И прошлое их здесь ждет, оно застряло в излучине Темзы и несмолкающем шепоте храповых механизмов и маятников, деловитом стрекоте хорошо смазанных кулачков. Если повезет, и если Джо потрудится назначить встречу с клиентом с оглядкой на график приливов и отливов и на радиоприбор, который стоит у него возле обращенной к берегу стене, то прямо во время их беседы берег погрузится в туман, и волны будут лизать кирпичи, и какая-нибудь баржа с заунывным скрипом пройдет по реке или даже загудит во мгле; тогда время в лавке будто остановится, чары заработают, и клиент непременно купит искомый предмет по баснословной цене, хотя приходил с намерением скостить цену вдвое. Джо регулярно предлагают неплохие деньги за само здание. В таких случаях он неизменно шутит, что не он — хозяин склада, а склад — его господин и повелитель. Здесь безраздельно властвуют призрак деда и беспокойный, неумолимый, взбалмошный дух отца.

Джо заводит часы. Заводные ключи лежат на маленькой тележке — цепочка гремит, бьется о корпуса ходиков, и все же носить ключи в мешке неудобно, пришлось бы подолгу в нем рыться в поисках нужного ключа, — и Джо толкает перед собой эту тележку, стараясь не думать о том, что похож на медсестру, вывозящую из палаты труп больного. «Дзынь-дзынь, я глубоко сожалею, но его час пробил».

За последний год или около того Джо привык заводить часы под передачи на «Би-би-си Радио 4». Ненавязчивая болтовня ведущих новостей и художественные склоки создают приятный фон; время от времени звучат прогнозы погоды для судоходства — успокаивающий молебен с перечислением мест, где он никогда не побывает. Флемиш-кейп: ветер семь баллов, порывы до девяти. Недавно «Радио 4» стало его подводить, потому что международная обстановка накалилась. Помимо разнообразных климатических бед, мир переживает нечто под названием «пик добычи нефти» — момент, после которого добывать нефть будет сложнее, а сама она подорожает и в конечном счете станет недоступной. Словом, последний саммит Большой Как-бишь-ее проходит напряженно. Джо надеется, что это не та разновидность напряженности, после которой кто-нибудь начинает кого-нибудь бомбить. Ругань злых дипломатов Южной Африки, разгневанных топ-менеджеров авиакомпаний Ирландии и до нелепого самоуверенных канадских нефтяников ни капли не успокаивает, поэтому сегодня радио молчит.

Пожалуй, в списках его нынешних дел это — самое важное. Оно всякий раз заканчивается маленьким, зато настоящим и измеримым успехом, что особенно ценно на фоне плохих продаж, пустой двуспальной кровати и осознания, что его навыки и умения пользовались спросом сто лет назад, а сейчас кажутся эксцентричными и никому не нужны. Последние полгода он каждый день ведет с самим собой неравный бой, чтобы не опрокинуть тележку с ключами и не раскидать их по полу. Лучшая его половина всякий раз одерживает победу лишь благодаря тому, что он воочию представляет, как будет ползать по полу, собирать ключи, полировать оцарапанные корпусы часов и шепотом просить прощения у призрака своего деда (и заодно отца, хотя по иным, странным и неочевидным причинам), и картина эта невыносима.

Звенит колокольчик над дверью, и Джо поднимает глаза.

В дверях стоит кто-то очень высокий — макушка почти достает до притолоки, — и, видимо, облаченный в черное, потому что силуэт гостя, пусть и подсвеченный солнцем, необычайно темен. Длинные руки и ноги, странное громоздкое платье или халат. Мисс Хэвишем. Интересно, есть ли у гостя неприятные шрамы? Пока неясно. На голове какая-то черная вуаль или покрывало: лица не разобрать. Покрывало свободно свисает с головы, поэтому макушка плавно закругляется. В районе носа — едва заметная выпуклость. В остальном лицо кажется гладким и лишенным черт, как яйцо. Упырь. Инопланетянин. В конце приходит совсем уж постыдная догадка: террорист-смертник. От этой нелепой мысли Джо сперва начинает грызть совесть, затем одолевает страх, и он поспешно вскакивает на ноги. Если отмести версию с террористом-смертником, остальные автоматически выходят на передний план.

— Здравствуйте, — говорит он, — чем могу помочь?

— Пока ничем, спасибо.

Голос низкий и сиплый, только приглушенный, будто его проигрывают на старинном граммофоне с деревянным раструбом, какие стоят у Джо в подсобке. Металлические раструбы мощные, и звуки дребезжат, будто слушаешь старое радио. Деревянный же обеспечивает более мягкое звучание, но ему не достает полноты, мясистости. Джо машинально подается вперед, чтобы лучше слышать, и быстро отшатывается: плоское лицо тоже подается навстречу, словно норовит поцеловать его в щеку.

