— Тяжеловато вам с ним приходилось, наверное, — осторожно заметил Крячко.

Соня обреченно пожала плечами:

— А у меня разве был другой выход? Была с ним рядом, принимала его любым. Правда, в последнее время его поведение стало еще более непонятным. За несколько недель до поездки он стал совсем другим. Мало ел, мало спал, много гулял один и почти со мной не разговаривал. Я не лезла к нему. Понимала, что ему очень трудно. Он любил отца и после его смерти даже загремел в клинику неврозов. Принимал всякие препараты, я уж там и не помню, какие именно. Я решила, что у него обострение. Просто тихонько жила рядом с ним, но для него, по сути, просто существовала. Ему до меня просто не было дела.

— С чем вы связываете эти изменения, Соня?

— Его мать завела себе любовника, — ответила девушка. — Думаю, дело в этом. Только мужа похоронила — и сразу же чужой мужик. Сашка просто сбежал из дома, не мог этого видеть. Про любовника его мамаши я случайно узнала из интернета и все сразу поняла. Кроме того, Сашка на тот момент уже начал отказываться от антидепрессантов. Так что, возможно, у него был синдром отмены, а это тоже ведь меняет поведение человека не в лучшую сторону.

— Он делал это под наблюдением врача?

— Нет, — твердо заявила Соня. — Врачей терпеть не мог. Мать привела его к психотерапевту сразу после смерти его отца, но Сашка больше не был у него.

— Кроме вас перемены в поведении Саши замечали другие люди? — спросил Крячко, перехватив корзину другой рукой. — Ваши общие друзья, например?

— Андрей и Катя — возможно. Все же свои люди, — ответила Соня. — Они учатся с нами в одном институте. Оба метят в ландшафтные дизайнеры. Катя была моей соседкой по комнате в общежитии. Как-то так вышло, что все мы четверо сошлись. Поехать на базу отдыха всей компанией было моей идеей. Но я же не знала, что все так произойдет!

— Полагаю, вашей вины в этом нет, — твердо сказал Крячко.

— Кто знает? Вы уверены? — Соня нервно одернула куртку. — А вдруг я что-то сделала не так? Почему я не вышла к нему в тот день, когда он умер? Может быть, и не было бы ничего.

Краем глаза Крячко заметил, что на них смотрят. Забывшись, Соня повысила голос, привлекая к себе внимание. То, о чем она говорила, конечно же, интересно было всем. Стас увлек ее в сторону прохода, ведущего к отделу с овощами и фруктами. Ему удалось сделать это незаметно для самой Сони, и задумка удалась: ее голос стал тише, а тон спокойнее.

— И все равно я не верю в его самоубийство, — упрямо проговорила она. — Он же только-только начал поднимать голову после всех этих ударов. Решился выбраться на отдых, а это для него было подвигом. Перестал быть затворником, стал улыбаться. Нарисовал жену вашего друга, помните? И вот что еще важно: он практически безболезненно соскочил с антидепрессантов. Он почти привык жить без них. И вдруг такое. Ну не верю я! Может быть, все дело именно в том, что он перестал принимать препараты? Не выдержал последствий отмены, а? Да нет, вряд ли. Или да?

В корзину летело все вперемешку: макароны, уксус, сода, коврик для йоги, собачий корм. Соня так увлеклась, что уже сама не понимала, что делает.

— Соня, по-моему, вы взяли все, что хотели, — остановился Стас. — У вас хватит на это денег?

Соня остановилась и посмотрела на содержимое корзинки.

— Хватит.

Всю дорогу до дома она молчала. Стас помог ей донести тяжелые сумки. Подойдя к подъезду, она остановилась и взяла сумки из его рук, давая понять, что рандеву подошло к концу.

— Я рассказала все, что знала, и даже вспомнила что-то новое. Надеюсь, это важно. Или нет.

— Соня, вы очень помогли, но я должен вас спросить. Вы не верите в самоубийство Саши. Если так…

— Я не знаю, во что верить, — Соня посмотрела на Стаса снизу вверх. — Не знаю, что там произошло. У Сашки не было врагов, если вы об этом. При мне он ни с кем не ссорился, не выяснял отношения.

