— Направь свою магию в амулет! — хлестко прозвучал приказ.

— Как? — удивился я.

Но вместо ответа получил новое свечение глиняной таблички, и мои руки коснулись малахита. В груди возникло чувство тепла. Оно прошло от сердца к голове, подарив мне ощущение эйфории, затем перетекло в плечи и по рукам стекло в ладони, а затем влилось в амулет. Я стал заворожено наблюдать за засветившейся в темноте оправой.

— Отлично, — удовлетворенно произнес старик. — Значит, магию в отличие от памяти ты не потерял. Теперь проверим твой контроль. Создай каменную пулю.

— Эмм… я не умею, — растерянно произнес я.

— Вставай, — новый приказ и новое свечение проклятого куска глины!

Как же меня бесит мое бессилие перед ней! Так бы и разнес к чертям! Но сейчас я ничего не могу поделать, и снова хоть все чувствую, но повлиять на то, как мое тело поднимается, не могу.

— Создать каменную пулю!

С внутренним злорадством я наблюдал за выражением искреннего недоумения на лице старика, когда мое тело не подчинилось приказу.

— Не понял, — обескураженно произнес он.

— Я же сказал — не умею, — сдержать сарказм в голосе не удалось, да и не слишком хотелось, если честно.

— Хмм. Каменная пуля создается так, — поднял правую ладонь перед своим лицом старик. — Разводишь четыре пальца в стороны, мизинец прижат к ладони и не участвует в создании заклинания. Расстояние между пальцами примерно одинаковое, а если соединить их линиями должен получиться квадрат. Направляешь к пальцам свою магию, и когда она соберется на их кончиках, подаешь импульс, чтобы магия стянулась к центру воображаемого квадрата. Все понял? — и, не дожидаясь моего ответа, тут же приказал. — Выполняй!

На этот раз глиняная пакость сработала как надо и мое тело в точности выполнило все, как описал старик. Я вновь прочувствовал, как тепло идет от груди к голове, затем в плечи и далее в пальцы. Я снова, как в единственном воспоминании, видел нити, исходящие из них, только тогда они были коричневые, а сейчас светло-желтые, отливающие небольшой синевой. И вот когда четыре исходящие из моих пальцев линии сошлись в одной точке, магическая энергия завертелась юлой. Пару секунд ничего не происходило, а на лице Бологовского возникло недоумение. Зато потом — юла из магии взорвалась. Взрывная магическая волна, легко пройдя сквозь мою ладонь и не причинив ей никакого вреда, достигла сначала головы старика, который как раз всматривался в то, что у меня получилось создать. Стоило ей коснуться его лба, как тот рухнул на пол без сознания. А затем магия достигла и моей головы и мир померк.

Глава 3

Очнулся я вновь в знакомой комнате. Что произошло, я так и не понял, но явно не то, на что рассчитывал старик. И это грело душу. А то его приказы, которым я не могу сопротивляться, уже достали, и хотелось сделать хоть что-то, чтобы ему насолить.

За окном было слышно щебетание птиц. Кое-как поднявшись, я обнаружил, что меня раздели до привычных уже кальсон и рубахи. Пройдя к окну и раздернув шторы лишь убедился, что за окном утро. То есть как минимум прошло несколько часов с момента спуска в подвал. Да и урчание в животе намекало, что времени прошло не мало.

Где-то через полчаса меня вновь посетил Степан с подносом в руках, на котором исходила паром чашка с горячей кашей, кружечка чая и пара кусочков хлеба.

— Завтрак, господин. Надеюсь, вы голодны.

— Очень! А мне уже можно есть столь тяжелую пищу?

Мои опасения были не просто так — все же я пролежал, судя по косвенным упоминаниям, довольно долго и поесть нормально просто не имел физической возможности.

— Вы маг, господин, — пожал плечами мужик, — даже сильные ранения для вас не должны быть опасны, как простому человеку. А вот покушать — первое дело для здоровья.

— Хорошо, — сопротивляться у меня не было сил.

Уж больно соблазнительный запах распространялся от подноса, и съесть хотелось все и еще добавки попросить.

Старик меня навестил еще часа через два, как Степан забрал у меня посуду. Это время для меня было довольно томительным. Неизвестность, плюс — невозможность покинуть комнату и узнать, что происходит, тяжелым грузом давило на мозги. Так что его приход я воспринял с облегчением.

— Пришел в себя? — были его первые слова.

— Да. Что там произошло?

— Неважно, — отмахнулся старик. — Но ты навредил моим планам. Теперь придется тебя везти в комиссию, а это плохо.

— Чем же?

— Не твое дело, — процедил старик.

— И все же, — стал настаивать я. — Вы принудили меня к клятве защищать ваш род, а как я это должен сделать, не зная, что происходит?

— Наш род! — вызверился старик. У него даже жилка на виске запульсировала. — Запомни это и никогда не забывай! Ты теперь член рода Бологовских и это не изменить!

— Хорошо, наш род, — получение информации сейчас для меня было важнее споров со стариком, что так меня бесил. — Но это не отменяет моего вопроса. Как я могу защищать наш род, не понимая, что происходит?

