— Что и произошло.

— Но каким образом? — растерялся вконец запутавшийся Паташик, указав на выпуклую кнопку пожарной тревоги. — Вы же сами говорите, что он был привязан. Как он смог нажать?

— Разбил стекло головой, — Кейт встала с пола и поправила челку тыльной стороной ладони в перчатке.

— Ого! — присвистнул Паташик. — Парень пошел на отчаянные меры.

— Он просто хотел жить, — пожала плечами девушка, снова посмотрев на стену, и тихо добавила, о чем-то задумавшись: — Так хотел, что схватился за соломинку.

— Что? — перехватив ее взгляд, насторожился Муни.

— Пока не знаю, — задумчиво ответила Кейт. — Слишком мало информации.

Нагнувшись, Паташик внимательно осмотрел щиток, присев на корточки.

— Интересно, а где остальные осколки? — Паташик оглядел пол вокруг себя.

— Прибрался, ясное дело. Наш невидимка не упустил мелочей, даже когда торопился. Смит мудро поступил, что сохранил для нас кусочек. Вызывай остальных парней, пусть потрясут все ближайшие помойки, ставлю пятерку, чего-нибудь да найдут! Местные бродяги и бездомные тоже наверняка что-то слышали. Короче, забот полный рот!

— Давай-давай, — поторопил Муни, заметив, как вытащивший телефон Паташик брезгливо поморщился. — Сам кричал, что засиделся на кабинетной работе. Так вот тебе и приключение.

— Осталось выяснить, чем ему отпилили руку. — Кейт сняла перчатки и, скомкав их, сунула в карман куртки. — Уверена, что это было именно здесь.

— Чего так?

— Там кровь в дальнем углу, едва присыпанная. Нужно отослать на экспертизу.

— Сделаем.

Кейт вновь замерла, внимательно разглядывая стену ангара.

— Вам не кажется это странным? — спросила она. — Заброшенный ангар на отшибе, зачем это кому-то?

— Перевалочный пункт, логово, да мало ли что еще, — пожал плечами итальянец. — Что именно странно? Поясни.

— Краска, — Кейт подняла руку. — На той стене.

— Ну, ремонт, — пробормотал Муни, прикуривая сигарету. — И?

— Если начали ремонт, то почему покрашена только одна стена? — не оборачиваясь, нахмурилась девушка. — И никто не работает сейчас?

— Надо потрясти начальника порта или кто тут у них всем занимается, — выдохнув дым, Муни указал сигаретой на стену. — Все может быть, не та смена, или у парней воскресенье. К тому же разгильдяев, которым только дай волю покосить от работы, пруд пруди. Я бы на таких точно управу нашел, уж поверь.

— Но ее явно нанесли недавно. И если здесь работают маляры, где банки с краской, лестницы, прочее?

— А может, им и надо было только одну стенку залить, — пожал плечами Паташик. — Необязательно же красить сразу все.

— В ночь убийства? — упорно не сдавалась девушка. — А машина? На ней тоже были следы краски, помните?

— Я понял тебя, сестренка, — кивнул Муни, доставая мобильник. — Я тебя понял.

— Ну, что тут у вас? — В ангар шумно ввалились баллистики в сопровождении фотографов, и просторное помещение недовольно завибрировало, словно пещерный грот, в котором взорвали шумовую гранату. — Фью! Да тут работы до вечера. Ну, Муни, удружил!

— Да, все, что ни увидите, все ваше, — широким жестом предложил Муни и снова вытащил зазвонивший мобильник. — Муни.

— Как насчет чего-нибудь перехватить? А то я с утра только на «келлогс» молока плеснул, — Паташик посмотрел на Кейт.

— С удовольствием съела бы какой-нибудь салатик, — согласилась девушка, вспомнив, что позавтракать довелось только чашкой кофе. — Или горячий бутерброд.

— Поддерживаю.

— Куда пойдем?

— Вы не поверите, но я знаю, — отключив телефон, Муни оглядел смотрящих на него напарников. — Кафе «Лагуна», на углу Холстед-стрит и Милвейк-авеню, в семь тридцать.

— А почему так поздно? — удивилась Кейт, почувствовав, как тут же воспротивился обрадовавшийся было желудок. — Зачем терпеть до вечера?

— Можно и не терпеть, но наведаться туда стоит, ибо там будет наш загадочный дровосек, — облизнув уголок рта, прищурился подбоченившийся Муни. — Короче, нас немедленно требуют в контору. Парня только что кто-то сдал.

