Он прижался ко мне вплотную. Мне страстно захотелось, чтобы он поцеловал меня. И вдруг мы услышали на дороге цокот копыт.

Мы оба застыли.

— Акцизные офицеры? — прошептала я.

— Возможно. — В темноте я увидела, как он нахмурился.

— А если я позову на помощь…

В лунном свете я разглядела, что он перевел взгляд с дороги и посмотрел на меня в упор.

— Так почему же не зовете?

На очень продолжительное время воцарилось молчание, в течение которого я смотрела вверх, ему в лицо, а затем набрала в грудь побольше воздуха.

Его губы так быстро накрыли мои, что у меня не было ни единого шанса, чтобы закричать, и спустя миг я уже совершенно забыла о том, что собиралась сделать. Прилив чувственного наслаждения оглушил меня. Он целовал меня жадно, ненасытно, и я инстинктивно поняла, что это должно было случиться между нами и все определилось уже тогда, когда мы впервые встретились.

Прежде никто меня не целовал. Из-за того что я была дочкой учителя, деревенские парни видели во мне недотрогу, а джентльмены, приезжавшие в поместье, считали меня недостойной внимания. И хотя я почерпнула кое-какие сведения о любви из книг и наблюдений, я была довольно наивной. Но Нейл Синклар набросился на меня совсем не по-джентльменски и не делал никаких скидок на мою неопытность, так что времени волноваться о том, что делать, он мне не оставил. Если честно, в тот миг я вообще ни о чем не думала, лишь подчинялась его настойчивым, требовательным губам.

Когда он отпустил меня, сосновые иглы и звезды кружились над моей головой как волчок. В темноте блеснула его улыбка.

— Спасибо, — сказал он.

А затем он растворился во тьме.

Я лежала не шевелясь еще долгое время. Каков наглец! И за что он меня благодарит? Ведь он настоящий вор — украл то, чего не хватило учтивости попросить! Я с трудом встала, ноги меня не держали. Воспоминания о поцелуе мешали мне восстановить силы. Затем я сказала себе, что веду себя как глупенькая маленькая девочка и что мистер Синклар — негодяй и заслуживает всех бед, которые могут на него обрушиться. В конце концов я сделала глубокий вдох и поняла, что могу кричать.

— Помогите! Контрабандисты!

Спотыкаясь, я вышла из-за деревьев на дорогу, оказавшись прямо перед двумя английскими солдатами в красных мундирах. Бедная лошадь, что везла меня, испуганно шарахнулась от их лошадей и чуть не пустилась в галоп, если бы, ей позволил испуг. Один из солдат так удивился, что достал свой мушкет и уже направил его на меня:

— Что за…

Представляю, какой у меня был вид: вышла из леса спотыкаясь, вся в сосновых иголках, одежда помятая… Невысокий коренастый солдат явно нервничал: видимо, ему совсем не улыбалось гоняться за контрабандистами по горным ущельям.

Его спутник разительно отличался от него. Высокий, светловолосый и бледный, он протянул руку, успокаивая своего товарища и не давая ему пристрелить меня от волнения.

— Убери ружье, Ленгли, — пробормотал он. — Ты разве не видишь, что перед тобой благородная дама? Ты напугаешь ее.

Он спешился и поклонился мне.

— Мадам, — сказал он, — лейтенант Арло Грэм к вашим услугам. Так вы говорите, где-то здесь контрабандисты?

— Контрабандисты виски в лесу, — сказала я. — Чего вы ждете? — Я перевела взгляд с одного на второго. — Они убегают!

Лейтенант Грэм вздохнул. Похоже ему не очень-то хотелось сейчас пускаться в погоню по лесистым склонам. Наверно, боялся испортить мундир.

— Слишком поздно, — сказал он. — Сейчас они, наверное, уже очень далеко. — Он повернулся к карете. — Вы вот в этом путешествовали, мадам?

— Да, — ответила я, — я — мисс Бэлфур, племянница мистера Эбенезера Бэлфура из Глен-Клэр.

— Но где же ваш кучер?

— Не имею понятия, — честно ответила я. — Думаю, негодник сбежал, когда контрабандисты остановили коляску.

— С чего бы им ее останавливать? — вмешался Ленгли. Грубо, как мне показалось, вмешался. — Если они перевозят виски, зачем им было привлекать к себе внимание, останавливая карету?

