Подъехав к дому, я уронила голову на руль и замерла. Мне нужно было срочно изобрести машину времени, чтобы прокрутить жизнь хотя бы на год вперед.

Все-таки не зря собаки — самые чувствительные существа на земле, подумала я, когда горячий влажный язык лизнул меня в щеку.

— Ну почему ты только пес, Рэмбо? Был бы ты парнем, моим ровесником… — Я почесала пса за ушами.

Ответом мне были тявканье и широкая улыбка во все зубы. Мой новый подопечный заработал себе кличку вчера вечером, пока был у Дарси. Дело в том, что, как только мистер Дарси пытался выключить телевизор, пес вскакивал и начинал сходить с ума, и этот марафон длился всю ночь. Поэтому к рассвету «самец домашней беспородной» (так было написано в его документах), которого должны были кастрировать в тот самый день, когда я его забрала, получил кличку.

— Все в порядке, малыш. — Я нахмурилась, глядя на вольер на пляже. — Давай-ка разберемся с этим окончательно.

Подхватив на руки девять килограммов живого веса, я пошла прямо к вольеру, словно это в самом деле была безопасная территория.

— Это твой новый дом, Рэмбо, — прошептала я, подтолкнув пса под попу и поощряя войти внутрь. — Будь хорошим мальчиком и не делай подкопы, не лай и не ломай свой вольер, договорились?

Пес сразу же принялся обнюхивать свой дом, порыкивая в углах, где, как я предполагала, остался запах рук Райдера — на гайках и болтах, которые он крутил.

— Ты не очень-то большой поклонник Джуда, похоже, — заметила я, опустившись на колени возле двери в вольер. — Интересно, почему?

— Наверное, потому что у собак сильно развита интуиция.

Голос раздался так близко за моей спиной, что я попятилась и, не удержав равновесия, плюхнулась на землю. На задницу. В общей сложности второй раз за день. Если так пойдет и дальше, я стану примадонной среди недотеп.

— Черт тебя побери, Джуд, — выругалась я, а Рэмбо завыл, как ветер в трубе. — Знаешь, есть такие несложные коротенькие слова, они еще приветствиями называются, которые придумали специально для того, чтобы один человек… — я ткнула в него пальцем, — …мог предупредить другого, перед тем как…

— …Как тот грохнется на задницу? — закончил он, глядя сверху вниз с той же ухмылочкой на лице, которая выбила меня из колеи вчера — и сегодня тоже, судя по тому, как у меня перехватило дыхание.

— …Как напугать его, — договорила я и уперлась ладонями в землю, чтобы подняться, но Джуд протянул мне руки и помог встать. Пришлось уговаривать себя, что жар, растекшийся по моим венам от его прикосновения, — всего лишь результат того, что на улице жарко, как у дьявола в аду. Но даже сверхнастойчивый внутренний голос не особо меня убедил.

Улыбка Джуда стала шире, глаза заблестели. Он определенно знал, какой эффект производит его прикосновение. И я ненавидела его за то, что он это знает. — Прости, что напугал, — произнес он, наконец отпуская мои руки.

— Ты, наверное, хотел сказать «Прости, что из-за меня ты грохнулась на задницу», да?

Он закатил глаза:

— Прости за все прошлые, настоящие и будущие проступки, которые я совершаю в твоем присутствии.

Я услышала, как за моей спиной, в вольере, Рэмбо принялся лакать воду из миски.

— А если серьезно, без шуток и стеба, — произнесла я, — спасибо тебе. Это, наверное, самая приятная вещь, которую кто-либо когда-либо для меня делал.

Джуд небрежно сунул руки в карманы:

— Мелочь, ничего особенного.

— Никакая это не мелочь, — возразила я. Мне не хотелось, чтобы он вот так запросто от этого отмахивался. — Хотя мне интересно, как ты умудрился провернуть все так, что никто ничего не услышал и не заметил.

— Это потому, что я настоящий ниндзя, когда речь идет о всяких оградах, — криво улыбнулся Джуд. — А еще потому, что живу в соседнем доме. — Дернув подбородком в сторону ближайшего к нам особняка, он изогнул бровь и выжидающе уставился на меня.

— Так это твоя семья купила дом у Чедвиков прошлой осенью? — изумилась я, не сводя глаз с соседнего коттеджа. Удивительно, но он по-прежнему казался пустующим.

— Ну конечно.

— И ты мой сосед?

Блин, американская мечта любой девчонки — жить по соседству с парнем типа Джуда. Почему же я чувствую себя так, словно проглотила кирпич?

— Нет. — Он прикрыл ладонью рот, пытаясь скрыть улыбку. — Ты моя соседка.

— Ну, — вздохнула я, — тогда это называется соседство.

Он кивнул. Сегодня его серые глаза были блестящими, как новенькие никелевые монетки.

— Значит, так и есть.

