Официант записал в своем блокнотике заказ, мягко развернулся на каблуках и на полусогнутых ногах помчался на кухню.

Билый, оторвав взгляд от меню, в разнообразии блюд которого не понимал практически ничего, уставился на стеклянные стены зимнего сада. Из-за них доносилось чудное пение какой-то экзотической птицы с желто-оранжевым оперением.

— Ну истинное золото эти перья! — восхищенно цокнув языком, произнес казак. — Интересно, купить такое чудо можно? В станицу бы свез. Станичникам показал. Дивились бы! Или пару взял бы. Для развода!

— Эх, Николай, — в голосе графа прозвучали снисходительные нотки. — Все это пустое. И эти деревья, и эти птицы. Разве схоже это с золотом?! Нет, друг мой, даже мой жеребец не сравнится с истинным золотом. А сей зимний сад и подавно.

— Слушай, — оторвавшись от созерцания экзотической флоры и фауны, сказал Микола. Слова о жеребце, выигранном графом, заставили казака на время забыть о зимнем саде. В глазах появились озорные огоньки. — А ведь ты рассказывал, что жеребца своего именно здесь и выиграл. Или я ошибаюсь.

— Нет, Николай, все верно, — Суздалев в некоторых ситуациях, когда того требовало его положение в обществе, называл Билого именно Николай, а не Микола. — Именно здесь и улыбнулась мне удача.

— Извольте-с, — медленно произнес халдей, расставляя на столике водку и закуски. Он вновь, казалось, появился ниоткуда. Расставив аккуратно закуски, он взял в руки тот же блокнотик и, готовый записывать, обратился к Суздалеву: — Что господа изволят заказать на горячее?

— Не рано ли? — спросил Микола. — Только что закуски принес.

— Никак нет-с, в самый раз. Заказ следует на кухню передать. Пока приготовят, в аккурат вы с закусками разберетесь, — заметил халдей со знанием дела.

— Ты, любезный, не забывайся, с кем говоришь, — графу не понравилась речь официанта. — Когда и с чем, а если нужно будет — и с кем, разобраться, мы решим сами. Твое дело малое, знай бегай!

Халдей осекся. Понял, что вел себя не совсем корректно.

— Прошу-с простить, ваше сиятельство, — пролепетал он сбивчиво. — Когда будете готовы сделать заказ, я к вам сразу подойду.

— Ладно, черт с тобой! — смягчился Суздалев. — Записывай в свой блокнот.

И, обращаясь к своему другу, добавил:

— Надеюсь, Николай Иванович, ты не против, если заказ для нас обоих сделаю я сам?

— Полностью полагаюсь на ваш вкус, Иван Матвеевич, — подыграл другу казак.

— Вот что, любезный, — проводя указательным пальцем правой руки по меню, деловито произнес Иван. — Принеси-ка нам ухи ершовой с расстегаями, пулярку ростовскую с зеленым салатом и майонез с лососины.

Суздалев на секунду задумался. Под ложечкой сладко посасывало от голода. Глазами он бы сейчас съел быка. Билый заметно сглотнул слюну. Зимний сад остался где-то далеко. Все его внимание было переключено сейчас на холодный кусок телятины, соседствующий с бочковыми маринованными огурчиками, и возвышающийся над ними слегка запотевший графин анисовой водки, с которого, как драгоценные жемчужины, стекали прозрачные капли.

— Пожалуй, пока достаточно, — произнес граф и, еще раз взглянув в меню и убедившись в том, что лучше заказать затем еще, чем оставить недоеденными блюда, добавил: — Да, икорки не забудь. Теперь точно все!

Официант все тщательно записал и, откланявшись, помчался передавать заказ на кухню.

— Ну, что, Николай, — Суздалев взял в правую руку графин с водкой, приподнял его, рассматривая на свет прозрачную жидкость. Довольный, чмокнул губами и медленно наполнил стаканчики. — Оценим сей напиток?

Билый утвердительно кивнул.

— Знаешь давай за что выпьем? — спросил граф. Казак вопросительно посмотрел на друга. — Выпьем за то, что, несмотря на все наши беды, мы живы! И отныне лихо пусть приходит к другим, а нас обходит стороной. — Суздалев приподнял стаканчик и приветственно кивнул Миколе. Тот ответил тем же кивком головы и произнес:

— Як у нас на Кубани кажуть: нэ радий чужой биди, своя будэ впырыди!

— Да ну тебя, ей-богу, — в сердцах ответил Иван. — Какая своя беда! Достаточно уже этих бед! Теперь лишь светлое завтра!

И, усмехнувшись, добавил:

— Пей уже, философ!

Односумы подняли стаканчики и, поднеся к губам, одновременно опрокинули их внутрь. Холодная водка приятно обожгла язык и, медленно стекая по пищеводу, достигла желудка, разнося тепло по всему телу.

— Ммм, — процедил сквозь губы Суздалев, насаживая на вилку маринованный огурчик. — Божественно! Не находишь, Николай?!

Полюбовавшись пупырышками и зеленоватым цветом огурчика, граф не торопясь отправил его в рот и с удовольствием сжал зубами. Захрустел, закрыв глаза и наслаждаясь терпкой сочностью овоща.