— Не имею ни малейшего понятия, — снова сказала я, на сей раз уже куда менее сдержанно. — Я не вхожу в число их доверенных лиц, сэр.

Лейтенант Грэм улыбнулся:

— Ну конечно, мисс Бэлфур.

Ленгли подозрительно, нахмурился:

— А что вы делали в лесу?

Я в упор смотрела на него:

— Пряталась, конечно. Что же еще я могла поделать, окруженная такими негодяями?

— Действительно, что? — сказал лейтенант Грэм. — Ваш кучер — форменный мерзавец: убежать и бросить беззащитную леди! Уверен, ваш дядя немедленно его рассчитает. А теперь позвольте мне сопроводить вас до Глен-Клэр, пока вы не простудились, мисс Бэлфур. Ленгли, садись на место кучера. Я посажу мисс Бэлфур к себе.

Прежде чем я успела возразить, он вскочил на своего красавца гнедого и наклонился, чтобы подхватить меня и посадить перед собой. Хотя он выглядел неженкой, руки у него оказались на удивление сильными. Конь явно протестуя против чрезмерной нагрузки, попытался сбросить меня. Я схватилась за гриву и подумала, что только в сказках героини легки как пушинки и бедные лошади вовсе не страдают.

— Ты совсем не рыцарь! — сказал Грэм, безжалостно одергивая лошадь. — Прошу прошения, мисс Бэлфур.

— Может быть, уже поедем, Грэм? — раздраженно спросил Ленгли. Он уже забрался на облучок кареты и ловко припряг своего коня к бедной старой кляче.

Грэм скорчил многозначительную мину и прошептал мне на ухо:

— Прошу прошения за Ленгли. Боюсь, северный климат вредит его здоровью. Он все время в плохом настроении.

— Ему повезло, что сейчас нет дождя. — усмехнулась я. — Для этих мест погода просто прекрасная.

— Но холодная, — растягивая слова, возразил Грэм. — Здесь всегда так холодно, мисс Бэлфур! А в редких случаях, когда тепло, — не спастись от комариных укусов. Ленгли, бедняга, не переносит комаров.

Я подумала, что если Нейл Синклар — красивый мошенник то Арло Грэм — самый милый джентльмен по эту сторону Твида. Но у них было и кое-что общее. Они оба прекрасно понимали, насколько они привлекательны. Лейтенанту Грэму не требовалось вербовать меня в ряды своих поклонниц — хватало и того, что он сам относился к себе с обожанием.

Мы пустились в путь неспешной рысью, но через несколько шагов Ленгли раздраженно осведомился, не мог бы лейтенант слегка поторопиться, потому что еще чуть-чуть — и карета нас переедет. Арло Грэм вздохнул, но прибавил шагу. Поскольку я сидела впереди него, ему пришлось крепче обхватить меня рукой, чтобы я не упала. Мне было несладко, но в объятиях Грэма я отчего-то вспоминала совсем не такие благопристойные объятия Нейла Синклара. Я не думала, что кто-нибудь из моих новых знакомых поймает его, так как один из них будет стрелять по теням, а Грэму вообще не хочется напрягаться и гоняться за преступниками; Значит, я смогу сказать мистеру Синклару все, что я о нем думаю, когда мы с ним увидимся в следующий раз.

Спустя примерно десять минут мы переехали через еще один деревянный мост, миновали сторожку, в которой не горел свет, и прямо перед нами показалось мое родовое гнездо. Я приехала!

Глава пятая,

в которой я знакомлюсь со своими родственниками, а дядя оказывает мне более чем прохладный прием

Несмотря на то, что было не больше девяти вечера, свет в доме не горел. Дом тихо припал к земле, словно кошка, готовая к прыжку. Меня пронизала дрожь.

Лейтенант Грэм спешился и помог мне спуститься. Он подошел к двери и дернул за стальной шнурок звонка. Шнурок остался у него в руке, и тогда он постучал. Я услышала, как стук эхом прокатился по дому, словно отдаленный раскат грома.

— Они вас не ждут? — поинтересовался он.

Внезапно дверь с неуверенным скрипом отворилась, избавив меня от сложных объяснений. Крохотная полоска света упала на крыльцо.

— Кто здесь?

