Неожиданно Харрис понял, что он ужасно и безвозвратно стар. Ему захотелось к жене, повидать дочку с мужем, понянчиться с внуками. Выпить в баре пивка или посмотреть футбол. Да, в конце концов, поваляться на кровати его Молли, в памяти тут же всплыл такой родной и давно оттесненный порохом и танковой горючкой запах дома. Места, где его ждут. Это чувство, непонятно где зародившись, пробрало его до глубины души, в самых потаенных недрах которой все еще жил, упрямо томился посаженный в клетку с прутьями из военной муштры и лишений человек, который давным-давно смертельно от всего устал. Что, старый говнюк, обосрался?

Крепко-крепко зажмурившись, он стиснул зубы от стыда, от бессильной злобы, собственной поганой прокравшейся в голову слабины — сердце свое старый солдат уже давным-давно положил на полку вместе с другими простыми радостями простого гражданского — слабины и минутной трусости. Или все-таки нет… Да что же это за дерьмо-то такое, вашу мать?! Захотелось рвануть с ремня пистолет и, не раздумывая, всадить себе пулю меж глаз.

Внезапно, по-звериному застонав, Харрис, наплевав на открытый эфир, в котором крики мешались с командами, во все горло выдал витиеватую тираду такой отборной казарменной матерщины, что сидящий рядом пилот повернул голову и удивленно на него посмотрел с медленно отвисающей челюстью. Ну, признайся себе, наплевав на сраную гордость, — с мазохистским наслаждением продолжал мысленно накручивать себя Харрис — что боишься не меньше всех тех ребят, которых только что самолично выбросил в царящий под шасси вертолета хаос отстаивать… что?

А за что они сражаются сейчас. Все те парни, федералы, копы, телевизионщики и киношники, обычные люди, в конце концов, которые пришли ради одного человека, ради Мессии, которого сами и создали и которому поклонялись и которого с такой же легкостью, не получив желаемого, рухнув в самообман, бросили на алтарь. Он отчетливо понял, что тому привычному, старому миру, в котором он жил, в эту самую минуту приходит конец. Окончательный и бесповоротный. Самую страшную минуту в его жизни. Время — когда нужно выбирать. Ну так хрена лысого, сукины дети!

— Разворачивай!!! — рявкнул он.

— Сэр? — еще не отойдя от услышанного словесного кульбита, растерянно промямлил пилот.

— Поворачивай эту дуру, кому говорю!

Глава восьмая

Кто ты? Человек, приговоренный
Светить во спасение сквозь века.
Плотник,
Выпиливший свой крест,
На умирающих душах человечества.
На могиле этого неизвестного солдата
Положите инструмент того, кто умер за нас,
Инструмент плотника.
Тот, кого они бьют, —
Все тот же больной старик,
Сон их драгоценного спасителя.
Крепко поцелуй их
И заставь их плакать
Над обещаниями о вечном мире.
Плотник,
Выпиливший свой крест,
На умирающих душах человечества.
На могиле этого неизвестного солдата
Положите инструмент того, кто умер за нас,
Инструмент плотника.
Я слышу тебя
Сквозь симфонические звуки природы.
Непорочность, в которой невозможно
усомниться.
Они приказали мне лечь на траву
И осмотреть моего спасителя,
Распятого под пение птиц.

«The Carpenter», гр. Nightwish

Грохоча дублированными лопастями, вертолет послушно поменял курс. Во всем этом кровавом безумии, в неудержимой, неконтролируемой геометрической прогрессии с каждой новой секундой охватывающем мыс, все позабыли о распятом на кресте, истерзанном и нагом астронавте, который беспомощно сник, уронив на грудь голову. Символ надежды и радости, на который сутки назад молилась и который воспевала вся планета, теперь был позабыт и никому не нужен. Человеческая природа жестокости с неистребимой животной яростью снова и снова брала свое. Маховик смерти раскачивался, разя все и вся. Новое безумие алкало новых жертв.

