Боже, как благороден этот человек!

— Для меня большая честь само знакомство с вами, но я не стану вашей женой.

— Потому что питаете чувства к Ардену, — настаивал он. Розлин молча разглядывала сцепленные пальцы. Отвечать ей не хотелось. Она; столько дней пыталась отрицать правду! Отчаянно защищала свое сердце от Дру. Но ничего не вышло. Хэвиленд прав: она действительно питает к Дру чувства. Сильные, неукротимые, стойкие чувства. Она… она любит его!

Тупая безнадежность нахлынула на нее. Какой же глупой она была, отрицая, что любит Дру. А это значит, что брак с Хэвилендом невозможен. Нельзя выходить за одного человека, любя при этом другого.

Ее пальцы сжались еще сильнее. Она не помнит, с какого момента ее сердце попало в плен. Может, это было в Арден-Касл, когда она увидела, как предан Дру старой няне. А может, и до этого, когда он подарил ей страсть, о которой большинство женщин могут только мечтать. Или еще раньше, когда впервые стал наставлять ее в искусстве разжечь пыл мужчины. В то время она и подумать не могла, что открывает сердце для нежданной любви к своему неотразимому наставнику.

— Да, — смело призналась она. — Я питаю к нему чувства.

— Но если это так, почему же разорвали помолвку?

— Потому что он никогда не ответит мне тем же.

Хэвиленд как-то странно взглянул на нее.

— Вы в этом уверены?

— Совершенно.

— А сам Арден знает об этом?

— Нет, — уныло обронила она.

— В таком случае вам следовало бы ему сказать.

— Какой в этом смысл?

— Как мне ни противно помогать сопернику, — объявил Хэвиленд с веселыми нотками в голосе, — полагаю, это мой долг. И считаю, что вы жестоко ошибаетесь относительно чувств Ардена к вам. Мало того, позволю себе заметить, что он тоже любит вас.

Розлин снова вскинула голову:

— Почему вы так считаете?

— Потому что он потребовал, чтобы я сделал вам предложение, и даже сам послал меня сюда.

Сердце Розлин было готово выпрыгнуть из груди. В живот словно налили расплавленного свинца. Едва выдавливая слова сквозь угнездившийся в горле колючий ком, Розлин все же смогла прошептать:

— Он потребовал, чтобы вы сделали предложение? Я подумала бы, что это доказывает прямо противоположное: что он не любит меня.

— Нет, милая, — мягко ответил Хэвиленд. — Арден готов расстаться с вами, лишь бы вы были счастливы. Он принес благородную жертву ради вас. Думаю, это показывает силу его любви. Честно говоря, он угрожал расправиться со мной, если я не сделаю вас счастливой после свадьбы. Но теперь я вижу, что у меня не было ни малейшего шанса. Вы найдете счастье с Арденом. Не со мной.

Розлин, не веря собственным ушам, уставилась на него. Как может Дру любить ее, если сам от нее отказался? Неужели он действительно надеется подобным образом сделать ее счастливой? Возможно ли, что Дру любит ее?!

— Вам следовало бы сказать ему правду, — повторил граф.

Но Розлин уже почти ничего не слышала: в голове теснились хаотические мысли. Что, если она действительно скажет Дру о своей любви? И что потом? Захочет ли он жениться на ней? А если да, каков будет ее ответ? Посмеет ли она рискнуть и выйти за него?

Что же ей делать? Если она надеется осуществить свои мечты, нужно рисковать тем, что они разобьются при столкновении с действительностью. Если шанс на счастье с Дру все еще есть, придется расстаться с выдуманными понятиями об идеальном, романтическом союзе ради другого — настоящего, крепкого и продолжительного.

Нет, иного выхода нет. Потому что у нее нет будущего без Дру. И никакой возможности быть счастливой. Он заполнил пустоту в душе, с ним она чувствует себя живой и цельной.

Она не знала, сможет ли что-то значить для него. Не знала, ответит ли он любовью на любовь. Но теперь поняла, что риск оправдан.

Сообразив, что Хэвиленд наблюдает за ее тайными мучениями, Розлин мысленно встряхнулась.

— Спасибо, милорд, — пробормотала она дрожащим голосом. — Я воспользуюсь вашим советом и все расскажу Ардену.

