В особняке Уиклиффа светилось только несколько окон. Дворецкий, узнав позднего посетителя, молча впустил его и сопроводил до кабинета графа — тот все еще работал.

Обменявшись приветствиями, добрые приятели и коллеги сели и выпили по рюмке коньяку.

— Как поживает ваша красавица жена? — вежливо поинтересовался маркиз.

— Прекрасно! Ждет не дождется рождения ребенка, — ответил граф, раскуривая сигару. — Ты бы ее не сразу узнал, она стала круглой, как арбуз. Но я отправил ее до родов в наше имение, там и спокойнее, и воздух чище. Верно?

Истинная причина поступка графа была абсолютно иная. Осенью на его супругу Бринн и ее брата было совершено покушение, устроенное неким опасным субъектом, известным разведке как Калибан. Этот гений преступного мира занимался контрабандой и торговлей золотом и подозревался в тайных связях с агентами Наполеона. Одну из его операций граф Уиклифф недавно сорвал, Калибан сумел скрыться и теперь мстил своему обидчику. Граф задумал контрход, для чего привлек маркиза. Вновь наполнив рюмки коньяком, Лусиан спросил:

— Ну и что тебе удалось узнать в Йоркшире, старина?

— Полученные мною сведения пока довольно скудны, — ответил Дэр, вертя рюмку в руке.

Аромат выдержанного напитка бодрил его и услаждал ему нюх. Блаженное тепло растекалось по телу, мозг работал, как никогда, четко. Пожевав губами, Дэр устроился в кожаном кресле поудобнее и продолжал:

— Остановился я в имении своего доброго старого приятеля, милях в шести от усадьбы Риддингэма, но добраться до нее мне долго мешала непогода. Тем не менее я умудрился дважды побывать там и отужинал с хозяином и его гостями. Риддингэм носит на пальце массивный золотой перстень с весьма необычным камнем и орнаментом. Утверждает, что выиграл его в карты, наверняка врет, мерзавец. Вообще, граф, он не произвел на меня впечатления умного человека. У вас, кстати, изумительный коньяк! — Маркиз сделал еще глоток. — Вряд ли он подозревает, что мы знаем о его нелегальном бизнесе. Честно говоря, я сомневаюсь, что именно он возглавляет все крупные операции. Тут нужен человек иного склада ума.

— Лишняя проверка не помешает, — с мудрой улыбкой заметил опытный рыцарь плаща и кинжала и залпом опустошил рюмку. — Опасно недооценивать коварность Калибана! Риддингэм вполне может и прикидываться простаком. Когда убили нашего агента, он, между прочим, находился в Лондоне.

Лицо графа стало суровее; он сжевал дольку лимона и даже не поморщился.

Тайный агент графа служил в департаменте иностранных дел и знал много секретов. Два месяца назад его нашли мертвым. Подозрение пало на Калибана, однако прямых улик против него не было. Дэр и Лусиан ожидали его нового удара. Требовалось обезвредить этого негодяя, прежде чем он совершит очередное гнусное злодеяние.

— Пожалуй, вы правы, сэр, — кивнул маркиз и наморщил лоб.

Схватить убийцу было не просто, он действовал осторожно и не оставлял слотов на месте преступления. Единственный видевший злодея свидетель утверждал, что тот был одет как английский аристократ и носил на пальце массивный золотой перстень с головой дракона, в глазнице которого сверкал рубин. Такую вещицу и видел на пальце виконта Риддингэма Дэр, в связи с чем за подозреваемым установили негласное наблюдение. Но доказательств его противоправных махинаций добыть пока не удавалось. Выдвинутая Дэром версия, что Калибан и Риддингэм — одно и то же лицо, не подтверждалась. Дэра это огорчило, но куратор успокаивал его, говоря, что ему не следует винить себя за отсутствие у него опыта агентурной работы. Стаж сотрудничества маркиза с разведывательной службой действительно был невелик. Лусиан завербовал его только минувшей осенью, рассчитывая, что скандальная репутация Принца наслаждения станет для него отличным прикрытием.

