Теперь последний вопрос — по званию. Когда Зеленоземье принадлежало Хаору, я числился шеф-комендантом и секунд-майором, а как сейчас? Как военное ведомство поступит со мной? Отправит в запас? Шеф-комендантство, конечно, снимут. Записал для памяти: «На заседании Госсовета выяснить у генерал-аншефа мой статус по армейской части».

— Ваше высокоблагородие, — служитель прерывает мои размышления, — от ее светлости великой герцогини Силестрии приглашение завтра посетить Клубничный павильон.

— Обязательно буду. Зачем зовут, не ясно?

— Ее светлость «Дамским капризом» хочет подругу угостить. И… виноват, сплетня ходит, что у той дочь на лицо нехороша. Весьма. Родимое пятно от лба на всю щеку.

— Понял. Благодарю.

— Ваше высокоблагородие, — замялся человек, — к балу служителей из всех дворцов собирают. Из Охотничьего человек приедет.

— Дочь?

— Молодая жена. Паром сильно обварилась. Вместо магического паровой двигатель на водяной насос поставили, а он возьми и взорвись. Двое насмерть. Женщина мимо шла, ее струя краем задела, лекари выходили. Но…

— Понятно. Сделаю, что смогу, но ничего не обещаю.

— Э-э-э…

— Молчи, дипломат! Сказал уже, со служителей ничего не беру. Каждый раз повторять должен?

— Премного благодарны, ваше высокоблагородие. Очень обязаны.

Немного поработал, переоделся и пошел на урок танцев. К балу молодых придворных натаскивали каждый день, дабы добавить лоску. Балу добавить, а нам как получится. Мне даже временно отменили уроки целительства и боевку. После танцев настало время обеда, а затем пришел вызов к его величеству.

На столе расстелены карты Зеленоземья и Сланто, соседнего герцогства, где за рекой расположены мои земли.

— Стах, получил гарнизон под командование?

— Так точно, ваша милость.

— Земли у тебя богатые, прокормишь. Смотри сюда: река, за ней пашня, которую тебе тесть прикупил. Вот здесь поместье Ровенка, которое я тебе на свою коронацию подарил. На большом приеме герцог Сланто подарит тебе два имения между ними и городок. Выделит из своего герцогства эти земли, заодно разрешит присоединить их к баронству.

— Премного благодарен, ваша милость! Но как?!

— Как? Рыльце у него в пушку. Разговоры пошли, что он толику денег заговорщикам пожертвовал. Просто на всякий случай, вдруг у них получится. Вот поместьями да согласием на отделение он мои уши и затыкает, чтобы я эту сплетню не услышал. С раскрытыми заговорами под королевскую руку много земель вернулось. Но не о том сейчас речь ведем. В двух городках у тебя уже есть порталы, третий начнут строить с первого хмуреня в твоей крепости. В каждый городок, помимо обычной стражи, поставь по десятку гарнизонных с переговорными амулетами для охраны. Случись что, они долго не продержатся, но хоть сигнал дадут.

— Война, ваша милость?

— Не думаю. Но горячие головы из окружения зятя могут попытаться Лауркино герцогство под свой контроль взять. Тут-то ты и сможешь сразу дать им в подбрюшье.

— Понял, ваша милость.

— Ничего ты не понял. Мал еще. Наши заклятые друзья считают, что Хаор больно большим и сильным стал. У нас два заговора провалилось, желающих крамолу чинить не осталось, так теперь Эдмунда они на прочность захотят проверить. Ты не думай, есть желающие и Лаурке голову задурить. Я ей подсказал, а она приняла, чтобы герцогская казна в твоей башне хранилась. Через тебя доходы ей теперь отсылаться начнут. Как про то указ получишь, сразу печать ставь. Велю!

— Так точно, ваша милость.

— Ты две ночи с ней миловался. Зять вам этого никогда не простит. Как узнает, что Лаурка беременна, начнет думать, как тебя убрать. Есть у него пара людишек для таких дел.

— Ваша милость, он же сам…

— И что? Думаешь, ему не обидно? Заодно и тайну скроет.

— Ясно, ваша милость.

— На защиту дочки особо не надейся. Жених попросил — она сразу тебя от своей особы удалила, о последствиях не подумала. О чем ее муж попросит, ты знаешь? То-то! Разве лет через пять или десять она сама жизнь поймет и думать станет. А может, и не поймет… Готовься, в общем. Легкой службы не жди.

— Ваша милость, указ пришел про гарнизон…

— Ставь печать. Я распорядился — тебе из полка еще одну конную батарею метателей передадут. В башню свезут казенные припасы, которые на случай войны хранятся. Их мы закладывали, а не герцогство. Если сразу не прибрать, Эдмунд своим полкам моментом утащит.

— Ваша милость, по причине молодости и глупости не могу решить — новые мундиры гарнизону строить?

