Но Арина с самого начала знала, что за новая девушка ходит к ней в штаб. Старшая Хранительница начала присматриваться к Виктории еще задолго до того, как та вступила в организацию. И была неприятно поражена наблюдениями. Оказалось, что девушка только на людях выглядит сильной и решительной. Дома же она, в присутствии мужа, устраивает неприятные, отдающие сумасшествием истерики, кажется вялой и больной.

«А может быть, она и вправду сумасшедшая? — подумала Арина, косясь на неприступную Викторию. — От такой чего угодно можно ожидать. Так недалеко и до пули в спину!»

Но как бы то ни было, идти вперед нужно. Хотя бы для того, чтобы не пришлось с позором возвращаться в Гарнизон, тем самым утрачивая и ту власть, что уже имеется.

— Логика мужчин проста и понятна, — наконец разлепила сжатые в тонкую полоску губы Арина. — Она линейна и примитивна. Мужчины всегда выбирают только прямые пути, если дело не касается интриг и подлостей… У вас всех отмечен предполагаемый маршрут движения, который разрабатывали для первой группы хантеров. Он намечен дугой, после вертолетной посадки… корректируем угол до состояния прямой и выдвигаемся…

Намеренный выпад в сторону двух молодых ребят насчет мужской логики не дал результатов, кроме его отсутствия. Впрочем, Арина только убедилась в правильности своих суждений. Сейчас оба щенка ненавидят ее в душе, желают придушить, но молчат. Прибились к тому, кто посильнее, и ждут своей очереди вякнуть. Впрочем, не стоит упускать из виду и ту возможность, что ребята могут быть шпионами Борзова. Тот, стреляный воробей, многое еще может, хоть и хочет убедить ее в своей старости и дряхлости.

На миг Веселковой захотелось сказать еще что-нибудь грубое. Так, чтобы парни не выдержали. И тогда перестрелять щенят на месте! Тварей! Ублюдков! Подонков!

Невероятным усилием воли Арина отодвинула поглубже в память ненавистное лицо вечно пьяного отца. Попыталась забыть о его весомых доводах-кулаках, о его «штучке», принявшей постоянную боль. О слюнявых пьяных поцелуях!

Забыть! Прочь!

— Вперед! — только и смогла выдохнуть Старшая Хранительница. Сердце бешено колотилось, дыхание прерывается, на лбу, несмотря на холод, выступил пот. Пальцы мелко дрожали на курке, достаточно только искры, чтобы ей взорваться. — Егор — право, пятнадцать шагов! Филипп — лево, пятнадцать шагов! Хранительницы, по двое с каждой стороны, две сзади! Смотреть в оба! Докладывать о каждом подозрительном сугробе! Иначе задушу на месте без суда и следствия!..

Звено Хранителей быстро перестраивалось в надлежащий порядок. Только одна Виктория двигалась быстро, но без торопливости и неуклюжести. Было такое ощущение, что это автомат. Спокойно и бесстрастно дожидается того момента, когда нужно будет просто надавить на спуск…

5

Впервые за все время после Катастрофы я спал. Спал по-настоящему, а не бросался в омут забвения, чтобы просто избавиться от насущных проблем и получить временную передышку. Мне не снились сны, неизбежная тоска по прошлому. Только легкий, как кошачий подшерсток, отдых в темноте. Может быть, такой эффект обеспечили обезболивающие таблетки, которыми коммандос напичкали меня накануне, а может быть, простая усталость.

Я проснулся сразу, будто от толчка. Не было долгого выхода с неизбежной ломкой лени, потягиваний и сладких зеваний с подвыванием. Мгновенный переход из сна в реальность.

Вокруг кромешная темнота. Костер уже давно погас, что ощутимо по холоду, сковавшему ноги. Не спасает даже подогрев брони, впрочем, включенный на щадящий режим, дабы экономить энергию. Во тьме единственным светлым пятнышком были ряды цифр на экране шлема.

