Девушку, перевернувшую мою жизнь вверх дном. Девушку, которая выпила достаточно моей крови. И зачем-то решила отравить жизнь моей жене.

Нахрена?!

Мы же все решили, все выяснили, поставили точку. Оставили друг друга в прошлом.

Но она за каким-то хреном всплыла снова и маячит на горизонте моей семейной жизни!

Звонок селектора немного встряхивает и приводит в чувства.

— Да?

— К вам Назар Дмитриевич.

— Пропусти.

В следующую секунду дверь резко распахивается, с грохотом врезается в стену, и Назар заходит в мой кабинет, как хозяин.

— Здорово! — жмет мне руку и разваливается в кресле напротив. — Зачем суровый прокурор доводит хорошеньких девочек до слез?

— Хорошенькая девочка забыла о субординации. И нарушила устав.

Друг закатывает глаза и цокает языком. Я на грани, чтобы и на него сорваться. Нервы ни к черту. Черт бы побрал эту Ксюшу!

— Ты пришел поговорить об этом?! Извини, у меня сегодня не приемный день!

— Не кипятись, Ром.

Тру лицо ладонями. Выдыхаю и беру себя в руки. Становится стремно перед другом — веду себя как истеричная баба.

— Извини. Что там с Ксюшей? Есть информация?

Назар чешет в затылке.

— Если честно, очень странно. Девушка существует, о ней полно данных: адрес, номер телефона, как будто все прозрачно… Но…По адресу она не проживает много лет, номер телефона недействителен. Официально не работает, а место неофициальной работы пока неизвестно.

— Это все?

— На данный момент — да. Все, что удалось накопать за час. Мои парни все еще продолжают работать…

Не могу сдержать рвущихся ругательных слов. На что Назар в удивлении вскидывает бровь. Его можно понять — друг видел меня в подобном взвинченном состоянии лишь однажды.

И он тоже связан с Ксенией.

— С чего ты вообще вдруг вспомнил о ней и решил навести справки?

— Потому что Реутова заявилась на прием к моей жене! — лицо Назара вытягивается, и я продолжаю, добивая друга: — Со своим сыном. А пацан какого-то рожна заявил, что я — его отец!

Глава 18

Роман

Лицо Назара вытягивается. Друг подается вперед и упирается локтями в колени. Оглядывает меня с головы до ног, забывая моргать. Смотрит так, как будто впервые видит. Ощущение, будто голый на площади стою.

— Охренеть новости! — наконец отмирает друг. Вскрикивает так, что хреначит по барабанным перепонкам. Запускает пальцы в волосы и ерошит их, качая головой. — Да ну нахрен, Ромыч! У тебя пацан, а ты молчал?!

Вдох-выдох.

Ладони резко зудят. Аж до боли, как будто на них кислоту плеснули. Сжимаю их в кулаки и отхожу на безопасное расстояние. Чтобы не дать другу в челюсть. А я близок к этому.

— Ты головой поехал? — рычу, как разбуженный медведь зимой. — Я счастливо женат! Девять лет, на минуточку. А пацану вроде шесть или семь.

Назар усмехается и снова откидывается на спинку стула, складывая руки на груди.

— Как там в народе говорят? «Здоровый левак укрепляет брак»?

Делаю шаг вперед. А Назар продолжает потешаться:

— Или, может, у вас с этой Реутовой было по старой памяти разок? В командировке? Или на мероприятии каком по пьяни? Так это даже почти и не измена…

— Я тебе сейчас челюсть сломаю, чтобы не нес х**ню всякую. И не будет у меня больше друга.

Назар тут же меняется в лице и вскидывает руки ладонями вверх.

— Все-все. Шутки в сторону. Просто видел бы ты себя со стороны… — у него вырывается смешок, который друг тут же маскирует под кашель. — Ладно, понял. Итак, что мы имеем: Твоя…

— Не моя! — гавкаю.

— Реутова Ксения снова нарисовалась на горизонте. Но уже не на твоем, а Вероники. Зачем?

— А я в душе не чаю! — развожу руками и пинаю стул. Бешенство на Ксюшу так и прет со всех щелей.

— Ясно, — кивает сам себе Назар и продолжает: — С ней пацан. Сын. По документам ее, так?

— Угу.

— Ему шесть лет. И он не твой, — Назар давит взглядом. Как будто еще раз проверяет меня.