Уже не дышащий Алекс так и лежал у подножия разрушенной сцены, его разбитые очки были втоптаны армейской подошвой в грязь. С трудом взобравшись на разрушенный помост, окровавленная и истерзанная Лара, еле удерживаясь на четвереньках, подползла к основанию самодельного креста, на котором висел до смерти замученный Гай, и, встав на колени, протянула исцарапанные, покрытые синяками руки, нежно коснувшись его ступней.

— Прости нас, — всхлипывая, прошептала она растрескавшимися губами, баюкая ступни у лица. — Если можешь, прости…

Ее некогда такие красивые и шелковистые волосы мятой паклей закрывали лицо, слипшись от пота и крови. Судорожно давясь рыданиями, она бережно прижала ноги к своему окровавленному, заплаканному лицу.

— За что вы все так, — она повернула голову, оглядывая усеянную телами пустошь, и увидела, как трое солдат, выбив из рук Дена камеру, разбили ее, добавив очереди из автоматов, а потом опрокинули режиссера и стали пинать ногами. — Почему…

— Тут что-то не так, — наблюдая в бинокль за фигурой распятого Гая, настороженно пробормотал Стив.

— Что вы имеете в виду? — нахмурился напарник, пытаясь разглядеть, на что смотрит Хокс, но ничего не увидел, кроме беснующейся толпы и шаттла, свечой возвышающегося над ней на фоне бирюзового неба. — Что вы там видите?

— И все из-за одного человека, — пробормотал помощник Стива, сидящий рядом с ним в машине за линией военного оцепления.

— Почему он не воскресает? — продолжал разговаривать сам с собой Стив.

— Кто?

— Гай Метьюс, — с ноткой раздражения на недогадливость напарника, Хокс чуть оторвал от лица окуляры и скосил на соседа недовольный глаз. — Мессия.

— Действительно, почему?

С тяжелым вздохом опустив прибор на колени, Хокс смерил напарника долгим усталым взглядом и покачал головой.

— Знаешь, я все чаще задаюсь вопросом, почему тебя вообще взяли на эту работу. Это же происки второй конторы! Мы должны опередить их! Нельзя оставлять его там! Мы должны забрать его!

— Да нас же там растерзают, Стив! Опомнись! — пытался на все лады урезонить помощник, у которого от происходящего давно тряслись ноги и зуб на зуб не попадал. — Это же настоящая бойня! Как ты не понимаешь, туда же нельзя идти!

— А мы не пойдем, — отрезал Стив и, выскочив из машины, размахивая руками, побежал наперерез БТРу, катящему в сторону мыса в составе поспевающей на помощь военным новой колонны бронетехники. На крыше у расчехленного пулемета наполовину высунулся стрелок. — Эй! Стойте! Остановитесь!

— Ты что, псих?! — заорал высунувшийся из люка водитель, когда машина, клюнув носом, едва успела затормозить в нескольких сантиметрах от него. — Жить надоело? Пошел вон с дороги!

— Я реквизирую этот транспорт, солдат, — сунув под нос водителю удостоверение, проорал Хокс сквозь грохот объезжающей БТР многоколесной бронетехники, которая приближалась к толпе, одна за другой включала закрепленные на бортах, прикрытые маскировочной сеткой силовые орудия, создававшие невидимый барьер, оттеснявший дерущихся в стороны. Казалось, будто чьи-то невидимые руки разводят беснующуюся толпу. Двигаясь ровным строем, машины стали рассредоточиваться, замыкая мыс в кольцо, в самом центре которого возвышалась ракета.

— Сэм, давай, — он махнул замешкавшемуся возле машины помощнику. — Быстрее!

Забравшись на транспорт, который снова влился в ревущий лязгающий поток, он устроился в кабине рядом с водителем.

— Нет! Не туда! — стараясь перекричать царящий вокруг звуковой хаос, проорал рулевому Стив. — Гони наперерез! К шаттлу!

Тот послушно вдавил педаль акселератора, попутно активируя силовые установки на корпусе. Ворвавшийся в кабину через люк морской бриз, долетевший с побережья, остро пах морем, топливом, буквально искрился напряжением, и Стив вновь ощутил то самое чувство присутствия, участия в чем-то важном, которое кружило голову и будоражило кровь.