Дэр согласился помочь разведке не столько по патриотическим соображениям, сколько в силу склонности к авантюризму. Ему льстило, что его противниками будут изворотливые преступники, в схватке с которыми скучать и хандрить не придется. Но вскоре, окунувшись с головой в практическую оперативную деятельность, он перестал относиться к своей миссии легкомысленно. — А что известно о связи виконта Риддингэма с новой звездой «Друри-Лейн»? С этой смазливой француженкой, от которой все без ума? — вкрадчиво спросил он Лусиана. — До меня дошли слухи, что виконт ее опекает.

— Любопытно! — Лусиан откинулся в кресле. — Мы с женой недавно были на спектакле с ее участием. Она произвела на нас прекрасное впечатление. Думаешь, стоит приглядеться получше к ее отношениям с Риддингэмом?

— Да, это будет полезно. Не следует забывать, что она француженка, следовательно, потенциальная шпионка. Актрисы вообще крайне ненадежные люди, они падки на деньги, склонны кг разного рода авантюрам и нещепетильны в амурных связях.

Лусиан удивленно вскинул бровь, слушая его, и Дэр смекнул, что в его устах эти обвинения звучат смешно и нелепо. Но так или иначе, а ставить под сомнение лояльность Жюльенны Лоран к Англии он имел полное право. Семь лет назад его дед назвал ее предательницей Англии и пригрозил, что будет добиваться ее ареста по обвинению в сотрудничестве с бонапартистами.

В ту пору Дэр был уверен, что дед сгущает краски, желая поссорить его с француженкой, и защищал свою невесту от его нападок. Но теперь он склонялся к мысли, что дед оказался прав и Жюльенна была-таки в чем-то замешана.

— Возможно, я тороплюсь с выводами, — сказал он, — однако чутье подсказывает мне, что носик у нее в пуху…

— Какие же у тебя основания подозревать ее в преступной связи с Риддингэмом? — спросил Лусиан. — Ведь он вернулся в Лондон лишь на прошлой неделе. Вряд ли им удалось встретиться.

— Мисс Лоран, по моим сведениям, в течение шести лет торговала шляпками в Йорке. А родовое имение Риддингэмов находится, как вам известно, в Йоркшире. Они вполне могли сблизиться за минувшие годы.

— Не была ли она его любовницей?

— Вполне возможно. Я видел, как в парке они мило беседовали. — Дэр натянуто улыбнулся. — Если он пока еще и не вхож в ее будуар, то явно стремится к этому. Видели бы вы, граф, какими глазами он смотрел на нее! Так или иначе, она может быть его сообщницей.

— Я в этом не уверен. Его интерес к этой даме, по-моему, носит исключительно амурный характер. Ведь общеизвестно, что она подыскивает себе щедрого покровителя.

— Да, я слышал, что в конце сезона мисс Лоран сделает свой выбор. А почему бы нам не привлечь ее к этой операции, сэр?

— Ты намекаешь, что не прочь войти в круг претендентов на ее благосклонность? — с ухмылкой спросил граф.

— Нет, поскольку вряд ли я сумею наладить с ней доверительные отношения. Дело в том, граф, что несколько лет назад я уже был представлен этой особе…

Лусиан впервые на него изучающе взглянул, но Дэр и бровью не повел: раскрывать тайну своих отношений с Жюльенной он не собирался. Тем более во всех ее пикантных подробностях, включая трагический финал их романа.

— Вы полагаете, что она не пожелает общаться с вами? — наконец спросил граф.

— Да, сэр, я сомневаюсь даже в том, что она обрадуется нашей встрече, — сказал маркиз.

— Право же, мне странно слышать такое от вас, знаменитого покорителя строптивых красавиц и общепризнанного сердцееда. Постарайтесь добиться ее прежнего расположения к вам, пустите в ход все свое обаяние. — Лусиан осклабился и подмигнул ему. — Мне ли вас учить!

Дэр в сомнении рассматривал дно рюмки, подбирая слова для решительного отказа от этой миссии. Граф был кое в чем прав, порой ему удавалось расположить к себе даже самых надменных и неуступчивых дам. Но сейчас ему предстояло действовать в заведомо неблагоприятной для него ситуации.

