ты мне не сказал! Обязан был сказать…

«Ах, черт!» — подумала Холли.

В воздухе клубилось напряжение, и ее вновь накрыла волна беспокойства. Сломалось что-то важное, основополагающее, причем еще больше года назад.

«Все началось с того кошмара…»

Отец Холли первым отвел глаза, и мать тоже отступила: два диких зверя в борьбе за территорию, недовольные исходом поединка. Несмотря на возраст родителей — обоим перевалило за сорок, — они сохранили привлекательность: высокий худощавый отец, с копной густых непослушных темных волос и темными карими глазами, и мать — странное создание с неестественно светлыми волосами и глазами кукольного ярко-голубого цвета. Все кругом говорили, что они — красивая, почти киношная пара, но мало кто кроме Холли знал, что их диалоги лучше всего подошли бы для фильма ужасов.

— Держитесь! — Райан на мгновение вклинился в ее мысли и перепалку родителей. — Проходим пороги Хэнс. Берите влево. — Он посмотрел на темнеющее небо и тихо выругался.

Холли подняла глаза. Темное суровое лицо инструктора казалось слишком жестким для его возраста. Сейчас ему двадцать один, а к тридцати Райан высохнет окончательно и будет выглядеть как статуя из вяленой говядины.

— Гроза надвигается? — спросила она, пытаясь перекрыть шум воды и скрипение плота.

— Да. Мы сегодня остановимся пораньше… — Он взглянул на нее, потом на ее родителей. — Запасы терпения вроде как на исходе.

— Они не всегда… — возразила Холли, потом замолчала и снова принялась грести.

Перед ними, как вода в кастрюле, бурлили белые пенные струи. Девочки выпрямились, готовясь к захватывающему стремительному спуску — ради порогов они сюда и приехали, а теперь Холли хотелось все бросить и уехать домой.

Река разбивалась на множество потоков, которые сплетались, расходились, оборачивались вокруг камней и валунов и свивались в воронки, похожие на дорожные выбоины. Плот заносило и тянуло дальше, и Холли чувствовала, как в груди собирается уже привычный комок радости и страха, от которого по позвоночнику бегут мурашки.

Она закричала, ей вторил голос Тины. Подруги рассмеялись и закричали снова, так громко, что их голоса эхом отразились от стен каньона, сплетаясь с криками птиц и рокотом грома над головой. Холли ощутила мимолетную вспышку злости на родителей за то, что они так поглощены своими ссорами и не могут разделить ее восторг.

Плот пошел быстрее, Холли почувствовала, как что-то внутри оборвалось и ухнуло вниз, услышала восторженно-испуганный вскрик подруги.

Небо зарокотало раз, другой — и разверзлось. Сплошным потоком хлынул дождь и мгновенно промочил всех до нитки, больно хлеща по плечам. Холли лихорадочно пыталась дотянуться до завязанного на талии дождевика, плот качало из стороны в сторону, а застигнутые врасплох пассажиры на мгновение забыли о том, где находятся.

— Гребите! — взревел Райан.

Родители Холли очнулись и взялись за весла, как Райан их учил. Дождь лил сплошной стеной, река плескалась вокруг огромного валуна, и Холли скорее вспомнила, чем услышала, как Райан велел им держаться левой стороны. Везде держаться левой стороны.

Над ними нависла гигантская гранитная глыба с зазубренной, острой, почему-то не обточенной водой поверхностью.

— Ого! — указывая рукой, прокричала Тина.

Дождь замолотил сильнее. Холли отчаянно сражалась с порывами ветра, пытаясь удержать на голове капюшон. Вода заливала глаза, мешая видеть.

— Осторожно! — закричал Райан.

Холли пригнулась, всматриваясь в дождь. На мгновение все застыли — их ошарашенные мозги осознавали происходящее, — а потом, как по сигналу воздушной тревоги, судорожно схватились за весла, чтобы не позволить реке швырнуть плот на гранитную глыбу.

Тина вскрикнула, с трудом удерживая весло под натиском волны. Плот нырнул, и яростные пенные потоки залили всех до пояса. Тина снова закричала, беспомощно шлепая веслом по воде, а Холли обернулась к Райану.

