— Но я их переубеждаю, мисс Моллинэр. Я говорю им, что кровь остаётся кровью. Что вы уже помогли нам, честно признавшись в наличии связного варваров и сути вашей миссии в Норд-Йорке. Что ваш дом здесь, а не за Карн Дредом. Что мы, пэры, тоже виноваты, не разглядев сразу ваш редкий талант, ваш редчайший дар. Тут они, правда, начинают, гм, упрекать вашего покорного слугу. — Спенсер улыбнулся, и это вновь была почти человеческая улыбка. — Упрекать в том, что я вовремя не заметил, не обратил достаточного внимания. Но это уже не имеет отношения к нашей сегодняшней беседе, мисс. Вы спрашиваете, что вам делать? Елико возможно убеждать остальных пэров, что никакой двойной игры вы не вели и не ведёте, что единственное ваше желание — «вернуть всё как было». Что вы готовы приложить все усилия, чтобы исправить урон, невольно, при вынужденной самозащите, причинённый Короне. Что вы готовы к новой жизни, совершенно иной жизни, жизни здесь, — он повёл рукой, — среди людей моего круга. А эта жизнь, мисс Моллинэр, она и впрямь совсем другая. Да берите уж вы эту грушу, я же вижу, вы на неё смотрите, словно ваша подружка-волчица на мясо!..

— Ага, — согласилась Молли, вонзая зубы в сочную мякоть. — Совсем другая жизнь, это точно.

— Нет, дело не в богатстве. — Спенсер покачал головой, не принимая её тона. — Дело именно в жизни, совсем иной жизни. Мы храним Империю, мисс Моллинэр, да простится мне этот пафос. Мы все — пэры — зависим друг от друга, а Её Величество зависит от нас. Мы удерживаем всё в равновесии, и не только Империю, а, считайте, весь Старый Свет, кроме, разумеется, варварских земель на севере и востоке. Но нам нужно… нам требуется… гораздо большее. Можно долго рассуждать о сути Катаклизма, но факт в том, что только мы, пэры Империи, способны вести человечество по пути прогресса. Мы аккумулируем бесценное знание и противостоим тому древнему ужасу, той страшной бездне, куда тянет нас дикая, никем не контролируемая магия. Природа ввергла нас в хаос… но мы поднимаемся из пропасти, медленно, но верно, мисс Моллинэр. И вопрос в том, хотите ли вы быть с будущим, то есть с нами, или с прошлым, то есть с варварами.

Лорд, явно разволновавшись, говорил быстро, горячо и, как показалось Молли, искренне.

— Нобилитет — лучшее, что есть у Империи, — продолжал меж тем Спенсер. — Мы не богатые бездельники, как можно было б подумать. У каждого за плечами университет. У нас есть инженеры, архитекторы, механики, офицеры, оружейники, врачи… все. У меня, например, диплом инженера-кораблестроителя. А знаете, мисс Моллинэр, что было моим дипломным проектом? Линейный крейсер, мисс, да-да. То, что прославило Первого лорда Адмиралтейства адмирала Фишера, было моей идеей. Корабль с орудиями, как у дредноута, но с более лёгкой бронёй и куда более высокой скоростью. «Инвинсибл», «Инфлексибл», «Индомитабл» — знаменитая теперь троица. Мой дизайн, моя идея!.. И сподобило ж меня, наивного и восторженного, показать это всё герцогу Йоркскому… родственнику того самого Первого лорда… — Спенсер вдруг улыбнулся тонкой змеиной улыбкой. — Впрочем, я не в претензии. Империя получила отличные корабли, а лорд Фишер… лорд Фишер всякий раз краснеет, когда мы с ним сталкиваемся, и принимается путано извиняться. Вот это, мисс Моллинэр, — бесценно!

— Я… я не знала, — чуть растерянно отозвалась Молли. — Лорд Фишер всюду прославляется как отец и «Дредноута», и линейных крейсеров…

— Вот и пусть прославляется дальше, — усмехнулся Спенсер. — Впрочем, достаточно экскурсов в прошлое, мисс Моллинэр. Мне уже пора заканчивать дозволенные речи, если я не ошибаюсь, нас вот-вот позовут. Вы не заметили, как вокруг всё стихло? Нобилитет собрался на совет. Так вот, мисс Моллинэр, мы не только лорды и пэры, хранители традиции и порядка, не только военные, инженеры, строители и изобретатели. — Он понизил голос. — Мы стоим на пути разрушительной магии. Страшной, убийственной, беспощадной. Та самая наша «пустота», мисс Моллинэр, — вы ведь понимаете, о чём я?

— Ч-частично, мой лорд…

— Это не страшно, вы всё узнаете в своё время. Но мы можем только сдерживать эту дикую магию, а вы… кто знает, на что вы окажетесь способны!

Молли вздрогнула. Уж не волшебных ли Зверей имеет в виду наш достойный лорд? И как именно «сдерживают» пэры эту самую «дикую магию»?

Она не удержалась — выпалила это вслух.

Спенсер довольно улыбнулся.

