Хозяин замолчал. Молчали и Акулина с Ариной.

— У Ардальона Сергеева вон по пятиалтынному работают, — сказала наконец Акулина.

— А нешто уж были там? — спросил Кокоркин.

— Проработали день у него, да начал вот он к девушке приставать, так мы и ушли. Хозяин-то есть… Вот к ней…

Акулина кивнула на Арину.

— На это его взять. Он таковский. Он молодую девку не пропустит. От него редкая девка или баба увернется. Ну а вот я с женой живу. У меня своя законница на каменном фундаменте из деревни привезена. Она и хозяйство водит. У меня огород большой. Летом бабья артель до пятидесяти штук доходит.

— К тебе-то нас и послали. Положи на первых порах по двугривенному и оставь нас при себе, — кланялась Акулина.

— Как? По двугривенному?! — воскликнул Кокоркин. — Да ты хлебала ли щи-то сегодня? По двугривенному…

— По пятиалтынному мы, истинный Христос, у Ардальона Сергеева нанявшись были.

— Ардальон Сергеев мне не указ. У него свои порядки, у меня — свои. Вообще я с гдовской бабой дела делаю, ну а ежели хотите оставаться, то оставайтесь до Фомина воскресенья из харчей, а с Фомина воскресенья, которая ежели будет старательная да работящая, я по шести рублей в месяц положу. У меня работа до Покрова. Даже и после Покрова все еще капусту прибираем. Вон у меня подвалы-то понастроены… И посейчас еще в них прошлогодняя капуста висит. Так вот… До Фомина воскресенья из харчей, а там ряда будет. Ну, по субботам на баню давать буду. К Пасхе двугривенничком порадую. Хотите, что ли, из харчей-то? Тогда оставайтесь.

— Да как же это так — только из харчей, милостивец? — недоумевала Акулина.

— Очень просто. Работы теперь мало. Гряды начнем копать только с Фомина понедельника, а теперь работа только около парников, — отвечал Кокоркин.

— Положь по пятиалтынному, благодетель.

— Нельзя, тетка. По пятиалтынному я теперь только своим гдовским даю, говорю прямо, а постороннюю бабу я принимаю покуда из харчей, чтобы приглядеться к ней, какова она в работе, и потом выбрать. Которую ежели отберу, то у меня с Фомина воскресенья шесть рублей ей в месяц, как по писаному. На Троицын день платком дарю. А поденной бабы у меня летом нет. Разве в засуху когда — для поливки принанимаю. Ну что ж, думайте….

Акулина переглянулась с Ариной и сказала:

— Не расчет из одних харчей оставаться.

— Ну, как знаете. Скатертью дорога от нашего огорода. Главная статья, что мне баба-то не особенно нужна.

Кокоркин кивнул в знак прощанья. Акулина и Арина стали уходить с огорода. Минуту погодя Кокоркин крикнул им вслед:

— Хлеба-то ведь теперь по огородам наищетесь!

— В другую какую-нибудь работу пойдем, — отвечала Акулина, обернувшись.

— И другой бабьей работы повсюду умаление. Вот после Пасхи — другой разговор.

Акулина и Арина направлялись к воротам. Кокоркин еще раз крикнул им вслед:

— Слонов-то по Питеру поводите, да как брюхо с голодухи подводить начнет, то приходите ко мне! Из харчей я приму. Все-таки харчи и квартира. А там после Пасхи и жалованье. Слышите?

— Слышим, слышим, голубчик. Спасибо тебе, — проговорила Акулина, на этот раз уже не оборачиваясь.

Арина и Акулина вышли на улицу, посмотрели друг другу в глаза и остановились в раздумье.

XV

— Ой, девушка, как плохо насчет заработков-то! — печально сказала Акулина Арине. — Чем дальше, тем хуже. Еще у Ардальона-то Сергеева был, стало быть, рай.

Арина хоть и видела неудачу, но бодрилась.

— Надо, Акулинушка, к Никольскому рынку идти. Все говорили, что к Никольскому рынку. Ведь новоладожские-то бабы знают. Они бывалые, — отвечала она. — Надо поспрошать, где этот Никольский рынок, да и идти туда.

— А вдруг как и на Никольском рынке ничего? Что тогда?

— Ну вот… В Питере работы много. Да, может быть, по дороге и еще огород попадется, так там наймут. Вон на углу солдат стоит. Пойдем и спросим его — нет ли тут еще огорода?

На углу улицы стоял городовой. Акулина и Арина подошли к нему.

— Миленький! Землячок! Не укажешь ли нам огород, где женского полу в работу требуется? — начала Акулина.

— Вам в полольщицы, что ли? — спросил городовой.

— Да, в полольщицы. Да и вообще на всякую работу. Деревенские мы. Работы ищем.

Городовой стал указывать на те огороды, на которых женщины уже побывали.

— Были мы туточка, землячок, были, да все неладно. Нет ли еще где огородов? — задала вопрос Акулина.

— Как не быть. Есть. Надо будет вам только на большую дорогу, на шоссе выйти и дальше идти. Там ягодные огороды пойдут.

— А к Никольскому рынку от тех огородов далеко?