Он снова в центре событий. И хотя сейчас своими действиями он впрямую нарушал все мыслимые и немыслимые приказы и предписания, ему было плевать — он должен был что-то сделать, должен был что-то предпринять. Из второй конторы решили утереть ему нос прямо у всех на виду — ничего не выйдет. Стив — тертый калач! И знал, что, если у него все получится, начальство поклонится ему в ноги. Нужно во что бы то ни стало довести до конца начатое дело, поражающее своей грандиозностью, и он это сделает, любой ценой. Адская машина запущена, и ее уже никто и ничто не остановит. Ни Харрис, ни сам Сатана.

Окруженный силовым полем, словно шар для боулинга, кегли, расшвыривающим разбегающихся людей на расстоянии нескольких метров перед ним, БТР стремительно несся вперед, держа курс строго на распятого Гая.

— Это еще что такое! — Харрис с вертолета наблюдал, как людская масса едва успевает расступиться перед несущимся к шаттлу БТРом. — Чье это подразделение? Кто отдавал приказ?!

— Это один из наших, сэр. Они движутся в сторону шаттла.

— Сам вижу! Какого черта! Соедините меня!

— Есть, сэр.

— С кем я говорю? — потребовал генерал. — Назовитесь!

— Сержант Рэдд, на связи, сэр!

— Какого, ради всего святого, хрена вы творите, сержант?

— Здесь Стивен Хокс, сэр! — представился микронаушник по внутренней связи. — Начальник отдела космических исследований и открытий корпорации «Хронос-1», он…

— Какая корпорация? — изо всех сил напрягая слух, вслушивался в плещущийся эфир генерал. — Что еще за «Хронос»…

По связи загремели выстрелы. Бронемашина внезапно остановилась, и из люка водительской кабины показался солдат. В следующую секунду его форма обагрилась красным, и он упал на броню, широко раскинув руки.

— Твою мать, — выругался Харрис и повернулся к пилоту: — Подбей его!

— Но они прикрыты силовым полем, — удерживающий винтокрылую машину в одном положении, пилот следил, как БТР, вздрогнув, вновь продолжил движение.

— Тогда пошли им гостинец с особой начинкой!

Вертолет, плавно описав полукруг, пристроился к бронемашине сзади, ощетинившись подбрюшной поворотной турелью. Стив уже не видел всего этого, обзорное стекло кабины машины, которой он теперь управлял, полностью заслоняла циклопическая громадина шаттл, загородив и крохотную фигурку Гая, до которого оставалось менее ста пятидесяти метров. Рядом на заляпанном кровью сиденье монолитной статуей застыл напарник. Внезапно он заметил, как к распятию приближаются несколько человек в плащах, которые, не обращая на происходящее вокруг внимания, торопливо приблизились к Метьюсу и стали слаженно снимать его с перекладины, насильно вырвав из объятий какой-то девушки, беспомощно съежившейся на сцене.

— Не-ет! — закричал Стив, до предела выжимая педаль сцепления и переключая передачу. Многоцилиндровый двигатель взревел, продолжая обороты. Они опередили его. Они все-таки оказались первыми.

В этот момент вертолет выплюнул в сторону броневика прочертивший полосу огненный шар, и настигнутый БТР, чуть подпрыгнув, взорвался, грузно перевалился набок, фонтаном разбросав вокруг куски брони и колеса. Пропахав землю обшивкой, неподвижно застыл в подсвеченных, занимающимся восходом густых клубах медленно оседающей пыли. Над мысом Канаверал неторопливо вставало солнце.

— Отличная работа! — Харрис показал летчику большой палец. — Этот уж точно свое откатал!