Услышав приятный женский голос, лейтенант Грэм замер. На крыльцо вышла девушка со свечой в руке, и мы все впервые смогли ее разглядеть. Естественно, она оказалась красавицей. Волосы у нее были цвета спелой пшеницы, а глаза — темно-синие. Арло Грэм судорожно вздохнул и расправил плечи. Лейтенант Ленгли, который, скорее всего, отводил клячу в конюшню, взбежал на крыльцо, неся в руках мою дорожную сумку, и практически оттолкнул Грэма с дороги, чтобы вежливо поклониться.

Не сомневаюсь, моя кузина Эллен всегда оказывала такое действие на мужчин. Я тоже видела ее в первый раз, но я не была мужчиной. Мои чувства были прямо противоположными и состояли из смеси ревности и восхищения примерно в равных пропорциях.

— Мадам! Я… — Грэм прокашлялся. — Я сопровождал мисс Бэлфур. В дороге случились не предвиденные обстоятельства… — Он замолчал. Даже если бы ему на голову свалилась одна из потолочных балок — что вполне возможно, учитывая состояние холла, — он не выглядел бы таким ошарашенным.

— На дороге были контрабандисты, — вмешалась я, видя, что лейтенант Грэм потерял способность говорить. — Здравствуй! Ты, должно быть, моя кузина Эллен. Я — Катриона Бэлфур.

Девушка улыбнулась мне самой милой улыбкой, которую мне когда-либо приходилось видеть. Я вспомнила, что Нейл Синклар назвал Эллен очаровательной, и почувствовала внезапный укол ревности. Впрочем, мне тут же стало стыдно. Как можно не любить такое милое существо?

— Катриона! — Она так обрадовалась мне, словно мы давно были лучшими подругами. К моему удивлению, она подошла ко мне и заключила меня в объятия. — Я так рада, что ты благополучно добралась сюда! Мы боялись, что ты заблудилась.

— Карета поздно прибыла в Шилдейг, — сказала я. — И, как я уже говорила, на дороге меня поджидали контрабандисты.

Эллен быстро оглянулась через плечо и плотнее запахнула на шее тонкий короткий жакет.

— Контрабандисты! Какой ужас!

— Бояться нечего, мэм. — Ленгли сделал шаг вперед. — Они куда менее опасны с пулей в горле.

Эллен испуганно вскрикнула.

— Прошу, перестань пугать леди, Ленгли, — вступил в разговор Арло Грэм. — Мадам, вам совершенно не о чем волноваться. Мы будем защищать вас до последней капли крови.

— Что ж, — заключила я, — давайте надеяться, что до этого все-таки не дойдет.

Я ждала, что они оба поймут намек и распрощаются, видя что мы в безопасности. Но ни один из них не сдвинулся с места. Они смотрели на Эллен, которая стояла, застенчиво склонив голову. Я поняла, что должна вмешаться, иначе мы рискуем простоять здесь всю ночь.

— Простите меня, джентльмены, — многозначительно произнесла я. — Уже поздно, и я слегка проголодалась за время путешествия. Спасибо вам за помощь и спокойной ночи!

На этих словах лейтенант Грэм будто пробудился.

— Конечно, мисс Бэлфур. — Смотрел он при этом на Эллен. — Кстати, которая из вас — мисс Бэлфур?

— Моя кузина — сказала я нетерпеливо, — мисс Бэлфур из Глен-Клэр, из старшей ветви семьи, лейтенант. А я — мисс Катриона Бэлфур из Эплкросса.

Грэм поклонился — сначала Эллен, затем мне, по старшинству.

— Можно ли завтра прийти к вам обеим с визитом? — пробормотал он. — Чтобы справиться о вашем здоровье.

— Конечно, прошу вас, — сказала Эллен, тепло улыбаясь.

— Я тоже заеду, — присоединился Ленгли.

— Прекрасно, — сказала я, закрывая дверь перед самым их носом. Затем повернулась к своей кузине. — Прости, что приехала так поздно, — Начала я, но она с улыбкой покачала головой:

— Катриона, прошу тебя, не извиняйся! Мы рано ложимся, потому что мама больна, а папа!.. — Она замолчала. — Ты скоро его увидишь. А теперь, раз ты сказала, что проголодалась… — Она взяла меня за руку и повела по коридору, мощенному плитняком.

