Николас Имс

Кровавая Роза

Моему брату Тайлеру.

Эта книга всем обязана тебе

Глава 1. Рынок Чудовищ

Мама не раз говорила, что у Тэм в душе Жуть свербит.

— Ты у нас мечтательница, — объясняла она дочери. — Тянет тебя к странствиям, вот как меня.

— Значит, осторожность не помешает, — добавлял отец. — Если Жуть свербит в душе, нужен не только ум, чтобы унять зуд, но и сила, чтобы защитить от опасностей.

— Ты — мой защитник, Тук, — улыбалась мама. — А Бран — мой мудрый советчик.

— Браниган? Знаешь, Лили, я его очень люблю, но если ему сказать, что желтый снег на вкус чисто виски, Бран его схрумкает и даже не поморщится.

Тэм помнила, как смеялась мать — звонко, мелодично. А вот смеялся ли отец? Наверное, нет. Тук Хашфорд вообще редко смеялся, а после того как Жуть сгубила его жену, и вовсе перестал.

— Эй! Эй, девушка!

Тэм заморгала. Бородатый торговец с жухлыми седыми вихрами вокруг лысины оценивающе уставился на нее:

— Маловата ты для загонщицы.

Она выпрямилась, будто рост делал ее старше:

— И что?

— А то… — Он почесал подсохшую царапину на плешивой макушке. — Зачем тебя занесло на Рынок Чудовищ? Ты в банде или как?

Тэм не была наемницей. Она вообще не умела драться, разве что стреляла из лука, да и то кое-как. Ну, у любого получится, были бы руки и лук со стрелами. Вдобавок, когда речь заходила о том, чтобы она стала наемницей и вступила в банду, у Тука Хашфорда было незыблемое правило: «Фиг тебе».

— Ага, — соврала она. — В банде.

Торговец с сомнением оглядел девчушку: высокая, тощая и безоружная.

— В банде, говоришь? А как она называется?

— «Крысиный салат».

— «Крысиный салат»? — Торговец засиял, как бордель в ночи. — Клевое название для банды. Завтра будете выступать?

— А то! — Еще одна ложь. Но как любил говорить ее дядя, Браниган, вранье — будто каскарский виски, одной стопкой не ограничишься. — Вот, пришла выбрать, с кем лучше сражаться.

— Ишь ты, самостоятельная. Обычно с загонщиками договариваются посредники. — Торговец одобрительно закивал. — Мне твой подход по нраву. Кстати, у меня как раз появился замечательный монстр. Вот увидишь, зрители будут в восторге, а «Крысиный салат» прославится отсюда и до самого Летнего Базара. — Торговец подошел к клетке, накрытой тяжелым холстом, и картинно откинул ткань. — Смотри! Кокатрис, страшный и ужасный!

Тэм никогда не видела живого кокатриса, но сразу же поняла, что в клетке вовсе не он.

В клетке сидела курица. О чем Тэм и сказала торговцу.

— Курица? — возмутился он. — Ты что, ослепла? Какая же это курица?! Глянь, какой он здоровенный.

Курица действительно была внушительных размеров. Перья ей выкрасили черным, клюв изгваздали в крови, чтобы выглядело устрашающе, но на Тэм это не произвело большого впечатления.

— Кокатрис взглядом превращает все живое в камень, — напомнила она.

Торговец ухмыльнулся, как охотник, загнавший добычу в силки:

— Только при желании, лапушка, только при желании. Вот пчела — она ведь жалит не просто так, без разбору, а когда ее разозлят. Или скунс — хоть и вонючка, но из-под хвоста у него брызжет, только если его напугать. Да ты взгляни! — Он просунул руку в клетку и вытащил оттуда грубо обтесанный камешек, смутно напоминавший белку; Тэм благоразумно не стала указывать, что на камешке мелом начеркана цена. — Вот, сегодняшняя несчастная жертва. Берегитесь ужасного и…

Курица, у которой отняли единственного друга, обиженно заквохтала.

Между Тэм и торговцем воцарилось неловкое молчание.

— Мне пора, — сказала Тэм.

— Да хранит тебя Глифа, — разочарованно ответил он, набрасывая холст на клетку.

Тэм направилась в глубину Рынка Чудовищ, который стихийно возник на Известняковой улице, когда по всему северу грибами разрослись арены, а в Ардбург начали стекаться торговцы. Улица была прямой и широкой, как почти все улицы города. С обеих сторон ее обрамляли деревянные загоны, железные клетки и глубокие ямы, огороженные колючей проволокой. Обычно народ здесь не толпился, но завтра на арене начинались бои, и сегодня в город прибывали знаменитые банды наемников, славившиеся на весь Грандуаль.

У Тука Хашфорда было еще одно незыблемое правило для единственной дочери, если речь заходила о посещении Рынка Чудовищ и арены, да и вообще о знакомстве с любыми наемниками: «Фиг тебе».

Однако же Тэм часто шла на работу именно этой дорогой — и не потому, что так было ближе, а потому, что на Рынке Чудовищ у нее быстрее билось сердце. И дух захватывало. И пугало. И вызывало в памяти мамины рассказы об отчаянных приключениях и славных битвах, об ужасных чудищах и доблестных героях, как ее отец и дядя Бран.