— Вижу, я сумел вас заинтересовать, мисс Моллинэр. Это хорошо, признаюсь, я рассчитывал на ваше любопытство. Но всему своё время. Вы увидите, будучи одной из нас… жизнь отнюдь не сводится к светским раутам или даже научным изысканиям. Мы вынуждены идти навстречу грозящей смести нас магической силе — или силам, идти с открытым забралом. Наш арсенал ограничен, хотя и достаточно могущественен. Мы, скажем так, способны поддерживать некое равновесие, известной степени баланс. Вы — я убеждён — способны его сместить в нашу пользу. Да-да, мисс. Но об этом — позже. Нам пора… нет-нет, сидите. Благородное сословие никогда никуда не торопится, но является всегда вовремя. Для этого есть специально обученные слуги. Доедайте грушу, доедайте, дорогая моя.

И точно — стоило Молли окончательно расправиться с фруктом, как рядом с ними появился очередной лакей в темно-фиолетовой ливрее с гербом Девонширов.

— Его светлость господин граф и её милость леди Моллинэр Блэкуотер приглашаются, — прошелестел он, согнувшись чуть ли не вдвое.

Леди!..

Но она не «леди». У неё нет титула.

— Пока нет, — словно прочёл её мысли Спенсер. — Но не беспокойтесь, у нас всегда имеется в запасе несколько свободных владений. Даже, к сожалению, слишком много: оттого, что нобиль, несмотря на долгую жизнь, умирал, не оставив потомства. Пойдёмте, мисс Моллинэр. Обопритесь на мою руку — вы сейчас выступаете как «молодая леди Блэкуотер», моя, гм, подопечная.

Где-то сейчас Ярина, отрешённо думала Молли, шагая рядом с графом. Небось шмыгает тут всюду, ей раздолье — я не видела ни единой кошки или фокса-крысолова. Хорошо, что Фитиль на броненосце остался…

— Сюда, мисс Моллинэр. И… ничего не бойтесь, — вдруг подмигнул ей Спенсер. — Вы боец, каких мало, убедился, гм, на собственной шкуре.

Они стояли перед высокими дверьми чёрного дерева, по обе стороны застыли недвижные, словно статуи, ливрейные лакеи, вперившие оледенелые взгляды куда-то в пространство.

— Ничего не бойтесь, — повторил граф. И слегка сжал её ладонь, лежавшую чуть пониже его запястья.

Створки перед ними распахнулись сами собой, и Молли, стиснув зубы, решительно шагнула за порог.

Нет, это не походило на обитель зла. Длинный зал с высокими арчатыми окнами, они задёрнуты светлыми газовыми занавесями, пропускающими достаточно света.

На то место, где «заседают», это не походило тоже. Тут и там расставлены круглые столики под белоснежными скатертями, сервирован чай, стоят вазы с фруктами. В дальней стене и в боковых ярко пылают аж три камина; разряженные лорды и леди расселись кто где, перепархивают негромкие смешки — непринуждённая светская беседа, ничего общего с «решением судеб мира».

— Его светлость граф Джонатан Спенсер, её милость леди Моллинэр Блэкуотер, — каркнул слуга слева от дверей.

Зала стихла.

Пэры и их спутницы разом вперились в Молли. Весьма невоспитанно и даже демонстративно. Налажены монокли, поправлены очки, подняты лорнеты.

— Прошу, дорогой Джонатан, мисс Моллинэр. — Им навстречу шагнул уже знакомый хозяин, лорд Кавендиш. — Леди и джентльмены, благоволите обратить внимание. Момент, которого мы ждали так долго, наступил. Вы все знаете предысторию, вам известна дилемма, вставшая перед нами. Давайте воздадим должное лорду графу Спенсеру, равно как и лордам герцогам Бедфорду, Сомерсету, Бьюфорту, Графтону и миледи герцогине Рутланд, чьими усилиями всё это вообще стало возможно. Если никто не пожелает сделать со своей стороны какое-то вступительное замечание, я, с вашего разрешения и на правах, так сказать, хозяина, хотел бы начать…

— Я бы пожелал заметить, друг мой Перегрин.

Скрипучий, холодный, злой голос из дальнего угла.

— Разумеется, дорогой мой лорд Норфолк. — Голос Кавендиша оставался любезным, мягким, спокойным, но Молли поклялась бы, что он удивлён, притом крайне. — Просим, досточтимый герцог.

Норфолки — второй по древности род, если она, Молли, правильно помнит болтовню бедолаги Кейти…

Из дальнего угла, от жарко пылавшего камина, на свободное пространство меж столиков вдруг выехало инвалидное кресло.

Худой, измождённый, скрюченный неведомой болезнью старик, морщинистый до такой степени, что казалось, всё лицо его состояло из одних лишь складок. Густые кустистые брови нависали над холодными льдистыми глазами, прячущимися за целой системой линз. Ноги неестественно выгнуты, скособочены, но длинные иссохшие пальцы рук, однако, крепко держатся за рычаги — старый герцог не мог ходить, но кресло своё считал нужным приводить в движение самостоятельно.

— Благодарю, дорогой Перегрин. — Благодарности в голосе Норфолка не набралось бы и на пенни. — Леди и джентльмены, я хотел бы вновь и вновь призвать вас к благоразумию. Вы, похоже, заворожены теми сказками, что так красочно излагал нам юный граф Спенсер. Знал бы его дед, до чего дошёл внук!.. — Лысая голова конвульсивно дёрнулась, словно от негодования. — И даже дело не в том, что граф по свойственной его роду горячности притащил сюда эту бедную девочку…