«07:02 пополудни; температура снаружи комбинезона: — 28 °C; температура внутри комбинезона: + 14 °C; скорость ветра: 0 метров в секунду; состояние „умной“ брони…»

Почему-то, лежа в темноте и даже не слыша своего дыхания, я был убежден, что американцы тоже не спят. Какая-то странная, завораживающая сила сковала нас. Давала тайную передышку перед смертельно опасным походом. Вспомнились вчерашние разговоры об апокалипсисе, всадниках и трупах. В свете нового дня или, точнее, в темноте нового дня, все это показалось глупостями и бредом. Такое могло прийти в голову только на пьяную голову, да и то после смешения нескольких галлонов крепких напитков.

Никто не знает, что произошло на самом деле. Но это явно не вина библейских всадников и страхов древних монахов в облике насущного голода, смерти, болезней и войн.

Чтобы избавиться от смешных, но гнетущих мыслей, я пошевелился. В полной тишине едва слышный шорох показался звуком выстрела.

— Костя, проснулся уже? — прилетел из тьмы шепоток Джеймса.

— Ага, — лаконично отозвался я, смотря в невидимый потолок.

Тишина вновь окутала подвал.

— А меня почему никто не спрашивает? — сварливо подал голос Джексон.

— А ты и сам отзовешься, — ехидно хмыкнул Дэйсон. Потом решительно добавил: — Ну, раз все уже встали, пора собираться, господа! Обоз ждать не будет, краснокожие могут появиться в любой момент!

— Где мой кольт?! — закряхтел Скэндел в тон напарнику, поднимаясь.

После легкой, недвижимой тишины подвал взорвался звуками. Решительные действия мгновенно приобрели будоражащий эффект кофе, разогнали сердце, наполнили мышцы силами.

Я рывком поднялся, столкнулся лбами, вернее, шлемами с Джексоном. Выслушал серию ругательств то ли на польском, то ли на венгерском языке, так как американец от удара бухнулся обратно.

— Слушайте, да вы прямо индиго какие-то! — восхитился я. — Сколько языков знаете, говорите почти без акцента. Вертолет водите, в медицине что-то понимаете. Да вам цены нет!

Джексон заткнулся, подумал немного, потом польщено буркнул:

— Вот-вот, цени нас, смертный. А то бодаешься тут, пальцы откусываешь…

Шутливо переругиваясь, мы развели угасший костер. В неровном свете костра удивились своему виду. Броня оказалась покрыта толстым слоем инея и пепла. Потом Джеймс вновь принялся за готовку, издеваясь над армейским рационом и мешая его с чем попало. Я со Скэнделом принялся рыться в тюках со снаряжением.

Мы придирчиво осмотрели все карманы и отсеки, с сожалением отложили боеприпасы, которые просто не вместились в рюкзаки и на поясах. Взяли минимум еды. Причем Джексон на полном серьезе сказал:

— Если что, перекусим тварями.

Я так и не понял, пошутил ли он или нет.

Наверное, нет.

Из всех фляг взяли только одну, со спиртом. Вместо воды с успехом можно использовать снег, а оставшееся место лучше заполнить патронами.

Молча перекусили безвкусной жижей, ориентированной не на вкус, а на максимальное наполнение организма полезными белками и жирами. Оставили алюминиевые армейские миски около тюков со снаряжением.

Уже потом, когда вышли, Дэйсон поставил дверь от вертолета, закрывающую вход, на манер козырька. Угрюмо пояснил на немой вопрос:

— Это на случай, если поблизости окажутся люди, пусть увидят. Тварям там ничего нет. Рационы запаяны в пластик и не пахнут, а вот людям полезно будет. Эх, жалко, что в свое время мы со Скэном не встретили такого подвальчика.

Я возражать не стал, что снаряжение ценнее наших жизней. Пусть. Может, и вправду кому-нибудь пригодится. Только потом поймал себя на мысли, что думаю так, будто прощаюсь. Будто и не суждено нам вернуться с победой в Гарнизон. Эта догадка заставила поежиться, от неприятного предчувствия засосало под ложечкой.

Чтобы взбодриться, я крикнул:

— Ну что, борцы-освободители! Пошли? Или весны ждать будем?!

