В своей речи на Генеральной Ассамблее 22 сентября представитель Великобритании г-н Макнейл по этому вопросу заявил, что ответ на предложения Советского Союза о принятии мер борьбы с поджигателями войны не должен состоять в критике других за то, что они позволяют своим гражданам свободно выражать свои мысли. Г-н Макнейл ответ этот усматривает в том, чтобы «побудить, — как он сказал, — все страны, чтобы они терпимо относились к свободному выражению взгляда гражданами свободных государств».
Но это и означает, г-н Макнейл, не что другое, как призыв терпимо относиться к поджигателям войны, терпеливо ждать, как эти поджигатели обретут успех в своей преступной работе и когда снова всполыхнет новая война со всех четырех сторон.
Таким образом, судя по этому заявлению Макнейла, английское правительство не намерено принимать какие-либо меры против поджигателей войны.
Концепция британского правительства в этом вопросе состоит, по-видимому, в том, что такому чудовищу нужно предоставить полную свободу действий и терпимо относиться к такой пропаганде, несущей мирному населению новые, еще большие бедствия, чем это было когда-нибудь раньше.
Представитель Соединенных Штатов Америки г-н Остин в своей речи 20 сентября на обеде, устроенном так называемой американской ассоциацией друзей Объединенных Наций, вообще постарался обойти поставленный советской делегацией вопрос. Он ограничился несколькими совершенно бессодержательными тирадами по поводу якобы злонамеренных методов Советского Союза, не дав, впрочем, себе труда объяснить, в чем именно заключается злонамеренность этих методов. Вопреки совершенно очевидным фактам, только частично указанным советской делегацией, — фактам, свидетельствующим о безудержной пропаганде в США войны, при участии некоторых официальных лиц, на глазах у американского правительства, в высшей степени снисходительно относящегося к этой пропаганде, г-н Остин не постеснялся заявить, что США неуклонно придерживаются принципов и политики Организации Объединенных Наций. Он, очевидно, забыл, что основным принципом Организации Объединенных Наций является борьба за мир, борьба против всех и всяких поджигателей войны. Но вот именно этот принцип больше всего подвергается здесь испытанию, больше всего терпит нарушений и извращений, чего г-н Остин не замечает или не хочет замечать.
Предложения Советского Союза встретили в штыки те самые реакционные круги, против которых направлены советские предложения и которые почувствовали серьезную опасность для своих интересов и для всего дела разжигания новой войны в предложениях Советского Союза, верного и мужественного поборника мира и безопасности народов. Выдумывают всевозможные мотивы, чтобы как-нибудь отклонить предложения СССР. Ссылаются, например, на то, что запрещение под страхом наказания ведения в любой форме пропаганды войны и принятие мер в целях воспрепятствования и пресечения такой пропаганды несовместимо с основными правами человека и со свободой печати. Ссылаются на то, что свобода печати дает возможность обсуждать любую проблему, как она того заслуживает. «Нью-Йорк пост» при этом сообщает, что советская резолюция будет отклонена американской делегацией на том основании, что цензура никогда не устанавливается над речами, полезными народу, но что ее следует устанавливать только над тем, что наносит ущерб общему делу. Но разве подстрекательство к войне не наносит ущерб интересам народа? Разве речи, натравляющие одну страну на другую, поджигающие новую войну, не преступление против народов? Разве такие речи можно терпеть и разве можно не остановить зарвавшихся поджигателей новой человеческой бойни, прикрывающихся болтовней о цензуре, которая якобы несовместима с правами человека?
Ссылки на недопустимость установления цензуры неправильны и лицемерны. Неправильны — потому, что установление правил, регулирующих общественные отношения в интересах общества, народа, во имя общего блага, есть священное право народа. Лицемерны — потому, что законодательная практика разных стран, и в том числе США, доказывает, что такое регулирование, как бы его ни называли, — контролем, цензурой и т. п., — хорошо известно разным странам, и в том числе Соединенным Штатам Америки.
Вот почему должен сказать, что нельзя принимать всерьез заявления г-на Макнейла и г-на Остина о верности политике мира, наряду с выражением того попустительства пропаганде против мира, о котором говорил Макнейл, защищая право свободно выражать преступные мысли и разливать яд ненависти к другим народам и государствам, призывая к новой человеческой бойне. Одно не вяжется с другим. И это верно тем более, что в действительности запрет пропаганды войны и преследование такой пропаганды государственным законом не имеет никакого отношения к свободе печати и слова, как и к другим свободам и демократическим правам. Ведь никому же не придет в голову, разрешая гражданам свободно, по их усмотрению, пользоваться огнем, оставаться пассивными зрителями и тем более попустительствовать совершению поджогов. Свобода печати во всех цивилизованных и демократических государствах не исключает известных ограничений в интересах общества, общественной морали или общественной дисциплины. Если верно, — а это безусловно верно, — что свобода есть познанная необходимость, — то не может быть никакой речи о противопоставлении свободе печати необходимости не допускать в печати подстрекательства и поощрений того, что противоречит общественной нравственности или государственным законам страны.