— Не мой, — ни секунды не колеблюсь. Падаю в кресло, тру виски. Башку разрывает. — Но почему-то пацан при Нике заявил, что я его отец, — впечатываю кулак в стол. Сбиваю костяшки в кровь, но не чувствую боли. — На фото мое пальцем тыкнул, признал «папашу»…

— Я тебя не узнаю, Ромыч, — Назар снова смотрит на меня с подозрением. — Да мало ли чего пацан там заявил?! У меня, конечно, нет детей, но даже я знаю — эти бутузы любители потрепаться…Погоди, ты ради болтовни пацана решил Реутову из-под земли достать?! Чтобы малому по заднице ата-та сделать?!

Снова вдох-выдох.

Поворачиваю голову к окну. Вглядываюсь в суету города, чтобы словить дзен.

— Мне пофиг на пацана. Мне нужна Ксения. Хочу задать ей один-единственный вопрос: какого хрена?! Чего добивается? Решила мою семью разрушить?! Так я за все ответил сполна!

Вместе с очередным ударом об столешницу раздается звонок селектора.

— Меня не для кого нет, Оля…

— Тут к вам Лосев, — голос секретаря звучит испуганно. И я ее понимаю. — Он утверждает, что ему назначено…

Врет, как дышит.

Это еще одна моя головная боль. И одна из самых серьезных.

— Пусть войдет, — цежу в трубку, представляя в красках, как сворачиваю шею этому уроду.

Взглядом даю понять Назару, что наш разговор окончен. Благо, друг не дурак. Поднимается на ноги, жмет мне руку.

— На связи, Ромыч. Созвонимся, — мажет взглядом по гостю, что хуже татарина, и добавляет, сильнее сжимая ладонь. — Если будет нужна помощь, набери.

Махнув рукой на прощание, Назар покидает кабинет. Мы с Валерием Петровичем остаемся один на один.

Сесть не предлагаю и всем видом демонстрирую, что не очень-то рад ему. Точнее, с удовольствием бы выкинул из окна.

Упираемся друг в друга взглядами. Никто не сдает позиций. Обстановка в кабинете накаляется.

Лосев криво усмехается и качает головой. Растекается в кресле, как царь, закинув ногу на колено.

— А вы — боец, Роман Львович. Упрямый, сильный бычок, — ухмыляется, но глаза не улыбаются. Они холодные и режут без ножа. — Присаживайтесь, Роман Львович. В ногах правды нет.

С ним, как с Назаром, не поступишь — не втащишь. Я на службе, и не имею права запятнать свою репутацию. У меня большие планы на карьерный рост.

— Что вы хотели, Валерий Петрович? У меня мало времени, — не церемонюсь и демонстративно разглядываю циферблат часов. Непрозрачно намекаю, что общаться с ним не горю желанием.

Лосев меняется в лице. Исчезает улыбочка, глаза становятся цепкими, он будто весь подбирается. Вот сейчас он наконец-то переходит к тому, зачем приехал. И я знаю, что мне не понравится то, что я услышу.

— Что вы решили, Роман Львович, по нашему вопросу? Сроки поджимают, техника простаивает…Мы теряем большие деньги. Очень большие.

Не тороплюсь с ответом. Не спеша присаживаюсь в свое кресло, отпиваю мерзкий кофе, который давно остыл. Складываю руки на стол, и теперь уже я усмехаюсь и веду себя, как хозяин этой жизни.

— Ради этого не стоило тратить свое время и ехать через весь город, Валерий Петрович. Я не меняю своих решений.

Поджимает губы. Постукивает пальцами по столу, как будто барабанит по моим нервам. Но я не сдаю своих позиций. Иначе сожрут. На этой должности нужно вести себя не то, что по-волчьи, а хуже. Выгрызать свое место под солнцем.

— Вы подводите серьезных людей, Роман Львович. Нехорошо это…Да и вас мы не обидим…Просто подпишите разрешение на строительство.

— Оно уже подписано, — самодовольно заявляю, упиваясь непониманием и растерянностью на лице Лосева. Ради этого момента стоило все это вытерпеть. — И на этом участке будет детский оздоровительный центр. Для детей просто отличное место — озеро рядом, лес…и, что самое главное, далеко от дороги.

— Вы понимаете, — по слогам, как для дебила, цедит Лосев, — что многоэтажный жилой комплекс принесет городу в целом и нам с вами, в частности, не просто большие, а огромные деньги! Вам и вашим внукам до конца жизни хватит. У меня очередь уже на квартиры! Люди готовы вкладываться, инвестировать!

Конец ознакомительного фрагмента