Мы прошли мимо двух комнат за наглухо закрытыми дубовыми дверями. С каждым шагом мне казалось, что в доме становится все темнее и холоднее. Я почувствовала беспокойство, словно меня затягивало в самые глубины, и содрогнулась.

— У нас не хватает денег на свечи и топливо, поэтому камин разжигают только в маминой спальне, — извиняющимся тоном объяснила Эллен.

Она открыла дверь, и мы оказались в кухне, больше похожей на пещеру. Посередине стоял дочиста выскобленный деревянный стол. Эллен поставила на него свечу и исчезла в кладовой. Она вернулась минуту спустя, неся половину ковриги хлеба, кусок масла и тоненький кусочек несъедобного на вид сыра. Мне показалось, она вот-вот расплачется.

— Прости, — сказала она, глядя на сыр, как будто боялась, что из куска что-то выползет — судя по всему, этого вполне можно было ожидать. — Больше у нас ничего нет. Миссис Грант, наша экономка, приносит еду из Кинлохью по вторникам, и она будет здесь завтра, но до тех пор…

— Мне вполне подойдет и это, — сердечно сказала я, беря старый заржавленный нож, который увидела на буфете. Мне удалось отрезать кусок зачерствевшего хлеба и намазать на него немного масла. После непродолжительных сомнений я также решила рискнуть и попробовать сыр. Он оказался подсохшим, но, как ни странно, вкусным и вовсе не таким прогорклым.

Эллен с несчастным видом села на скамейку напротив меня.

— Извини! — снова проговорила она. — Понимаю, Катриона, Глен-Клэр встречает тебя неласково… Мне так не терпелось с тобой познакомиться — ведь мы с тобой двоюродные сестры, к тому же почти ровесницы. Было бы замечательно, если бы у меня наконец появился друг, потому что папа не любит гостей.

Она замолчала. В мерцающем свете оплывшей свечи она была похожа на поникший цветок. Хорошо, что ее не видел лейтенант Грэм — не то он сразу похитил бы ее, лишь бы она снова заулыбалась.

— Я тоже очень рада знакомству с тобой, — Искренне заверила ее я. — У меня нет ни братьев, ни сестер, и я даже не знала о вашем существовании, пока не умер мой отец. У меня нет дома, и… — я проглотила подступивший к горлу ком, — Я так обрадовалась, узнав о Глен-Клэр и о том, что вы возьмете меня к себе!

Эллен улыбнулась, ее голубые глаза заблестели в свете свечи.

— Мы с тобой обязательно станем лучшими подругами, — сказала она, беря меня за руку, — и это будет замечательно.

Наш разговор прервал ужасающий скрип двери. Кто-то распахнул ее настежь так, что она едва не слетела с петель. На мой бутерброд посыпалась штукатурка.

Эллен на глазах побледнела:

— Папа!

На пороге — точнее, прислонившись к дверному косяку — стоял мужчина. Судя по всему, он был пьян в стельку. В одной руке он держал мушкетон, в другой — бутыль виски. Он пил прямо из горлышка, проливая добрую половину содержимого на замусоленную рубаху. Видимо, когда-то он был здоровяком, но сейчас совсем опустился. Седые волосы поредели, а серые глаза щурились от света. Остается только гадать, как такой человек мог быть отцом красавицы Эллен.

— Папа, — снова сказала Эллен, — это твоя племянница Катриона из Эплкросса.

Эбенезер Бэлфур посмотрел на меня из-под нахмуренных бровей.

— Дочка Дэви, — заплетающимся языком проговорил он. — Твой отец умер, и только это привело тебя к двери моего дома.

Я услышала, у Эллен от резкости его слов перехватило дыхание.

— Да, сэр — ответила я. — Так и есть.

Я увидела проблеск изумления в его глазах.

— Гордая, — сказал он, — прямо как твой отец.

Он облокотился о деревянный стол, и тот затрещал под его тяжестью.

— Мы повздорили, — сказал он, опустившись в большое кресло, стоявшее во главе стола. — Он рассказывал тебе об этом, девочка?

— Нет, он ничего мне не рассказывал, — холодно сказала я, сразу поняв, что дядя Эбенезер мог поссориться даже со святым. — Но я очень рада, что нашлись родные, которые приютили меня, — добавила я. — Спасибо, сэр.

