— Благодарю вас, но я откажусь, — улыбнулся Гуров.

— Алла Тимофеевна скоро будет.

Девушка села за стол, открыла ноутбук и стала набирать текст. Гуров почувствовал себя еще более неловко.

— А вы тут секретарем работаете? — поинтересовался он.

— Да, — также односложно ответила девушка, не прекращая печатать.

— И чей же вы секретарь?

Стук по клавишам прекратился.

— Я секретарь генерального директора телеканала «Манго».

«Или недостаточно умна, или слишком высокомерна, — решил Гуров. — Имени начальника не называет, несмотря на то что привела меня к его кабинету. Сама тоже не представилась. Тайна, что ли, какая-то? Или дурака из меня делает?»

Он еще раз взглянул на массивную дверь и не увидел ни на ней, ни рядом какой-либо таблички с уточнением должности и имени.

— Алла Тимофеевна скоро будет?

— Уже идет.

Это был последний вопрос, который Гуров решил задать девушке. Ему вспомнилась Вера, которая работала секретарем у генерал-майора Орлова. Всегда открытая, общительная, но отнюдь не простушка и не болтушка. Лишнего не скажет, но даже если и недоговаривает, то делает это очень тактично.

Дверь, ведущая в коридор, распахнулась и в приемную быстрым шагом зашла Гнедова. Увидев Льва Ивановича, шагнула к нему с таким видом, словно он был ее другом, которого она не видела сто лет.

— Вы пришли, — многозначительно произнесла она.

— Как и договаривались, — подтвердил Гуров.

Гнедова обернулась на секретаршу.

— Где Елена? — строгим тоном спросила она.

И тут случилась очень интересная штука — девушка бросила свою работу, вскочила со стула и вытянулась по струнке.

— Вышла, — испуганно пролепетала она.

— Куда?

— Она не сказала.

— А ты, разумеется, не уточнила?

Девушка отвела взгляд.

— Кабинет открыт?

— Да.

— Найди мне ее, — приказала Гнедова и повернулась к Гурову: — У нас мало времени. Проходите.

Девушка выскочила в коридор. Гуров вспомнил, что за сегодняшний день уже дважды услышал от Аллы Тимофеевны имя Елена. Интересно, зачем она понадобилась Гнедовой в этот момент?

За всю жизнь Льву Ивановичу пришлось побывать во множестве мест, или вернее сказать, помещений, в которых предпочитают трудиться крупные начальники. Гуров видел разные здания, от кирпичной двухэтажки с облезлыми оконными рамами до башни «Федерация» в «Москве-Сити». Далеко не каждый руководитель мог позволить себе не то что личного водителя, но и секретаря. Далеко не все выглядели стильно и импозантно. Во время таких визитов Гурову случалось угощаться и чаем из граненого стакана, и кофе очень редкого сорта, который подавали в крохотных фарфоровых чашках. Его и встречали везде по-разному. Кто-то откладывал все свои дела, выходил навстречу из-за широкого стола, протягивал руку и приглашал опуститься в уютное кресло, а кто-то с порога давал понять, что он и статусом повыше, и кошельком потолще какого-то там «мусора». Но абсолютно каждый из всех встретившихся на пути руководителей обустраивал свой кабинет под себя. Все эти семейные фото рядом с деловыми бумагами или мраморные пепельницы, выставленные больше для солидности и не используемые по назначению, могли много рассказать о том, кто видел эти предметы перед глазами в течение всего рабочего дня. Даже цвет жалюзи и наличие электрического чайника в пределах общей видимости уже намекали на то, что не так часто выставляют напоказ начальники всех мастей: информацию об их характере, привычках и даже о личной жизни.

Кабинет, в который Гнедова пригласила Льва Ивановича, все еще принадлежал покойному генеральному директору телеканала «Манго» Константину Мальцеву. Именно здесь остановилось его сердце, прямо на рабочем месте. Алла Тимофеевна медленно подошла к столу, оперлась о него ладонями и склонила голову.

— Вот в этом кресле я его и нашла, — трагическим голосом произнесла она, но на само кресло даже не посмотрела. Уперлась взглядом в руки и не сводила с них глаз.

Гуров покосился на кресло. Оно было обычным. Черная кожа, высокая спинка, подлокотники. Ничего примечательного.

— Сейчас его занимает Елена. Она была заместителем моего мужа, — пояснила Гнедова.

— А вы? — удивился Гуров. — Не хотели бы продолжить дело мужа?

— Я? Я же голова в ящике, — усмехнулась Гнедова. — Да, мы были женаты, вместе развивали компанию, но основал ее он еще до нашего знакомства. Он позволил мне работать на его предприятии и под своим руководством, а на большее я и не рассчитывала. Нет, я не настолько глупа, чтобы не понимать, где мое место. Оно на экране. Я деткам сказки рассказываю. А Елена пусть занимается своим делом. Я ей доверяю.

