— Настолько, что не нашлось ни минуты, чтобы проверить телефон?

— Послушать тебя, так я нарочно пытаюсь испортить тебе вечер, — вздохнула она. — Ладно, жарь свой стейк. Лондон наверняка хочет есть.

— Она уже поужинала, — сообщил я. А сам подумал, что больше всего мне хочется, чтобы моя жена так же скучала по нашим беседам, как скучал по ним я.

— А-а. Хочешь посмотреть, что я купила?

— Ну давай.

— Может, сначала принесешь мне еще полбокала вина? Я сперва разберу вещи…

Я кивнул и вернулся на кухню словно в трансе, до сих пор не понимая, что произошло. Она не могла не знать, что дома ее ждет ужин, так почему все-таки заехала поесть? И почему не проверила телефон? Как вышло, что моя жена не чувствовала ни малейшей потребности узнать, как ее семья? Я долил вина в ее бокал, вернулся в столовую, чтобы продолжить расспросы, но к тому времени Вивиан уже разложила на столе и развесила на спинках стульев свои многочисленные приобретения.

— Спасибо, милый. — Она потянулась за бокалом, снова поцеловав меня, но отставила его, даже не пригубив. — Я купила еще и темно-синий костюм. Шикарный, но немного великоват в бедрах, и я отдала ушить его. — Она продолжала показывать мне одну покупку за другой. А я заметил один из чеков, вывалившихся из пакета. Сумма только в одном чеке превышала месячный ипотечный платеж.

— С тобой все хорошо? — спросила она, закончив показ. — Тебя, по-моему, что-то беспокоит.

— Да просто задумался, почему ты мне не позвонила.

— Я же объяснила: была занята.

— Да, но…

— Что «но»? — Ее глаза блеснули. — Ты тоже не звонишь и не пишешь каждую минуту, когда занят работой.

— Но ты ездила по магазинам.

— Для работы, — возразила она, уже не скрывая раздражения. — Думаешь, мне хотелось сидеть полночи, а потом весь день носиться по городу? Но ты же не оставил мне выбора, верно? Я вынуждена работать, потому что ты свою работу бросил. И не думай, что я не заметила, как ты разглядывал чеки! И перед тем, как вздумаешь снова вставать на дыбы, разреши тебе напомнить, что твоя авантюра обошлась гораздо дороже, чем мои сегодняшние покупки.

— Вивиан…

— Хватит уже делать из меня воплощение зла! У тебя самого рыльце в пушку.

— А я и не отрицаю.

— Тогда прекрати придираться к каждому моему шагу!

— Я вовсе не…

Но она уже покинула столовую.

Следующие полчаса мы избегали друг друга. Вернее, она избегала меня. Ей это всегда удавалось лучше. Я точно знаю это, потому что продолжал наблюдать за ней, надеясь заметить момент, когда она начнет оттаивать, и размышлял, почему нам никак не удается обсудить то, что меня тревожит, без ссоры.

Я поджарил тунца и стейк, надеясь, что она их хотя бы попробует, и накрыл стол на веранде. Потом перенес туда еду и позвал Вивиан. Но она явилась вместе с Лондон.

Я положил понемногу обеим, и хотя Вивиан все же попробовала еду, она по-прежнему продолжала играть со мной в молчанку. Ужин скрасило лишь то, что Лондон, ничего не замечая, болтала со своей матерью, словно меня за столом не было.

К тому времени, как ужин закончился, я был зол на Вивиан не меньше, чем она на меня. Я ушел в кабинет и включил свой компьютер, решив поработать над презентациями, но попытка оказалась напрасной: в голове крутился недавний разговор.

Меня не покидало гложущее чувство провала. Как-то получилось, что я вновь потерпел фиаско, и даже не понимал толком, что я сделал не так. Тем временем Вивиан уже помогала Лондон готовиться ко сну. Вскоре я услышал, как моя жена спускается в гостиную.

— Лондон ждет, когда ты ей почитаешь, — сообщила она. — Только недолго. Она уже вовсю зевает.

— Ладно, — кивнул я, и мне показалось, что я вижу на ее лице то же сожаление, которое испытывал сам, думая о сегодняшнем вечере. — Послушай, — добавил я, потянувшись к ее руке, — мне жаль, что сегодня все так вышло.

Она пожала плечами.

— Неделя выдалась напряженной для нас обоих.

Я почитал Лондон, поцеловал ее и пожелал спокойной ночи, а когда вышел к Вивиан, она уже сидела в гостиной, одетая в пижаму, с открытым журналом на коленях, смотря по телевизору какое-то реалити-шоу.

— Знаешь, — заговорила она, как только я сел рядом, причем было видно, что журнал интересует ее гораздо больше, чем я, — мне пришлось переодеться в домашнее. Я вымотана. Не знаю даже, сколько еще я продержусь, прежде чем упаду в постель и усну.

Я понял то, что осталось невысказанным вслух: о том, чтобы заняться любовью, не может быть и речи.

— Я тоже устал.

— Прямо не верится, что через месяц Лондон пойдет в школу. Быть того не может!