А потому Тэм ужасно досадовала на свою незавидную долю: работать за медные гроши подавальщицей в ардбургском трактире и изредка развлекать посетителей игрой на лютне. Грустно, когда все приключения ограничиваются лишь прогулкой по Рынку Чудовищ.

— Эй, глянь сюда! Огры нужны? — окликнула ее густо татуированная нармерийка. — Свеженькие, с Западного ручья. Злющие!

— А вот кому мантикооооора! — заорал бритый наголо северянин с лицом, исполосованным ужасными шрамами. — Мантикооооора!

У него за спиной и впрямь виднелась самая настоящая живая мантикора; кожистые, как у летучей мыши, крылья плотно оплетены толстыми цепями, шипастый хвост упрятан в кожаный мешок, а львиную пасть скрывает намордник. Чудовище выглядело ужасающе.

— Варги из Зимней пущи! — вопил еще один торговец, перекрикивая глухое рычание. — В Жути рожденные, в питомнике взращенные!

— Гоблины! — верещала старуха с крытого возка, забранного решетками. — Гоблины! По престольной марке за штучку, десять марок за дюжину.

Тэм вгляделась за решетку: возок был битком набит чумазыми хилыми тварями, явно недокормленными, — с дюжиной таких влегкую справится даже самая захудалая банда.

— Эй! — прикрикнула на нее старуха с возка. — Это тебе не платья в лавке, нечего тут разглядывать. Покупай гоблина или вали отсюда.

Тэм представила, что скажет отец, если она придет домой с гоблином в поводу, и с ухмылкой пробормотала:

— Фиг тебе.

Она пошла дальше, проталкиваясь сквозь толпу посредников и местных загонщиков, оживленно торговавшихся с купцами и матерыми каскарскими охотниками, и стараясь не глазеть разинув рот на всевозможных монстров, выставленных на продажу. Здесь были и долговязые тролли с серебряными нашлепками на обрубленных конечностях, чтобы не отрастали заново, и здоровенный эттин без второй головы, и змееволосая горгона, прикованная за шею к стене, и черная лошадь, изрыгавшая пламя, когда покупатели неосторожно лезли проверить ее зубы.

— Тэм!

— Ивняк! — воскликнула она, подбегая к ларьку приятеля.

Ивняк, бронзовокожий уроженец архипелага у Шелкового берега, выделялся среди соплеменников крупным телосложением. При первом знакомстве Тэм заявила, что такого громилу смешно называть как рощу стройных деревьев, но тот объяснил, что ивняк затеняет все вокруг, так что имя у него вполне подходящее. Ну, это многое объясняло.

Ивняк тряхнул копной черных кудрей:

— Тебя снова занесло на Рынок Чудовищ? А что скажет Тук?

— А то ты не знаешь, — ухмыльнулась она. — Как дела?

— Отлично. — Он обвел рукой свой товар — разнообразных крылатых змей в плетеных клетках. — Совсем скоро в каждом ардбургском доме будет свой занто. Из них получаются прекрасные домашние любимцы. Лучший подарок для ребенка. Правда, они иногда плюются кислотой, но это терпимо. А вот холод им не по нраву, так что, боюсь, не протянут дольше месяца. В следующий раз я, пожалуй, привезу омаров. Омаров продать легче.

Тэм кивнула, хотя понятия не имела, что это за чудище такое — омар.

Ивняк рассеянно теребил ракушки многочисленных ожерелий.

— О, слыхала новость? Говорят, собралась новая орда. К северу от Крагмура, в Стужеземье. Пятьдесят тысяч монстров, и все рвутся в Грандуаль. А возглавляет их великан по имени…

— Бронтайд, — сказала Тэм. — Знаю. Я же подавальщица в трактире, а там всегда слухи. Вот тебе известно, что нармерийская султана — мальчишка, который рядится в женское платье?

— Неправда!

— А белошвейка из Резерфорда, которая мужа убила, утверждает, что она и есть Зимняя Королева.

— Как-то мне это сомнительно.

— А еще…

Ее рассказ прервали восторженные восклицания. Тэм с Ивняком обернулись, увидели толпу у ближайшего перекрестка, и по лицу Тэм от уха до уха расплылась улыбка.

— Ну, понеслись. Начинается веселье, — сказал Ивняк. Тэм умоляюще поглядела на него, и он притворно вздохнул. — Ладно, иди уже. Передай от меня привет Кровавой Розе.

Тэм улыбнулась другу на прощание и бросилась бежать со всех ног. Она обогнула мохнатого йетика и проскользнула между скандалившими охотником и загонщиком за миг до того, как охотник врезал загонщику так, что тот с размаху шлепнулся на задницу. На следующую улицу Тэм выскочила как раз к появлению первого ковчега и протиснулась в первые ряды зевак.

— Эй, куда прешь?! — завопил какой-то юнец с крючковатым носом и жиденькими светлыми волосами, но тут же сменил злобный оскал на якобы очаровательную улыбку. — Ох, прости. Такой красавице место уступить не жалко.