— Как дела, детка? Сладкие сны видела?

— Не помню. — Она сделала глоток, и у нее появились молочные усы.

Вивиан поставила перед нами две тарелки с яичницей, беконом и тостом.

— Хочешь сока? Есть свежевыжатый апельсиновый.

— Отлично, спасибо.

Вивиан принесла сок и свою тарелку. В отличие от наших, на тарелке у нее лежала лишь маленькая порция белкового омлета и фрукты.

Я прожевал кусочек бекона.

— Когда же ты встала?

— Наверное, час назад. Ты спал как убитый. По-моему, ты даже не услышал, как я встаю.

— Да, похоже на то, — кивнул я.

— Ладно уж, признаюсь: я уже думала, если ты не встанешь к завтраку, отправлю Лондон попрыгать на тебе.

Я повернулся к Лондон, в изумлении открыв рот.

— И ты бы согласилась? Даже если бы я еще спал?

— Конечно! — захихикала Лондон. — Знаешь что? Мама возьмет меня с собой в торговый центр, забирать ее костюм, а потом мы поедем в зоомагазин!

— И что там, в зоомагазине?

— Мама сказала, что разрешит мне купить хомячка. Я назову его Крапинкой.

— Не знал, что ты хочешь хомячка.

— Давно уже хочу, папа.

— Почему же не сказала мне, детка?

— Потому что мама говорила, что ты не согласишься.

— Даже не знаю, — засомневался я. — Ухаживать за хомяком — серьезная задача.

— Знаю, — кивнула она. — Но они такие хорошенькие!

— Да, хорошенькие, — согласился я, и до конца завтрака Лондон пыталась убедить меня, что она уже большая и сможет как следует позаботиться о хомяке.

Вторую чашку кофе я неторопливо допивал на кухне, пока Вивиан загружала посудомойку. Лондон играла в гостиной со своими Барби.

— Знаешь, она и вправду уже большая, чтобы заводить хомяка, — заметила Вивиан. — Даже несмотря на то, что чистить клетку придется тебе.

— Мне?

— Конечно, — подтвердила она. — Ведь ты отец.

— Хочешь сказать, мне по должности положено помогать дочери чистить клетку для хомяка?

— Считай, что это прекрасный повод сблизиться с ней.

— Отмывать хомячье дерьмо?

— Тише ты! — толкая меня в бок, шепнула она. — Ей будет полезно, пусть учится быть ответственной. И потом, это гораздо проще, чем завести щенка. А она, между прочим, без ума от соседского йорка, так что считай, что тебе повезло. Видел рассылку из загородного клуба?

— Кажется, нет.

— У них есть хорошие программы для детей, в том числе теннис. Три раза в неделю утром в девять, всего четыре недели, так что перестраивать ее расписание не придется. По понедельникам, вторникам и четвергам.

Со своего места я видел дочь через дверь гостиной и снова отметил, насколько она похожа на свою мать.

— Не знаю, понравится ли ей, — откликнулся я. — Кстати, о Лондон… я вот что хотел спросить: что ты решила насчет нее?

— О чем ты?

— Завтра у тебя начинается работа. Кто будет присматривать за Лондон?

— Да-да. — В ее голосе слышалось напряжение. Она ополоснула и поставила очередную тарелку в посудомойку. — Я собиралась поискать какую-нибудь дневную группу на прошлой неделе, но не хватило времени. Все, что мне удается, — кое-как держаться, и все равно кажется, что к завтрашнему дню я не готова. Меньше всего мне хочется, чтобы Уолтер за обедом принял меня за идиотку.

— Ты обедаешь с Уолтером?

— С моим новым боссом. С Уолтером Спаннерменом.

— Кто он такой, я знаю. Но я не знал, что ты завтра обедаешь с ним.

— И я тоже — до сегодняшнего утра. Меня разбудили письмом с моим ориентировочным графиком. Завтра не будет ни минуты свободной — отдел кадров, юридический отдел, обед, встречи с вице-президентами. Явиться я должна к половине восьмого.

— Рано, — оценил я и умолк, ожидая, когда она вернется к вопросу о том, кто будет присматривать за Лондон. Она сполоснула вилки, положила их в посудомойку, но продолжала молчать. Я прокашлялся. — Говоришь, дневную группу для Лондон ты так и не нашла?

— Пока нет. Звонила подругам, они вроде бы нахваливали группы, куда водят своих детей, но мне хочется убедиться самой, понимаешь? Обойти территорию, познакомиться с персоналом, выяснить, какие у них развивающие программы… Хочу убедиться, что Лондон эта группа подходит.

— Если у тебя есть координаты, я могу позвонить туда и договориться о встрече для нас обоих.

— В том-то и дело! Я понятия не имею, когда буду свободна на этой неделе.

— Постараюсь договориться, чтобы нас приняли вечером.

— Может, я лучше все-таки сама, как думаешь? Терпеть не могу отменять встречи.

— Как же тогда… что будем делать завтра? С Лондон?

— Я не могу просто привезти ее в незнакомое место и оставить там. А ты бы смог? Я хочу для нее самого лучшего…

— Если ты выберешь одну из групп, куда ходят дети твоих подруг, с Лондон все будет в порядке.