— Сядьте! — неожиданно рявкнул аналитик. — Угомонитесь вы, наконец?

— Ну, ладно, ладно, — Муни привстал и оглядел загомонивших коллег, своих и «ботаника», собравшихся тут же, примирительно поднимая руки. — Замяли, старик. Замяли.

— Это не просто псих-одиночка. — По жесту аналитика оператор стал переключать слайды, поочередно демонстрируя различные газетные заголовки и фотографии из полицейских отчетов с мест преступления. — Нострадамус имеет прямое отношение ко всем крупным ограблениям казино и банков, а также разборкам местных группировок за последние три месяца.

— Ну да, слышали. Каждый раз кровавая баня, но денег на месте не обнаружено, — кивнул оторвавшийся от вычислений Паташик. — Тот, кто это делал, прослыл новым Гудини краж.

— Но как он это делал? — подперев кулачком щеку, Кейт постучала ручкой по лежащему перед ней блокноту.

— В том-то и дело, что он ничего особо и не делал, — выдержав паузу, аналитик медленно сказал, так, чтобы до всех дошло, выделив последнее слово. — Он просто знал.

— Э? — крякнул Муни. — Поясни. Как на него все-таки вышли.

— Вот по этому фото. Это единственный снимок, который был способен хоть что-то прояснить.

Изображение витрины кафе-пиццерии, в которой застрял поваленный набок полицейский джип, сменил черно-белый снимок припаркованного «Доджа», явно стоп-кадр с внешней камеры наблюдения, на заднем сиденье которого смутно угадывался лежащий расплывчатый силуэт.

— Это снимок камеры наблюдения с перекрестка Миллера, на котором четырнадцатого июля две тысячи первого был ограблен инкассатор, перевозящий выручку казино «Маджестик». То есть вчера. Четыре миллиона наличными. Погибли двое полицейских и шестеро налетчиков.

— Ну и? — Муни озадаченно потер переносицу. — Кто-то лежит, и что?

— Пф! Да тут даже лица не видно, — мельком взглянув, фыркнул Паташик, снова щелкая калькулятором. — И это улика?

— Вот почему водитель остался жив, когда в машину стреляли, — пробормотала Кейт, чувствуя, как постепенно начинает вырисовываться вся картина целиком.

— Именно, Либби, — одобрительно кивнул аналитик. — Улика заключается в следующем. Увеличьте. — Изображение на холсте приблизилось, став еще более размытым. — Двойное, на карман. Так. Чистка полей, еще… отлично! Видите?

Все собравшиеся в небольшом проекционном зале невольно подались вперед, словно школьники, которым географ тыкал указкой в новую, неожиданную локацию на глобусе, стоявшем на учительском столе. Из нагрудного кармана пиджака лежащего на заднем сиденье человека был отчетливо виден фрагмент жидкокристаллического экранчика.

— Вот это номер… — приглядевшись, пробормотал в усы Паташик.

— ViewPad 7. Пока что мы знаем, как и где он его заполучил, но это обстоятельство делает Нострадамуса практически неуязвимым для полиции и ФБР в их обычном понимании. Все таинственные исчезновения денег с мест преступлений дело рук одного и того же человека.

— Но как это возможно… — потрясенно пробормотал позабывший про калькулятор Паташик и, внезапно осененный догадкой, выпалил сам себе: — Он что… из наших?

— То-то и оно! — кивнул аналитик.

— Охренеть можно, — Муни, нацепив очки, внимательно изучал увеличенный снимок на проекторе.

— Но тогда мы бы знали об отступнике, — Кейт почувствовала, как по спине побежали мурашки. — Это же вопиющее нарушение протокола!

— Вот тут начинаются вопросы, — развел руками аналитик и присел на стул рядом со столиком, на котором располагался проектор, с которым возился ассистент. — Это сейчас выясняется, но нам уже сообщили, что часть документов либо скопирована, либо уничтожена, либо заражена вирусом, что, в принципе, одно и то же.

— Кто он, грабитель, террорист? — поинтересовался кто-то из оперативной бригады. — Оперативник или агент? Залетный Робин Гуд?

— Увы. Судя по последнему убийству, он подготовлен и действует отчаянно, как человек, которому уже явно нечего терять. Скорее всего, он даже не боится быть нами рассекреченным.

