— Че ты кукука кода ночь? Я че ты бубу де ночь. [Что тебе снилось? Я слышал, как ты что-то бубнил ночью.]

— Да ничего особенного. Ерунда… Сегодня будет, о чем рассказать врачу.

Прием не заставляет себя долго ждать. После завтрака я иду по чисто вымытому линолеуму в сопровождении той самой медсестры, по которой сохнет Витя. Иду в кабинет к своему лечащему врачу.

— Привет, Никита! — Михаил ждал меня.

— Добрый день, Михаил Анатольевич! — я сажусь на стул перед моим лечащим врачом.

Мой лечащий врач ухмыляется такому приветствию. Как же тесен этот огромный мир, вы даже представить себе не можете. Ведь я знаю господина Савровского тысячу лет. Я вырос с ним на одной улице, так же как с Витей. А сейчас мы по разные стороны баррикад, вот ирония.

— Как себя чувствуешь сегодня?

— Нормально.

— Тебя что-нибудь беспокоит?

— Нет.

Миша — везунчик. Сидит и записывает что-то в свои бумаги, в то время как мои записи у меня отняли.

— Никита, мне нужны подробности… Опиши, пожалуйста свое состояние.

— Мне хреново. Я подавлен. — после долгой паузы говорю я, ведь это все-таки работа моего врача, слушать мои бредни.

— Что тебя тяготит, Никита? Ты можешь рассказать мне все, что хочешь. Все что считаешь нужным.

— Я плохо спал и видел чертовски неприятный сон. Хотел его записать, но у меня нет ручки и тетради.

Миша откидывается на спинку кресла и внимательно меня слушает. Я не смог рассказать сон полностью, лишь до середины, что-то оборвало меня, и я замолчал.

— Что было дальше?

— Я не хочу об этом говорить.

— Как скажешь. Когда тебя в последний раз навещал отец? — спрашивает врач.

— Ты же сам прекрасно знаешь.

— Мне нужно убедиться, что ты это тоже также прекрасно знаешь и помнишь.

— Пару недель назад.

— Ты хочешь видеть его чаще?

— Нет — коротко и быстро отвечаю я.

— Почему?

— Понимаешь, как бы это помягче сказать…

— Говори, как есть.

— Обычно дети похожи на своих родителей, да? Так вот, это не про меня. Мы с отцом совсем разные. Мне просто не о чем с ним говорить… Я люблю старика, но у нас диаметрально разные взгляды на многое.

— Никита, возможно, как раз, общения с отцом тебе и не хватает? Возможно, в этом причина твоего подавленного состояния.

— Нет. — я смотрю в окно и добавляю: — Отец тут не при чем. Я думаю, общение с ним вообще никак не влияет на мое состояние. Я не знаю…

— Тогда в чем причина? Как ты сам думаешь?

— Причина в том, что я не могу делать записи, вы отняли у меня письменные принадлежности.

— Пойми! Эти записи пагубно влияют на твое состояние.

— С чего ты это взял?

— Потому что я врач, я знаю к чему приводит запись событий, которых не было. Я знаю к чему приводят попытки найти взаимосвязи между сновидениями.

— Да я все понял, можешь не продолжать. — а я продолжаю смотреть в окно. Затем после паузы говорю. — У меня есть одна теория. Хочешь послушать?

— Конечно. Именно для этого я здесь.

— Ты ведь тоже видишь сны, так?

— Так.

— Ты ведь видишь там незнакомых людей. А встречал ли ты их в реальности? Ты не задумывался почему мы не видим в реальности этих людей?

— Смею предположить, потому что их создает подсознание. Потому что здесь, в реальности, их не существует. Если у тебя есть другая версия, я, с интересом, выслушаю.

— Твоя версия скучна как россказни бабули Розы Труд! — с сарказмом говорю я своему лечащему врачу. — Скукотища!

— Опровергни ее, если сможешь.

— Легко! Все эти незнакомцы, которых мы видим по ночам, они мертвы. Они все когда-то были, но умерли. Поэтому мы не встречаем их в жизни, и теперь они приходят к нам во снах.

— Это банально и не менее скучно! Но ведь мы видим там и живых людей, которые и в реальности существуют. Что ты на это скажешь?

— Пока ничего… Я еще не изучил эту область до конца. Мне нужно продолжать вести записи. Пойми, я с ума схожу, когда ничего не пишу. Там мой мир, который твои подельнички, санитары, у меня отобрали.

— Они это сделали по моей просьбе. Тебе нужно привыкнуть к тому, что реальность здесь, а не там. Тебе нужно научиться жить здесь, научиться выстраивать отношения с людьми здесь, а не там.

— Откуда ты знаешь, что именно здесь реальность? Ты можешь это доказать? Может все наоборот. Может мы 8 часов в сутки бодрствуем, а остальное время спим.

— Теория, конечно, интересная. Но у меня есть пара доказательств именно моей точки зрения. Здесь, в реальности, действуют совершенно логичные законы физики, причинно-следственные связи. Они не меняются на ходу. Здесь все логично и последовательно. Твоя «альтернативная реальность» может этим похвастаться? Нет! Поэтому я с уверенностью могу сказать, что твоя теория это ничем не подкрепленная фантазия.