Вопреки веселому призыву Джексон ответил как-то уж совсем невесело:

— Хантер, по календарю сейчас двадцать пятое мая…

Эта новость окончательно убила настроение. Злобно чертыхнувшись на приунывших коммандос, я быстро зашагал вперед. Американцы, украдкой бросив последние взгляды на подвал, двинули следом.

Снег как обычно валил тоннами. Крупные хлопья приближали линию горизонта до тридцати метров, благо ветер еще не слишком разгулялся. Повезло нам, почти прогулочная погода. Если не считать тварей и мороза.

Минут двадцать шагали молча. Потом Джексон стал напевать какую-то занудную песенку из репертуара чукчи-путешественника. Дэйсон попробовал присоединиться, но быстро замолчал, за что я ему был невероятно благодарен. Голоса у коммандос не было совершенно, а отключать наушники нельзя. Мало ли что может произойти?

Я обернулся, недовольно буркнул Джексону:

— Или заткнись, Паваротти, или двигай быстрей! Еле плетешься.

— Да, мой белый господин! — с издевательской покорностью сказал Скэндел.

Переругиваться с американцем, у которого язык без костей, я не стал. Тот кого угодно переболтает.

Молча отвернулся и шагнул вперед. Но не прошагал и двадцати шагов, как вестибулярный аппарат вдруг взбесился. Земля как-то странно покачнулась, прогнулась вовнутрь. Одновременно с предостерегающим криком Джеймса я рухнул в пропасть…

6

Группа Хранителей, или карателей, как за глаза называли звено в Гарнизоне, неотвратимо продиралась сквозь пелену «метели». Люди упорно, несмотря на всевозможные преграды и потери, двигались в непрерывном снежном буране. И хотя давно рассвело, белесое марево только добавляло теней, но нисколько не облегчало видимость. Гротескные фигуры в черно-серых экзоскелетах выглядели жутко, но органично на фоне всеобщей разрухи.

За прошедшую ночь звено уменьшилось на одного человека. Изуродованное тело одного из зубастых щенков осталось где-то позади, наспех забросанное камнями. Егор не слишком хорошо выполнял свою работу, несмотря на его заверения в частых рейдах в «метель». Видимо, учителя у него оказались плоховаты. Как бы то ни было, но, даже не взглянув на развалины спиной, тот уселся на заледенелый гребень кирпичной стены во время короткой передышки. Крысы появились неожиданно, выпрыгивая изо всех щелей.

Егор погиб сразу. Твари мгновенно сбили с ног растерявшегося от неожиданности человека, облепили, не переставая работать челюстями. Когда группа сориентировалась и открыла огонь, человек был уже мертв.

Впрочем, Арина Веселкова не сожалела. Оставшийся в одиночестве Филипп, второй из щенков, стал вести себя еще тише. Команды выполнял с полувзгляда, а злоба из глаз вообще пропала. Уступила место испугу, а это, как известно, самое лучшее чувство для руководства.

Да и остальные девушки получили бесценный опыт. В «метели» зевать нельзя! И теперь амазонки трижды обшаривали развалины перед отдыхом, прежде чем позволить себе опустить оружие. Но и тогда настороженные взгляды продолжали потрошить окрестности. Взбитый выстрелами розовый снег с пробитыми пулями телами накрепко впечатался в память. Арина Веселкова даже на минуту пожелала, чтобы подобная стычка повторилась, и второй щенок тоже угодил бы в пасть тварям. Как-никак, но это хорошая тренировка для ее амазонок. Только спустя секунду Хранительница передернула себя. Пока каждый человек на счету, потом. Все потом…

Арина с каждой минутой начинала беспокоиться все больше. Следов беглецов пока что не нашли никаких, а расстояние уже пройдено изрядное. Постоянно сыплющийся снег, ночь и ветер могли до неузнаваемости менять пейзаж за считанные часы. И если группа движется по неверному маршруту, лучше его сменить сейчас, нежели потом вообще заблудиться.

Старшая Хранительница бросила тысячный взгляд на электронную карту на щитке шлема, закусила губу. Похоже, что нужно менять направление. Вот только какое избрать?! У группы поиска сейчас нет права на ошибку. Любой неверный путь неизбежно приведет к поражению.

