Николь Джордан

Огонь желания

Пролог

Лондон

Март 1814 года

Страстный поцелуй застал его врасплох. Понадобилось собрать всю волю в кулак, когда любовница повисла на нем. Розамунд так жадно впилась в губы, словно собиралась съесть его.

За несколько минут до этого он, Кристофер, виконт Торн, в сопровождении слуги вошел в дом на Сент-Джонс-Вуд. Слуга провел его наверх в гостиную, которую, изрядно потратившись, виконт недавно обставил для Розамунд. Он едва успел скинуть плащ, как с приветственным возгласом она кинулась к нему.

— Наконец-то! — Розамунд с жаром приникла к его губам.

Торну была не вполне понятна причина такого проявления страсти. Что касалось поцелуя, то он был жадным, призывным и полным настойчивого желания.

Осторожно освободившись от объятий, Торн отстранился и посмотрел на женщину, которая в течение двух последних месяцев была его любовницей. Розамунд была невероятно хороша — изящная, с прозрачной кожей и огромными голубыми глазами. Несмотря на небольшой рост, у нее была потрясающая фигура. Небрежно разметавшиеся белокурые локоны и распахнувшийся на груди полупрозрачный пеньюар, открывавший взору зрелые груди с розовыми сосками, — все было рассчитано на то, чтобы разжечь желание даже в самом бесстрастном представителе сильного пола.

— Милая, твой пыл льстит мне, — заметил Торн, — но торопиться ни к чему. У нас целая ночь впереди.

— Я знаю и не хочу терять ни минуты.

Схватив за руку, Розамунд повела Торна в примыкавшую к гостиной спальню. Там от горящих свечей струился золотистый свет, разливаясь в надушенном пространстве комнаты. На тусклом шелке простыней огромной кровати мерцали отблески огня из камина.

Торн позволил, чтобы Розамунд подвела его к кровати и устроила полулежа-полусидя на высоком матраце. Затем грациозным движением она сбросила пеньюар с плеч, который, скользнув по бедрам, очутился на полу, и ее соблазнительное тело предстало во всей красе. У Торна загорелись глаза. Он почувствовал, как стало тесно в паху.

Когда Розамунд опустилась перед ним на колени, он решил, что она тут же примется за него, пока он полностью одет. Отдавшись во власть ее рук, он снисходительно наблюдал, как она расстегивала его атласные бальные бриджи. Наконец возбужденный член виконта вырвался на свободу.

Теплые пальчики Розамунд сомкнулись у основания члена, и Торн почувствовал, как напряглись все мышцы его тела.

Погладив любовницу по белокурым волосам, он закрыл глаза, сосредоточившись на удовольствии, подступавшем изнутри. Вобрав член Торна в рот, Розамунд с энтузиазмом принялась его ласкать. Сдерживаясь, чтобы не застонать, Торн подчинился многоопытному искусству куртизанки доставлять наслаждение.

Прошло какое-то время, прежде чем Торн сообразил, что звуки, которые издавала Розамунд, совсем не походили на стоны. Это были приглушенные рыдания.

Она рыдала, и отнюдь не от страсти.

В замешательстве Торн открыл глаза и посмотрел вниз, туда, где между его раздвинутых бедер находилась красавица. Женщины часто рыдали от восторга в его объятиях, но в данном случае дело было явно в чем-то другом. Взявшись за запястья Розамунд, чтобы остановить ее, виконт поднял любовницу на ноги. Слезы оставили следы на ее бледных щеках, а огромные голубые глаза были полны неутешного горя.

— Что случилось, дорогая? — спросил он.

— Простите, милорд. Я так расстроена. — Розамунд смахнула слезы. — Не могла не разрыдаться от мысли, что я никогда больше не буду целовать вас, что мы никогда больше не будем любить друг друга.

— Что? — пробормотал Торн.

Ему показалось, будто он ослышался.

— Это наша последняя ночь вместе, — горестно произнесла Розамунд.

— Почему ты так решила?

— Ваш отец рассказал, что на днях вы делаете предложение.

Упоминания об отце было достаточно, чтобы охладить пыл Торна. Герцог Редклифф приложил много усилий, чтобы не выпускать его из поля зрения, а в последние годы начал строить планы и плести интриги, рассчитывая удачно женить сына.