— Такое ощущение, что здесь до сих пор хозяйничает мужчина, — огляделся Гуров.

Гнедова обвела взглядом кабинет.

— Елена довольно сдержанный человек, — заметила она. — Вся отдается работе. Все эти мелочи в виде вазочек или аквариумов не для нее. Костя тоже не любил подобную шелуху.

— Значит, компания в надежных руках.

— О да, — подтвердила Гнедова. — Огромная часть акций принадлежит нашей семье, да и за будущее самой телекомпании я спокойна.

Она повернулась к Гурову:

— Лев Иванович, осматривайтесь столько, сколько будет нужно. Я скажу Елене, чтобы вас не отвлекала. Ищите, смотрите.

— Вы меня не так поняли, — остановил ее Гуров. — Обыска не будет. Ваш супруг вел какие-то личные записи?

— Он не вел дневник. А если бы и вел, то я бы об этом знала.

— Ежедневник?

— Да. Минуту.

Алла Тимофеевна обошла стол, выдвинула ящик и пошарила в бумагах.

— Минуту, минуту, он был где-то здесь…

В этот самый момент дверь открылась, и по отсутствию стука Гуров понял, что вошел истинный хозяин кабинета. Хозяйка. «Елена, — понял Гуров, пожалев, что он не в смокинге. — И очень прекрасная».

Судя по уверенному, но отнюдь не надменному выражению лица, Елена имела к непрошеным гостям некоторые вопросы. Пройдя несколько шагов, она остановилась в центре кабинета и вопросительно склонила голову.

— Здравствуйте, — Гуров продемонстрировал ей служебное удостоверение.

— Лена, господи!

Выбираясь из-за стола, Алла Тимофеевна споткнулась о ножку кресла, но успела схватиться за спинку и таким образом удержала себя от падения.

— Алла Тимофеевна! — улыбнулась Елена. — А я вас за мужчиной и не заметила.

Она посмотрела Гурову в глаза, и он решил, что может себе позволить в них утонуть.

— Я Костины бумаги искала, — сообщила Гнедова, подходя ближе.

— Какие именно? Я бы помогла найти нужные.

А вот это было неожиданно. Гнедова не была хозяйкой в этом кабинете, но вела себя именно так. Еще и отдавала команды чужому секретарю. Любой шеф, увидев такое, прогнал бы наглую женщину прочь, но Елена вела себя так, словно она находится здесь на птичьих правах.

— Ежедневник, Лена, — попросила Гнедова.

— За какой год? — деловито осведомилась Елена.

— За этот.

— Он всегда лежит на столе… Но сейчас его нет, — растерялась Елена.

Она осмотрела стол, перебрала каждый предмет, потом стала искать в ящиках стола, а Гуров в это время откровенно любовался ею. Елена выделялась абсолютно всем, от внешности до стиля в одежде. На ней было платье в китайском стиле, с короткими рукавами, высоким воротничком и с глухим запа́хом спереди. Такой фасон почти полностью открывал руки, но прятал от посторонних взглядов область декольте и практически всю шею. Довольно неожиданное для нынешних времен одеяние. Длинные черные волосы Елены были свернуты самым непостижимым образом чуть повыше затылка и держались там исключительно благодаря двум китайским палочкам для волос. Гуров видел такие у жены, наблюдал их в прическах абсолютно посторонних девушек и никогда не понимал, как они вообще могут выполнять функцию заколки. Того, кто умел ими владеть, Гуров априори считал гением.

Саму же Елену нельзя было назвать красавицей, но все в ней, включая странную прическу, это китайское платье с фиолетовыми и зелеными разводами, тембр голоса, мягкие, но решительные движения, длинные пальцы рук, мелькающие в поисках необходимой ему вещи, наклон головы… Все это притягивало, манило. Даже что-то обещало.

Гуров испытывал странные чувства.

— Я не могу найти, — распрямилась Елена. Она была совершенно растеряна, из-за чего выглядела еще более волнительно. — Ну что ж ты будешь делать? Алла Тимофеевна, а что там было-то? Может, я так вспомню?

— Ты лучше еще поищи, — попросила Гнедова.

— Я подожду, — заверил Гуров.

— Понимаете, ежедневников было много. Я их даже складывала вот сюда, — Елена указала на стеллаж у стены. — Но я их точно оттуда не убирала. А тот, который за этот год я держала на столе. Там было кое-что нужное.

— Оставляю вас, — Гнедова коснулась руки Льва Ивановича. — Это все, что я могу сделать?

— Пока да.

Гнедова ушла, прикрыв за собой дверь. Елена и Гуров остались одни. Он так и стоял в центре кабинета, а она все еще шарила в ящиках стола.

— Мы вас отвлекли, — сказал Гуров. — Вы тут хозяйка, а мы не вовремя.

— Ничего страшного, — не отрываясь от дела, ответила Елена. — Я все понимаю. Если Алле что-то нужно, то я это сделаю.