— Да, но я не понимаю…

— Доверьтесь мне! Все образуется… — И он поднес ее руку к губам.

Подумать только — за какой-то час они пережили размолвку, затем минуту хоть и мимолетной, но очень опасной близости, а сейчас как бы заключили союз во имя спасения доброго имени Гетти. Люссиль в недоумении покачала головой.

— Медлин, — обратился Сигрейв к швейцару, когда они с Люссиль вошли в переднюю. — Я видел карету матушки. А где она сама?

— Леди Сигрейв с мистером Питером в голубой гостиной, сэр, а леди Полли у себя в комнате. — Швейцар обратил свой внимательный взгляд на Люссиль. — Не желает ли юная леди привести себя в порядок, сэр?

— Прекрасная мысль, Медлин, — согласился Сигрейв, оглядев Люссиль: платье перепачкано, из прически торчат сухие листья… — Попросите миссис Хейзелдайн помочь мисс Келлавей, а я пойду поздороваюсь. Как только будете готовы, мисс Келлавей, присоединяйтесь к нам! И не вздумайте убежать!

Теплые слова и приветливая улыбка Сигрейва придали ей смелости, которая, однако, быстро улетучилась, когда Люссиль оказалась перед входом в голубую гостиную. Но стоило ей приоткрыть дверь, как Питер вскочил на ноги.

— Добрый день, мадам. Разрешите представить вас нашей матушке.

Наступила пауза. Невысокая темноволосая дама поставила на столик чашку с чаем и поднялась со своего места. Хрупкое телосложение не мешало ей иметь властный вид. Элегантный туалет леди Сигрейв и безукоризненная прическа заставили Люссиль пожалеть о том, что она одета далеко не безупречно. Подняв бровь, графиня оценивающе оглядела Люссиль с ног до головы, а потом протянула ей навстречу руки:

— Мисс Келлавей! Когда Николас сообщил, что привел тебя, я так обрадовалась! Слава Богу, что я тебя, наконец нашла.

Глава седьмая

Граф Сигрейв крайне редко терял самообладание, но сейчас он оказался в полной растерянности. Взглянув на брата, он увидел, что и тот стоит с открытым ртом и непонимающе хлопает глазами.

— Мама, — произнес он, — я не успел тебе все объяснить. Это — мисс Келлавей.

— Я поняла, — графиня выпустила Люссиль из объятий. — Та самая мисс Келлавей, которую я уже несколько месяцев разыскиваю.

— Мисс Люссиль Келлавей. — Сигрейв сделал ударение на слове «Люссиль». — Не Сюзанна Келлавей.

— Скажешь тоже! С чего бы я стала разыскивать Сюзанну Келлавей?! — возмутилась графиня.

— Объясни нам, в чем дело, мама! — попросил Сигрейв. — Раньше ты ни о каких поисках не рассказывала.

— А как я могла рассказать, если вас вижу в Эвердене не чаще раза в год? Появись дома ты или Питер, мы бы с Полли уже давно ввели вас в курс дела.

— Ах, Полли тоже тут замешана? Ты меня прямо заинтриговала, мама.

— Полли скоро спустится к нам. И будет рада-радешенька, что мисс Келлавей отыскалась! Мы уж и не надеялись!

Леди Сигрейв уселась поудобнее на тахту и жестом пригласила Люссиль сесть.

— Ты удивлена до крайности, дитя мое, и это понятно. Какое счастье, что Николас привел тебя.

— Вы — сама доброта, — пробормотала Люссиль. — Я никак не ожидала такого приема.

— Я давно пытаюсь тебя отыскать, детка. По собственной оплошности я в прошлом потеряла твой след, но надеюсь, ты меня простишь. — (Лицо Люссиль приняло еще более озадаченное выражение.) — Видишь ли, Люссиль — можно мне так тебя называть, — я твоя крестная мать.

— Крестная мать! — одновременно воскликнули оба Сигрейва.

— Прошу не перебивать меня, иначе я не смогу ничего рассказать!

В комнате воцарилась тишина.

— Скажи, дорогая, — обратилась графиня к Люссиль, — ты хорошо знаешь, как сложилась судьба вашей семьи?

— Не совсем, мадам, — ответила Люссиль, смутившаяся еще больше. До сих пор она считала Маркхэмов не только своими опекунами, но и крестными отцом с матерью.