Старик взял себя в руки и наконец соизволил ответить на мой вопрос.

— Мой внук был магом земли, как и остальные в роду. Я хотел обучить тебя нашей магии. Вместе со знаниями из библиотеки и домашним обучением это позволило бы смягчить эффект от твоей потери памяти и плавно ввести тебя снова в наше общество. Полноценным главой рода ты бы не стал, но я на это и не рассчитываю. Главой нашего рода станет твой сын, которого я обучу. Зато ты смог бы взять на себя рутинные обязанности и разгрузить меня, пока я занимаюсь обучением наследника.

— Теперь это невозможно? — спросил я, внутренне ликуя.

Если из меня хотели сделать цепного пса, да еще осеменителя, то я с таким категорически не согласен!

— Зря надеешься, — раскусил мои мысли старик. — Твоя участь предрешена и ты должен быть благодарен мне, что я вообще вызволил твой дух из Ничто. Просто теперь придется вновь проходить комиссию по определению магии, и всем станет ясно, что родовой магии Бологовских ты не унаследуешь. Это сильно сузит круг невест, на которых я рассчитывал. Но в остальном ничего не поменялось. И не вздумай взбрыкивать! — прикрикнул на меня старик. — Если я решу, что ты начал действовать во вред роду — плюну на возможные последствия и сам отправлю тебя назад в бездну! Ты меня понял?!

— Понял, — поджал я губы.

— Выезжаем сегодня после обеда. Приведи себя в порядок и не делай глупостей.

— У меня даже часов нет, чтобы понять, когда это, — пробурчал я.

— Я распоряжусь, Степан принесет тебе их, — отмахнулся старик.

Ну хоть что-то!

Старик не соврал, впрочем, он и до этого был со мной предельно честен. После того, как Степан принес довольно обильный обед из рыбного супа, картофельного пюре со свиной поджаркой и легким салатиком из капусты и моркови, поев я все же покинул дом Бологовских.

Когда выходил, оглянулся, чтобы оценить внешний вид своей «тюрьмы». Двухэтажный особняк с широкими окнами. Окрашен в светло-синий цвет. Между окнами есть небольшие белые «выступы», имитирующие колонны. При выходе из центрального входа попадаешь на широкую террасу с тремя ступеньками, спускающимися к трехметровой в ширину дороге, которая своим торцом упирается как раз в террасу. Второй конец не длинной дороги, около полусотни метров, упирается в распахивающиеся ворота из металлической арматуры, завитой в ажурную форму. Неизвестный умелец сумел грубому металлу придать легкость цветов, в подобие которых и свернул металлические полосы. Сама дорога вымощена булыжником, но как вскоре я понял, это еще довольно высокий уровень качества дорожного покрытия.

Перед террасой нас ждал автомобиль. Черный с откидным матерчатым верхом. Лобовое стекло прямоугольное, разделенное посередине металлической полосой на две части. Фары круглые и расположены по бокам от сужающегося от водителя к ним капота, который похож на собачью морду. Колеса вынесены в бок от кузова и прикрыты сверху крыльями, защищающими от подбросов вверх грязи при езде. Два сидения впереди и пассажирский диван во втором ряду. И сидения и диван обтянуты кожей светло-желтого цвета.

Мы со стариком расположились на диване, спереди на водительском сидении сел важный молодой человек в серой кепке и черной кожаной куртке. На кепке над козырьком у него были большие очки с панорамным обзором, имеющие «стенки», чтобы они лучше прилегали к коже и не допускали попадания пыли и ветра в глаза. Почему-то в голове всплыло слово «летные».

Двигатель мерно тарахтел и, стоило нам усесться, а старику дать отмашку, как машина дернулась и медленно тронулась по дороге, подскакивая на каждой неровности.

— Мой внук очень любил сам посидеть за рулем, — в полголоса сказал мне старик, когда мы отъехали от усадьбы Бологовских и выбрались на улицы города.

— Не скажу, что мне доставляет удовольствие трястись в этой колымаге, — также в полголоса, чтобы не услышал водитель, ответил я ему.

— Если появятся хоть какие-то воспоминания, обязательно сообщи мне о них, — нахмурившись, сказал старик.

Я лишь кивнул, с любопытством разглядывая новый для меня мир.

Особняк находился далеко не на окраине города, но и не в центре, так что сразу после выезда с его территории мы попали на оживленную дорогу. Машин на ней было мало, зато карет, колясок и уж тем более телег — в достатке. Да и просто конных хватало, отчего запашок стоял соответствующий. Прямо на моих глазах лошадь, тянущая нам навстречу двухместную коляску с дамой на пассажирском сидении, задрала хвост и оставила на проезжей части пару «яблок». Но долго они не пролежали — стоило коляске удалиться, как к оставленным лошадью «отходам» метнулся бородатый дворник, что до этого мел пешеходную дорожку, и сгреб в совок все непотребство. Также быстро он покинул проезжую часть и, оказавшись в безопасности, уже более степенно, зная себе цену, дошел до деревянного короба, куда и сбросил свою «добычу». Такие короба, как я потом заметил, стояли на всех улицах на расстоянии примерно сотни метров друг от друга.