— Она и без того волнуется, зная, что я выхожу на работу. Сегодня утром она была очень расстроена. Поэтому мы и позавтракали все вместе, и я предложила ей завести хомяка. Не хочу, чтобы на этой неделе ей показалось, будто мы о ней забыли.

— О чем ты вообще говоришь?

Вивиан закрыла дверцу посудомойки.

— Я надеялась, что на этой неделе с ней побудешь ты. Тогда Лондон успеет адаптироваться…

— Я не могу! На этой неделе у меня каждый день встречи с клиентами.

— Да, понимаю, я многого прошу, и мне неловко так поступать с тобой. Но я не знаю, как быть. Я думала, может, ты возьмешь ее с собой в офис или поработаешь из дома. А на время встреч отвезешь ее к своей маме. Ведь это всего на неделю. Или две.

На неделю? Или две?

Эти слова эхом звучали у меня в голове, пока я отвечал:

— Даже не знаю… надо позвонить маме, выяснить, согласна ли она.

— Может, позвонишь? Я и так вся на нервах из-за новой работы, мне только беспокойства за Лондон не хватало! Говорю же, сегодня утром она очень расстроилась.

Я присмотрелся к Лондон: за завтраком она вовсе не казалась расстроенной, как и теперь, но, с другой стороны, Вивиан знала ее лучше, чем я.

— Ну ладно. Я позвоню маме.

Улыбнувшись, Вивиан шагнула ко мне и обвила руками шею.

— Ужин-сюрприз вчера вечером — это было так мило! Вот я и подумала, что, может быть, буду в настроении выпить бокал вина, когда Лондон уснет. — Она поцеловала меня в шею, обдавая ее жарким дыханием. — А ты как? Не возражаешь?

Я невольно задумался: неужели все это — ее щебетание, жизнерадостное настроение, завтрак — было просто направлено на то, чтобы добиться своего? Вивиан поцеловала меня в шею во второй раз, и я ее простил.

Вивиан и Лондон вернулись лишь ближе к вечеру. За время их отсутствия я закончил презентацию для мануального терапевта, с которым была назначена первая из встреч, потом убрал в доме и позвонил маме. Я объяснил, что на следующей неделе у меня встречи с клиентами, и спросил, можно ли привезти к ней Лондон в понедельник.

— Привози, конечно, — ответила она.

Я как раз вешал трубку, когда Вивиан подъехала к дому, и еще до того, как открыл дверь, услышал, как Лондон зовет меня:

— Папа, папочка! Иди сюда скорее!

Я сбежал с крыльца и увидел, что она держит в руках пластмассовую клеточку. Издалека мне показалось, что у меня двоится в глазах, но когда я подошел поближе, то понял, что не ошибся: в клетке действительно сидели два хомяка — черно-белый и рыжеватый. На лице Лондон сияла широкая улыбка.

— Их двое, папочка! Мистер Крапинка и Миссис Крапинка!

— Двое?

— Она никак не могла выбрать, — пояснила Вивиан, — и я подумала: почему бы и нет? Ведь клетку все равно покупать.

— А я держала на руках Мистера Крапинку всю дорогу до дома! — добавила Лондон.

— Да что ты говоришь!

— Он такой лапочка! Просто сидел у меня на руках, и все. А теперь я подержу Миссис Крапинку.

— Замечательно, — кивнул я. — Отличная у них клетка.

— Это просто переноска, а настоящая клетка в машине. Мама сказала, ты поможешь мне собрать ее. Она огромная!

— Так и сказала? — Мне вспомнились вечера накануне Рождества, которые я провел, собирая стол для рисования, «Дом мечты» для Барби, велосипед… Достаточно сказать, что все эти задачи давались мне с трудом, хотя мой отец запросто справился бы с ними. Наверное, Вивиан поняла, о чем я думаю, потому что шагнула ко мне и обняла.

— Не волнуйся, — успокоила она, — ничего сложного. А я буду твоей командой поддержки.

Этой ночью мы занимались любовью, а потом я лежал на боку, гладя поясницу Вивиан. Ее веки были сомкнутыми, прекрасное тело — расслаблено.

— Ты так и не сказала мне, в чем будет заключаться твоя работа.

— Рассказывать почти нечего. Работа вроде моей прежней. — Ее голос был сонным, я еле разбирал невнятные слова.

— Уже известно, насколько частыми будут поездки?

— Пока нет, — ответила она. — Наверное, скоро узнаю.

— Нелегко придется с Лондон.

— С Лондон все будет в порядке. Ты же здесь.

Почему-то я ждал, что она скажет еще что-то вроде: как будет скучать по Лондон, как надеется, что поездки окажутся не слишком частыми. Но ее дыхание стало размеренным и глубоким.

— Ты уже знаешь, сколько тебе будут платить?

— А что?

— Пытаюсь прикинуть наш бюджет.

— Нет. Пока не знаю.

— Как такое можно не знать?

— Есть же основной оклад, бонусы, всевозможные премиальные… Доля прибыли. Они мне что-то объясняли, но я не вслушивалась и толком не поняла.