— Ну и геморрой. Лучше бы это был обычный серийник, — наконец выругался заелозивший на своем стуле Муни. — Тьфу!

— Но зачем ему понадобился перстень Смита? — наклонился вперед Паташик. — Чтобы взломать пароль, нужно время и техника.

— Пока неизвестно. У него наверняка есть еще одна штаб-квартира где-то в городе, а склад — это так, перевалочный пункт или типа того, — развел руками Муни. — Давай решать проблемы по мере их поступления. Быстро перекусим и по адресу, силки расставлять. Может, кто и забежит.

— Хотелось бы, — откликнулась Кейт, глядя на размытую фотографию Нострадамуса, лежащего на заднем сиденье автомобиля.

Таинственный преступник с непонятной целью. Опережающий их на несколько шагов вперед.

* * *

В засаде сидели уже почти второй час. До указанного времени оставалось сорок минут.

— «Лагуна», — Муни прочитал аляповатую вывеску над стеклянным входом в непримечательное кафе, глядя через тонированное стекло машины Кейт, припаркованной на другой стороне улицы. — Кто им все это придумывает? Звучит как название того дурацкого фильма.

— Тогда бы было «Голубая лагуна».

Муни искоса глянул на сидящую рядом Кейт, которая, думая о чем-то своем, теребила жетон, который держала в руках, водя по нему большим пальцем.

— Нервничаешь?

— Немного, — согласилась она.

— Расслабься, — понимающе кивнул напарник. — Ждать — это неотъемлемая часть любой работы. И нашей в том числе.

— Угу.

— Можно вопрос? — Муни явно не сиделось в тишине.

— Конечно, — насмотревшись на жетон, Кейт повесила его обратно на ремень.

— Почему к нам?

— Не знаю, — напарница пожала плечами. — Сказали, поехала.

Она действительно не задумывалась. Получила приказ о переводе, разорвала немногочисленные старые связи, быстро упаковалась — и на самолет. Сорвалась с места, и все. Приказы не обсуждают.

— Ясно. Семья, дети?

— Нет. Папа в Сиэтле. Мама… про маму не знаю.

— А мои уже все, отплясались. Старик пятнадцать лет назад, а мать с полгода, — Муни достал из мятой пачки «Лаки страйк» сигарету и, помусолив ее в руке, поинтересовался: — В машине не курим?

— Если можно.

— Ясно, — покладисто согласился итальянец.

— Что?

— Да ничего. Правда. — Он засунул сигарету обратно в пачку. — Просто впервые работаю с женщиной.

— Неудобно? — заинтересовалась Кейт.

— Я этого не говорил, — Муни примирительно поднял руки.

— Тогда что?

— Там, откуда я родом, было принято сначала давать тебе в морду, а затем, пока ты пересчитываешь разбросанные по земле зубы, интересоваться, что, собственно, ты хотел спросить, — усмехнулся Муни.

— Дрался с женщинами? — Кейт вскинула бровь.

— Ни разу. Однажды двинул отцу за мать. Она пришла с работы, задержалась и была с каким-то парнем. Знакомый. Просто проводил с работы. И тут понеслось! «Шлюха», «стерва»! Это было первый и последний раз, когда я ударил родного человека. Он в тот вечер ушел. Ничего не сказал. Но посмотрел так, что я на всю жизнь понял и запомнил, что он мне больше не отец. Мать всю ночь плакала. А я лежал за стенкой и не знал, чего во рту соленого больше, крови или слез. Поклялся, что больше никогда не допущу, чтобы по моей вине плакала женщина. Мама, конечно, сделала вид, что ничего не случилось, и, как всегда, сделав завтрак, пошла на работу. А потом старик явился за вещами, пьяный и с красными глазами. Ночевал в каком-то придорожном дерьме с дешевыми бабами, ясное дело. Он давно мать обманывал, я чувствовал. А брат, старший, оказывается, знал. Только сказать боялся. Детей вообще никто никогда не слушает, только они почему-то всегда крайние.

— А братья где сейчас?

