— Умеешь ты подбодрить, даже настроение поднимается.

— Просто говорю то, что думаю. У тебя нездоровый цвет лица.

— Это от усталости.

— О, значит, ошиблась, — отозвалась она. — И дело не в том, что я хорошо тебя знаю и вижу, когда ты врешь. У тебя стресс.

— Небольшой.

— Не ладится с бизнесом?

Я поерзал на стуле.

— Напрасно я думал, что будет легко найти клиентов.

— Еще появятся. Просто дай им время. — Не дождавшись ответа, она спросила: — А что думает Вивиан?

— Об этом мы с ней почти не разговариваем.

— Что так? Ведь она твоя жена.

— Не хочу, чтобы она волновалась. Пожалуй, поговорю с ней, когда смогу сообщить хоть что-нибудь хорошее.

— Видишь? Вот в чем твоя ошибка. Вивиан должна быть тем самым человеком, с которым ты мог бы говорить о чем угодно.

— Наверное.

— Наверное? Вам обоим давно пора поработать над этим. Сходить к семейному психологу, например.

— Может, нам стоило бы записаться на прием к Лиз. Она ведь психотерапевт.

— Она тебе не по карману. Ты же вообще не зарабатываешь.

— Вот теперь мне намного легче.

— А ты предпочел бы, чтобы я приукрашивала действительность?

— Как бы заманчиво это ни звучало, я пас.

Она засмеялась.

— Суть в том, что я уже не раз видела подобное.

— Что видела?

— Одни и те же ошибки, которые люди совершают, начиная свое дело. — Она попробовала кекс. — Избыток оптимизма, когда речь идет о доходах, и недостаток пессимизма, когда дело касается затрат на бизнес или хозяйство. Или, в твоем случае, кредитки.

— Откуда ты знаешь?

— Ну, привет! А Вивиан и ее походы «по делам»? Выписка, приходящая в середине месяца? Мы же ведем этот разговор далеко не в первый раз.

— Баланс немного превышен, — нехотя признал я.

— Тогда послушай совета твоей сестры с дипломом бухгалтера: откажись от кредитки. Или хотя бы установи лимит.

— Не могу.

— Почему?

— Потому что я обещал Вивиан, что ее жизнь не изменится.

— С чего вдруг тебе взбрело в голову такое обещать?

— Потому что она не должна страдать.

— Ты ведь понимаешь, насколько по-дурацки это звучит, да? Меньше бегать по магазинам — еще не значит страдать. Вы должны быть партнерами, играть в одной команде, особенно в трудные времена.

— Мы и так в одной команде. И я люблю ее.

— Знаю, что любишь. Если уж на то пошло, ты любишь ее слишком сильно.

— Так не бывает.

— Ага, но… в общем, я просто хочу сказать, что быть ее мужем не всегда легко.

— Это потому, что она женщина.

— Тебе напомнить, с кем ты разговариваешь?

Я замялся.

— Думаешь, я сделал ошибку? С собственным бизнесом?

— Не стоит себя винить сейчас. У тебя все равно не было выбора, разве что уехать чуть ли не на другой конец страны. Мне кажется, что постепенно все наладится.

Именно это мне и было нужно. Но пока она говорила, я невольно задумался, что хотел бы услышать эти слова от Вивиан, а не от своей сестры.

— Я так понимаю, кулинарные курсы тебе еще не надоели? — спросил я у Лиз полчаса спустя. На прошлое Рождество я подарил ей сертификат на пробные уроки по кулинарии под названием «Мечта шеф-повара», и они ей настолько понравились, что она продолжала посещать их. К тому времени я уже доедал второй кекс. — Очень вкусно.

— Это в основном заслуга твоей мамы. Мы редко что-то печем. Сейчас изучаем французскую кухню.

— Вроде эскарго и лягушачьих лапок?

— В том числе.

— И ты это ешь?

— Не поверишь, но они повкуснее этих кексов.

— Еще не уговорила Мардж походить на курсы с тобой за компанию?

— Нет, но это ничего. Я не прочь какое-то время побыть одна. И потом, это же всего один раз в неделю. Тут и говорить не о чем.

— Кстати, о Мардж: она считает, что я тряпка.

— Просто она беспокоится за тебя, — объяснила Лиз. Длинные темно-русые волосы, миндалевидные глаза оттенка кофе и покладистый нрав — она подходила скорее под типаж старосты, чем лидерши команды поддержки, но, на мой взгляд, именно этим и объяснялась ее привлекательность. — Она понимает, насколько тебе сейчас тяжело, потому и волнуется. А как дела у Вивиан?

— Все в порядке, но и ей нелегко. А я просто хочу, чтобы со мной она была счастлива.

— Хм-м.

— То есть?

— А что я должна была сказать?

— Ну, не знаю. Возразить мне? Дать совет?

— С какой стати?

— Ты же как-никак психолог.

— Ты не пациент. И даже будь ты пациентом, вряд ли я смогла бы помочь.

— Это еще почему?