Группа движется по прямой линии, как и было уговорено, но следов хантеров до сих пор нет! Не могли же Керенский и американцы лететь на вертолете по дуге? Хотя почему бы и нет? Все-таки ветер, ужасные погодные условия, ночь. Что может быть хуже для летчика? Тем более что никто из беглецов не обладал профессиональными навыками пилотирования. Их вполне могло отнести в сторону на пару километров, и в этом нет ничего удивительного.

Стоит решить, продолжать ли путь до самого Кремля или сделать несколько контрольных витков по предполагаемым квадратам приземления? Прапорщик Гарнизона Васильевич клялся, что горючего в Ми-24 совсем мало, не хватит и на половину пути. Впрочем, так же клялся генерал Борзов, что в Гарнизоне нет гранат. Клялся до тех пор, пока Арина не легла с ним в постель и, дождавшись, когда генерал уснет, не обыскала все сама. Сразу появились и гранаты, и куртки для ее амазонок, и прочие «отсутствующие» вещи.

«Еще сотня метров, и привал. Людям нужно отдохнуть! — решила Хранительница. — А потом свернем, проверим дугу полета… или все же идти до самого Кремля?.. Черт! Успеть бы перехватить ублюдков!»

Арина стиснула зубы. Нельзя допустить, чтобы первый контакт с новым Гарнизоном, если он вообще существует, состоялся без ее участия! Невозможно! Но и идти сейчас тупо, как баран на бойню, в «метель», в надежде найти людей, — глупо. Стоит дождаться момента, когда власть Хранителей укрепится, станет абсолютной. Только тогда можно выходить на контакт. А Керенский может все испортить, если припрется туда с американцами!

— Старшая Хранительница! — сухо прошелестело в наушниках. — Вертолет!

Арина дернулась, будто от удара. Мысленно обругала себя за невнимательность и поспешила вперед.

Развороченное туловище вертолета медленно и пугающе проступило сквозь шторы падающего снега. Боевой вертолет почти не узнать под толстым сугробом. Лишь все еще четкие очертания стремительной фигуры и уродливо сломанная лопасть говорили о том, что это не кровожадная тварь поджидает добычу, а творение рук человека.

— Молчание в эфире! — быстро шепнула Веселкова.

Хранительницы остановились, бросая испуганные взгляды на предводительницу. Арине стоило огромного труда унять вдруг бешено заколотившееся сердце и взять себя в руки. Долгожданная встреча произошла.

Арина быстро проверила готовность оружия, махнула рукой, будто кого-то отгоняя.

Идущие впереди амазонки метнулись в стороны, пропали в снегопаде. Выждав секунду, двинулись вперед и идущие в центре.

Но чем ближе подходила Старшая Хранительница к вертолету, тем больше крепло в ней чувство, что никого они не найдут. Слишком спокойно вокруг. Интуиция молчит, а Арина привыкла ей доверять. Значит — засады нет.

Из снежной пелены неожиданными призраками вынырнули закованные в черно-серую броню фигуры амазонок, знаками показали, что никого нет. Вновь встали по флангам.

Уже не особо скрываясь, Веселкова подошла к Ми-24, заглянула в заваленную снегом кабину. Перчаткой расчистила снег, недовольно покосилась на разбитые приборы. Потом включила общий канал связи:

— Обыскать окрестности! Найти следы беглецов!.. Только не забывайте смотреть по сторонам!

Хранительницы метнулись в стороны, сразу же пропали в белой вате, словно бы и не было никого. Рядом осталась только верная Танюша.

Арина проводила фигуры девушек задумчивым взглядом. Те начинают приобретать настоящую армейскую исполнительность, это радует. Если так пойдет дальше, хантеры окончательно ослабнут и вся власть перейдет в штаб Веселковой.

Арина хмыкнула, вернулась к вертолету, принялась тщательно его обыскивать. Заглянула в трюм, едва не зарычала от злости. Приготовленные генералом тюки со снаряжением пропали. А это значит, что все хантеры живы, хотя даже втроем им не унести все на себе!

