Там на столе стоял кнопочный телефон. Номер, записанный на бумажке, московский, но с этого телефона был выход на межгород. Мишаня, зажав трубку между головой и плечом, начал нажимать на цифры, а потом вспомнил про громкую связь и включил. Раздавались медленные гудки.

— Мне чё-то кажется, — проговорил Мишаня и зевнул. — Что ты меня…

— Алло, — ответили с той стороны. — Слушаю, говорите.

— Алё, — от неожиданности сказал Мишаня. — Кто это?

— Откуда у вас этот номер? — в голосе послышалось раздражение. — Больше сюда…

— Подождите, — влез Виктор. — Ваш номер мне дал Эдуард Волгин… Эдик. Он шлёт пожелания здоровья и просит напомнить об обещании.

— Вы его сын?

Виктор откашлялся. Он не знал, что у Эдика есть сын. Ворам в законе запрещалось иметь семью, но многие это правило игнорировали, проживали с сожительницами или открыто демонстрировали своих детей, особенно в последние годы.

— Нет, я его хороший знакомый, — сказал Виктор. — Эдик сейчас взаперти, под следствием, но сказал, что вы поможете нам в городе…

— Помогу, — уверенно ответил собеседник. — Что у вас стряслось?

* * *

Окраины Новозаводска, через несколько минут

Студент шумно вздохнул. Шрам на голове пульсировал от боли, будто там снова открылась рана. А те люди напротив — именно те, которых он тогда видел на войне. Сейчас они тоже готовы к бою.

В правом кармане куртки у Студента лежал пистолет, в левом граната. Он не испугался их тогда, не испугается и сейчас.

Время поджимало, и пора уже было выходить для разговора. Но у седого, их главного, не вовремя зазвонил телефон. Главный взял трубку, послушал… и приоткрыл рот от удивления, потом заругался на чеченском и бросил телефон помощнику.

Студент вышел вперёд, седой тоже, иногда оборачиваясь. Чеченцы с удивлением переглядывались между собой.

— Я Иса, — представился чечен.

— Ваня Студент.

— Будем знакомы, Ваня Студент. Хотел поговорить с тобой, как мужчина с мужчиной, — с лёгким акцентом говорил Иса. — Обсудить вопросы, кто главный в этом городе, кто каким бизнесом занимается, кто с кем работать хочет. Но я не знал, что у вас есть такие знакомства.

— У меня много знакомых, — Студент расставил ноги на ширине плеч, заранее прикидывая, что в случае замеса схватит Ису и прикроется им от пуль.

— Таких знакомых много не бывает. Друзья моих друзей — мои друзья. Произошло недопонимание, Иван. Поэтому мы уходим. Но если захочешь сотрудничать, всегда будем рады услышать. Приятно было поговорить с настоящим мужчиной.

Он протянул визитную карточку, на которой было нарисовано здание и надпись крупным шрифтом: Терекстройинвестбанк, после этого вернулся в машину. Ваня пошёл к своим, смяв карточку и выбросив её в грязь.

— И чё это было? — с недоумением спросил Старый.

— Сам бы хотел знать, — Студент обернулся, но чеченцы уже уезжали. — Кто-то ему позвонил, вот он и сорвался с места. Ладно, пацаны, обсудим с Иванычем. Надо ещё насчёт Большого решить…

…А Большой тем временем сидел в своей машине и следил, как двое его людей подъехали к ДЮСШ. В руке он держал телефон, но никак не мог дозвониться до Черепа…

* * *

Чита, ресторан Александровский сад

— В Швейцарию? — Шелехов усмехнулся. — Да хоть завтра, на частном самолёте. Спонсор организует что угодно. И лучших врачей тоже.

— Рад слышать, — прохрипел Латыпов, потирая грудь. — А то уже тяжело терпеть.

— И не надо терпеть! Не вылечат в Швейцарии, отправим вас в Израиль, Штаты, куда угодно, — Шелехов показал на мягкое кресло у стола. — Да вы садитесь, мы как раз всё обсуждаем.

— Но надо устроить всё быстро, — сказал сидящий рядом с ним Нижегородцев и поправил строгие очки. — Центр задаёт вопросы, и если завтра к обеду мы не дадим им всю информацию об этих предателях, которые вывозят секретные грузы за границу, то они вмешаются. А Ремезов там на хорошем счету. Впрочем, с такими обвинениями мало кто будет за него вступаться, но всё же…

— А показания… кх-кха, — Латыпов плюхнулся в кресло. — Уже дали?