Хэвиленд, с сожалением улыбнувшись, поднес к губам ее руку.

— Что поделать! Вряд ли я смогу смириться с такой потерей.

Щекам Розлин стало жарко.

— Уверена, вы найдете невесту, которая сделает вас счастливым.

— Надеюсь, что так и будет. Иначе я никогда не избавлюсь от нотаций бабушки, которые преждевременно загонят меня в могилу.

Глаза его весело блеснули, и Розлин поняла, что не слишком глубоко ранила графа своим отказом. Но этого следовало ожидать: ведь его сердце не было затронуто.

— Я добьюсь большего успеха, если вы поможете мне в поисках — продолжал граф, задумчиво глядя на нее.

— Хотите, чтобы я помогла вам найти невесту? — поразилась Розлин.

Граф чарующе улыбнулся.

— Честно говоря, так и есть. Очевидно, самом мне это плохо удается.

Девушка смущенно рассмеялась.

— Буду рада поразмыслить об этом, лорд Хэвиленд. Но сейчас… прошу извинить меня. Я должна немедленно ехать в Лондон.

Глава 20

Я сделаю все возможное, чтобы Арден полюбил меня. И начну с использования всех приемов обольщения, которым успела научиться.

Из письма Розлин к Фанни

Проснувшись, Дру обнаружил, что распростерт на диване, а голову разрывает дробь тысячи барабанов. Осторожно сев, он сжал виски ладонями. Запах спиртного, распространившийся по библиотеке, вне всякого сомнения, повредит собранию редких книг, но сейчас ему плевать на все это!

Он потерял Розлин. Своими руками отдал ее сопернику. Наверное, поэтому боль в сердце затмевала ту, что раскатывала голову.

Успел ли Хэвиленд сделать ей предложение? И согласилась ли она? Дру еще сильнее сжал виски. Если Розлин не приняла предложения Хэвиленда, значит, он сам попробует ее уговорить. Заставит выйти за него, пусть даже она и не любит… А потом проведет остаток жизни, пытаясь завоевать ее любовь.

О Господи… она его не любит. И не верит, что он сможет ее полюбить. Значит, придется ей доказать. Доказать, что он ее любит. Любит отчаянно. И не отдаст ее Хэвиленду. Не отпустит ее. Не сможет. Без нее ничто в его жизни не имеет смысла.

А вдруг уже слишком поздно?

Дру с тихим стоном вытащил часы: начало первого. Нужно ехать к Розлин, чтобы узнать свою судьбу. Но сначала следует принять ванну и переодеться.

Поднявшись, он потащился к двери, неверными шагами вышел из библиотеки и зажмурился, когда льющийся из окон холла яркий свет ударил ему в лицо.

Мажордом уже стоял рядом, но сделал вид, будто не заметил налитых кровью глаз, растрепанных волос и измочаленного вида Дру.

— Могу я чем-то помочь, ваша светлость? — учтиво спросил он.

Дру поморщился: ему все еще было тяжело слышать посторонние звуки. Голова немилосердно болела, а воздуха не хватало.

— Да, Фослетт. Прикажите сделать ванну и через час подать коляску. Пусть библиотеку уберут и проветрят.

— Все будет сделано, ваша светлость. Хотите просмотреть почту? Сегодня утром прибыли два письма, но я побоялся вас тревожить. Одно — от леди Фримантл.

Первой мыслью Дру была Констанс. Едва не охнув от ужаса, он сломал печать и прочитал короткую записку.

Ее милость сообщала, что Констанс успела отдохнуть за ночь и утром ей стало немного лучше. Прогнозы врача также были более оптимистичны. Он считал, что пациентка со временем поправится.

Что же, и это утешение! Хорошо, что смерть отступила от Констанс.

— Спасибо. Фослетт. А второе письмо?

— Оно от мисс Лоринг, ваша светлость, — пояснил дворецкий, вручив Дру сложенный листок глянцевой бумаги.

Он мог бы поклясться, что сердце сделало сальто-мортале… а потом хаотически забилось, когда он вскрыл письмо.

«Дорогой герцог, буду счастлива, если вы встретитесь со мной вечером, в восемь часов, в доме Фанни по адресу: Кроуфорд-плейс, одиннадцать. У меня к вам предложение.