Четыре слова. Всего четыре слова — и этот взгляд, эти глаза, этот парень… Хорошо, что колени у меня все-таки не настолько ослабли, чтобы я прямо здесь свалилась в обморок от восторга.

— Ну так что, соседка, — Джуд внимательно изучал меня, — как ты отнесешься к вечеру пятницы, например?

— Как к вечеру пятницы, конечно.

Слава богу, нахальство ко мне вернулось, как и та сильная часть меня, что не поддается на провокации и не теряет головы. Ни один парень на свете, каким бы божественным творением он ни был, не превратит меня в томно вздыхающую, хлопающую ресницами влюбленную маньячку.

Джуд цокнул языком.

— Слабовато, Люс. Придется нам потренироваться на скорость и резкость ответов, если ты собираешься проводить со мной время. А то мне за тобой не угнаться.

— Тогда есть простое решение проблемы. — Я скрестила руки и оперлась спиной на ограду вольера. — Я не буду проводить с тобой время.

— То есть ты решила поумнеть и держаться от меня подальше? — Он понизил голос.

— Чтобы Люси, да поумнела? — Требуется особое мастерство и дисциплинированность, чтобы в такую жару выковывать слова изо льда. — Скорее я возьму отпуск на три месяца.

Клянусь, будь я собакой, у меня шерсть на загривке встала бы дыбом или я бы уже поджала хвост. С такой мамой, как у меня, никогда не знаешь, то ли биться до последнего, то ли падать на спину и подставлять живот.

— Я, конечно, не знаю, мэм. — Джуд обошел меня, чтобы оказаться перед моей мамой. — Но Люси кажется мне одной из самых умных девушек, которых я когда-либо видел. Очень благоразумной и рассудительной.

Мама зацокала языком, как она всегда делает:

— Лесть не относится к добродетелям, молодой человек. Особенно когда на этом жизненном этапе молодые люди пользуются ею, намереваясь так или иначе залезть девушке под юбку.

— Мам! — прошипела я, оборачиваясь к ней.

— Вижу, у тебя новый друг, Люси? — Мама изучающе оглядела Джуда с головы до ног, словно он был старой занавеской и следовало решить, то ли оставить ее пока, то ли выбросить.

— Джуд. — Когда она пребывала в таком настроении, я старалась отвечать как можно короче.

— И полагаю, у Джуда, — продолжала она с такой миной, будто откусила лимон, — есть и фамилия?

— Райдер, — заявил он и протянул руку.

Мама нахмурилась так, словно он предложил ей убрать несущие балки в одном из проектов.

— Райдер, — медленно повторила она. — Ну разумеется.

Подозреваю, моя мама — первая женщина, которая смотрит на Джуда и не испытывает к нему трепетных чувств. Даже парень — стопроцентный натурал — и тот проявил бы больше эмоций, чем она.

— Очередная собака. — Мама вздохнула. — Которая по счету? Я сбилась на пятой. — Она внимательно разглядывала вольер, будто прикидывая, как бы увезти эту штуку из города ближайшим же поездом. — Что-то многовато для поумневшей. Когда ты уже уяснишь, Люси, что нельзя спасти мир по одной душе за раз? — В ее голосе звучала поразительная твердость и уверенность, но после оставалась лишь печаль, в которой, собственно, она сейчас и жила.

Когда мама прошла половину пути до дома и оказалась за пределами слышимости, я ответила ей:

— Когда не останется душ, которые нужно спасать.

— Какая великолепная женщина, — произнес Джуд у меня за спиной. Судя по голосу, он улыбался.

— Ты даже не представляешь насколько. — Я обернулась к нему. Как бы сделать так, чтобы не падать в пропасть при каждом взгляде на этого парня? — Стало быть, ты считаешь меня умной?

— Только потому, что ты решила держаться от меня подальше.

Я снова покосилась на вольер. Представила, сколько денег и времени потребовалось, чтобы его построить, да так, чтобы никто не заметил. И поняла, что лучшего подтверждения мне и не нужно. Ну кто бы стал строить вольер посреди ночи? Только человек с очень добрым сердцем. И не важно, что оно прячется у него где-то там, под накачанными мускулами и не менее накачанным эго.

— А кто говорит, что я решила держаться от тебя подальше?

— Ты сама и сказала, — заявил он, вновь убирая руки в карманы потертых джинсов.

— Не было такого, — возразила я. — А если и было, то я оставляю за собой право передумать в любое время.

— В таком случае я оставляю за собой право отказаться от предыдущего комментария.

— Ты много чего наговорил. О каком именно комментарии речь? — уточнила я.

Протянув руку, Джуд аккуратно провел пальцами по лентам пуантов, свисающих с моего плеча:

— О том, где назвал тебя умной.

Он наверняка мог бы сказать и сделать что-то еще, но его намерения остались тайной, потому что в этот момент в доме грянули «Битлз», «Eight Days a Week». Значит, ужин будет через полчаса.