4. ПРИКРЫВАЮТСЯ «СВОБОДОЙ ПЕЧАТИ»
Мы слышали со стороны США, Великобритании, Франции и некоторых других стран возражения против предложения СССР об установлении ответственности в уголовном порядке за ведение в любой форме пропаганды войны. Можно подумать, что в этих странах не существует никаких ограничений свободы печати. Между тем это далеко не так. Во всех этих странах под страхом уголовного наказания запрещено, например, распространение непристойных печатных произведений и изображений, пересылка их по почте, имеется даже запрещение «непристойного языка в радиопередачах». Можно было бы сослаться в этом отношении на кодекс Соединенных Штатов, главу 18, раздел 335, где говорится, что все материалы (конверты, почтовые карточки, оберточные материалы и т. д.), на которых могут быть написаны или напечатаны, или другим образом воспроизведены любые изображения, эпитеты, выражения, или язык неприличного, непристойного, похотливого, порнографического, клеветнического, угрожающего характера и т. д., не подлежат пересылке по почте и не должны доставляться по почте, и что всякий, кто сознательно передает или является причиной передачи или пересылки по почте подобного рода материалов и распространяет или оказывает помощь в распространении таких материалов, подвергается штрафу до 5 тысяч долларов, или тюремному заключению до пяти лет, или тому и другому вместе. Аналогичный закон имеется во Франции, хотя здесь эти преступления караются небольшими сроками тюремного заключения и небольшими штрафами.
В Великобритании также действуют законы против непристойной литературы и изображений, причем английский закон допускает арест за непристойное поведение и изображение в печати даже простым полицейским распоряжением. Известно, что в Великобритании действует специальная театральная цензура, осуществляющая предварительный просмотр спектаклей и фильмов, обращающая особое внимание на борьбу с порнографией. Известна также законодательная борьба в разных странах против торговли женщинами, детьми, против проституции, причем в Великобритании введено добавочное наказание в виде заключения в тюрьме. В таких случаях в Великобритании при рецидивах применяется даже непубличное наказание плетьми.
К сказанному следует добавить, что всякая публичная пропаганда подобного рода преступных действий сама составляет преступление, наказуемое в уголовном порядке.
Почему же не противоречит принципу свободы печати законодательство, преследующее указанные выше преступления и подвергающее суровой ответственности в уголовном порядке те органы печати, которые нарушают установленные на этот счет запреты? Почему же в этих случаях применение уголовных законов и суровых наказаний, допускаемое по отношению к печати, не рассматривается в качестве нарушения принципа свободы печати и соответствующих демократических прав? Да потому, что во всех этих случаях идет речь об оскорблении общественной нравственности, о таких действиях, которые растлевают нравственную жизнь людей, с чем не может мириться государство, заинтересованное в укреплении добрых нравов и моральных устоев общества. Это, кажется, простая истина и к тому же записанная уже сотни лет назад во всех прописях морали. Но почему же в таком случае появляются возражения против предложения о запрещении под страхом уголовного наказания пропаганды войны, подстрекательства к войне, являющихся в тысячу крат более опасным и тяжким преступлением против человечности? Логичного и разумного ответа на этот вопрос дать нельзя. Ведь в Соединенных Штагах Америки, например, имеются ограничения свободы печати в отношении публикации ложных, вводящих в заблуждение торговых объявлений. Согласно уголовному законодательству, например, штата Нью-Йорк (раздел 421), любое лицо, фирма, корпорация или ассоциация, агент или служащий, которые публикуют, распространяют, рассылают, предлагают населению или являются причиной прямого или косвенного опубликования, распространения, рассылки, или предложения населению в газете, журнале или другом издании или в виде книги, заметки, циркуляра, публикации, письма, аннотации, плаката, афиши, оповещения, карточки, надписи или ярлыка, по радиостанции или другому виду рекламы, или заявление любым путем относительно товаров, ценных бумаг, услуг и т. д., которые содержат любое утверждение, являющееся неправильным, обманным или вводящим в заблуждение, будут признаны виновными в совершении уголовно наказуемого преступления.