— Вы никогда не говорили мне, что собираетесь жениться, — надувшись, добавила Розамунд.

— Потому что у меня и в мыслях не было связывать себя брачными узами, — ответил Торн.

— Ваш отец утверждает прямо противоположное. Вы единственный сын и наследник герцога, поэтому ему страстно хочется, чтобы у вас была жена с родословной, а потом и свой собственный сын, которому перейдет титул. Более того, он хочет, чтобы вам ничто не усложняло поиски подходящей невесты, а богатая молодая леди, которую он выбрал для вас, имеет серьезные возражения насчет того, что вы не скрываете своих любовниц. По крайней мере он так сказал.

— Будь уверена, я никогда не женюсь на той, которую выберет для меня отец.

— Но мы все равно должны расстаться, — всхлипнула Розамунд. — Я уже согласилась на условия вашего отца.

— Какие условия?

— Редклифф предложил мне свое покровительство, — призналась она. — Он пообещал, что поможет оставить за мной главную роль в опере, если я порву с вами.

— Мой отец перекупил тебя?

Брови Торна взметнулись вверх. Он пока не решил, как поступить — рассмеяться или выругаться. Еще никогда отец не вмешивался в его любовные дела настолько откровенно. Но на этот раз вторжение в его личную жизнь было просто дьявольским. Отец подкупил его любовницу! И все для того, чтобы побыстрее женить его на богатой кандидатке с отличной родословной.

Торн сдержался, чтобы не разразиться проклятиями, при этом пообещав себе, что выскажет отцу все, что о нем думает.

— Я согласилась больше ради вас, чем ради себя, — сказала Розамунд.

— Избавь меня от объяснений, дорогая, — протянул в ответ Торн.

Розамунд помолчала, затем добавила:

— На самом деле я буду жутко скучать по вам, милорд. Другого такого потрясающего любовника не найти.

— Исключительно признателен, что ты так считаешь.

Розамунд подняла на него глаза:

— Вы сердитесь на меня?

Застегивая бриджи, Торн взвешивал свои чувства. Надо признаться, что его гордость была уязвлена тем, что любовница предпочла ему свою оперную карьеру. И вне сомнения, весьма болезненным было то, что отец переиграл его.

Естественно, можно было бы предложить Розамунд более высокую ставку. Но ему не нужна любовница, преданность которой так легко перекупить.

Издевательская улыбка тронула губы Торна. Прелести Розамунд всегда предназначались для того, кто больше заплатит…

Что ж, надо признать, отец выиграл этот раунд. Жаль, конечно, терять Розамунд, она великолепная любовница, но он постарается справиться со своим разочарованием.

Выдавив из себя улыбку, Торн провел пальцем по нижней губке Розамунд.

— Нет, я не сержусь на тебя, дорогая. У меня на сердце рана, это несомненно, но я также понимаю, почему ты предпочла мне свою карьеру.

— Я верну драгоценности и экипаж, если захотите. Мы ведь были вместе меньше двух месяцев.

— Можешь оставить их себе.

— О, милорд, вы так великодушны! — Розамунд снова попыталась поцеловать его, но Торн схватил ее за плечи, удерживая. — Обещаю, что съеду отсюда на следующей неделе, — проявила благородство любовница.

— Нет нужды торопиться. В данный момент у меня нет никого на примете, кто мог бы заменить тебя.

— В любом случае мне лучше жить поближе к опере.

— Как хочешь… — ответил Торн с кривой улыбкой.

— Благодарю вас, милорд, за то, что вы были таким понимающим… Но пожалуйста, почему бы вам не остаться на ночь? У меня будет шанс все сделать так, чтобы эта ночь надолго осталась у вас в памяти.

С неохотой посмотрев на ее роскошное обнаженное тело, Торн покачал головой:

— Думаю, это ни к чему, дорогая.

Однако Розамунд вновь повисла на нем, приклеившись к губам. Наконец Торн осторожно освободился от ее объятий и, не обращая внимания на вновь начавшиеся рыдания бывшей любовницы, спустился вниз, забрал плащ и вышел на улицу.

