Я просмотрел список. Изостудия по понедельникам и пятницам в одиннадцать, уроки фортепиано по вторникам и четвергам в девять тридцать. Хореография в понедельник, среду и пятницу в пять. И начиная со следующей недели — теннисный лагерь в понедельник, вторник и четверг в восемь.

Я присвистнул.

— Ничего себе график! Не слишком плотный?

— Она справится, — улыбнулась Вивиан.

Почему-то я надеялся на долгие проводы. Думал, что мы еще поболтаем о том, как она переживает, и тому подобное, но Вивиан отвернулась и решительно направилась к машине.

И ни разу не оглянулась.

Не спрашивайте, как, но каким-то чудом я все успел.

Принять душ, побриться, влезть в офисную одежду

Побрызгать волосы Лондон спреем, потом причесать и одеть ее

Убрать на кухне, запустить посудомойку

Записать Лондон в теннисный лагерь и доставить ее на рисование вместе с Мистером и Миссис Крапинкой

Доработать презентацию, отвезти Лондон к маме, прибыть на встречу с мануальным терапевтом с запасом по времени в две минуты

Мануальный терапевт снимал помещение в обшарпанном офисном центре в промзоне — любой клиент почувствовал бы сомнение, обращаясь за медицинскими услугами в таком месте. Беглого осмотра хватило, чтобы понять: мой потенциальный клиент чрезвычайно нуждается в моей помощи.

Увы, сам клиент так не считал. Его не заинтересовала ни подготовленная мною презентация, ни мои объяснения. Гораздо больше он был занят своими сэндвичами и злился, что в них нет горчицы. Свое возмущение он выплеснул на меня трижды, а когда под конец презентации я спросил, есть ли у него вопросы, он задал только один: не завалялось ли у меня в машине лишнего пакетика горчицы.

Далеко не в лучшем настроении я отправился за Лондон к маме. По пути домой мы завернули в зоомагазин. Дома я сразу же засел за компьютер и проработал почти до урока хореографии. Поиск формы для него отнял немало времени, потому что ни Лондон, ни я понятия не имели, где Вивиан хранит ее, поэтому из дома мы выехали с опозданием на несколько минут, и Лондон сильно беспокоилась, поглядывая на часы.

— Мисс Хэмшоу ужасно сердится, когда кто-то опаздывает.

— Не волнуйся, я объясню ей, что это я виноват.

— Все равно.

Лондон оказалась права. Возле входа была устроена зона ожидания, где расположились пятеро молчащих женщин, прямо по курсу находилась дверь в репетиционный зал. От зоны ожидания ее отделяла невысокая перегородка с вращающейся дверцей. Справа в витринах красовались призы, стены были увешаны плакатами в честь побед учеников и танцевальных групп на национальных конкурсах.

— Давай заходи, — поторопил я.

— В зал мне нельзя, пока не разрешат…

— И что это значит?

— Папа, хватит говорить. Родители должны молчать, когда говорит мисс Хэмшоу. Ты все испортишь.

Мисс Хэмшоу — сурового вида женщина с волосами стального оттенка, собранными в тугой хвост, — отрывисто отдавала распоряжения классу, состоящему из ровесников Лондон. Скоро она дошла и до нас.

— Извините за опоздание, — начал я. — Сегодня мама Лондон вышла на работу, а я не смог найти ее костюм для танцев…

— Ясно, — перебила Хэмшоу, впившись в меня взглядом. Этим она ограничилась, но без слов сумела выразить свое недовольство, прежде чем наконец подтолкнула Лондон: — Можешь зайти в зал.

Лондон направилась к двери в студию, стыдливо опустив глаза.

Хэмшоу посмотрела вслед Лондон и снова повернулась ко мне:

— Прошу впредь такого не допускать. Опоздавшие отвлекают детей, а добиваться дисциплины от моих учеников и так непросто.

Выйдя из студии, я позвонил в офис. Сообщений для меня не было. Потом еще час смотрел, как Лондон и другие девочки изо всех сил стараются заслужить похвалу мисс Хэмшоу, показавшейся мне очень неприятной особой. За это время Лондон несколько раз порывалась грызть ногти.

Когда урок закончился, Лондон поплелась за мной к машине, отставая на несколько шагов и сутулясь. Пока мы не выехали со стоянки, она молчала.

— Папа!..

— Что, детка?

— Можно мне дома съесть «Лаки чармс»?

— Для ужина они не годятся. Они на завтрак. Ты же знаешь: маме это не нравится.

— А мама Бодхи разрешает ему иногда есть «Лаки чармс» на ужин. Ну пожалуйста, папочка!

Последние слова она произнесла умоляюще. Какой отец на моем месте смог бы отказать?

Я свернул к супермаркету, заскочил за коробкой хлопьев и приехал домой на три минуты позже, чем рассчитывал.

