12

В палате, в которую положили Жанну Валентиновну, лежали еще две довольно пожилые женщины.

— Здравствуйте, — поздоровался Гуров со всеми и подошел к кровати, на которой лежала Астапова. — Вот вам витамины, — ободряюще улыбнулся он и положил на тумбочку пакет с фруктами.

Женщина смутилась и, зардевшись, поблагодарила Гурова. Льву Ивановичу понравилось, что домработница не стала отнекиваться от его гостинца и жеманиться, как это обычно делают малознакомые люди, когда им что-то приносят в больницу.

— Еле пробился к вам, — пожаловался Лев Иванович. — Больно строгая у вас тут дежурная медсестра.

— И правильно, — заметила одна из женщин, которая с любопытством смотрела на посетителя и внимательно слушала, что он говорит. — Ежели позволить родственникам приходить к больным, когда им вздумается, то это и не больница будет, а проходной двор.

— Это ты так говоришь, потому что к тебе и приходить некому, — поддела ее вторая женщина и добавила: — Пойдем, Михайловна, в коридор прогуляемся, пусть люди поговорят о своем.

Женщины вышли, и Лев Иванович спросил Жанну Валентиновну:

— Как вы себя сегодня чувствуете? Сестра к вам приезжала?

— Да, приезжала. Привезла все, что нужно. И чувствую я себя сегодня намного лучше. Спасибо вам.

— Главное — поправляйтесь, а остальное все уладится, — приободрил женщину Лев Иванович. Он минуту помолчал, осматривая палату, а потом сказал: — Вы вот, Жанна Валентиновна, сказали мне вчера, что на фото узнали своего воспитанника — Елизара Шишковского. — Гуров достал из кармана фотографию, полученную с видеокамеры. — Я понимаю, вы вчера были вся на нервах, уставшая и в шоке от всего произошедшего с вашими работодателями. А сегодня вы уже успокоились и наверняка можете мне точно сказать, видели вы когда-нибудь этого молодого мужчину. Вы ведь могли вчера ошибиться?

Лев Иванович, пристально глядя на домработницу, протянул ей фотографию. Та нерешительно взяла снимок и долго не сводила с него взгляда, внимательно рассматривая изображение. Потом она вернула фото Льву Ивановичу и сказала, вздохнув так тяжело, словно ей нечем было дышать:

— Думаете, я не понимаю, что это не может быть Елизар? Я все понимаю. Он умер, и его не вернуть. Но если это не он, то этот молодой человек очень на него похож. Даже одежда на нем… У мальчика тоже был такой же джинсовый костюм, — после некоторой паузы добавила она.

— Жанна Валентиновна, расскажите, отчего умер Елизар Шишковский, — задал, в свою очередь, вопрос Лев Иванович и сочувственно посмотрел на женщину. — Я понимаю, вам тяжело ворошить старые воспоминания, но я спрашиваю не из простого любопытства.

— Да, я понимаю. — Астапова расправила ладонями одеяло и, глядя в сторону двери, словно опасалась, что их будут подслушивать, тихо ответила: — Елизара убили, когда он возвращался из Сочи на поезде.

— Вот как… — Гуров с нескрываемым интересом подался немного вперед. — Вы знаете подробности? Если вам тяжело сейчас об этом говорить, мы можем перенести наш разговор…

— Нет-нет, я все расскажу, — поспешно перебила его Астапова. — Вдруг это как-то поможет вам в расследовании.

— Конечно же, поможет, — заверил ее Лев Иванович и приготовился выслушать рассказ.

— Это было шесть лет назад. Вернее, в сентябре этого года будет уже семь лет с того времени, как Елизара не стало…

Жанна Валентиновна говорила тихо, с перерывами. Дышать ей все еще было трудно, но она была полна решимости рассказать Гурову всю историю до конца.

— Во второй половине августа Ирина Николаевна и Валерий Викторович отправились в Сочи. У Ирины там должны были проходить съемки очередного фильма, но выехали они на пару недель раньше с намерением отдохнуть на море. Родители решили взять с собой и Елизара. В сентябре он должен был вернуться в Москву и выйти на учебу. Меня тоже звали с собой, но я на тот момент приболела и отказалась ехать с ними, решив, что для меня это шанс всерьез заняться своим здоровьем и спокойно походить по врачам.

Губы Жанны Валентиновны задрожали, но она сразу же взяла себя в руки и продолжила:

— Вернуться Елизар должен был второго сентября. Но он в тот день не вернулся, хотя я его и ждала, и приготовила его любимый пирог с маком и изюмом. Когда он не приехал домой вечером, то я стала звонить Ирине Николаевне. Сказала ей, что Елизар не вернулся домой и на мои звонки не отвечает. Она же, в свою очередь, заверила меня, что отец посадил его на поезд и даже подождал, когда состав тронется. Узнав, что сын пропал, они всполошились и стали тоже ему звонить на сотовый. Но и им никто не отвечал.

