Глава 4

Микола, шагавший поначалу в ногу со своим другом, чуть приотстал. Мысли о родной станице и семье вновь постепенно овладевали его сознанием. Желание увидеть родных боролось в нем с его природной упертостью. «Не раскисай, Микола Билый! — твердил он себе мысленно. — Не время еще. Сперва смыть с себя весь этот налет слухов, которые, скорее всего, и до станицы долетели. А после уже и до дому, до хаты».

— О чем задумался, казак? — спросил как бы между прочим граф, оглянувшись. Догадывался Суздалев, о чем его товарищ думал, но лишних вопросов не задавал, чтобы душу казачью не теребить зря.

— Таа, — отмахнулся Микола. — Не бери в голову.

— Так вот и я о том же тебе сказать хотел, — подхватил Иван. — Голова нам дадена не для того, чтобы ее чрезмерно мыслями переполнять. Глядишь, и лопнуть может. Як тот гарбуз. Правильно сказал?

Суздалев вопросительно посмотрел на односума. Тот растянул рот в улыбке, цокнув языком на татарский манер.

— Ваня, гарбуз — это тыква по-вашему. К твоему сведению, овощ сей имеет весьма толстую кожуру и по сей причине не способен лопнуть. А вот кавун, то фрукт, в зрелом состоянии который и при небрежном к нему отношении треснуть готов в любой момент.

— Ну, — Суздалев пожал плечами. — Извини, дорогой ты мой человек, ваша эта балачка никакому логическому мышлению не поддается.

— Так и не нужно язык в рамки логики загонять, — шутливо ответил Микола. — Но вот от спелого кавуна я бы сейчас не отказался!

— А мы пришли уже, — отозвался Суздалев, указывая на красивое большое здание. — Будет тебе твой кавун и не только.

Билый посмотрел туда, куда указывал друг. Прямо перед ним высилось четырехэтажное здание красновато-коричневого цвета. Ресторан занимал весь первый этаж. Прямо над входом была устроена открытая терраса, защищенная на случай непогоды брезентовым балдахином. Чуть ниже красовалась большая вывеска: «Ресторан К. П. Палкинъ Palkine». Микола медленно обвел взглядом все здание. Внезапно поморщился, как будто съел лимон. Над угловым окном второго этажа висел щит с надписью: «Зуболечебный кабинет». Вспомнилось, как в самом начале службы в царском конвое у него неожиданно разболелся зуб. Никакие народные средства, знакомые Миколе с детства, не помогали. Пришлось обращаться за помощью к зубному врачу, что оставило не совсем приятные воспоминания.

— Ну что, мой друг, — восторженно произнес граф, направляясь ко входу в ресторан. — Прошу! Отведаем амброзии в обители Дионисия.

Билый усмехнулся:

— Заманчиво.

— Не смущайтесь, господин подъесаул, — нарочито громко произнес граф, заметив пристальный взгляд швейцара, стоявшего стеной у входных дверей. — Почувствуйте вкус искушения.

— Да никак ваше сиятельство собственной персоной пожаловали, — раздался удивленный возглас швейцара. — Иван Матвеевич, батюшка, сколько лет, сколько зим?! А ведь такое болтали. Такое!

— Степан?! — не скрывая радости в голосе, отозвался Суздалев. Он был не менее удивлен, чем швейцар. — Вот так встреча. Значит, все обошлось?

И, не дожидаясь ответа, добавил:

— Как супруга?

— Вашими молитвами, благодетель вы наш. Спаси вас Господи, — на глазах Степана выступили слезы.

— Ну и слава Богу! — похлопав по плечу швейцара, сказал Иван и, слегка наклонившись, негромко произнес. — Ты вот что, братец, скажи, места есть свободные?

— Не извольте беспокоиться, ваше сиятельство, — старик выпрямился и протянул руку к дверной ручке. — Для вас всегда найдется.

— А публика сейчас какая присутствует? — все так же вполголоса спросил Суздалев.

— В большинстве своем та же и осталась, — по-деловому ответил швейцар. — Хотя есть и новые лица.

— Значит, говоришь, тот же контингент? — переспросил Иван.

Степан многозначительно кивнул головой.

— А сегодня как? — голос Суздалева приобрел нотки таинственности.

— Все так же, как и до вашего исчезновения, — тут же ответил швейцар.

Билый слушал и ничего не мог понять. Разговор друга с этим Степаном был похож на встречу двух сыщиков, покрытую завесой тайны. Суздалев, заметя недоумение односума, подмигнул ему. Мол, потом все скажу.

— Спасибо, Степан, за информацию, — хлопнув по плечу швейцара, произнес граф и, прищурив глаза, добавил: — А тому, что болтают, не верь!

— Так я… — начал было старик, но Суздалев не дал ему договорить:

— Вот и хорошо! — И, посмотрев на Миколу, добавил, уже не глядя на Степана: — Пропускай!

— Слушаюсь.

Швейцар, склонив голову, открыл дверь, пропуская двух друзей внутрь.