— А я до сих пор не понимаю, почему они начинают учиться так рано, — с готовностью подхватил я. — Ведь в наше время занятия в школе всегда начинались после Дня труда [Национальный праздник в США, отмечаемый в первый понедельник сентября. — Примеч. ред.]. А теперь почему двадцать пятого августа?

— Понятия не имею. Наверное, это как-то связано с обязательным количеством учебных дней.

Я потянулся за пультом телевизора.

— Не возражаешь, если я поищу что-нибудь другое?

Ее глаза вдруг вспыхнули, взгляд метнулся к пульту.

— Я уже смотрю вот это. Просто хочу бездумно поглазеть на что-нибудь и немного расслабиться.

Я положил пульт на место. Некоторое время мы оба молчали. И наконец я спросил:

— Чем хочешь заняться завтра?

— Пока не знаю. Надо бы съездить за костюмом, который отдала ушить, — вот, пожалуй, и все. А что? Ты что-нибудь запланировал?

— Займемся, чем захочешь. Ты всю неделю была так занята, мы даже толком не виделись.

— Да уж. Кошмар какой-то.

Возможно, мне просто почудилось, но Вивиан, похоже, установившийся с недавних пор график беспокоил гораздо меньше, чем меня.

— А насчет сегодняшнего ужина…

Она покачала головой.

— Давай не будем об этом, Расс. Я хочу просто отдохнуть.

— Да я только хотел объяснить, что беспокоился…

Она отложила журнал.

— Прямо сейчас?

— Ты о чем?

— Ты правда хочешь поговорить об этом прямо сейчас? Я же объяснила тебе: я устала. И сказала, что не хочу ничего обсуждать.

— Почему ты опять злишься?

— Потому что я вижу, к чему ты клонишь.

— Ну и к чему?

— Ты пытаешься заставить меня извиняться, а я ни в чем не виновата. Хочешь, чтобы я извинялась за то, что нашла хорошую работу? Или за то, что пытаюсь одеваться как подобает? Или за то, что перекусила по дороге, потому что от голода меня трясло? А тебе не приходило в голову, что, может быть, это тебе стоило бы извиниться — за то, что чуть не устроил скандал?

— Не устраивал я скандал.

— Именно этим ты сейчас и занимаешься, — продолжала она, глядя на меня, как на ненормального. — Ты взвился, как только узнал, что я уже поела, и постарался дать мне это понять. И я попыталась быть с тобой ласковее. Позвала тебя в гостиную, показала свои покупки. Поцеловала. А ты сразу же после этого как всегда напустился на меня!

Я понимал, что в ее словах есть доля правды.

— Хорошо, ты права. — Я старался говорить ровно. — Да, честно говоря, я расстроился, узнав, что ты поужинала перед тем, как вернулась домой…

— Вот видишь! — перебила она. — В этом весь ты. Представь себе, но чувства есть не только у тебя. Ты хотя бы раз задумывался о том, в каком напряжении я живу последнее время? А что ты? Срываешься на меня, стоит мне шагнуть через порог, и даже сейчас не можешь остановиться! — Она вскочила с дивана и направилась к двери, продолжая говорить: — Мне хотелось всего лишь посмотреть телевизор, полистать журнал и мирно посидеть с тобой! И все! Разве я многого прошу?

— Куда ты?

— Иду в постель, потому что хочу расслабиться. Можешь присоединиться, но если снова начнешь заводить споры, лучше не стоит.

И она ушла. Я выключил телевизор и просидел в тишине следующий час, пытаясь понять, что с нами случилось.

Или, точнее, что мне делать, чтобы изменить наши отношения к лучшему.

В воскресенье я проснулся поздно и в пустой постели.

Натянув джинсы, я попытался пригладить торчащие во все стороны волосы, которые видел в зеркале каждое утро. Эта неприятность казалась особенно досадной потому, что Вивиан сразу после пробуждения обычно выглядела так, словно долго прихорашивалась.

Поскольку Вивиан уже спала к тому времени, как вчера я наконец улегся в постель, я не знал, чего ждать, но, направляясь на кухню, услышал смех жены и дочки.

— Доброе утро, — поздоровался я.

— Папочка! — вскрикнула Лондон.

Вивиан обернулась и подмигнула, улыбаясь мне так, словно ничего и не было.

— Ты как раз вовремя! — объявила она. — Завтрак уже готов.

— Пахнет потрясающе.

— Иди-ка сюда, красавчик, — позвала она.

Я приблизился, полагая, что Вивиан пытается понять, в каком я настроении, но она, дождавшись, когда я остановлюсь рядом, поцеловала меня.

— Извини за вчерашний вечер. Все хорошо?

— Да, хорошо. И ты меня извини.

— Я зажарила бекон, чтобы хрустел, как ты любишь. Положить тебе?

— Да, отлично.

— Кофе тоже готов. Сливочник вон там.

— Спасибо. — Я налил себе кофе и перенес чашку за стол в столовой, где сел рядом с Лондон. Она потянулась за своим стаканом с молоком, и я поцеловал ее в макушку.