— Простите, что перебью, — остановил Астапову Лев Иванович. — А почему никто раньше с ним не догадался созвониться? Ведь из Сочи до Москвы ехать на поезде не меньше суток.

— Елизар был уже не маленьким мальчиком, — ответила Жанна Валентиновна. — Ему был почти двадцать один год. Как я потом узнала, он сам должен был позвонить матери, как только доберется до дому. Но когда он не позвонил, никто не придал этому особого значения. Да родителям и некогда было об этом думать. В этот день начинались съемки, и все были заняты. Никто ведь не думал тогда, что можно вот так взять, сесть в поезд и не доехать до дома, — вздохнула Астапова.

— Не помните, в каком часу должен был приехать Елизар в Москву?

— Помню, — кивнула Жанна Валентиновна. — Этот день я никогда не забуду. В десятом часу утра. На Киевский вокзал.

— А почему вы ждали до вечера, а не позвонили родителям сразу, когда поняли, что Елизар куда-то подевался?

Женщина пожала плечами.

— Дело в том, что я накануне вечером звонила Елизару сама. Хотела узнать, когда прибудет поезд и в котором часу он будет дома, — сказала она. — Он в тот момент еще был в поезде.

— И он ответил вам?

— Да, ответил. Сказал, что будет только после обеда. Потому что ему нужно будет сразу проехать в университет и написать заявление за два дня, что он отсутствовал. Мол, звонил куратор и спрашивал, почему Елизар не вышел на учебу. А потом он собирался встретиться с кем-то из приятелей. Я больше и не стала ему звонить. Но вечером, когда он не вернулся, позвонила ему опять.

— И его телефон молчал, — понимающе покивал Лев Иванович.

— Да. Телефон был отключен. Я подождала еще два часа, в течение которых пыталась ему дозвониться, но когда он не появился в одиннадцать вечера, то позвонила Ирине Николаевне.

— Понятно. И что было дальше?

— Дальше было возвращение родителей в Москву. Они сразу же написали заявление в полицию, и Елизара стали искать. Нашли его, а вернее все, что от него осталось, только через месяц.

— Где нашли тело?

— Недалеко от старой дачи Шишковских в селе Немчиновка. Это…

— Это Одинцовский городской округ, я знаю, где это, — быстро сказал Лев Иванович. — Сейчас, насколько я помню, у них дача совсем в другом месте.

— Да, они продали тот дом. Это был старый дом деда Валерия Викторовича. Но после смерти Елизара они его продали, чтобы… — Астапова снова тяжело вздохнула. — Чтобы не быть возле того места. Вы понимаете меня?

— Да, понимаю, — ответил Лев Иванович.

— Там, на краю села, есть небольшой лесок. В нем грибники и нашли полуобгоревшее тело Елизара.

— И родители опознали его?

Астапова удивленно посмотрела на Гурова.

— Конечно, опознали. И по одежде, что была в тот день на Елизаре, и по чемодану, который валялся неподалеку в кустах, пустой. Иначе бы никак и не получилось. Тело и лицо мальчика сильно обгорели.

Как Жанна Валентиновна ни крепилась, но слезы все равно побежали у нее по щекам. Гуров оглянулся на дверь палаты и спросил:

— Может, мне вызвать медсестру?

— Нет-нет, не нужно…

Женщина поспешно стала вытирать слезы со щек тыльной стороной ладони. В этот момент в палату вошли две соседки Астаповой и, вопросительно посмотрев на Льва Ивановича и плачущую Жанну Валентиновну, молча расселись по своим кроватям, давая понять посетителю, что они вернулись и уже никуда не уйдут.

— Что ж, — Гуров встал со стула, — я вас больше не буду сегодня расспрашивать. Вам нельзя волноваться. Последний вопрос, и я оставлю вас отдыхать. Виновного нашли?

— Нет, — покачала та головой. — Насколько я знаю, никого тогда так и не нашли.

— Понятно. Желаю всем скорого выздоровления, дамы, — галантно поклонился сыщик пожилым соседкам, коротко кивнул Астаповой и быстрым шагом вышел из палаты.

— Это ваш брат или муж? — поинтересовалась у Жанны Валентиновны одна из женщин. — Такой вежливый мужчина.

— Это из уголовного розыска, полковник, — ответила Астапова и отвернулась к стенке, давая понять, что на дальнейшие вопросы соседок по палате она отвечать не собирается.