— Никольский рынок совсем в другой стороне. Никольский рынок в городе, а ежели вы на ягодные огороды пойдете, то выйдете за город.

— За город?

— Да, за город.

— А куда лучше-то идти для найма: на Никольский рынок или на ягодные огороды?

— Никольский рынок будет отсюда далече, а ягодные огороды — версты две пройдете, так тут они и будут. Толкнитесь прежде на ягодные огороды.

Городовой указал путь. Акулина и Арина отправились к ягодным огородам, то и дело спрашивая у встречных прохожих, где тут ягодные огороды. Пришлось идти с полчаса. Наконец они пришли к одному ягодному огороду. Огород был обнесен крашеной решеткой. Сквозь решетку виднелись гряды с начинавшей уже зеленеть клубникой, но на огороде никого не было. Даже шалаш, стоявший у запертых ворот огорода, был заколочен досками.

— Поди ж ты, какая незадача! Не работают еще на ягодном-то огороде, — покачала головой Акулина. — Да и мы-то, дуры, перед Пасхой сунулись на клубничный огород. Ну какие теперь ягоды!

— Я говорила, Акулинушка, что надо было к этому самому Никольскому рынку идти, — отвечала Арина. — Пойдем назад. Спросим у кого-нибудь, как к Никольскому рынку пройти.

— Шагай… У меня, девушка, живот подвело. Хлебца поесть надо. Вот даве мимо лавочки-то шли… Разыщем эту лавочку, купим себе хлебца, поедим и пойдем на Никольский рынок.

Лавочка вскоре была найдена, хоть и не та, которую Акулина и Арина видели раньше. Она была на шоссе в деревянном расписном доме. В окна лавочки виднелись чайные чашки, расставленные на подоконниках, апельсины и лимоны, положенные на рюмки. Тут же лежали большие ситные белые хлебы.

— Эх, ситники-то важные! — слегка облизнулась Арина при виде ситных хлебов.

— До ситников ли нам, милая, теперь! — оборвала ее Акулина. — Дай бог и черным-то хлебом зобы набить.

— Да ведь я, Акулинушка, только так… Я знаю, я понимаю. Такие ли наши капиталы, чтобы ситный хлеб есть! Быть бы живу.

У крыльца лавочки стояли две крестьянские телеги, из которых торчало что-то увязанное в рогожи. Разнузданные лохматые лошаденки ели сено, положенное прямо на землю. Сами владельцы этих телег — мужик и баба — сидели на крыльце и уписывали с бумаги изрезанную на куски астраханскую селедку, заедая ее хлебом. Акулина и Арина зашли в лавку и, купив себе три фунта хлеба, уселись тут же на крыльце и стали жадно пожирать хлеб. Проезжие мужик и баба, съев селедку, принялись пить квас, который им вынес в жестяном ковше лавочный мальчишка. Арина соблазнилась квасом и спросила бабу:

— А почем здесь, тетенька, квас? Мы не здешние, так не знаем.

— Да вот на копейку-то даже не полный ковш дали. Здесь все дорого, — отвечала баба.

— Кваску-то, Акулинушка, на копейку все-таки купим, — шепнула Арина Акулине.

— Эка ты, девка, лакомка, посмотрю я на тебя, — пробормотала Акулина. — Ну, да уж ладно, купим. Вот только хлеб дожуем.

Проезжая баба, посмотрев на Акулину и Арину, спросила их, откуда они, куда идут, и, узнав всю подноготную, сказала:

— Трудно ноне в Питере насчет заработков. Да и рано вы пришли в Питер насчет заработков. Надо бы позже, так к началу мая месяца. Конечно, вы от голодухи, но все же лучше было бы до Еремея-то Запрягальника промаячить.

— Нам бы хоть какую-нибудь работу, — проговорила Арина. — Мы вот на Никольский рынок пойдем, так зарываться не станем. На огород так на огород, поломойничать так поломойничать, на фабрику так на фабрику.

— От Никольского рынка, милая, на фабрики не берут. Там либо на огород рядят, либо в прислуги.

— Ну, в прислуги.

— А ты делать-то что-либо по домашеству умеешь ли? Ведь в прислуги берут, так тоже спрашивают, чтоб все умела, что около господ требуется.

Уезжая от лавочки, мужик и баба рассказали Акулине и Арине, как пройти к Никольскому рынку. Напившись квасу, Акулина и Арина отправились в путь. По дороге им попались еще два-три огорода. Они заходили на них, но там жили только хозяева с двумя-тремя работниками, которые и исполняли первоначальные весенние огородные работы. Женщин же работниц покуда еще не требовалось.

Только часу в четвертом дня пришли Акулина и Арина к Никольскому рынку и расположились под навесом на скамейке среди десятка баб и мужиков, так же, как и они, ожидающих найма. Акулина и Арина были сильно уставши. Сегодня им пришлось пробродить более десяти верст.

XVI

Как только Акулина с Ариной появились под навесом около Никольского рынка, на них тотчас же было обращено внимание всех присутствовавших там мужчин и женщин. Все начали коситься на них и осматривать их с ног до головы.