— Тогда, — вздохнула леди Сигрейв, — придется мне кое-что рассказать, иначе не все будет понятно. Келлавеи были вполне респектабельными землевладельцами, хотя и немного безалаберными, поэтому никто не удивился, когда твой отец продал полученное в наследство имение, чтобы иметь возможность путешествовать. Он учился вместе с моим мужем в Оксфорде, и Джеральд предложил сдать ему в аренду «Кукс», чтобы тот имел в Англии крышу над головой, хотя на родине он бывал крайне мало.

Путешествуя по Италии, Джордж встретил твою будущую мать, Люссиль. Грейс была очаровательной девушкой — красивая, высокая, стройная. Ты на нее похожа как две капли воды. Семейство Грейс было из небогатых — ей пришлось работать компаньонкой состоятельной женщины. Джордж с первого взгляда влюбился в Грейс, сделал ее своей женой и привез в Дилингем. Через год Грейс родила тебя и твою сестру. Девчушки были прехорошенькие. Поначалу все шло хорошо. Джордж попросил Маркхэмов крестить Сюзанну, а нас с Джеральдом — тебя. «Все всегда достается старшему ребенку, так пусть у младшей дочери будут хотя бы знатные крестные», — сказал он. Мы, конечно, с радостью согласились. Но потом пришла беда. Грейс заболела послеродовой горячкой и умерла. Джордж был в отчаянии.

Она смахнула с глаз слезы, и на сей раз Люссиль положила ей руку на плечо в знак сочувствия.

— Нет, нет, дитя мое, все в порядке. Это была ужасная трагедия для Джорджа, он так любил свою жену! Путешествия стали его единственным утешением, и с тех пор он редко появлялся в наших краях. Тебя же и твою сестру взяли на воспитание бездетные Маркхэмы.

Случилось так, что мы очень скоро потеряли вас из виду. Даже о смерти Гилберта Маркхэма я узнала совсем недавно и случайно. Одна наша приятельница, не подозревая, что я знакома с Келлавеями, рассказала мне, как твоя сестра стала… — поймав осуждающий взгляд Сигрейва, она запнулась и прокашлялась, — …как твоей сестре пришлось… м-м-м… заняться ее профессией из-за того, что приемный отец скончался. Я была возмущена, так как считала, что Джордж Келлавей был обязан позаботиться о своих дочерях. Лишь получив письмо, я все поняла.

— Письмо, мама? — переспросил Сигрейв.

— От юридической фирмы «Черчуорд энд Черчуорд», разумеется. Наша семья из поколения в поколение пользуется ее услугами, Келлавей же попал к ним случайно. Они переслали нам письмо твоего отца и сообщили, что у них хранится его имущество и завещание.

— Вот уж не знала, что у него было имущество, — нахмурилась Люссиль. — И что он оставил завещание.

— Естественно! Келлавей был легкомысленным человеком, но не настолько же!

— Сюзанна уверена, что никакого завещания и в помине нет. Так утверждает ее адвокат. Единственное, что она унаследовала, — так это «Кукс». — Перехватив вопросительный взгляд Сигрейва, она поспешила добавить: — Простите, сэр, за оговорку, это, знаю, не собственность, а всего-навсего аренда. Но факт тот, что больше она ничего не получила.

— Так оно и должно быть, ведь она не упомянута в завещании. Мне это объяснил в письме сам Джордж. Когда он, будучи за границей, узнал о смерти Маркхэма, его замучили угрызения совести — ведь он палец о палец не ударил, чтобы помочь вам. Он узнал, что ты стала учительницей, и восхищался тобой, надеясь, что ты унаследовала его любовь к науке. Быть может, даже жалел, что никогда не беседовал с тобой на эту тему. — Заметив грусть на лице Люссиль, она вздохнула. — Но, увы! Было уже поздно. Единственное, что он мог для тебя сделать, — это оставить тебе свое состояние.

— Что не идет ни в какое сравнение с отцовским вниманием, — с глубокой тоской произнесла Люссиль.