Дома я залил хлопья молоком для Лондон, отправил Вивиан сообщение с вопросом, когда она приедет, и ухитрился еще немного поработать, чувствовал я себя так, словно разрываюсь на части. Должно быть, я потерял счет времени, и лишь когда услышал, что Вивиан подъехала к дому, обратил внимание на часы — было уже восемь.

Восемь?

Лондон бросилась к двери, опередив меня. Вивиан подхватила ее на руки и поцеловала.

— Извини, задержалась. Срочная работа.

— А я думал, сегодня у тебя вводный день.

— Так и было. А в четыре стало известно, что какой-то журналист из «Ньюс энд Обзервер» в Роли готовит якобы «разоблачительный» материал по одному из проектов Уолтера. И мы разом перешли в экстренный режим работы. И я в том числе.

— А ты почему? Ты же первый день…

— Для этого они и наняли меня, — объяснила она. — Я имею большой опыт в сфере кризисного менеджмента. У бывшего босса вечно возникали трения с прессой. Словом, пришлось созывать совещание, вырабатывать план действий, общаться с внештатными пиарщиками Спаннермена… одно за другим. Надеюсь, ты оставил мне что-нибудь на ужин. Умираю с голоду.

Ой.

Должно быть, Вивиан заметила, как я изменился в лице, потому она опустила плечи.

— Ты не приготовил ужин?

— Нет, я доделывал кое-что по работе, и…

— Значит, и Лондон ничего не ела?

— Папа дал мне «Лаки чармс», — вмешалась дочь с сияющей улыбкой.

— «Лаки чармс»?

— Это же просто легкий перекус, — сказал я, пытаясь оправдаться.

Но Вивиан уже не слушала:

— Ну-ка, попробуем сообразить что-нибудь на ужин, хорошо? Что-нибудь полезное.

— Ладно, мамочка.

— Как прошло занятие танцами?

— Мы опоздали, — объяснила Лондон, — и учительница ужасно рассердилась на папу!

Лицо Вивиан превратилась в маску, недовольство на нем читалось так же отчетливо, как на лице мисс Хэмшоу.

— Ну а кроме экстренных ситуаций, как прошел твой первый день на работе? — спросил я Вивиан позднее, когда мы лежали в постели. Я видел, что она до сих пор сердится на меня.

— Прекрасно. Присутствовала на совещаниях и осваивалась на новом месте.

— А твой обед со Спаннерменом?

— По-моему, хорошо прошел, — ответила она и больше ничего не добавила.

— Как думаешь, ты с ним сработаешься?

— Вряд ли у нас возникнут какие-то проблемы. Большинство руководителей его компании в должности уже много лет.

Только если они женщины, мысленно возразил я.

— Если он начнет к тебе подкатывать, скажи мне, ладно?

Она вздохнула.

— Это же просто работа, Расс.

* * *

Я встал на рассвете и успел до пробуждения Вивиан поработать пару часов за компьютером. На кухне во время завтрака ее разговор со мной был исключительно деловым. Она вручила мне список покупок и напомнила, что у Лондон урок фортепиано, вдобавок попросила узнать, согласится ли учительница музыки, как только начнутся занятия в школе, перенести занятия на день или вечер вторника и четверга. Уже направляясь к двери, она повернулась ко мне:

— Можно попросить тебя сегодня быть более ответственным во всем, что касается Лондон? Приезжать на занятия вовремя и следить, чтобы она правильно питалась? Я ведь не прошу о чем-то сверхъестественном, а только о том, что сама делала много лет подряд.

Ее слова задели меня за живое, но, прежде чем я успел ответить, дверь за Вивиан уже закрылась.

Шлепая босыми ногами по ступенькам, Лондон сошла вниз через несколько минут после отъезда Вивиан и сразу спросила, можно ли ей на завтрак «Лаки чармс».

— Конечно, можно. — В голове еще вертелся разговор с Вивиан, поэтому в том, с какой готовностью я согласился выполнить просьбу дочери, определенно чувствовались вызов и агрессия. — А шоколадного молока хочешь?

— Хочу!

— Так я и думал, — отозвался я, размышляя о том, как к этому отнеслась бы Вивиан.

Лондон позавтракала, потом поиграла с Барби. Я расчесал ее, одел и повез на урок фортепиано. И не забыл попросить учительницу музыки поменять расписание ее уроков, а потом спешно повез дочь к родителям.

— А-а, — протянула мама, едва я переступил порог дома, где прошло мое детство, — снова ты.

Мама поцеловала Лондон, а я заметил, что на ней нет фартука. Одета она была в лиловое платье.

— А кто же еще? — отозвался я. — Но я всего на несколько минут — не хочу опаздывать.

Она похлопала Лондон по плечу.

— Лондон, милая, не хочешь печенья, которое мы испекли вчера? Оно в банке возле тостера.

— Я знаю где, — ответила Лондон и рванула на кухню, словно хлопьев в сахарной глазури, съеденных на завтрак, ей не хватило.

— Я так признателен тебе за помощь с Лондон, — сказал я.

— Видишь ли… в том-то и дело.