— Что делать? Что нам теперь делать?

— Не паниковать! Левей! Левей! Левей!!!

Маленькое хрупкое весло, явно не способное противостоять силе воды, казалось тяжелым и неуклюжим.

Мать Холли что-то крикнула, вслед за ней прозвучал вопль Дэниела Катерса.

Река превратилась в водоворот, все вокруг стало холодным, безжалостным и ненадежным, серые камни и серая вода кружили, толкали плот на скалу.

Холли в ужасе вцепилась заледеневшими пальцами в бесполезное весло. Она слышала, что кто-то выкрикивает ее имя, но не могла понять кто.

— Прыгайте! Сейчас же! — прозвенел голос Райана.

Приказ вывел Холли из оцепенения, и она попыталась расстегнуть непослушные застежки. Река поднялась над плотом и поглотила его. Безжалостная холодная вода окружала, заливала по плечи, с головой. Холли ждала, когда поток схлынет, но вода только хлестала сильнее. Без воздуха девушка запаниковала, задергалась в путах, забыв, как от них избавиться.

«Я утону. Умру».

Серо-стальные водные сумерки сгустились, оборачиваясь волнами черноты, в которой ничего нельзя было рассмотреть; чувствовался только ужасающий холод. Может, плот вообще несется кувырком? Сознание Холли уцепилось за картинку: огромный валун, налететь на него с такой скоростью — верная смерть, не менее верная, чем падение из окна, после которого остается лишь влажное пятно на тротуаре.

Легкие разрывались. Через какое-то неопределимое время Холли поняла, что ей нужно выдохнуть и набрать еще кислорода. Она подергала застежки, но так и не смогла освободиться. Грудь пульсировала болью, Холли била руками по воде, коленям, теребила ремни на плечах, из последних сил стараясь удержать самообладание…

«Я умираю… умираю…»

Логика испарилась. Холли вообще перестала думать, и только инстинкт заставлял ее слабо дергать путы. Она забыла, что плывет на плоту с тремя самыми дорогими ей людьми. Забыла, что она — подросток по имени Холли, живая девочка, у которой есть волосы, глаза, руки и ноги.

Все поглотила серая пелена. Мир приобрел тусклый цвет тумана, и вместе с миром поблекли картинки, мысли, эмоции… Она плыла, оцепенелая и опустошенная, в бездонном колодце небытия, растворяясь в нем, угасая. Не особо приятное место. Да и не место, а нечто непонятное.

Уже не осознавая происходящего, Холли наконец выдохнула и жадно втянула чуть солоноватую речную воду, которая заполнила легкие. Глаза девушки закатились. Началась агония.

Тело Холли еще протестовало, извивалось, как рыба на крючке, пыталось откашляться, вытолкнуть опасную жидкость. Бесполезно — смерть почти наступила.

Глаза Холли закрылись.

Внезапно, сквозь закрытые веки, она увидела потрясающий оттенок синего. Если бы Холли еще что-то осознавала, она бы сказала, что цвет подобен чешуе аквариумных рыбок-неонов. Он мерцал вдали, как последний кадр фильма, но Холли не потянулась к нему и не отпрянула, потому что ее мозг уже не фиксировал происходящее.

Отдельные вспышки слились в сияющее пятно, из которого появилась фигура. Если бы мозг Холли еще принимал и обрабатывал сведения из внешнего мира, он сообщил бы, что перед ней появилась невероятно красивая женщина в сером шерстяном платье с длинными рукавами и золотой каймой. Длинные пряди вьющихся черных волос диковинным темным облаком колыхались над головой.

Сочувственно глядя на Холли прекрасными темными глазами, незнакомка потянулась к девушке.

«Беги, бросай все, спасайся. Она погибнет, если ты не отправишься немедля. Maintenaint, a c'est moment la; vite, je vous en prie…» [Сейчас же, скорее, прошу вас… (фр.) (Здесь и далее — примечания переводчика.)]