— Безусловно. — Леди Сигрейв сочувственно взглянула на Люссиль. — Хорошо себе представляю, как тебе порой хотелось увидеть его. Келлавей в письме просит разыскать тебя и сообщить о его завещании. К сожалению, он не знал, где именно ты преподаешь, и вначале я была в полной растерянности. Пришлось разыскивать миссис Маркхэм, с которой я много лет не встречалась. Нашла я ее только с месяц назад, она-то и направила меня в школу мисс Пим. Но в школе мне сообщили, что ты уехала в «Кукс». Вот почему я здесь оказалась, дорогая. Счастлива, что, наконец, нашла тебя.

— А вправе ли мы поинтересоваться, что за имущество было у Джорджа Келлавея? — спросил, улыбаясь, Питер. — Поскольку Люссиль теперь как бы член нашей семьи, мое любопытство вполне простительно.

Встретив скептический взгляд Сигрейва, Люссиль покраснела: навряд ли, мелькнуло у нее в голове, он тоже причисляет ее к членам их семейства. Даже невозможно себе представить, как он отнесется к этому родству!

— Джордж Келлавей просит меня в письме держать его материальные дела в тайне. Он не хотел, чтобы они стали достоянием широкой гласности. Ваш отец был неординарным человеком, Люссиль. Представьте, он разбогател, оказывая какие-то услуги военному министру Китая. Какие именно, мне неведомо, но китайский правитель расплачивался с ним драгоценными каменьями и увесистыми золотыми слитками.

У Люссиль от изумления перехватило дыхание, Сигрейв и его брат обменялись взглядами.

— Занятную же историю ты поведала нам, мама! — с чувством воскликнул Сигрейв-старший.

— Чудеса, да и только! — заметил Питер, натирая мелом кончик бильярдного кия. — И самое большое чудо — то, что мисс Келлавей в мгновение ока разбогатела. Признаюсь, Ник, когда ты ввел мисс Келлавей в гостиную, я испугался, как бы мама не указала ей на дверь! Вместо этого она вдруг бросается ей на шею как долгожданный родственнице! Меня чуть не хватил кондрашка. Даже подумал, что мама не в себе.

Сигрейв рассмеялся. Леди Сигрейв выпроводила сыновей из гостиной, чтобы с глазу на глаз побеседовать с Люссиль. От нечего делать они, пока суд да дело, стали играть в бильярд, хотя мыслями оба были далеки от шаров.

— Как бы нам за этими новостями не забыть о мисс Маркхэм, — сказал Питер. — Прекрасно, конечно, что мисс Келлавей отныне богатая и респектабельная дама, но что ждет ее названую сестру?

— Не беспокойся, Питер. — Прицелившись, Сигрейв послал шар точно в лузу. — Если я не ошибся в мисс Келлавей, она сейчас открывает маме всю подноготную. И уж они вместе придумают какую-нибудь историю, которая объяснит весь маскарад и спасет репутацию мисс Маркхэм.

— Значит, мисс Келлавей все тебе рассказала? — Питер с любопытством взглянул на брата. — И что же ты думаешь по этому поводу?

— Странная история, конечно, — сухо отозвался брат. — Мисс Келлавей, очевидно, унаследовала отцовское безрассудство, чего никак не скажешь по ее виду. Теперь она, разбогатев, заживет по своему вкусу. Купит, безусловно, дом, обзаведется кошками и будет устраивать званые вечера для таких же книгочеев, как она сама. — В тоне Николаса Питер безошибочно уловил горечь.

— Она сообщила тебе, отчего все это сотворила?

— Да. От скуки. Захотелось сбежать от школьных будней и неинтересного общества. Но теперь-то она сможет жить на свой вкус, не прибегая к обману.

Питеру казалось, что Николас, который, вернувшись с войны, также изнывает от скуки, должен симпатизировать мисс Келлавей. Он чуть было не сообщил ему об этом, но, взглянув на сердитое лицо брата, воздержался. И правильно сделал: в сердцах граф с такой силой послал свой шар вперед, что тот пролетел мимо лузы. А Питер, прицелившись, попал точно в цель, и Сигрейв-старший проиграл партию.

— Вот, — беспристрастно бросил он, — проигрыш тоже на совести мисс Келлавей.

— Да не делай ты из мухи слона, — посоветовал Питер. — Никакая она не обманщица. Это же было некое подобие школьной игры: одна сестра выдает себя за другую. Уверен, мисс Келлавей никак не предполагала, что будет втянута в какие-нибудь неприятности.

— Вот это точно, братишка. Она и не подумала, как это все может обернуться. Эдакая бесконечная наивность.