Слова благодарности словно застревали у меня в горле, и приходилось прикладывать определенные усилия, чтобы выжать их из себя. Но, несмотря на холодный прием, оказанный мир дядей Эбенезером, мне бы не хотелось, чтобы меня назвали неблагодарной. В конце концов, в Глен-Клэр мне предложили кров.

— Здесь для тебя ничего нет, — сказал он, прикрыв глаза. Он кивнул в сторону Эллен. — Она уже сказала тебе? Я пропиваю весь доход, какой приносит поместье. — Он отсалютовал бутылкой.

— Поблизости контрабандисты, — поторопилась перевести Эллен. — Катриона встретила их на дороге.

Нахмурившись, дядя Эбенезер снова опустил бутылку:

— Я знаю.

Эллен принялась рассеянно крошить хлеб:

— За ними гнались двое таможенников. Завтра они обещали нас навестить.

Дядя Эбенезер бросил на нее презрительный взгляд:

— В таком случае ты уж постарайся, отвлеки их. Нам здесь ни к чему чужаки, которые суют нос в наши дела.

Эллен болезненно вспыхнула, но промолчала. Дядя Эбенезер хлебнул еще виски.

— Ну. Катриона Бэлфур, сознавайся: надеялась, что здесь тебя ждут богатство и роскошь?

Я посмотрела на Эллен, но она явно избегала моего взгляда: Ее лицо выглядело измученным и холодным.

— Признаюсь, сэр, — сказала я, — когда я услышала о своей зажиточной родне, я подумала, что вы можете мне помочь. — Я повысила голос. — Но я — не попрошайка. Мне не нужно ничего, что дают неохотно. Я всегда могу вернуться в Эплкросс и зарабатывать себе на жизнь.

Эллен изумленно посмотрела на меня:

— Работать?

— Ага, — грубо сказал дядя Эбенезер, — вот чем тебе полагалось бы заниматься, девчонка, если бы твоя мать не забила твою голову разными глупыми аристократическими замашками и не воспитала тебя ни на что не годной! — Он потянулся за хлебом, отломил кусок и сунул его в рот. — Посмотрим, — сказал он. — Нам здесь лишние рты ни к чему!

Я встала. В тот миг я была так зла, что была готова вернуться в Эплкросс хоть пешком. Затем я поймала взгляд Эллен. Она умоляюще смотрела на меня, и я вспомнила, как долго она мечтала о родственной душе.

— Я покажу тебе твою комнату, — быстро сказала она, хватая свечу. — Извини нас, папа.

Дядя Эбенезер фыркнул:

— Комнату! Чулан для метел, полный крыс, — вот место для дочери Дэви.

Мы вышли, а он остался доедать сыр в темноте.

— Мне так жаль, — шептала Эллен, ведя меня по коридору к подножию лестницы — Папа всегда такой, когда выпьет.

— А когда он трезв? — прошептала я в ответ.

Она улыбнулась, но тут же снова погрустнела:

— Ненамного лучше… Скажи, Катриона, ты ведь не уедешь? Пожалуйста, не уезжай, ведь мы только что познакомились! — Она схватила меня за руку. — Пожалуйста!

Я разрывалась на части. Я уже успела полюбить Эллен, и мне было совершенно ясно, как одинока она была в огромном обветшалом особняке — вдобавок с отцом, который пропивал ее приданое.

— Я подумаю, — пообещала я. — Я не смогу оставаться здесь, если дядя Эбенезер будет против.

Она отпустила мою руку и начала подниматься по лестнице.

— Думаю, все будет в порядке, — сказала она. Ее голос чуточку повеселел. — Так ты говоришь, что могла бы работать?

— Учительницей или компаньонкой, наверное, — ответила я, стараясь не думать о том, что предлагал мне, Нейл Синклар. Мне захотелось расспросить Эллен о Нейле, но я сразу же передумала. Он назвал ее очаровательной, возможно, это была не лучшая идея, так как, может статься, она была о нем того же мнения.

— Учительницей? — спросила Эллен, словно сама эта идея была невероятной. — Как необычно!

Она открыла дверь маленькой спальни на втором этаже. Комнатка была чистой и пустой, не считая стола с кувшином воды и кружкой и огромной кровати под балдахином, которая выглядела так, будто ей было уже по меньшей мере сто лет.