— Старший на подхвате, — пожал плечами напарник, следя за улицей через боковое стекло. — Клерком в одной конторе. Кабели и серверы. Короче, вся эта новомодная чушь. А Боб, — Муни помолчал и, вздохнув, понизил голос. — Бобби посадили пять лет назад. Навесили мокруху из-за пустяка, кому-то он сильно не понравился, то ли дорогу перебежал. Короче, подкупили адвокатов, впаяли пятнаху и на жердочку. Маму это и подкосило. Первое время еще держалась. А как из тюрьмы написали, что он попытался покончить с собой, все — как отрезало. Я-то потом специально ситуацию узнавал — его там петухи как-то прижали, всей толпой навалились, еле отбился. Вот рассудок и не выдержал. Да что Боб. Клетка таких мужиков ломает, что диву даешься. — Он вздохнул и немного помолчал. — Такие дела.

— Мне жаль, — Кейт с неподдельным сочувствием посмотрела на напарника.

— Нам всегда жаль, — задумчиво откликнулся Муни, продолжая внимательно наблюдать за улицей. — Всем и всегда чего-то жаль.

— Можно тебя спросить? Ты потому сменил имя? Как-то не вяжется у меня Френк Муни с твоим итальянским акцентом.

— Ты права. Моя настоящая фамилия Мунис. Франсиско Джей Мунис.

— Это в честь того актера?

— Да. Но не забывай, что он был еще и великолепным автогонщиком и известным ловеласом! — Муни рассмеялся. — Спасибо, Кейт, ты умеешь поднять настроение.

— Эй, смотри, — неожиданно встрепенулась девушка, когда в конце улицы появился человек, направляющийся по тротуару в сторону кафе. — Он?

— Похож, — сверившись со снимком, Муни стал внимательно следить за человеком, который шел в их сторону, изредка поглядывая по сторонам. — Да, точно, он. Дадим ему войти, еще минут десять, и идем.

Взяв с приборной панели зашипевшую рацию, он нажал кнопку связи и негромко скомандовал:

— Вижу объект. Ждем. Не торопитесь, ребята. Дадим ему войти, и только по моей команде.

— Понял, — неприметный парень, маячивший у лотка с газетами на противоположной стороне перекрестка, слегка повернул голову по направлению к кафе.

— Я готова, — сидящая рядом Кейт отстегнула ремень безопасности, почувствовав, как защекотало в желудке. Выслеживание начиналось.

Человек приближался к кафе. За несколько метров до входа он неожиданно остановился, будто что-то вспомнив, и, пошарив в карманах куртки, внимательно оглядев улицу, задержал взгляд на машине, в которой караулили Кейт и Муни. А через мгновение улыбнулся, поднял руку и… помахал, словно увидел старых друзей.

— Что еще за хрень, — нахмурившись, озабоченно пробормотал озадаченный Муни.

В следующую секунду человек, соответствующий описанию Нострадамуса, развернулся и побежал.

— Черт, Кейт! Уйдет! — Напарники шумно вывалились из машины, выхватывая оружие. — За ним!

— Я через дворы!

— Давай! — Второй рукой Муни поднес ко рту рацию с такой силой, что чуть не выбил себе лицевой панелью зуб. — Штаб! Ведем преследование! Он нас заметил! Повторяю… Да не знаю я, черт!

Резко взяв в сторону, Кейт перебежала улицу перед носом затормозившей машины и стремглав бросилась в темный закоулок, за углом которого секунду назад скрылся беглец. Как он их заметил? Что выдало?! Почуял засаду, действительно знал в лицо? Но стекла в ее машине были тонированы. Обрывки мыслей клочками бумаги, которую небрежно искромсали ножницами, метались в голове, словно мотыльки, выталкиваемые резким дыханием между неплотно сомкнутых губ. Но годы подготовки дали свое, и Кейт мгновенно сосредоточилась на беге, отбросив прочие мысли. Догнать! Остановить! Все разговоры потом! Она на бегу вскинула пистолет и, успев бегло отметить, что лампочка послушно мигнула зеленым, постаралась прицелиться.

— Полиция! Стой!

Не отреагировав на команду, преследуемый инстинктивно вжал голову в плечи, вновь поворачивая за угол, словно заманивая девушку глубже в лабиринт чикагских улочек.

— Черт!

Опустив оружие, Кейт изо всех сил снова припустила вперед и, не останавливаясь, повернула за угол, даже не подумав, что там может поджидать засада. Время, только время! Догнать, обезвредить — сконцентрировавшийся на цели мозг упорно двигал тело вперед. Выдох-вдох. Выдох-вдох. С обеих сторон ритмично мелькали помойки, балконы, двери черных ходов, пара машин… Кейт ощутила, как кровь прилила к лицу. Спина отчаянно убегающего человека мелькала уже далеко впереди, в самом конце новой улицы, где виднелся двухметровый забор, окутанный клубами пара, струящегося из канализационных щелей. Девушка быстро выдохлась, чувствуя, как шлепают по лопаткам собранные в хвост волосы. Сильно заломило в боку.