Питер удивился. Никогда его брат не говорил таким удрученным тоном. Да и такого выражения лица у него тоже никогда не было.

— Поверь, — сказал тот доверительно, — я собирался помочь мисс Келлавей выйти из затруднительного положения. Но теперь в этом нет нужды. И я… я огорчен.

— Да что ты, Ник? Ты как будто заинтересовался мисс Келлавей?

— Она, по-моему, интересный человек. Питер изумился беспредельно. Никогда он не слышал, чтобы его брат так говорил о женщинах — они интересовали его лишь с точки зрения секса.

— Не знаешь, она намерена надолго остаться в Дилингеме?

— Будь на то ее воля, сбежала бы немедленно. Но я убедил ее остаться ради мисс Маркхэм, и к тому времени, как вы с Гетти будете официально помолвлены, я уговорю Люссиль выйти за меня замуж.

— Снова предполагается брак по расчету?

— Ты имеешь в виду мои отношения с мисс Элиот? — Сигрейв слегка улыбнулся. — Тогда я полагал, что все женщины — одинаковые и мисс Элиот не хуже других. Но мисс Келлавей… — Его голос смягчился. — Она совсем иное дело. Хотя бы потому, что я не знаю, как она отнесется к моему предложению. Да, она мне нравится, но на сильное чувство я вообще не способен. А обманывать ни себя, ни ее мне не хочется. Вот я и сомневаюсь — вправе ли я при таких обстоятельствах предлагать руку женщине?

Питер тяжело вздохнул. Вот этого-то он и опасался! Хотя холодность Николаса начала таять, в любовь к будущей невесте она не перерастет. Может быть, во взаимное уважение, но ведь этого недостаточно.

— Нет, — решил Питер после некоторого раздумья, — при таких условиях делать предложение мисс Келлавей бесчестно. Но ты все равно сделаешь?

— Да, — задумчиво произнес Сигрейв. — Я не хочу ее упустить.

— Ты уверен, что сердце твое остается незатронутым, — сказал Питер чуть насмешливо. — А, по-моему, ты заблуждаешься, при всем твоем обширном опыте не отдавая себе отчета в своих чувствах.

Люссиль тем временем подробно поведала крестной историю своего перевоплощения в Сюзанну, умолчав, однако, о чувстве, которое питает к лорду Сигрейву, и о его предложении взять ее на содержание. Но леди Сигрейв, не будучи глупой, сделала из ее рассказа правильные выводы.

— Не отчаивайся, дорогая, — сказала она, когда Люссиль замолчала. — Конечно, идея изначально была порочной, но не стоит так убиваться. А сейчас, мне кажется, нам надо пригласить Питера и Николаса, чтобы ввести в курс дела — они, по-моему, оба лица заинтересованные. — От внимательного взгляда леди Сигрейв не укрылось, что при упоминании имени ее старшего сына Люссиль покраснела. — Знаю, дорогая, Николас порой может производить впечатление человека сурового, но уж если он сказал, что простил тебя, то можешь не сомневаться — попрекать он не станет.

При появлении лорда Сигрейва, с беспечным видом входящего в гостиную, сердце Люссиль дрогнуло. Как обидно, подумала она: при появлении Сигрейва ею овладевает такое волнение, а ему хоть бы что! Графиня без обиняков объявила свой план.

— Люссиль мне все рассказала, — сообщила она. — Сейчас необходимо прежде всего позаботиться о мисс Маркхэм. Могу ли я рассчитывать на вашу помощь?

Питер тут же кивнул. А Николас медлил с ответом, прикидывая в уме, что же именно рассказала Люссиль. При этом ему вспомнились ее мягкие сладкие губы.

— Николас! — окликнула его мать. — Ты, надеюсь, поможешь мне восстановить доброе имя мисс Маркхэм?

— Что за вопрос, мама! — Он перевел спокойный взгляд на Люссиль. — А как быть с мисс Келлавей?