— Это точно?

Соня ненадолго задумалась.

— Смотря кого называть врагом, — ответила она. — Я могу рассуждать только со своей точки зрения и исходя исключительно из своего опыта общения с Сашей. Какими были его отношения где-то там, где меня не было, я могу не знать. Со своей мамой он был в контрах, это да. Но я не могу представить, что она как-то причастна к его смерти. Бред!

— А ее друг? Тот самый, с которым она сошлась после смерти мужа?

— Вот про него вообще ничего не знаю. А вы знаете, что у Сашки есть старший брат? Они даже созванивались. Я его ни разу не видела, правда. Сашка о нем мало рассказывал. Знаю только, что он тоже работает на телевидении, и все. Кажется, его мать туда устроила. А кем он там, где… Без понятия.

— Про их отношения тоже ничего не знаете?

— Да нет же, — Соня отрицательно покачала головой. — Но Сашка с ним всегда разговаривал по телефону в одиночестве. Не при мне. Господи, почему так холодно?

— У меня просьба, можно? — обратился к ней Стас.

— Конечно.

— Не пропадайте. Договорились?

— Я никуда не денусь, — пообещала Соня. — Ну если только обратно в общагу перееду, но обещаю вас держать в курсе.

— Тогда я сейчас дам вам свой номер телефона.

— Чай! — неожиданно воскликнула Соня. — Я забыла купить чай. Набрала всякого, а чай забыла купить.

— Это не самое страшное в жизни, — сказал Стас. — Пожалуйста, если вспомните что-то еще, то обязательно звоните, договорились? В любое время дня и ночи, в любую погоду, в любом настроении. Вы, Сонечка, просто кладезь информации.

Он попытался улыбнуться как можно дружелюбнее, но на Соню это не произвело никакого впечатления.

— Поняла, — с серьезным видом кивнула девушка и набрала код на домофоне. Стас придержал дверь. — До свидания. Я пошла.

«Иди, девочка, иди», — мысленно попрощался Стас, наблюдая за тем, как Сонина тощая фигурка исчезает в подъездном полумраке. Он подошел к своей машине, вынул сигареты и закурил, глядя на проспект с оживленным движением. Его телефон молчал, от Гурова не было никаких вестей.

— Это ж сколько ты дома просидела, дорогуша? — пробормотал он, пытаясь угадать Сонины окна. — И что творилось все это время в твоей голове?

Он сел в машину, повернул ключ в замке зажигания. Теперь нужно было вернуться на Петровку, дождаться там Гурова, а потом немного поломать голову над тем, что ему сообщила Соня.

Мальцев успел посидеть на антидепрессантах и соскочить с них незадолго до смерти. Получается, мог не пережить синдром отмены и совершить суицид. В конце концов, на парня действительно много обрушилось, включая смерть отца и скорый роман матери с другим мужчиной. Антидепрессанты сгладили острые углы психического состояния Саши, но стоило ему прекратить прием препаратов, как реальность набросилась на него с новой силой. Но что за дурацкий способ уйти из жизни — лечь лицом в воду, да еще практически на глазах у других? Лес же рядом, там удобнее было бы свести счеты с жизнью. Как-то не вяжется одно с другим.

«Мерседес» Стаса Крячко выехал из дворов и встроился в плотный поток машин. Тут же его подрезал белый «Фольксваген», и Крячко тихо выругался.

— Гаденыш, — вырвалось у него.

Но скоро Крячко и думать забыл о всяких придурках. Он машинально подводил итоги сегодняшнего дня. Итак, суицид все-таки пока не стоило бы отметать. С другой стороны, в истории появилось новое действующее лицо — условный «кто-то», кто мог последним видеть Мальцева перед его смертью. Здесь все очень туманно, но умница Соня сразу подметила, что Саша мог разговаривать с кем-то еще и не слышать, как она позвала его по имени.

— И кто же там все-таки был? — вслух спросил Крячко. — В шесть утра-то. И что ему вообще нужно было от парня, который сидел себе спокойно на травке и рисовал в своем блокнотике? Это был кто-то из персонала? Кто-то из отдыхающих? Кто?