— Они должны быть неподалеку! — процедила Веселкова. — Они не могли уйти далеко.

— Подать пеленг в Гарнизон? — исполнительно выпрямилась Танюша.

Арина покачала головой.

— Еще рано. Пеленг обязательно перехватят хантеры и поймут, что мы устроили за ними погоню. Да и зачем посылать сигнал? Все равно снаряжения нет. Вот когда мы схватим Керенского и найдем похищенные вещи, тогда можно и Гарнизон уведомить.

— Ты права, Ариночка! Как я сама не догадалась! — масляно и обожающе улыбнулась девушка.

Веселкова поморщилась от откровенного заискивания, но ничего не сказала. В конце концов, у Танюши просто не достает ума понять, что она подхалимничает. А сообщать ей об этом не имеет смысла. К чему сейчас ссоры, когда каждый человек на счету?

Арина попыталась определить время, когда хантеры покинули вертушку, но это оказалось невозможным. Не меньше, чем несколько часов, это точно.

— Старшая Хранительница, — возник в наушниках холодный голос Виктории.

— Я слушаю, — сразу отозвалась Веселкова.

Немногословная девушка не станет просто так беспокоить, наверняка что-то нашла.

— Вам стоит на это взглянуть. Похоже, что хантеры где-то поблизости. Я нашла их убежище.

Арина скользнула взглядом по радару на экране, определила направление. Быстро направилась к Виктории. Следом тенью вышагивала Танюша, не отходя от обожаемой начальницы ни на шаг.

Виктория стояла у развалин, точно таких же, как и сотни вокруг. При приближении Арины выпрямилась, указала рукой вниз. Но Веселкова и сама уже заметила навес над черным квадратом входа в подвал.

— Похоже, что здесь они ночевали, — пояснила Виктория. — Там остатки костра и армейских концентратов. И снаряжение из вертолета.

— Отлично! — искренне обрадовалась Хранительница. Хоть одна из целей выхода в «метель» оказалась выполнена!

Быстро сбежала по ступеням, замерла на пару секунд, привыкая к темноте. Заметила сваленные тюки у стены, бросилась к ним. С раздражением отметила несколько пустых карманов с боеприпасами, наверняка их забрали с собой хантеры. Но радость находки все равно превысила злость. По крайней мере, Хранительницы вернутся в Гарнизон не с пустыми руками, даже если не смогут найти беглецов. И вертушку нашли, и припасы вернули. Одно это уже поднимет авторитет организации вровень с генеральским. А все остальное — дело техники.

— Хантеры ушли отсюда часа три-четыре назад, — негромко сказала Виктория, ощупывая голой рукой остывшие угли.

Арина обернулась на голос, машинально кивнула. Что-то в этой девушке настораживало Веселкову, не давало расслабиться. Может быть, сознание того, что для нее организация Хранителей всего лишь средство для мести мужу? Или еще что-то? Но уловить скользкую мысль Арина так и не смогла.

— Отлично, — повторила Веселкова. — Отлично.

Раздумывая над дальнейшим планом действий, Старшая Хранительница вышла из подвала, покачнулась на сильном ветре, что сразу вцепился в новую жертву на поверхности. Следом за ней вышла и Виктория.

— Отметь на карте местоположение снаряжения, — бросила она Керенской. Сейчас в Арине сражались две силы — мстительное желание поймать беглецов и рассудительность, требующая отдыха для людей и возвращения в Гарнизон.

— Что будем делать? — незаметно подкатилась Танюша. Как бы невзначай прижалась, обхватила руками руку Веселковой.

— Я считаю, что нужно продолжать путь. Хантеры не могли уйти далеко. Чтобы не потерять их след, нужно идти, — лязгнул металл в голосе Виктории.

— Людям нужен отдых, — все еще сомневаясь протянула Арина. Она и сама склонялась к такому решению, но в ней заговорил демон противоречия.

— Мы можем утратить преимущество и потерять след Керенского, — так же холодно и спокойно сказала Виктория.