— Я понимаю, что вам не хочется снова обхаживать эту француженку, — сказал Лусиан. — Но лучшей кандидатуры на роль донжуана у меня, к сожалению, нет. Речь идет о государственной безопасности. Проклятая война, судя по всему, идет к концу, союзники вот-вот одержат победу над войсками Наполеона. Но даже в случае его ухода со сцены Калибан будет продолжать подрывную деятельность. Его необходимо разоблачить и обезвредить.

— Я понимаю, сэр, — кивнул Дэр.

— Тогда немедленно приступайте к выполнению задания! — приказал граф и наполнил его рюмку.

— Давайте выпьем за мою удачу! — предложил Дэр. — Пожалуй, мне стоит притвориться опасным соперником Риддингэма. Поглядим, как он отреагирует на это.

Превосходная идея! — воскликнул граф. — И не будьте излишне сентиментальны, выполняя свою миссию, отбросьте глупые предрассудки. В схватке с таким опасным врагом, как лорд Калибан, допустимы любые приемы. Ведь он погубил много невинных душ, этот негодяй. Используйте весь свой опыт, проверьте, насколько лояльна к Англии мисс Лоран и не работает ли она под руководством Калибана в интересах французов.

Дэр опустошил рюмку и криво усмехнулся. Разоблачить двух вражеских агентов столь оригинальным способом, а заодно и отомстить своей неверной возлюбленной — это ли не подвиг, достойный увековечения в стихах? Нервозность, охватившая его после случайной встречи с Жюльенной, сменилась жаждой отмщения. Он мысленно поклялся использовать актрису для сближения с Риддингэмом и в случае подтверждения павшего на них подозрения в шпионаже заставить обоих изменников сполна рассчитаться за предательство.

Глава 2

Удушливый запах апельсиновой кожуры и плавящегося свечного сала сегодня казался Жюльенне особенно сильным, однако он не был основной причиной ее головокружения. К характерным театральным ароматам она давно привыкла, дело заключалось в другом — в зале присутствовал Дэр, и в руке он держал бинокль. Колени ее внезапно задрожали.

Все прочие поклонники, сидящие в задних рядах партера, были тотчас же забыты. Дэр, вальяжно устроившийся в лучшей ложе, светился самоуверенностью и самодовольством, его белокурые волосы искрились в отблесках света люстры. Да, это был, несомненно, легендарный сердцеед Дэр Норт, когда-то разбивший ее сердце.

Когда он стал разглядывать ее в бинокль, Жюльенна чуть было не забыла текст своей роли. Не лучшим образом сказалось его пристальное внимание и на ее вокальной партии. Дирижер то и дело морщился и метал в нее укоризненные взгляды.

Стоя за кулисами перед своим заключительным выходом, она клялась, что постарается не думать о Норте, чтобы избежать позора на сцене «Друри-Лейн». Публика пришла сюда в этот вечер ради заявленного в афишах выступления несравненного Эдмунда Кина. Однако перед началом спектакля было объявлено, что всеобщий любимец заболел. Истинной же причиной недуга знаменитого актера был многодневный запой, из которого он выкарабкивался с трудом.

В связи с этим конфузом всеобщее внимание переключилось на Жюльенну — провинциальную актрису, совершившую стремительный взлет в театральной карьере. Загубить столь редкую возможность завоевать любовь столичной публики она, естественно, не могла, тем более забивая себе голову ненужными воспоминаниями. Понимая все это, Жюльенна тем не менее помнила, что так и не смогла забыть Дэра за все минувшие после их разрыва годы, что повергало ее в отчаяние.

Но жажда славы на оперной сцене все-таки оказалась сильнее страха. Жюльенна рискнула приехать в Лондон, хотя и знала, что наверняка столкнется там со своим бывшим любовником. Рассчитывать, что ей удастся избежать этой встречи, было наивно, ибо маркиз Уолвертон, снискавший себе славу главного жуира столичного бомонда, постоянно посещал театры, приемы и званые вечера, не говоря уже о ночных клубах.