Грум распахнул перед ним дверцу кареты.

— Домой, милорд? — уточнил он.

Вопрос напомнил Торну, что ему только что дала отставку любовница. Такого с ним еще никогда не случалось. Обычно любая женщина, которую он хотел, принадлежала ему.

— Нет, не домой. Отвези меня к мадам Венере.

Полный греховных утех, клуб Венеры на Маунт-стрит был наполовину игорным домом, а наполовину — высококлассным борделем. Здесь, в зависимости от настроения, Торн мог обрести компанию утонченных девиц или отличную компанию партнеров для игры в фараона или кости. Многие друзья виконта постоянно бывали в заведении мадам Венеры, все — ядовитая поросль хороших кровей, как бы охарактеризовал их отец.

Один из ближайших друзей Торна — Натаниель Лансфорд, который как и Кристофер принадлежал к «хранителям» — членам тайного Общества хранителей меча, предлагал сегодня поздним вечером наведаться в клуб к Венере. Однако Торн отклонил предложение, из-за того что намеревался провести ночь в шелковых объятиях Розамунд, теперь же он надумал изменить свое решение.

Нахмурившись, виконт сел в карету и приготовился к получасовой поездке…

Наконец они остановились перед заведением мадам Венеры. Окна огромного особняка мягко светились, и Торн двинулся вверх по ступеням парадного входа. Когда здоровый тупой лакей распахнул перед ним дверь, ему стали слышны отголоски оживленного разговора довольных гостей.

Центром клубной жизни была огромная элегантная гостиная. Один конец ее занимал низкий помост для эротических представлений и для оркестра, который негромко играл, услаждая клиентов. Остальная часть помещения была занята роскошными диванами и карточными столами. На этом же этаже располагались салоны поменьше, предназначенные для серьезных игроков, а наверху — уединенные спальни, в которых гости могли бы укрыться с выбранными партнершами, одной или, как чаше случалось, с несколькими.

Сейчас, как и на любой другой вечеринке, дюжина совершеннолетних красоток, с вызывающе розовыми губами и сосками обнаженных грудей, крутились в гостиной, предлагая присутствующим джентльменам прохладительные напитки и себя.

Приняв бокал бренди и отказавшись от амурных услуг. Торн какое-то время понаблюдал за компанией. Никаких намеков на присутствие Натаниеля он не обнаружил. Так же как и следов очаровательной клубной мадам — статной, с огненно-рыжими волосами Венеры.

Услышав, как его позвали по имени, Торн направился к одному из карточных столов.

— Ха! Ты должен мне двадцать гиней, Гастингс! — воскликнул один из сидевших здесь джентльменов. — Я же говорил тебе, он появится.

— Мой дорогой Бут, — протянул лорд Гастингс, — мы спорили о том, уступит ли Торн победу своему знаменитому отцу. Признайся, Кит, Роза отказала тебе в своей благосклонности?

Вообще-то Розамунд поступила прямо противоположным образом, но Торну не хотелось говорить об этом во всеуслышание. Вместо этого он смущенно улыбнулся, словно признавая свое поражение:

— Полная отставка.

— И ты не пытался сопротивляться?

Судя по всему, все уже знали новость о том, что отец пытается заставить его пойти на уступки. Он не только перекупил его любовницу, но еще и распространил эту историю по всему городу. И теперь друзья не дадут ему проходу от насмешек.

— Боюсь, нет, — ответил Торн. — Это потребовало бы слишком много усилий.

Пододвинув стул, он устроился за столом, хотя сейчас никакого желания играть у него не было. Весь следующий кон он старательно изображал интерес к игре, в то время как разговор крутился вокруг его особы.

— Его светлость не добьется окончательной победы. Торну удавалось обходить брачные капканы легче, чем угрю сети.

— Еще не встречал человека, который бы, как ты, Торн, столь же подозрительно относился к стреноживанию. Не так уж и плохо быть женатым.

— Лучше как-нибудь изящно уступить. Карманы у Редклиффа набиты туго. Так что теперь и всю оставшуюся жизнь он будет перекупать твоих любовниц.