— Можно тут осмотреться?

— Да, конечно. Смотрите, не стесняйтесь. Если вам нужно что-то особое, спрашивайте — в подсобке завалялось несколько превосходных граммофонов с необычными раструбами. И отменные часы на цепочке. Я очень горд — мне удалось довести их до ума. Красивейшее изделие.

Тон Джо позволяет предположить, что случайные посетители всегда завершают визит осмотром небольших предметов, которые в противном случае могли остаться без внимания.

Покрытая голова дважды кивает, причем второй кивок глубже первого, как у лебедя.

— Простите за любопытство, — произносит Джо, когда гость не сходит с места. — Мне еще не доводилось встречать людей в таких облачениях, как ваше.

— Я нахожусь в духовном поиске, — беззлобно отвечает гость. — Покрывало напоминает мне, что Господь навеки отвернулся от нас. От мира. Такую одежду носят члены ордена Джона-Творца, называющие себя рескианцами.

Он умолкает, словно ждет отклика. Джо понятия не имеет, как ему следует реагировать, поэтому просто благодарит гостя за ответ.

А затем, бросив еще один взгляд на зловещее пустое лицо, возвращается к работе.

Гость подходит к выстроившимся вдоль стены музыкальным автоматам. Один из них играет какую-то бодрую песенку, и гость внимательно его разглядывает — как птица, которая раздумывает, можно ли это съесть. В следующий миг он заговаривает вновь:

— Мистер Спорк?

— Чем могу помочь?

— Я кое-что ищу. Надеюсь, вы меня выручите.

— Постараюсь.

— У меня есть основания полагать, что недавно вы имели дело с книгой, которая меня интересует. Весьма необычной книгой.

Вот черт.

— О, тут я вам не помогу, вы уж не обессудьте. Музыка — это по моей части, а книги — нет.

Джо ощущает в затылке странное щекотание. Он поворачивается и видит, как незнакомец плавно отстраняется.

— А я думаю, поможете. Речь о книге Гакоте, мистер Спорк, — многозначительно произносит он.

Джо медлит. С одной стороны, он впервые слышит про книгу Гакоте (Га-КО-тэ). Подобно савану, в который одет посетитель, слово явственно отдает религией, а Джо прилагает все усилия, чтобы не связываться с предметами культа, будь то церковные часы или мироточащие иконы с встроенными в раму резервуарами для жидкости и заводными насосами. Большинство таких предметов в то или иное время были похищены из церквей, следовательно, их скупка и сбыт влекут за собой уголовную ответственность. С другой стороны, недавно он и впрямь имел дело с предметом, обладающим различными незаурядными свойствами, который вполне может иметь отношение к книге с таким экстравагантным названием. Предмет этот принес ему умеренно недобросовестный человек по имени Уильям «Билли» Френд.

Главное из вышеозначенных незаурядных свойств предмета: почти сразу после знакомства с ним к Джо Спорку пожаловали неизвестные господа, толстый и тонкий, которые затейливо и неубедительно врали про некий Музей и желали скупить все личные вещи дедушки Спорка, тогда как в действительности им нужны были любые вещи, связанные с этой «весьма необычной книгой» (вспомним, как руки мистера Титвистла предательски рисовали в воздухе ее очертания).

— Мне ужасно жаль, но я впервые слышу это название, — весело отзывается Джо. — Я собираю, содержу в исправности и продаю часы и заводные игрушки, старинные предметы, диковинки, все, что умеет бить и звонить. Пианолы и автоматоны. В общем и целом — не книги.

— На свете существуют тексты, важность которых неочевидна для непосвященных. Очень опасные тексты.

— Ничуть не сомневаюсь.

— Оставьте этот снисходительный тон. — Голова рескианца медленно поворачивается, саван на плечах сминается; Джо гадает, может ли она вертеться вокруг своей оси, как у совы. — Если эти знания станут достоянием общественности, наша жизнь непоправимо изменится. Говоря более приземленным языком, мистер Спорк, книга и все связанные с ней предметы имеют лично для меня огромную ценность. Мне бы очень хотелось их вернуть.

Вернуть. Не «найти издание такого-то года» и даже не «установить номер ISBN». Этот человек ищет предмет — существующий в единственном экземпляре, — которым он некогда владел. Да, все это вполне может относиться к вещи, принесенной Билли Френдом.

— Она не ваша, мистер Спорк, — с мягкой категоричностью в голосе заявляет рескианец. — Она моя.

Джо делает сочувственное, услужливое лицо.

— Могу я узнать, как вас зовут? Понимаете ли, не так давно в мои руки действительно попала одна весьма необычная книга, однако ее название мне неизвестно. Я помогал ее реставрировать. Надеюсь, с ней не связано никаких нехороших историй…