Взгляд Жюльенны заволокло стеной тумана, едва лишь она вспомнила свою последнюю встречу с Дэром, ту самую, когда обстоятельства вынудили ее пойти на рискованную авантюру. В его глазах она тогда прочла изумление, разочарование и презрение и поняла, что их роман закончен. Дэр ушел из ее жизни навсегда, оставив ее наедине с одиночеством и отчаянием…

Задумавшись о былом, Жюльенна едва не пропустила момент своего выхода на сцену и спохватилась, лишь когда ее тронул за локоть подоспевший импресарио. Роль коварной венецианской куртизанки, которую она играла в «Белом дьяволе», считалась трудной и престижной, но Жюльенна сумела избежать серьезных огрехов и сорвала бурные аплодисменты в финале.

Пока вся труппа раскланивалась и улыбалась зрителям, продолжавшим выражать актерам свои неистовые восторги и кидать им под ноги букеты, Жюльенна имела неосторожность взглянуть на ложу Дэра. Их взгляды встретились, и трепет охватил ее с головы до ног. Судорожно вздохнув, она оцепенела. Он лениво улыбнулся и подмигнул ей. Жюльенну пробил холодный пот, она едва не рухнула без чувств на сцену.

Ах, зачем она дерзнула взглянуть на него? Почему не ограничилась поклонами и воздушными поцелуями обожателям с галерки? А разве мало обаятельных франтов сидит в партере? Между тем Дэр преподнес ей новый сюрприз — он обратился к ней без всякого стеснения прямо изложи, громко произнеся:

— Мадемуазель Лоран! Позвольте мне поздравить вас во всеуслышание с вашим великолепным выступлением!

— Благодарю вас, милорд, — ответила с улыбкой она.

— А правда ли то, что в конце сезона вы назовете имя своего покровителя? — спросил он, и зрительный зал замер.

Ошеломленная, Жюльенна попыталась вспомнить, говорила ли она что-либо подобное. К своему ужасу, она явственно увидела запечатлевшуюся в ее памяти сценку шутливого разговора в гримерной с одним своим настырным поклонником, имевшим наглость заявить, что он желает взять ее на содержание. Тогда, опьяненная успехом и бокалом шампанского, она со смехом сказала, что пока не решила, кому именно отдаст свое предпочтение. Это была всего лишь уловка, она и в мыслях не имела обзаводиться покровителем. Однако и ссориться с влиятельным и богатым меценатом тоже не входило в ее планы. В театре следовало проводить гибкую линию поведения, интриговать шаловливых джентльменов и сохранять флер таинственности вокруг собственной персоны, умудряясь при этом не связывать себя конкретными обязательствами. Такая политика одобрялась и поощрялась администрацией, извлекавшей из любой интриги дополнительную выгоду. Находчивая провинциалка стала получать главные роли…

Менее приятным последствием такого ее поведения стало то, что слухи о ней дошли до лорда Уолвертона. И теперь ей не оставалось ничего другого, как взять себя в руки и вежливо ответить:

— Милорд, я не понимаю, почему вас интересуют мои личные планы.

— Да потому, мисс Лоран, что я желаю включиться в объявленный вами конкурс! — сверкнув улыбкой, ответил этот обаятельный мерзавец и вскочил на перила балкона.

Публика загудела, заинтригованная новой экстравагантной выходкой известного скандалиста. Жюльенна ахнула и пошатнулась, в глазах у нее потемнело, сердце затрепетало, охваченное паникой. Дело получало опасный поворот. Что еще выкинет этот сорвиголова?

Дэр прислонился к колонне плечом и громко заявил:

— Я заключил пари относительно вашего выбора, мадемуазель. Я поспорил, что он падет на меня!

Такого пассажа никто не ожидал. Партер взорвался насмешливым хохотом и улюлюканьем, балкон и галерка затаили дыхание в ожидании ответа актрисы, побелевшей как мел. Желая выиграть время, чтобы обдумать ответ, Жюльенна холодно произнесла:

— Неужели, сэр? Похоже, вы чересчур самоуверенны!

— Да, мадемуазель, я уверен в себе! Есть ли в зале сомневающиеся в этом? Кому не верится, что я завоюю сердце этого бесценного сокровища? — с вызовом воскликнул Дэр.