— Знаешь, что тебе нужно сделать? Скройся на Кирене и тем самым сокруши чертовы козни своего повелителя. На острове он тебя не достанет.

— Надо подумать об этом, — со всей искренностью согласился Торн.

Секунду спустя он почувствовал прикосновение к своему плечу. Подняв глаза, он увидел, как, дружелюбно улыбаясь, на него сверху вниз смотрит потрясающе красивая мадам Венера.

Наклонившись к его уху, она негромко заговорила тем самым голосом, которым покоряла своих многочисленных обожателей:

— Просто чудовищно, что его светлость заставляет вас выбирать невесту. Он ведь должен понимать, что вы не тот человек, который создан для брачных уз.

— Совершенно верно, — согласился Торн, полностью осознавая, что попытка облегчить страдания его уязвленного тщеславия не более чем хитрая тактика женщины, знающей, как заставить мужчин плясать под свою дудку.

Пальчиком Венера ласково, словно бы возбуждая, провела вдоль линии его подбородка и понизила голос до шепота:

— Я приготовила то, что сможет по-настоящему утешить вас, милорд. Гарантирую, что новое чувственное переживание заставит позабыть о Розамунд Диксон.

Почувствовав, как безотчетно откликается его тело, Торн перестал удивляться тому, каким образом Венера обеспечила столь значительный успех своему полному пороков клубу. Она заставляла мужчину чувствовать себя и повелителем, и страдающим рабом одновременно.

Так как Венера сама редко составляла компанию клиентам, он подумал, что сейчас она предложит ему одну или несколько своих девочек. У красоток, которых она нанимала, хватит умения, чтобы облегчать боль его мужского естества, пока он не подберет себе новую метрессу, размышлял Торн.

— Вы меня почти уговорили, моя очаровательная Венера, — начал он.

И тут, перекрывая веселый гомон, в гостиной возникла суматоха, и он услышал, как кто-то выкрикивает его имя:

— Торн! Где вы? Торн!

Глянув за спину Венеры, он увидел, как сквозь толпу проталкивается молодой человек. Торн узнал в нем Лоренса Карстера, одного из своих давних знакомых. Лоренс кичился тем, каким модным денди он был, но сейчас его галстук сбился набок, дыхание было прерывистым, как будто он пробежал значительное расстояние.

— Торн, вам нужно немедленно идти! — В глазах стояло страдание. — Это касается Натаниеля… С ним… Он…

— Отдышитесь и расскажите, что произошло. Что случилось с Натаниелем?

— С ним… О Господи Боже… Нат мертв.

Не поняв смысла сказанного сначала, Торн просто уставился на Лоренса, однако тут же почувствовал, как пальцы Венеры впились ему в плечо. Глянув на нее, он увидел, как бледность залила ее лицо.

«Это, должно быть, какая-то ошибка», — ошеломленно подумал он.

Не может быть, чтобы его друга убили.

— Мертв? — повторил Торн чужим охрипшим голосом.

— Удар кинжала… Между ребер. В аллее рядом с Сент-Джеймс-стрит. — Голос Лоренса прервался. — Похоже на ограбление. Тело все еще там. Я вызвал караул. Но вы должны туда поехать, Торн.

— Да, — еле слышно сказал виконт, поднимаясь из-за стола.

Ледяной холод ночи пронизывал насквозь его элегантный вечерний туалет, но сейчас, торопливо шагая по темным улицам в сторону Мейфэра, Торн едва ли обращал на это внимание, Миновав несколько кварталов, Лоренс свернул на Сент-Джеймс-стрит, а потом в темную грязную аллею.

Сердце тяжело колотилось, и Торн невольно замедлил шаги.

Впереди в воздухе виднелся мигающий свет масляного фонаря, а несколько свидетелей наклонились над лежащей навзничь фигурой. Несмотря на внутреннее сопротивление, виконт заставил себя подойти ближе, пока не оказался рядом с телом друга. Ему не составило труда узнать Натаниеля.

В отчаянии Торн опустился на колени.

Вечерний плащ Натаниеля был распахнут на груди, так же как сюртук и парчовый жилет. Белая сорочка на груди стала темной от крови.