— Молодец! Ловко придумал! Строй. Цвет — зеленый. Выпушки, в честь озера, синие.

— Понял, ваша милость.

— Погоди! Понял он! Мундир дело серьезное, тут все детали обдумать надо. Басон, галун, шеврон — черные, для офицеров можно часть заменить желтым цветом. Золото или серебро баронскому воинству не пристало. Что еще? Впрочем… Да, так будет лучше. Перепоручу этот вопрос военному министерству, у них есть прописанный мундирный регламент. И с постройкой тебе помогут.

— Премного благодарен, ваша милость.

— Но смотри мне! Будет нападение, обязан продержаться до подхода моих полков.

— Так точно, ваша милость.

— И с Лауркой… Береги ее. Она молодая, глупая, но не злая. Привыкла от тебя подарки получать, думает, что любит.

— Ваша милость…

— Молчи. Просто береги ее и моего внука. Я вот прямо чувствую, что внук первым родится. А ты, поросенок, тогда графом станешь. Обещаю. Молчи. Иди к себе. С тобой военные свяжутся.

Архив

— Ваше преосвященство, никогда бы не обеспокоил вас, но появилось дело малое, однако хочется правильно его разрешить.

— Барон Тихий может в любое время просить у любого церковного иерарха любой поддержки. Я вас слушаю, Стах.

— Ваше преосвященство, наверное, вы в курсе, что мне дом судейского отписали. Так вот, случайно я малый чулан нашел. А там папки, папки, папки… По молодости любопытно стало, прочитал бумаги. Знаете, про разные мерзости и непотребства в них написано. Ладно бы про воров и взяточников, так есть про шулеров, развратников всех мастей, знаете, даже, стыдно сказать… про мужеложцев.

— Что вы говорите! Ах! Есть же грешники на свете!

— По мелкости пакостников его величеству неудобно докладывать. Не пристало ему на мелочи распыляться, да и все едино государь кому другому разобраться прикажет.

— Верно замечено!

— А вот если в полицию отдать, так толку не будет, разве разразится скандал. Доказательств нет, только что на бумаге написано. Правда ли, нет — кто знает? Да и… Про некоторых полицейских там тоже есть.

— Соблазны! Соблазны людей караулят! Слаб человек, достойных мало.

— Охранителей просить? Они люди занятые, некогда им про мелкую сошку думать.

— Да! Там государственные дела делают, не до развратников им.

— Самому мне разбираться не по чину, не судья я. Да и других дел по службе избыток. Вдруг что-то подумалось, церковь грехами людскими занимается, кому отпускает, кого наказывает. Возможно ли ей передать такое бремя? Примет ли она на себя сию обузу? Найдется ли время ей заняться делами равно мелкими, противными и грязными? Посоветуйте, ваше преосвященство, в какой храм с таким вопросом стоит обратиться!

— Сколь приятно слышать столь правильные размышления от вьюноша ваших лет! Церковь несет на себе тяжкое бремя окормления паствы и никак не сможет отказаться от любой нагрузки, связанной с грехами людскими. Скажите, куда приехать, и сегодня же брат-дознаватель навестит вас.

— Ваше преосвященство, я как знал, что церковь согласится помочь с грешниками. Все сложил в сундук, а он стоит у меня в карете. Прикажите, куда его отнести?

— Братья сами подойдут. Ждите час, не долее. Барон, только для понимания… Хочу спросить — кто еще о столь мерзостном собрании бумаг знает? Кто-то из слуг? Или по службе?

— Ваше преосвященство, по службе не знал, кому сказать, а вводить слуг в сомнения тоже не захотел. Нашел лично, осмотрел лично, даже в сундук папки сам сложил. Никто другой не в курсе.

— Осиротел я. В трауре хожу и печали. Жена моя покинула сей грешный мир. Грибков у подруги поела. Та клистиром да рвотным обошлась, а моя скоропостижно…

— Сочувствую, Эльрик. Дорого похороны встали?

— Не дороже денег. Спасибо. Вот тут обещанное.

— Благодарю. Ее любовника надо как-нибудь изысканно? Или…

— Думаю, в данном случае стоит обойтись простой дуэлью.

— Даже не вопрос! Молодой человек, когда в картишки сражается, бывает, карточку передернуть норовит. Тут его кто-то за руку поймать может. Чем не повод?

— Лучшего и придумать нельзя. Причем такой случай с моей покойной женой никак не свяжут.

— Только об одном, Эльрик, прошу — сжечь бумаги, которые получены от Тихого.

— Меня можно принять за идиота? Бумаги уничтожены сразу после похорон жены.

— Барон не…

— Нет, конечно! Мы днями случайно виделись, он лишь соболезнование высказал.

— Папа, как ты велел, я уволил приказчика без всякого разъяснения причин.

— А я сделал так, что его в мелочную лавку полы мести не возьмут. Пусть знает, как продавать секреты почетного гражданина, коммерции советника, высокочтимого Федула Латера!