— Да, да, все это дико скучно, Миша. А ты не думал над тем, что как раз именно здесь, в твоей «настоящей реальности», все неправильно?

— Я обязательно над этим подумаю. — спокойно отвечает мой врач.

— Да брось ты. Подумает он…

Воцаряется тишина, Миша что-то пишет. Я так и смотрю в окно. Там, на улице, по-прежнему мерзко. Он все пишет и пишет. Зачем столько писать!? О чем!?

— Зачем ты это делаешь?

— Что именно? — Миша перестает писать и вопросительно смотрит на меня.

— Что ты там пишешь? Остановись.

— Это необходимо. Нужно документировать состояние пациентов, собирать данные для анализа. Так нужно, извини.

— Покажи свои записи мне. Мои ведь ты прочитал.

— Извини, но я не имею права этого делать. Это служебная информация для медицинского персонала, а не для пациентов.

— Тебе не кажется это несправедливо?

— Это моя работа. Даже если бы я тебе показал свои записи, ты бы мало что понял из них. Давай сменим тему. Несколько простых вопросов, Никита. Погода сегодня прекрасная?

— В этой комнате, видимо, двое сумасшедших! — я заливаюсь смехом и показываю пальцем в окно. — Господин доктор, я, возможно, помешан на сновидениях, но я не идиот. Погода мерзкая!

— Действительно. — без капли эмоций отвечает врач, смотря в окно. — Скажи мне, какое сегодня число.

— О, господи! Михаил, вы, наверное, ждете, что я начну пускать слюну и вести себя как псих… 4 октября 2018 года! Четверг!

— Я очень рад, что ты не пускаешь слюну. — он снова без остановки пишет.

— Где ты научился так быстро писать?

— В медицинском институте. Лектор читал лекции очень быстро и ему было абсолютно не интересно, успевают студенты конспектировать или нет.

— Но сейчас ты ведь не в институте, можешь расслабиться.

— Привычка, увы… Ты сможешь вспомнить, когда ты начал делать записи?

— В 2007-ом. Извиняй, месяц и число не помню.

— Что побудило тебя начать делать это?

— Что за вопросы? Откуда я знаю. Мне показалось это интересным экспериментом. Я где-то прочитал, что это помогает видеть осознанные сны, а я их обожаю.

— И как? Ожидания оправдались?

— Еще как… Ты даже представить себе не можешь. Попробуй сам.

— Я подумаю. А ты помнишь тот момент, когда ты нашел первую взаимосвязь между разными сновидениями.

— Нет, конечно. Но одно я знаю точно, они существуют. Там можно строить целые миры, какие только пожелаешь. Хочешь тропический рай с вечно теплым океаном? Вперед, все в твоих руках! Хочешь жить в огромном современном мегаполисе? Дерзай! И ты можешь возвращаться туда каждую ночь. Нужно только уметь это делать, Миша… — я замолкаю, меня отвлекает посторонний звук. Это мой лечащий врач записывает с неимоверной скоростью. Шарик на конце ручки ездит по бумаге с невероятной громкостью. Я закрываю уши ладонями.

— Что случилось? — слышу я голос врача где-то далеко.

— Хватит писать. Я больше ничего не скажу. Прием окончен.

— Хорошо, как скажешь. Я на тебя не давлю. Успокойся. — говорит он совершенно спокойным голосом и перестает писать. Я открываю уши.

— Я спокоен. Просто перестань писать!

— Хорошо. — Миша закрывает папку с бумагами и откладывает ручку в сторону. — Давай поговорим на свободные темы. Если хочешь выговориться, валяй, я твой.

Воцаряется молчание, я не знаю, о чем говорить. А раньше у нас было очень много общего. Когда-то у нас была большая дружная компания, в которой разговоры не затихали ни на секунду.

— Если честно, мне пока больше нечего сказать.

— Вообще нечего?

— Да… Как-то нечего…

— Ладно! Помни, Никита, если захочешь выговориться, я к твоим услугам. — говорит Миша и зовет медсестру. — Катя!

— Да? — в дверях, словно из неоткуда, возникает медсестра.

— Проводи, пожалуйста, Никиту, до отделения.

— Конечно.

Я встаю и выхожу из кабинета вслед за медсестрой. Оказавшись в лифте, я пристально смотрю на нее и пытаюсь понять, что Витя нашел в этой женщине. Но, увы, о вкусах не спорят.

— Спасибо! Дальше я сам. — говорю я, выходя из лифта на своем этаже. У нас здесь все достаточно лояльно по отношению к пациентам, мы свободно передвигаемся в пределах своего отделения. Нас в этом плане никто не ограничивает, возможно, потому, что буйных среди нас нет.

— Хорошего дня, Никита!

— Спасибо. Вам того же.

Вернувшись в палату, я обнаруживаю Витю в крайне возбужденном состоянии. Он бегает из угла в угол, иногда замирает на месте и о чем-то задумывается, словно в его голове рождается план. Его глаза горят как два факела, он издает редкие звуки, то ухмыляется, то смеется, то закручивается в танце с невидимым партнером. Безумец…