— Потому что на терапию ходят не для того, чтобы изменить кого-то другого. А в попытках изменить самого себя.

К машине я вел Лондон за руку.

— Только маме не говори, что я съел два кекса, ладно?

— Почему?

— Потому что мне вредно, а я не хочу, чтобы она расстраивалась.

— Ладно, — согласилась она. — Не скажу. Обещаю.

— Спасибо, детка.

В шесть часов мы с Лондон вернулись, привезя с собой партию ванильных кексиков, и обнаружили, что дома никого нет.

Я отправил Вивиан сообщение, спрашивая, где она, на что получил ответ: «Осталась пара дел, скоро приеду». Ответ раздражал своей уклончивостью, но прежде, чем я успел написать еще одно сообщение, Лондон потащила меня за рукав к розовому трехэтажному «Дому мечты» для Барби, который возвышался у нас в углу гостиной.

Лондон обожала Барби, души в ней не чаяла. У нее было семь кукол Барби, два розовых кабриолета и пластмассовая коробка нарядов, которых хватило бы на целый торговый центр. По-видимому, Лондон ничуть не смущало, что все куклы носят одно и то же имя; еще больше меня удивляла уверенность дочки в том, что всякий раз, переходя из одной розовой комнаты трехэтажного «Дома мечты» в другую или сменяя занятие, Барби обязательно надо переодеться. Это происходило примерно каждые тридцать пять секунд. И еще больше, чем самой переодевать Барби, Лондон нравилось, когда за нее это делал папа.

В течение следующих полутора часов я провел, по кукольным меркам, целых четыре дня, только и делая, что переодевая Барби.

По-вашему, это бессмысленно? По-моему, тоже. Вероятно, тут есть какая-то связь с теорией относительности, но Лондон, похоже, не заботило, скучно мне или нет, лишь бы я продолжал переодевать кукол. Не волновало ее и другое — понимаю ли я причины, по которым она выбирает конкретную одежду. Помню, ближе к вечеру, когда в игре наступил третий день, я потянулся за зелеными брючками, и Лондон покачала головой:

— Нет, папа! Я же сказала: на кухне на ней должны быть надеты желтые брюки.

— Почему?

— Потому что она на кухне.

М-да.

Наконец я услышал, как к дому подъехал внедорожник Вивиан. В отличие от моего «Приуса» его расход бензина ужасал, зато он был большой, надежный, а Вивиан на это заявляла: водить гораздо более экономичный минивэн она не согласится ни за что.

— Мама приехала, детка, — сообщил я и вздохнул с облегчением, когда Лондон кинулась к двери, открыла ее и радостно произнесла: «Мамочка!» Прежде чем последовать за дочерью, я наскоро навел порядок в углу, где мы играли. К тому времени, как я вышел на крыльцо, Вивиан уже держала на руках Лондон, багажник был открыт, и я произвел беглый осмотр. Волосы Вивиан стали заметно короче, до плеч, и были подстрижены, как во время нашего знакомства.

Она улыбнулась мне, щурясь от угасающего летнего солнца.

— Дорогой! — позвала она. — Пакеты не захватишь?

Я спустился с крыльца, слушая щебет Лондон, рассказывая Вивиан, как прошел день. Когда я приблизился, Вивиан опустила Лондон на землю. По выражению ее лица я понял, что она ждет реакции.

— Ух ты! — Я поцеловал ее. — Сразу столько воспоминаний!

— Нравится? — спросила она.

— Очень красиво. Но как ты умудрилась подстричься в воскресенье? Неужели нашлась работающая парикмахерская?

— В центре есть салон, который работает по воскресеньям. Я наслушалась об одном из их мастеров, вот и решила попробовать.

Почему она не упомянула об этом утром, я понятия не имел. Но заметил, что она успела и на маникюр…

— Мне тоже нравится, мамочка! — вмешалась Лондон, прервав мои размышления.

— Спасибо, детка.

— А я сегодня у бабули пекла кексики.

— Да ты что!

— Такие вкусные! Папа целых два съел!

— Правда?

Моя дочь закивала, явно забыв о нашей договоренности.

— А дедуля — четыре!

— Наверное, и вправду вкусные. — Вивиан улыбнулась и забрала из салона пару пакетов полегче. — Ты не поможешь мне отнести покупки?

— Ладно. — Лондон взяла пакеты и направилась к крыльцу. А я заметил озорную улыбку на лице Вивиан — похоже, она была в настроении.

— Два кекса, значит?

— Ну, что я могу сказать? — Я пожал плечами. — Было вкусно.

Она достала еще несколько пакетов и четыре из них вручила мне.

— Похоже, вы вдвоем сегодня отлично провели время.

— Да, развлекались как могли, — согласился я.

— Как твои родители?

— У них все в порядке. Мама опять беспокоится, что у отца рак. Говорит, на днях никак не мог отдышаться.

— Ничего хорошего.

— Это только верхушка айсберга, но я уверен, что беспокоиться не о чем. Мне показалось, что с ним все в порядке. Конечно, в чем-то мама права. Ему стоило бы провериться.