Достигнув забора, преследуемый подпрыгнул и, подтянувшись на руках, стал переваливаться на другую сторону. С неприязнью понимая, что упускает преступника, Кейт снова вскинула пистолет и, набрав воздуха в саднящие от беготни легкие, выкрикнула как можно увереннее:

— Стоять! Стреляю!..

Человек спрыгнул по другую сторону, и Кейт потеряла его из виду.

— Черт!

За забором загремел опрокинутый мусорный бак, взвизгнула кошка, и в следующий миг смачно заматерился Муни.

— Ах, чтоб тебя! Кейт, это я! Я… Не стреляй! Кот, твою мать!.. Пошел вон! Последние штаны, и те за двести баксов… А ну брысь!

— Где он?! — срываясь на хрип, тыча пистолетом в асфальт, вслепую заорала девушка.

— Не знаю, я срезал через заправку, — за забором часто дышал видный в щелях согнувшийся напарник, трущий джинсы на коленках. — Тут никого. Тупик. И балконы…

— А ну заткнитесь вы там! — ворчливо донеслось откуда-то сверху, послышалась возня и детский плач, затем шумно поднялась рама окна. — Я ведь говорил, будете шариться по помойке, копов вызову! Ну, пошли, бомжары хреновы! Хочется жрать, идите и заработайте!

— Сейчас бомжара поднимется и кому-то всыпет по ушам, — рявкнул Муни, вытягивая над головой руку с жетоном. — Видели кого? Тут только что бежал человек. Это преступник. По балкону поднимались?

— Извините, нет никого. У нас все в порядке, мы давно здесь живем, — смущенно пробормотали сверху, и окно быстро захлопнулось.

— Идиоты, — сплюнул итальянец. — Вот и защищай таких.

— Но как это возможно, — потрясенно оглядывалась Кейт по ту сторону забора. — Куда он делся…

Вдалеке завыли полицейские сирены.

— Как всегда, вовремя, — крякнул Муни и, навалившись плечом, выломал несколько плохо сидевших досок, протискиваясь к девушке. — Дали нам с тобой по носу, девочка. Ладно, пошли. Надо это обмозговать.

* * *

— Поди теперь рассказывай Синизу, что это не мы его спугнули, — вздохнул Муни, когда они вернулись к кафе и зашли внутрь, чтобы осмотреться. — Господи, как же мне сейчас не хочется увидеть его самодовольную рожу. Представляю — а-а-а, Муни, что тут у нас? Опять обделался, чертов итальяшка, тьфу!

— Мы тут ни при чем, — тихо откликнулась Кейт, у которой от бега продолжало остро саднить под правой грудью, стесненной резинкой лифчика. Нужно возобновлять пробежки, подруга, так дело не пойдет. Не хватало еще схлопотать первый выговор из-за слабой физподготовки.

— И помахал, — словно не слыша собеседницу, продолжал рассуждать сам с собой Муни. — Махал и смотрел прямо в глаза, Кейт. Такой хрени даже в кино не бывает.

— Он откуда-то знал, что мы его ждем.

— Но стекла-то затонированы, — кивком поблагодарив расставившую чашки и сахар официантку, воскликнул Муни. — Как объяснить эту хрень?

— Не знаю, жильцов опросить в любом случае надо, — покачала головой Кейт и, отхлебнув из чашки, рассеянно оглядела заведение, задержав взгляд у барной стойки. Там, рядом с цветастыми наклейками «Бада» и «Миллера», в темном закутке у холодильника была закреплена изогнутая ультрафиолетовая лампа, которая, то мигая, то угасая, хаотично высвечивала кривую неоновую надпись на стене: «Моргаю? Идите домой пешком или воспользуйтесь услугами нашего специального водителя. Чрезмерное употребление алкоголя вредит вашему здоровью!» То проявится, то исчезнет. То проявится, то исчезнет. Девушка нахмурилась, позабыв облизнуть верхнюю губу, на которой осталась густая молочная пена. Перебрал парень? А ну-ка прочитай! Но на уставшую за день Кейт безобидная, но мудрая шутка для завсегдатаев-алкоголиков произвела совершенно обратное действие.