Трясущимися пальцами Торн дотронулся до горла Натаниеля там, где сбоку должна была биться артерия.

— Кошелька как не бывало, господин, — пробормотал кто-то.

«Пульса тоже нет».

Господи Боже! Натаниель выглядел таким, черт побери, умиротворенным, словно он отсыпался после ночи или двух непрерывного кутежа.

Торн почувствовал, как мука рвет его на части. Руки сжались в кулаки, из горла рвалось рыдание. Натаниеля не стало. Это было непреложно.

— Что будем делать с телом, милорд?

Торн не в силах был ответить. Он ощутил, как Лоренс опустился на колени рядом и сказал дрожащим голосом:

— Надо сообщить семье. Господи, его сестра будет безутешна.

Как в тумане, Торн кивнул в ответ. У Натаниеля остались младшая сестра и кузина, вспомнил он.

Сейчас тем не менее он не мог думать о будущем или обсуждать судьбу семьи Натаниеля. Сейчас он не мог думать ни о чьей-то другой боли. Собственное горе было слишком велико, чтобы вынести его.

Глава 1

Остров Кирена

Март 1815 года

Вдруг так захотелось написать это прекрасное обнаженное тело на фоне черно-смоляного моря.

Почувствовав, как заколотилось сердце, Диана Шеридан не отрываясь наблюдала за захватывающим дух видением, когда Кристофер Торн поднялся в легкой пене волн.

Залитая солнцем бухточка под обрывом представляла собой маленький пляж, один из многих, скрывавшихся вдоль живописно изрезанной линии берега. Сцена прекрасно легла бы на полотно, в этом Диана не сомневалась. Золотая линия песка с пальмами тут и там… Белеющие скалистые уступы, вытянутые навстречу безбрежной пенной дали Средиземного моря… Слепящее великолепие солнечного света. Но именно мужественность сильного тела, блестевшего от морской воды, привлекала ее больше всего.

Диана облизнула пересохшие губы.

Только однажды они виделись с лордом Торном, и то давно, несколько лет назад. Уже тогда она оценила его красоту, но сейчас она была просто покорена его физическим совершенством. Не в силах ничего поделать с собой, Диана рассматривала его тело, такое желанное и с точки зрения художницы, и с точки зрения обыкновенной женщины.

Ей еще никогда не приходилось видеть полностью обнаженного мужчину, рисовать тоже не доводилось. Она практиковалась в анатомии человека, маслом копируя наброски и картины известных художников, а также изучая пластику античной скульптуры. Но полотна не оживали, а статуи были холодны и безжизненны. Не то что этот мужчина.

Даже знаменитым мастерам был бы интересен такой образчик жизненной силы.

По общему мнению, у Дианы имелся талант, и все-таки она не была до конца уверена, что сможет достоверно изобразить Кристофера Торна. Если бы только ей удалось схватить это биение жизни, эту игру мышц вытянутого литого тела и то, с какой теплотой солнце ласково касалось его кожи, словно любовница…

В его осанке было что-то царственное. С волос цвета темного золота стекала вода. Курчавая поросль на широкой груди сужающейся полоской спускалась вниз, к паху.

Диана стояла не двигаясь, очарованная красотой Торна, его широкими плечами, мощной спиной, стройными бедрами, тугими ягодицами, крепкими боками…

— Не будь дурой, — внезапно пробормотала она. — Будь осторожнее, не то красавец сразит тебя наповал.

Возможно, причиной возбужденности Дианы стала перемена климата. Еще не миновала середина марта, а этот золотой от солнца день был теплее, чем многие летние дни в Англии. И без сомнения, эта ее неуравновешенность стала следствием нескольких недель, проведенных в море на раскачивающейся палубе корабля. Меньше двух часов назад они вместе с младшей кузиной Эми прибыли на Кирену, и ей пока с трудом удавалось восстанавливать равновесие. В поисках Торна они проделали большой путь от Лондона, через ледяную Атлантику, мимо Португалии и Испании, обогнув Гибралтар, потом еще день пути вдоль Балеарских островов — Ибицы, Майорки и Минорки, прежде чем наконец оказались в залитой солнцем гавани расцвеченного всеми красками небольшого порта на Кирене.