«Мой кошмар, — смутно пронеслось в голове у Холли. — Прошлогодний кошмар…»

Женщина подняла правую руку в кожаной перчатке и толкнула сквозь воду огромную серую птицу. Бешено забили крылья — птица пробиралась к Холли сквозь быстрый поток.

В памяти всплыла ссора родителей — испуганное восклицание отца: «Ведовство тут ни при чем», и рассерженный ответ матери: «Неправда, я видела, что случилось в спальне Холли!»

«Ступай, спаси ее, они найдут ее и убьют… je vous en prie… je vous en prie, Daniel de Cahors…» [Умоляю… умоляю вас, Даниэль де Каор… (фр.)]

«Je vous en prie», — жалобно прошептал мужчина с головой оленя.

Пришла Ячменная Луна, время урожая, лес был теплым и щедрым, как женщина. Посреди каштановой рощи стоял окровавленный связанный мужчина.

В начерченном Круге горели свечи.

— Мне жаль его, — прошептала Изабо.

Катрина, хозяйка имения, в шелках цвета воронова крыла, расшитых серебряными и алыми нитями, стояла рядом со спутниками. Круг состоял из тринадцати человек, включая Робера, ее нового мужа — кстати, брата мужа предыдущего, — и жертву, знающую, что конец близок: трясущегося мужчину, на которого нацепили голову убитого оленя.

Прекрасный сокол Пандиона, талисман Круга, позвякивая бубенцами, наблюдала за происходящим с насеста, сооруженного из костей злейших врагов семьи де Каор — клана Деверо. Она с нетерпением ждала близящегося убийства, собираясь отщипнуть кусочек души жертвы.

— Ему лучше умереть так, — улыбаясь дочери, возразила Катрина де Каор.

Одной рукой она гладила волосы Изабо, в другой держала окровавленный нож. Именно Катрина вырезала знаки на груди жертвы. Роберу даже пришлось напомнить ей, что пытки не являлись частью ритуала и смерть жертвы должна быть скорой и чистой.

— С таким длинным языком он все равно попал бы на костер. Смерть от огня ужасна, а так…

Слуга в черной с серебром ливрее дома Каор подбежал к краю Круга и упал на колени перед Робером, хотя тот был в маске и плаще. Изабо решила, что отчима выдал высокий рост.

— Деверо… Огонь… — задыхаясь, проговорил лакей. — У них получилось.

Пандиона запрокинула голову и жалобно закричала. Стоявшие в Круге ошеломленно переглядывались, не снимая маски животных. Некоторые в отчаянии упали на колени. Изабо похолодела. Многие века род Деверо искал секрет Черного огня и наконец нашел… Что теперь будет с кланом Каор?

Да и с любым, кто станет у Деверо на пути?

Катрина сложила руки над сердцем и воскликнула:

— О Богиня, защити нас!

— Ночь сегодня темна, — сказал кто-то, — и наполнена злом. Каким радостным должен был стать этот Ламмас! Изобильный урожай, подкрепленный жертвоприношением…

— Нам конец, — застонала женщина в плаще, — мы обречены!

— Проклятые трусы! — тихим угрожающим голосом пробормотал Робер. — Еще не все потеряно!

Он сорвал с себя маску, забрал у жены кинжал и спокойно подошел к жертве. Ни секунды не раздумывая, Робер схватил мужчину за волосы, запрокинул ему голову и рассек горло. Хлынула кровь, заливая стоящих рядом, некоторые двинулись вперед, чтобы получить благословение.

Пандиона, от нетерпения дребезжа колокольцами, сорвалась с насеста и ринулась к теплому потоку.

Мать подтолкнула Изабо к телу.

— Прими благословение. Нас ждет тяжелая работа, ты должна быть готова выполнить свою часть.

Изабо неуверенно шагнула вперед, жмурясь и отворачиваясь. Мать твердой рукой взяла ее за подбородок и развернула лицом к горячей алой струе.

— Не надо… — продолжала умолять Изабо, однако кровь уже наполнила ей рот. Девушка чувствовала себя оскверненной, запятнанной.

Казалось, поток крови затопил все видимое пространство…