С галерки послышались бешеные аплодисменты, свист и одобрительные возгласы. Дэр отвесил шутливый поклон, рискуя сорваться с перил и свернуть себе шею. Но он всегда отличался бесшабашной смелостью и дерзостью, этот удивительный маркиз, презирающий общественное мнение и не заботящийся о своей репутации. Жаждавшая эффектного зрелища публика взревела от восторга.

Едва не заскрежетав зубами, Жюльенна сделала несколько шагов в сторону ложи, лихорадочно соображая, как ей поставить на место этого фигляра. Актерский опыт оказался как нельзя кстати. Она картинно подбоченилась, смерила Дэра оценивающим взглядом, словно племенного жеребца, которого покупала на ярмарке, и сказала:

— Пожалуй, милорд, вы правы относительно вашей скандальной репутации. Кому не известны истории ваших многочисленных дебошей! Кто в Лондоне усомнится в ваших способностях разбивать женские сердца? Вас даже удостоили соответствующего прозвища, кажется, Принц наслаждения?

— Но и вас, мадемуазель, молва прославила как опасную губительницу мужских сердец! — парировал маркиз.

— Что ж, на чужой роток не накинешь платок, — уклончиво ответила Жюльенна. — Я не собиралась этого делать, милорд, но коль скоро вы первым затронули столь щекотливую тему, то и мне пришло в голову объявить, что я заставлю вас, Принца наслаждения, встать передо мной на колени!

Публика в партере одобрительно загудела. Галерка затопала ногами и засвистела. Дэр терпеливо дождался восстановления тишины в зале и с дьявольской ухмылкой спросил:

— Вы полагаете, что сумеете разбить мое сердце, мадемуазель?

— Вне всяких сомнений, сэр!

— Что ж, попытайтесь! — Он отвесил второй низкий поклон. — Я буду с нетерпением ждать нашего первого свидания, мое сокровище!

Его ответ утонул в шквале аплодисментов. Почувствовав назревающую схватку двух достойных соперников, зрители заволновались. Жюльенна грациозно присела в реверансе и ретировалась. В зале начали заключаться пари.

Импресарио Сэмюел Арнольд ожидал актрису за кулисами. К своему удивлению, она прочла на его физиономии удовлетворение и одобрение. Не сказав ни слова, Жюльенна натянуто улыбнулась и прошмыгнула в артистическую уборную, чтобы перевести дух и подготовиться к встрече с поклонниками. Сердце ее стучало так громко и часто, что у нее заложило уши. Неожиданная перепалка с бывшим любовником повергла ее в замешательство. Какую цель он преследовал, заявляя о своем намерении стать ее покровителем? Неужели он задумал ей отомстить?

Но почему у него возникла жажда мести спустя столько лет после их разрыва? Неужели даже семи лет ему не хватило, чтобы забыть ее? Она умышленно оттолкнула тогда его от себя, решив, что так будет лучше для них обоих. Теперь же ей не оставалось ничего другого, как признать, что она заблуждалась.

В результате столь дерзкого шага она не только потеряла Дэра, но и превратилась в беззащитную жертву распутного и коварного аристократа, сердце которого сочилось ядом. Граф Айверс исковеркал ее душу и едва не загубил репутацию. Разочаровавшись в любви, лишившись иллюзий, опозоренная Жюльенна вскоре очутилась без средств существования — клиенты стали обходить ее шляпное ателье стороной, и перед ней и матерью замаячил призрак полуголодного прозябания. Жюльенна вынуждена была покинуть дом и начать поиски нового жилища и занятия.

По чистой случайности именно в то трудное для нее время она познакомилась с актерами из Йорка. Узнав о ее бедственном положении, они предложили ей поработать в их театре костюмершей, и Жюльенна согласилась. Большую часть своего скудного заработка она отсылала больной матери на покупку лекарств и оплату услуг докторов. Порой обстоятельства вынуждали ее совершать и самые отчаянные поступки. Но она не падала духом и не роптала на судьбу, утешаясь воспоминаниями о романе с Дэром. Он являлся к ней по ночам как в сладких снах, так и в ужасных кошмарах. С каждым днем ей все острее не хватало его ласк и поцелуев, она пыталась забыться, бросаясь в объятия других мужчин, однако ни один не смог сравниться с Дэром в страстности и ненасытности в любви.