Генерал спрашивает:

— Он первым нумером выпускается?

— Так точно! — рапортует школьный инспектор.

— За дело, — соглашается старый вояка. — С такой маршировкой хоть сейчас в гвардию. А то другие ходят как стельные коровы по льду. Какие они образованные, если строем ходить не умеют?! Запишите ему от меня рекомендацию в гвардию. Лови! — кидает дукат.

Продолжаю стоять.

— Чего не берешь? Брезгуешь?

— Ваше превосходительство! Из стойки «смирно» брать что-либо запрещено, ваше превосходительство! — рапортую я.

Не брезгую, просто слышал про этот прикол — сначала хвалят, потом наказывают за нарушение стойки без команды. Два «превосходительства» в одной фразе — оно, конечно, грубая лесть, но генералу нравится.

— Молодец! Службу знаешь туго! Вольно! Велю, бери.

— Премного благодарен, ваше превосходительство!

Вновь отдаю честь и на миг опускаюсь на одно колено. Встаю, а монета уже в кармане.

— Хорош. Маршируешь славно. Табель дай.

Достаю из ранца дневник и протягиваю его, одновременно со мной инспектор подает кондуит, а директор — классный журнал. Экзаменаторы берут документы и дружно листают.

— Ну что, — резюмирует генерал, — учится отлично, поведения примерного, шагистику знает неплохо. Для штатского, конечно. А дайте-ка мне бумаги вон на того шута горохового, — тычет пальцем в Рома, — посмотрим, каков он герой.

Ромул попал. В отчете нужны как положительные, так и отрицательные примеры. Один из пришлых водит пальцем по кондуиту и что-то шепчет генералу, тот багровеет и ласковым голосом громко вопрошает:

— Сто двадцать четыре замечания за год? Такого одобрить никак не могу. Одет не по форме. Учиться не желает. Поведения преотвратного. Ленив, даже марширует вразвалочку. До экзаменов не допускаю, не заслужил. Разрешаю дать справку, что весь курс баклуши бил. И в характеристике от моего имени прямо так и напишите: «Ни к какому делу негодящий, дурного нрава, весьма глуп и крайне ленив». Может, тогда задумается, как дальше жить будет.

Видно, что многие жалеют Рома, а по мне, он просто дурак. Имея такого папочку, можно плевать на учебу, но хоть элементарные правила надо соблюдать. Глава экзаменационной комиссии отставной генерал, он всего достиг, ему больше ничего не нужно, его не подкупить. Именно потому он назначен на столь важную должность. Учишься плохо? Поведение хреновое? Так хоть не выделяйся на фоне класса. Генералы не те люди, перед кем стоит показывать крутость. Промаршировал бы нормально, может, и обошлось, никто бы тебя не заметил. Опять же одежда! Ромул у нас «тонняга», «тонный», «держит тон», то есть одевается по самой последней гимназической моде. Фуражка с плоской тульей мала, измята и еле держится на затылке. Офицерский плетеный шнурок, не положенный ученикам, лежит на козырьке с заметной трещиной. Околышек чуть не вдвое у́же положенного. Приталенный китель носится с укороченными до последней возможности полами. Брюки заужены до такой степени, что напоминают рейтузы. Причем пошиты из дорогущего материала у хорошего портного. Многие наши пытаются так ходить, но не в тот день, когда гимназию проверяет комиссия из министерства.

Ром выпендрился — и куда теперь пойдет с такой характеристикой? Считай, карьера порушена, не начавшись. Он в гимназии держался только за счет уважения к чину отца, надеялся выпуститься третьим разрядом и поступить в юнкерское училище. Теперь его примут разве только рядовым в полк, и то не в гвардейский. Справку о грамотности ему дадут, а она соответствует уровню простой школы. Значит, экзамен на чин 14-го класса придется сдавать. И сколько лет в продвижении он потеряет? Восемь? Десять? Подумать страшно!

Экзамен. Словесность

Сегодня на втором уроке у нас экзамен по словесности. Кстати, уроки по полтора часа. Перед третьим уроком большая перемена с обедом, затем испытание на одаренность. Завершит день объявление результатов первого экзамена.

В классе перед доской расставлены стулья для комиссии. Классный надзиратель выдал каждому ученику по три пронумерованных и опечатанных листа, а затем начался урок. Директор лично написал на доске восемь тем сочинений. Первая — «Значение произведения «Победа герцога Ильда IV в битве на переправе у Вивора» и его вклад в современную литературу». Насквозь патриотическое произведение, про времена становления нынешней династии. Последняя — «Лирика поэмы «Белая роза и два цветка чертополоха» с раскрытием характеров главных героев». Карамельно-приторная история о том, как два брата-близнеца любят ее, а она не может выбрать между ними. В конце все умерли. Точнее, братья пошли на войну и погибли, а она отравилась от любви к ним. Остальные темы — подобие первой или последней. Еще можно взять свободное сочинение и написать что хочешь.