Ваш друг Розлин».

В душе герцога боролись надежда и дурные предчувствия. Какого черта ей понадобилось пригласить его в дом Фанни? Дру взглянул на дворецкого:

— Пошлите в Данверз-Холл ответ, подтверждающий мое согласие.

— Но письмо прислали не из Данверз-Холла, ваша светлость, а из Лондона. Насколько я понял, его принес лакей мисс Ирвин.

Дру озадаченно нахмурился, но не стал размышлять, что делает Розлин в столице. Лучше он будет просто молиться, чтобы она дата ему еще один шанс показать свою любовь.

Как узнал Дру от кучера, Кроуфорд-плейс находилась недалеко от северной стороны Гайд-парка и была застроена элегантными, дорогими домами.

Странно, что Фанни Ирвин купила дом в столь спокойном квартале. Но Дру удивился еще больше, когда, прибыв в назначенное время, был встречен женщиной в маске и сверкающем золотом домино. Дру потрясенно уставился в синие глаза, поблескивавшие в прорезях маски. Обольстительная, таинственная красотка оказалась… Розлин.

Но больше всего Дру поразило то обстоятельство, что длинные золотистые пряди были рассыпаны по плечам.

— Ваша светлость, — пробормотала она низким, грудным голосом, отступив в сторону. — Я счастлива видеть вас. Добро пожаловать.

Не дожидаясь его ответа, она закрыла дверь и направилась к ближайшей лестнице. Дру, словно прикованный к месту молча наблюдал за ней. Наконец она оглянулась и поманила его за собой. Секунду поколебавшись, он все же последовал за Розлин. И обрел дар речи, только поднявшись на верхнюю площадку.

— Полагаю, это и есть тайное любовное гнездышко Фанни, — заметил он, пытаясь взять себя в руки. — Наверное, она развлекает здесь самых доверенных клиентов?

— Нет, никогда, — неожиданно возразила Розлин. — Это ее убежище, где она время от времени может, наслаждаться минутами уединения. Фанни ведет дела в другом, куда более роскошном доме и никогда не приглашает сюда мужчин. Но сегодня она уступила мне его на один вечер.

Сгорая от нетерпения узнать цель приглашения, Дру проводил ее по тускло освещенному коридору.

— Признаюсь, что был удивлен, получив твое письмо, — осторожно начал он. — Ты упомянула о каком-то предложении.

— Совершенно верно. — Розлин послала ему загадочный взгляд. — Я хочу быть твоей на эту ночь.

Рот Дру сам собой приоткрылся. Но прежде чем он успел, ответить, она привела его в большую спальню, где горели десятки свечей. При виде столь романтической обстановки Дру снова потерял дар речи.

— Я… что-то не совсем понимаю, милая, — промямлил он.

— Хочу притвориться, что я твоя содержанка, а ты — мой покровитель.

У Дру перехватило дыхание, а сердце глухо забилось. Однако у него не осталось времени задавать ей вопросы, потому что Розлин сняла маску, расстегнула домино и повела плечами. Золотистая ткань упала на пол.

Она показалась ему воплощением чувственной фантазии любого мужчины: красный кружевной корсет, высоко поднимавший упругие груди с нежными сосками, и черные шелковые чулки с красными подвязками. И ничего больше. При виде столь несомненного соблазна Дру потерял дар речи. Его плоть тут же восстала.

— Что ты делаешь, Розлин? — пробормотал он, наконец, хриплым голосом, когда она шагнула к нему. Ее глаза были туманными озерами, грозившими затянуть его на дно.

— Собираюсь стать твоей на эту ночь, что же еще?

— Погоди хоть минуту…

Ее полные влажные губы зазывно вытянулись.

— Ты не хочешь овладеть мной, дорогой?

— Ты прекрасно знаешь, что хочу. Но ты собираешься выйти за Хэвиленда. Не мучай меня, Розлин, не играй в эти бесстыдные игры.

— Но я вовсе не собираюсь венчаться с Хэвилендом, — возразила она, к обжигающему облегчению Дру. — Я ему отказала.

Дру шумно выдохнул, и все же ее признание не успокоило его до конца.

— Почему ты отказала Хэвиленду? — продолжал допрашивать он.

— Потому что не люблю его.