Ресторан поразил своей роскошью не привыкшего к подобным заведениям казака. Билый оторопел, разглядывая богато украшенный интерьер, изящную мебель. Прямо у входа стоял огромный аквариум с плавающими в нем стерлядями, которых тут же вылавливали проворные подсобные работники и тащили на кухню, где из них готовили знаменитые рыбные отбивные «по-палкински». Особенно поразил Миколу зимний сад, устроенный рядом с тем залом, что был по правую сторону. Невиданные Миколой доселе африканские пальмы, громадные мексиканские алоэ, причудливые кедры — аборигены далекого Ливана не оставили его равнодушным. Он, суровый в боях воин, словно ребенок радовался этим пришельцам из далеких стран.

— Глянь, Ваня, что за диво! — толкнув слегка в плечо друга, не сдерживая восторга, произнес Билый. — Истинное чудо! Нашим бы станичникам показать! Нет, ты видел?! Там еще и птицы заморские поют, словно горянка на свадьбе! А оперение на некоторых, посмотри, друже, чистое золото.

Суздалев со сдержанной улыбкой смотрел на своего односума. Ему ли, завсегдатаю сего роскошного заведения, радоваться каким-то пальмам и этим надоевшим пернатым созданиям, без умолку щебечущим и кричащим?! Не пристало графу Суздалеву — столичному франту тратить свое драгоценное внимание на подобные мелочи.

— Что изволят господа? — будто из-под земли, перед Миколой и Иваном появился халдей и замер в своей привычной заискивающей позе. Волосы, слегка влажные, были зализаны на прямой пробор, улыбка, словно выдавленная, не сходила с его тонких некрасивых губ, длинный фартук, перевязанный крест-накрест сзади наперед, касался пола. От халдея разило дешевым одеколоном. Граф поморщился, давая понять всем видом свое превосходство над этим человечишкой, готовым услужить всем и каждому.

— Послушай, любезный, — голосом, которым Суздалев привык общаться со своими слугами, обратился он к халдею, смотря как бы сквозь него. — Организуй нам столик рядом вот с этим прекрасным садом. Моему другу уж очень понравились сии представители экзотического мира.

— Извиняюсь, — приторным голоском ответил официант. — Никак-с невозможно-с там, где господин желает. Все столики с бронью-с, и следова…

— Ты, видимо, не понял, — довольно серьезным тоном прервал его речь бывший капитан. — Граф Суздалев со своим боевым товарищем желают отужинать в сем заведении. Уяснил?

Видимо, фамилия графа была известна халдею. Он замялся, благоговейно глядя на стоявшего перед ним, и с трудом выдавил из себя:

— Не извольте беспокоиться, ваше сиятельство, — и засеменил к одному из столиков, на котором стояла табличка «зарезервировано».

Через минуту официант с белым полотенцем на согнутой правой руке быстрыми шажками приблизился к бывшим офицерам и торжествующим голосом отрапортовал: «Прошу-с, господа. Столик свободен».

Иван повернулся к казаку и вполголоса с усмешкой сказал:

— Глянь на это. Светится, как новый пятиалтынный. Будто в карты выиграл.

Микола, слегка поморщившись, отмахнулся:

— Что с него взять-то, мужик и есть!

— Ну уж точно не казак! — согласился Суздалев.

Халдей, не понимая смысла разговора двух этих господ, состряпал на лице придурковатую улыбку.

— Показывай столик, — усмехнувшись, снисходительным тоном произнес граф.

— Извольте-с, — заискивающе ответил официант, протягивая в сторону, где стоял столик, руку. Билый зазевался. Не сразу тронулся. Залюбовался красной пташкой. «Попугай, что ли?»

Столик, отведенный для Суздалева и Билого, стоял в непосредственной близости от стеклянных стен зимнего сада. Микола не отрывая глаз смотрел на все это экзотическое чудо. Ему, родившемуся и выросшему в дикой природе Северного Кавказа, среди гор, вольных степей и быстрых рек, все это казалось раем на земле.

— Что господа изволят заказать? — тем же приторно-заискивающим голосом спросил халдей.

Поглощенный созерцанием диковинной для него красоты, казак не сразу услышал вопрос официанта.

— Господин подъесаул, — слегка улыбаясь, произнес граф, держа в руках меню. — Будьте любезны, уделите внимание заказу того, чем мы с вами будем наслаждаться последующие часы. Вы еще вернетесь к знакомству с флорой и фауной далеких уголков сего грешного мира.

Микола посмотрел на друга, перевел взгляд на стоявшего в слегка наклоненной позе официанта. Взгляд его упал на лежащее перед ним меню.

— Что будете заказывать? — повторил свой вопрос халдей. Деланая улыбка не сходила с его губ.

— Любезный, — ответил Иван, просматривая реестр блюд, указанных в меню. — Для начала принеси нам водки холодной, нашей, не заморской. Огурчиков, маринованных с укропом, и холодной телятины.