Билый менее восторженно отнесся к напитку, но согласился, что водка была хорошего качества:

— Сколько мы с тобой пробовали эту анисовку, но никак не могу привыкнуть к ее вкусу. По мне, так и горилка, что дед Трохим делает, ничуть не хуже.

— Эх, господин подъесаул, — шутливо отозвался граф. — Где же полет фантазии? Враз приземлил своим этим «ничуть не хуже!»

— Ну ладно, — парировал Микола, пережевывая холодную телятину. — Отменная водка. Наливай и по второй.

Суздалев охотно взял в руку графин и вновь наполнил стаканчики.

— Давай за удачу! Она нам понадобится!

— Это точно! — поддержал друга Микола. — За нее не грех выпить!

Друзья подняли стаканчики, и горьковато-сладкая жидкость приятной теплой волной разлилась по телу. В голове слегка зашумело. Тарелки с закусками постепенно пустели. Третий тост был оглашен стоя: «За победу!» Осушив стаканчики, друзья сели. Закусили остатками холодной телятины. Суздалев обернулся в поисках официанта. Тот нес уставленный горячими блюдами разнос к соседнему столику. Заметив взгляд графа, халдей улыбнулся и понимающе кивнул головой. Обслужив сидящих за соседним столиком, он на полусогнутых ногах подкатился к Суздалеву, собрал пустую посуду и, слегка согнувшись вперед, произнес:

— Не извольте-с беспокоиться. Сейчас принесу ваш заказ. Много посетителей…

Халдей хотел еще что-то сказать, но граф отмахнулся, как от назойливой мухи, мол, мне это не интересно, неси заказ. Официант поклонился и засеменил на кухню. Через минут пять, довольный, он вернулся, неся в руках разнос с блюдами, заказанными Суздалевым.

— Приятного аппетита, — произнес халдей, аккуратно расставив на столике перед Миколой и Иваном блюда с горячей едой.

— Ступай, любезный, — махнул рукой граф и, обратившись к Миколе, видя, как тот с нетерпением готов был наброситься на дымящуюся ароматную уху, произнес: — Не торопись, друже! Под уху непременно нужно выпить!

Суздалев степенно разлил по стаканчикам анисовку.

— Что ж, за дам? — В голосе у графа проскочили нотки волнения.

— Можно и за дам, — согласился казак. Они вновь встали и, приподняв в согнутых в локтях руках стаканчики на уровень плеча, разом выпили, негромко крякнув.

— Теперь непременно пару ложек ухи и закусить расстегаем! — сказал Иван.

Билый последовал совету друга. Легкой расслабленностью отозвалось тело на очередную порцию анисовки, сопровожденную ароматной, обжигающей ухой. Стало хорошо и приятно. Билый без остановки поглощал уху, заедая ее расстегаями, пока тарелка не опустела. Микола слегка откинулся на стуле. Взгляд вновь упал на зимний сад. Странно, но птиц уже не было видно. «Спят, твари Божьи!» — пронеслось в голове. Чувство голода утихло, но насыщения не наступало. Легкий хмель бродил в голове. Микола посмотрел на стоявшую посреди стола большую запеченную курицу, посыпанную изрядно зеленью. Негромко икнул. Задумался. Вспомнилась река Марта в станице. Рыбалка с дедом Трохимом и батькой. Снова мысль противным червячком начала буравить мозг: «Надо было с Михасем ехать в станицу!»

Суздалев ел степенно, смакуя каждую ложку ухи, отправленную в рот. Ел и с умилением смотрел на своего друга, как тот с аппетитом расправился со своей порцией.

— О чем задумался, казак?! — спросил Иван, доев уху. — Что за кручина?

— Да, — попытался отмахнуться Микола, но понял, что не получится. — О станице вновь мысли.

— Оставь, Николай, пустое это, — голос Суздалева звучал по-братски тепло и ненавязчиво. — Не время еще. Не время. Давай-ка, друже, выпьем лучше за матерей наших. Нет ничего дороже и милей их на всем белом свете!

— Это ты красиво сказал, — поддержал друга Микола. — Дуже гарно!

Выпили. Билый, отрезав кусок куриной грудки, отправил его в рот. С удовольствием покачал головой, показывая тем самым, как вкусно приготовлено блюдо.

Суздалев закусил ложечкой икры.

— А сам-то чего такой вдруг поникший стал? — спросил казак.

— Я? — нарочито переспросил граф.

— А кто? Я? — передразнил друга Микола.

— Помнишь ту девушку? — задумчиво спросил Суздалев.

— История с экипажем? — уточнил Билый.

— Она самая, — подтвердил граф.

— Оо, ваше сиятельство, — в голосе казака слышалась легкая ирония. — Неужто на сердце легла сия дивчина?

— Представь себе. И так нежданно, — Суздалев загадочно улыбнулся. — Она мне напомнила баронессу.

— Пустое это, Ваня, — махнул рукой Микола. — Где ж ты ее теперь в столице найдешь?! Если только удача улыбнется.