— О, это проще простого! Достоверно людям известно только два факта: Сюзанна Келлавей просила передать «Кукс» ей в аренду и к ней в дом пожаловала мисс Маркхэм. Все остальное — плод их воображения. Мы распространим слух, что я пригласила Люссиль погостить в нашем замке, но задержалась с приездом, поэтому она была вынуждена на время поселиться в «Куксе». Девушка она немного не от мира сего, ей даже в голову не пришло, что ее примут за Сюзанну. Поняв, что к чему, она обратилась к тебе, Николас, за советом. А, соскучившись в одиночестве, пригласила к себе в гости мисс Маркхэм. — Она строго взглянула на Питера. — Никто не должен знать, что мисс Маркхэм бежала из дому, и я всецело полагаюсь на твою скромность, Питер.

— Можешь быть спокойна, мама, — кивнул Питер. — Затем ты, наконец, приезжаешь и, ознакомившись с обстановкой, приходишь к выводу, что самое правильное — предать гласности тот факт, что в «Куксе» все время жила Люссиль Келлавей, а не ее сестра. Мисс Маркхэм — вне подозрений, и никто не станет это оспаривать.

— Особенно если пилюля будет подслащена известием о том, что мисс Келлавей получила наследство, — саркастически заметил старший Сигрейв. — Ты абсолютно прав, Питер!

Люссиль в очередной раз покраснела, а леди Сигрейв строго взглянула на сына.

— Ты что-то вдруг стал очень ехидничать, Николас! Не иначе как на тебя влияет жара. Ну, так как, вы принимаете мой план?

Все трое кивнули в знак согласия.

— Простите, мадам, — произнесла неожиданно Люссиль, — но так ли уж его осуществление зависит от моего присутствия в Дилингеме? Я обещала мисс Пим отлучиться ненадолго, а сейчас школьные каникулы подходят к концу. Будьте добры, приютите у себя мисс Маркхэм, а я возвращусь в Оукхэм. Так, пожалуй, будет лучше.

Леди Сигрейв перехватила напряженный взгляд Николаса, направленный на опущенную голову Люссиль. Так вот где зарыта собака! Люссиль, бесспорно влюбленная в графа, тем не менее, стремится уехать подальше от Дилингема и ее сына, а он этого не желает. Сердце дамы возликовало. Еще не зная как следует свою крестную дочь, она уже прониклась глубокой симпатией к ней. А уж если Сигрейв отметил ее, рано или поздно он своего добьется. И она всячески будет ему в этом содействовать.

Тщательно выбирая слова, графиня ответила Люссиль:

— Думаю, дорогая, было бы лучше, если бы ты, сделав над собой усилие, осталась еще в Дилингеме, хотя бы на короткое время. Ведь придуманная нами версия появления мисс Маркхэм будет звучать правдоподобно лишь в том случае, если ты сама будешь жить в данный момент в «Куксе». А уж когда мисс Маркхэм будет оправдана в глазах общества, сможешь поступать как тебе угодно. Тем более, что теперь, получив наследство, ты должна подумать о своем будущем.

Плечи Люссиль уныло опустились. Никогда еще ни один человек, едва узнавший, что он обрел богатство, не выглядел таким несчастным!

— У тебя такой усталый вид, дитя мое! Еще бы — столько переживаний за одно утро!

А ведь ей известна лишь половина того, что произошло, мелькнуло в голове у Люссиль. Трудно поверить, что сейчас только время ленча, — ей кажется, что с того момента, как она покинула территорию «Кукса», прошла целая вечность. Сквозь какую-то плотную завесу доходили до ее слуха слова миссис Сигрейв о том, что она сама уведомит мисс Пим и миссис Маркхэм о случившемся, и приказание Сигрейва заложить для нее карету.

— На тебе лица нет, дорогая. — Леди Сигрейв озабоченно погладила ее по голове. — Все остальное обсудим завтра. Я приеду в «Кукс» утром. Ах, мы чудесно проведем время. Мисс Маркхэм — подходящая компания для Полли. Все складывается как нельзя лучше!

Если бы Люссиль могла разделить ликование леди Сигрейв! Необходимость остаться еще на некоторое время в обществе графа повергала ее в отчаяние. Его угрюмое молчание особенно резко бросалось в глаза рядом с ликованием родственников. А каким ледяным тоном он попрощался с ней, помогая сесть в карету! Как только колеса экипажа загремели по ухабам разбитой дороги, Люссиль утратила самообладание, и две крупные слезинки скатились по ее щекам. Анонимка, ожидавшая ее в «Куксе», переполнила чашу терпения. Люссиль с яростью разорвала бумагу в клочки, не читая, но это не принесло ей облегчения.