Перевалив на спину тело мертвого напарника, закашлявшись, Стив выбрался из люка на крыше броневика и прислушался к гулу винтов удаляющегося вертолета. От удара о руль онемела ключица, пыль застилала глаза, мешая нормально дышать и видеть. Но Хокс все-таки успел заметить, как волокущие прикрытого плащом Гая противники исчезают в недрах люка, ведущего в гигантский подземный лабиринт из переплетающихся коридоров и технических блоков для обслуживающего персонала. Наплевав на вывихнутое плечо и сочащуюся из уха кровь, Стив рывком оказался на ногах и, выхватив пистолет, прихрамывая, заковылял к подножию стартовой площадки, возле которой горько рыдала на остатках разломанной сцены девушка.

— Они забрали его… — захлебываясь слезами, нараспев причитала Лара, словно в трансе оглаживая забрызганные кровью Гая шершавые доски сцены, словно потерянный в толпе ребенок. — Они его у меня забрали… забрали его.

Осторожно приблизившись к люку, Стив набрал побольше воздуха и рванулся вперед, ожидая встретить яростный отпор затаившегося в глубине противника.

Но на спускающейся на несколько пролетов вниз неосвещенной лестнице никого не оказалось. Стив сделал шаг, и оборудованная датчиками давления ступень, с которой начинался спуск в подземные коммуникации, тут же вспыхнула под подошвой, мягким желтоватым светом освещая пространство высотой в два и шириной в полтора метра на несколько метров вперед. Почуяв азарт погони, Хокс стал быстро спускаться вниз, сопровождаемый со всех сторон передвигающимся вместе с ним трехметровым путеводным освещением.

Длинный коридор, лестница, Т-образная развилка… куда?

Стив на мгновение растерялся, остервенело вертя головой из стороны в сторону. Черт! Вон! Слева вдалеке периферийным зрением он уловил далекую вспышку света. Вон они! Туда! Он с новыми силами побежал вперед. Он не сдастся, несмотря ни на что, вцепившись в Звездного Путника железной хваткой бульдога. Расстояние сокращалось, свет не двигался.

Что такое? Почему они мешкают, чего ждут? Преследователь приободрился. Когда до застывшего светового пятна оставалось каких-то семь метров, Стив сбавил шаг, а потом и вовсе остановился. Приглядевшись, он с удивлением разглядел стоящий на полу у стены металлический ящик с инструментами. Интуиция подсказывала, что что-то не так. Но азарт от погони не давал оставаться на месте, заставляя продвигаться вперед. Стив едва поравнялся с ящиком, как вдруг темноту перед ним озарила яркая пистолетная вспышка, и пуля пронзила бедро.

Успев среагировать, Стив резко выбросил руку и выстрелил в то место, где секунду назад было пламя. Послышался приглушенный всхлип, и в нескольких шагах перед ним осветилась еще одна световая секция, на пол которой упал один из преследователей, выронив волчком отлетевший в темноту пистолет. Ловушка! Тяжело дыша от полученной огнестрельной раны, Стив подошел к распростертому агенту «Хроноса-2», под которым медленно расползалась лужа, из-за мягкого желтоватого освещения казавшаяся иссиня-черной.

Хитро. Он по достоинству оценил уловку противника и поежился, представляя, что все это время находился под прицелом терпеливо выцеливающего его противника, который специально выжидал в темноте, подпуская его поближе, чтобы не промахнуться в гуляющем свете наверняка. Оставить вытащенный из одной из многочисленных подсобок ящик в виде приманки, чтобы сбить его с толку, а самому, подобно изобретательному пауку, затаиться в темноте, спиной и ногами уперевшись в противоположные стены коридора, чтобы не создавать давления на пол. Что сказать, подготовку противника нельзя было недооценивать. Но ведь и он тоже не промах!

Покрытое каплями пота лицо Стива легонько пощекотал налетевший откуда-то спереди ветер, остро пахнувший водой. Океан! Значит, там выход, и он уже близко. Вперед, смелее!

Превозмогая острую боль, становившуюся все сильнее, Стив помнил, что агентов, захвативших, Гая было двое, а это значит, что следующая встреча будет последней. Очередной поворот оправдал его ожидания — через пару десятков метров подземная коммуникация оканчивалась проемом, в который бил яркий свет. Стив устремился туда.