— Завтра приезжает инквизиция из Москвы, — Шелехов усмехнулся. — Особо важный следователь из отдела собственной безопасности, будет раскручивать дело о государственной измене. Поэтому нам всем важно поторопиться. Но вы сделали правильный выбор, товарищ подполковник. Чем скорее мы изгоним эту заразу из службы, тем проще нам будет работать в дальнейшем.

— Показания не брали, — Латыпов отпил воды из стоящего перед ним стакана, чуть пролив на пиджак. — Я думал, уже всё готово… кха-кха-кха!

— С вашей помощью будет быстро. Но перед этим, — Шелехов наклонился к нему ближе. — У меня к вам две просьбы. Первая — поспособствовать освобождению майора Кузьмичёва, чтобы он тоже дал письменные показания, они зайдут лучше всего. А второе — убедить Волкова, чтобы он не выделывался. Я ему сказал, что нужно сделать, но он чего-то думает. Если б не акции и его фирма, мы бы уже давно…

— Я его помню, — заявил Нижегородцев, закуривая большую сигару с помощью бензиновой зажигалки. — Выскочка, зелёный ещё, но Вишневские ему верят. Хотя наглости и отчаянности ему не занимать. В любом случае пора бы ему свалить, как всё закончит. Передайте ему, что если ему так нравится охранять, то пусть там охраняет какие-нибудь киоски с пивом.

— Точно, — Шелехов засмеялся. — Или деревенские сортиры. Но это мы так, шутим, все понимают, как заканчивают такие бандиты. И по этому поводу, я предлагаю отметить скорейшее завершение этого дела. И вы, товарищ подполковник…

Латыпов встал, кашлянул и хрипло вздохнул.

— Ну и гады же вы, — с трудом сказал он и закашлялся. — Какие же вы гады, сука, б*** поганые. Я сам… кха!.. не подарок. Но я своё дело делал и не думал… кх… как всех нае***ть и заработать на этом.

— Прошу прощения, — Нижегородцев нахмурился и положил сигару в массивную стеклянную пепельницу. — Вы не в себе, товарищ подполковник? В вашем положении эти фразы только…

Подполковник Латыпов выпрямился и убрал руку под пиджак. Нижегородцев выпучил глаза, а Латыпов достал пистолет и выстрелил в него почти в упор.

Нижегородцев молча опрокинулся назад, забрызгав кровью всё вокруг. В ресторане закричали, кто-то начал прятаться под столами, кто-то побежал на выход.

Латыпов прицелился в обалдевшего Шелехова… и закашлялся.

Пуля, которая должна была разнести полковнику голову, прошла в сторону, не задев цель, отрикошетила от стены и с громким хлопком врезалась в колонку у сцены.

Кашель продолжался. Латыпов нацелился на грудь, но попал только в правое плечо. Шелехов вскрикнул, но поднялся и набросился на Латыпова всем весом, опрокинув стол.

Оба повалились на пол, Латыпов, оказавшийся снизу, продолжал хрипло кашлять прямо в лицо Шелехову. Тот сморщился от боли, но схватил Латыпова за руку и отводил пистолет от себя.

Ещё выстрел! Пуля врезалась в потолок. Латыпов хрипел, не в силах бороться, но дёргал правой рукой, пытаясь высвободиться.

— Тварь, сука! — мычал Шелехов, но он всё же почти смог перебороть старика. — Гадина! Вас всех, суки е***ые, мы вас всех…

Латыпов издал протяжный хрип. Онемевшая рука вот-вот выпустит пистолет…

Но он нащупал левой что-то горячее и обжёг пальцы. Сигара Нижегородского. Латыпов схватил её и ткнул Шелехова в лицо. Тот взвыл от боли и отпрянул назад. Латыпов взял пистолет двумя руками, но они тряслись, а боль в груди и спазмы кашля мешали ему нацелиться…

Выстрел.

Полковник Шелехов повалился на пол. Латыпов попытался встать, но не смог, не хватало сил. Ему оставалось только лежать, издавая громкий болезненный хрип вместо кашля. Он отбросил пистолет и достал мобильный телефон, но трясущиеся руки мешали набрать номер.

В зал вбежали милиционеры и сразу бросились к месту побоища…