Он долго колебался, почти боясь задать второй, бесконечно более важный вопрос. Наконец он выдавил еще более хрипло:

— Как по-твоему, ты когда-нибудь сможешь меня полюбить?

Когда ее улыбка дрогнула, Дру задохнулся. Но тут она тихо рассмеялась:

— Всему свое время, дорогой. Должны же и у меня остаться какие-то тайны, верно?

Дру хотел сыпать проклятиями, умолять, спорить, но понимал, что это вряд ли чему-то поможет, тем более что Розлин была поглощена своей необъяснимой целью.

Пока что она ловко развязала его галстук и бросила на пол.

— На тебе слишком много всего надето. Позволь я об этом позабочусь.

— Я сам.

Не доверяя своей выдержке в том случае, если Розлин и дальше будет прикасаться к нему, Дру поспешно сбросит фрак, жилет и сорочку. Но когда потянулся к пуговицам панталон, она улыбнулась:

— Пожалуйста… разреши мне.

Розлин кокетливо провела пальцем по его обнаженной груди, по плоскому животу к застежке панталон. Дру ахнул когда дразнящее прикосновение к его пульсирующей плоти еще больше усилило желание. И все же он вынудил себя не шевелясь терпеть сладостную пытку.

Нетерпение его все росло, по мере того как она медленно расстегивала пуговицу за пуговицей, глядя ему в глаза А когда опустила взгляд, водоворот жара втянул в себя Дру, не только потому, что прекрасная женщина смотрела на его набухающую плоть. Главное, что этой красавицей была его Розлин.

Когда же она сжала его взбунтовавшийся фаллос, его обожгло, словно раскаленной сталью.

Дру, застонав, сжал ее запястье:

— Розлин… что с тобой? Почему ты так меня терзаешь?

Розлин кокетливо хлопнула ресницами, хотя в глазах светились нежность и нечто, весьма напоминавшее неуверенность:

— Разве не понимаешь сам?

Именно эта нежданная беззащитность дала ему надежду. Какую бы игру ни затеяла Розлин, она вовсе не движима желанием отомстить.

— Я хочу соблазнить тебя, Дру, — пробормотала она, отчего несчастное сердце забилось еще сильнее.

Теперь он понял смысл ее стратегии: она пустила в ход его же уроки! Он только не знал почему. Но разве это имеет значение? Считай она, что у них нет будущего, не пригласила бы его сюда. И сейчас она предстала перед ним сиреной загадочной и привлекательной, пульсирующей жизнью и чувственностью. Разве можно устоять перед ней?

— Значит, ты решила разыгрывать обольстительницу? — хрипло пробормотал он.

— Но разве не так полагается вести себя хорошей любовнице.

— Не стану спорить…

— Превосходно. Тогда не спорь, дорогой.

— … но тебе совершенно необязательно притворяться куртизанкой, — закончил Дру.

Она ответила медленной, чарующей улыбкой, и он забыл все, кроме искусительного обещания, скрытого в этой улыбке, пока она не подняла лицо, чтобы легонько поцеловать его в губы.

Он потянулся к ней, чтобы схватить в объятия, но Розлин ловко ускользнула.

— Нет, Дру, на этот раз я хочу любить тебя. Ложись в постель, когда разденешься. Я буду ждать.

Дру стиснул зубы, но в рекордное время избавился от туфель, чулок и панталон.

Она, как и обещала, ждала его, вытянувшись на атласных простынях. Совершенно обнаженная… и безумно желанная. Роскошные волосы светлой гривой раскинулись по плечам, нежные груди манили, белоснежные бедра слегка раскинулись, словно приглашая.

Воплощение соблазна.

Дру судорожно сглотнул.

Розлин с улыбкой похлопала по простыне:

— Ложись, дорогой. Что же ты медлишь?

Ничто на земле не могло удержать его сейчас. Дру молча повиновался. Как только он лег на спину, Розлин распластала ладони по его груди и встала на колени.

— Теперь не шевелись, пожалуйста.

Дру пришлось приложить немало усилий, чтобы выполнить приказ. Розлин наклонилась над ним, прижимаясь губами к ложбинке на горле, к ключице, к ребрам… еще ниже…

Острые ощущения накатывали волнами, когда она стала ласкать его руками, вызывая дрожь желания.