За несколько шагов до выхода в прямоугольном проеме стала видна линия прибоя, и последний оставшийся агент, волокущий завернутого в плащ Гая, направлялся к шлюпке, позади которой на волнах покачивалась роскошная двухпалубная яхта. Больше ничего Стив разглядеть не успел, так как ему под ноги с тихим писком шлепнулся блестящий продолговатый предмет. Штатная оперативная «К-15»! Коротнуло в мозгу, и Стив что есть мочи бросился назад в тоннель. В спину ему пахнуло жаром от взрыва, стены и пол задрожали, выход из коридора обрушился.

Эпилог

Добежать, долететь, доплыть,
Дохромать… или жертвой пасть.
Я обратно хочу дойти,
Я обратно хочу попасть.
Я хочу видеть темный лес,
И хочу я пройти сквозь бор,
Я хочу слышать звон вершин
От холодных высоких гор.
Я хочу скакать на коне,
Чтоб рука на эфесе меча.
Становилось чтоб грустно мне
Только так, иногда, невзначай…
Будет жизнь мне тогда мила,
Жизнь награда, а не напасть…
…Я обратно хочу дойти,
Я обратно хочу попасть!..

«Долгая дорога домой», группа «Стереофонические эльфы»

Гай открыл глаза. Постепенно сфокусировавшись, вернулось зрение, и он с удивлением посмотрел на красивую воздушную люстру в форме изящного лотоса, висящую над его головой. Она не была включена, свет поступал в помещение откуда-то извне.

— Ну вот. Доброе утро, рад, что ты наконец-то проснулся, — донесся откуда-то сбоку приятный негромкий голос. — Представляешь, ты был без сознания почти целые сутки. Позволь осведомиться, как твое самочувствие?

Гай повернул голову, и его щека коснулась мягкой подушки. После всего пережитого это было настолько приятное и неожиданное ощущение, что он поначалу даже испугался, что это обман, фантом. Иллюзия, с которой вот-вот придется расстаться. От мягкого материала веяло лаской, теплом и уютом. Домом, которого у него теперь не было. И, скорее всего, никогда уже не будет.

Оказалось, что Метьюс лежал на широкой кушетке, заботливо укрытый клетчатым пледом. Она располагалось у стены, выполненной из неизвестного ему сорта древесины и покрытой замысловатой, переплетающейся резьбой, которая показалась Гаю очень красивой. Другая часть помещения представляла собой старинный кабинет, выполненный в колониальном стиле.

От пола до потолка вдоль всех стен, за исключением той, где находилась кушетка Гая, располагались высокие стеллажи, уставленные всевозможными книгами. Но названия на корешках ни одной из них он не смог прочитать — зрение восстановилось не полностью. В дальнем углу на точеной деревянной подставке покоился старинный глобус-сигарница, а под потолком покачивались подвешенные на невидимых нитях предметы, которых Гай никогда не видел и назначения которых не знал.

В центре кабинета на красивом домотканом ковре возвышалось кресло с высокой спинкой и подголовниками, в котором устроился мужчина, которому можно было дать как пятьдесят, так и шестьдесят лет. На нем был старомодный, но безупречный сюртук, от застегнутой на латунные пуговицы жилетки которого к нагрудному карману щеголевато протянулась золотая цепь. Аккуратная стрижка посеребренных сединой волос, прямой нос, аристократичное, не лишенное привлекательности лицо, умный взгляд голубых глаз, в которых плясала лукавая искорка. Изогнутый подлокотник кресла украшал франтоватый котелок, тут же была прислонена трость, набалдашник которой был выполнен в виде позолоченных песочных часов.

Рядом с незнакомым джентльменом располагался журнальный столик на тонкой ножке, на котором стоял поднос с чашкой чая на блюдечке и вазочка с белоснежными кубиками сахара. Он удобно и в то же время непринужденно устроился в кресле, закинув ногу на ногу, в остроносых штиблетах на манер лондонских денди.