Что выбрать? Свободную тему на фиг. Она скользкая, чуть что не так сформулируешь — объявят вольнодумцем. Последняя тема для девчонок. Беру первую — к ней материалов много, мы ее два раза проходили. Значение огромно, эталон для батальных писателей. Цитата из высказывания Кинделя VI Миролюбца про «личность Ильда IV Собирателя Земель — пример для современных корононосителей». Цитата из книги Альморы Прекрасной про «обзор методов ведения войны того времени, не утративший актуальности и сегодня». В заключение вставлю цитату из газеты. Мы почему второй раз вернулись к «Победе»? Его королевское высочество принц Лагоз изволил написать статью о значении произведения для подрастающего поколения. Зря, что ли, я чуть не наизусть текст статьи заучивал? Вот сейчас и пригодилось. От себя, кроме предлогов и запятых, ничего не привнес. Весь текст состоит из цитат и пересказа учебника.

Единственно шиканул: каллиграф я или где? В академии шиноби чему нас учили? Написал канцелярским готиком. Такое разрешено — чем сложнее шрифт, тем выше оценка. Кроме словесности за сочинение ставят еще две отметки: по чистописанию и грамматике. Они считаются главными науками. Следующая по важности — математика со статистикой. Остальные предметы менее важны.

Как время закончилось, надзиратель сразу собрал листы и положил мою работу поверх трудов остальных учеников. Он весь урок гулял по классу, видать, заметил, что пишу готиком, и решил первым показать мое сочинение проверяющим.

Едва вышли, двинулись в столовку питаться: большая перемена для того и нужна. Быстро рассаживаемся за столом, и подавальщица обносит нас тарелками. Получаю жирную фасолевую похлебку, полную тарелку разварной ячменной каши, щедро политой густым соусом с кусочками мяса, ломоть хлеба, пирог с картошкой, размером в лапоть, и кружку холодного яблочного компота. В обычный день кормят похуже, но совсем ненамного. Тоже вкусно и сытно. Здесь постов нет, религия другая, но все едино из шести учебных дней три кормят рыбой. Думаю, в основном по причине экономии.

За едой разговоры только про сочинения. Многие ребята, как и я, взяли «Победу». Девчонки, за крайне редким исключением, писали про любофф. На свободную тему замахнулся лишь Август. Он не признался, о чем писал, только таинственно подмигнул и заверил в неизбежности получения теплого местечка.

— Такие люди, как я, ценятся. Мне даже выбор предложат, — несколько самоуверенно заявил автор. — Главное, надо обратить на себя внимание, а дальше карьера неминуемо положительно сложится. Так что, ваши благородия, через несколько времени готовьтесь называть меня высокочтимым.

«Вашим благородием» и «высокоблагородием» положено называть соответственно штаб- и обер-офицеров из дворян. Простолюдинов в тех же случаях титулуют «досточтимый» и «высокочтимый». Правильно: как можно быть благородием, не родившись в дворянской семье? Из других отличий между служащими разных сословий есть лишь пара деталей на униформе. Жалованье одинаково, пенсии назначаются по тем же правилам. Хотя, честно говоря, при прочих равных дворянам легче продвинуться по службе. И, в отличие от нашего мира, получение чинов не дает никаких прав на дворянство. Дворянином можно стать только по пожалованию государя, утвержденному единогласным решением Дворянского комитета. Единогласным! Посему новые фамилии в Бархатной книге появляются крайне редко.

Испытание

После обеда класс опять выстраивается, вновь в актовом зале. Туда принесли стол, покрытый бархатной скатертью. Разложили перышки, установили подсвечник с незажженной свечой и треножник, держащий Кристалл Испытания. Испытуемому надо взять его в руку. Камень определяет наличие магии и записывает спектр ауры. На кого среагирует, тот может попробовать зажечь свечу или поднять перо. Опять вызывают против списка, с худшего по успеваемости до лучшего, но уже без разделения мальчики — девочки. Я вновь иду последним. Довольно ожидаемо — ни на кого ничто не сработало.

Народ быстро расслабился. Действительно, сколько можно смотреть на одно и то же. Но тут выхожу я и устраиваю представление. Небрежный пасс рукой, и кристалл вспыхивает лазурным светом. In Por Ylem! С указательного пальца выстреливает белый сгусток, попадает на фитиль свечи и зажигает огонь. Ort Por Ylem! Все перья поднимаются вверх и начинают плавно кружиться в хороводе. Моя раскрытая ладонь над пламенем свечи. Секунда, две, пять, десять. Отчетливо воняет горелой плотью. Но я продолжаю улыбаться, а хоровод не перестает кружиться, пока волшебник постарше не гаркает: «Хватит!» Перышки ложатся точно по своим местам. Демонстрирую ожог на ладони. In Mani! Четверть минуты — и на его месте появляется свежая кожица. Поклон, а затем возвращение в строй. У присутствующих здесь гимназистов челюсти на полу и глаза по пять грошей… Нет! По полтиннику!