Мышцы живота сжимались в тех местах, которые она осыпала легкими, дразнящими поцелуями. И ему стало трудно дышать, когда кончики ее пальцев стали выписывать чувственные узоры на его изнывающей плоти и тугих мешочках. Но все это он кое-как вытерпел. А вот когда она припала губами к его чреслам…

— Розлин!

— Ш-ш, Дру! Я хочу дать тебе наслаждение.

Она снова стала ласкать его плоть, прежде чем припасть губами к бархатистой головке.

С Дру творилось нечто невероятное. Его плоть поднялась еще выше и набухла еще больше, если это только было возможно. Теперь Розлин посасывала его, лизала, обводя языком, пробуждая в нем неутолимый голод. Дру, застонав, запустил руки в золотистые волосы Розлин и отдался нежному волшебству, окутывавшему его чувственным туманом.

Уже через несколько мгновений он почти лишился разума: слишком велико было наслаждение. Сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот вырвется из груди, бедра напрягались под магическими прикосновениями ее жарких губ.

Наконец, не в силах выносить воспламеняющих терзаний, Дру коснулся створок ее влажного лона, вознамерившись довести ее до такого же безумия.

— Нет, не шевелись — снова приказала она между головокружительными поцелуями.

— Розлин… я больше не могу ждать.

И тут она подняла голову и уставилась на него пылающими страстью глазами. На губах по-прежнему играла нежная улыбка.

— Я тоже не могу ждать.

К его облегчению, она перекинула через него ногу, скользнула по бедру влажной расщелиной и легла сверху, накрыв Дру шелковистым телом, так что фаллос упирался в ее лоно.

Медленно-медленно она дотянулась губами до его губ, проникла языком в его рот и затеяла сладострастный поединок.

Дру стал исступленно целовать ее, упиваясь теплом, вкусом, прикосновениями. Когда она сильнее прижалась к нему, кровь его загорелась.

К тому времени, когда она прервала поцелуй и оседлала его, он окончательно потерял голову. Но Розлин, не сводя с него взгляда, неспешно опустилась на его пульсирующую плоть. Дру в отчаянном порыве поднял бедра и вонзился в ее сладость, погружаясь в тугое влажное, горячее лоно. И застонал, когда радость и наслаждение соединились, чтобы взорваться новизной ощущений.

Розлин тихо застонала, когда он наполнил ее. А синие глаза, горевшие желанием, говорили, что она охвачена тем же пылом. Обхватив его бедрами, она стала двигаться в более энергичном, требовательном ритме. Дру застонал, сотрясаясь в приступе страсти и цепляясь за остатки воли, чтобы не излить семя прежде времени. Но все-таки смог выдохнуть ее имя, выгнуть спину и с силой податься вперед. Погрузиться в нее до конца.

Когда Дру сжал ее ягодицы и резко насадил на себя, она отдалась страсти, отвечая выпадом на выпад. Ее стоны становились все громче, вторя его хриплому дыханию. Сейчас их соитие превратилось в грубое, примитивное слияние двух зверей!

Его плоть взорвалась в тот момент, когда ее тонкий вскрик разорвал тишину в комнате. Розлин упала лицом вниз, и вонзила зубы в его плечо в тот миг, когда конвульсивные волны страсти обрушились на обоих. Сладостная боль от укуса только усилила радостное наслаждение Дру.

И разве это не радость — владеть женщиной, которую любишь? Его чувства к Розлин сделали страсть еще более жгучей, еще более утонченной, еще более невероятной.

Когда шквал промчался, они долго лежали, уставшие и задыхающиеся. Ее щека прижималась к влажному от пота плечу Дру. Но не прошло и четверти часа, как блаженное довольство Дру испарилось, а прежнее напряжение вернулось.

Когда ее дыхание стало ровнее, он тихо повторил вопрос:

— В чем же дело, Розлин? Почему ты так упорно настаивала на том, чтобы сыграть роль моей любовницы?

Розлин нехотя открыла глаза, подняла голову и серьезно взглянула на него:

— Потому что джентльмены любят своих содержанок, а я хочу, чтобы ты меня любил.

Такого он не ожидал!

— Господи, Розлин, я так тебя люблю! — неверным голосом проговорил он. — Больше, чем считал возможным!