Я даже растерялся, вспомнив о своих пятистах подписчиках; и это суммарно во всех соцсетях.

— У вас более восьми миллионов подписчиков в «Тиктоке»?

— Не веришь?

— С трудом могу себе такое представить. — Я даже не пытался скрыть удивление. — Как вам вообще удалось добиться таких результатов?

— Пришлось попотеть, но не забывай и про удачу. Стейси — просто гений во всем, что касается создания сообществ, а Холли — гуру видеомонтажа. Мы начали с того, что оставляли комментарии на страничках друг друга. Затем стали выступать с танцевальными номерами на мероприятиях в кампусе, и у нас появилось свое сообщество среди студентов нашего университета. После этого мы нашли похожие группы в других колледжах и объединились с ними. И вот в ноябре прошлого года случился прорыв. Ты же знаешь, баскетбол очень популярен в Индиане? Одну из игр транслировали на всю страну, а Стейси была знакома с оператором. И вот мы надели футболки, на которых был напечатан адрес нашего аккаунта в «Тиктоке», и во время перерыва, когда телеканал снимал болельщиков, оператор навел камеру на нас, исполняющих на боковой линии один из наших танцевальных номеров. После того, как камера несколько раз возвращалась к нам в перерывах, пришлось комментаторам матча объявить в эфире название нашей группы! Ролик попал на канал ESPN [ESPN (Entertainment and Sports Programming Network) — американский международный кабельный спортивный канал, которым совместно владеют The Walt Disney Company и Hearst Communications.], несколько популярных блогеров обратили на него внимание, и тут же число наших подписчиков стало астрономически расти: тысячи людей, десятки тысяч, сотни, и так далее.

Я был совершенно потрясен.

— Вы и деньги на этом зарабатываете?

— Да, стали недавно. Процесс не такой простой, как кажется. Приходится постоянно оценивать бренды и компании — насколько они вызывают доверие и хотим ли мы их рекламировать. Стейси и Холли взяли на себя большую часть работы, у меня на это не хватает времени, но остальные девочки столько сил тратят, так почему бы не получать за это деньги. Им они очень нужны. Стейси осенью идет учиться в медицинский колледж, а у Холли масса студенческих кредитов. Представляешь, ее пригласили работать на канал ESPN. Она хочет стать телеведущей.

— А Мария?

— Все зависит от ее просмотров у Марка Морриса, но ее мама — хореограф, ставила даже на Бродвее, так что Мария постановщик всех наших танцев. Ее мама отправила мои записи нескольким знакомым продюсерам в Нэшвилле, посмотрим, что получится.

Мой скромный опыт подсказывал, что такие договоренности редко приводят к каким-либо результатам. Даже группа, в которой я раньше играл, постоянно проводила встречи с потенциальными продюсерами — пусть они и были второразрядные. Об этом я решил промолчать.

— Здорово! Уверен, что твоя популярность в «Тиктоке» и «Инстаграме» произведет впечатление.

— Надеюсь, — промолвила Морган. — Честно говоря, у меня неоднозначное отношение ко всей этой активности в социальных сетях с постоянным стремлением набрать подписчиков.

— Но ведь наличие уже существующей армии поклонников может помочь добиться успеха. Разве не так?

Она пожала плечами.

— Наши фанаты — сплошь девушки, для которых важны наша внешность и наши танцы. Ведь одеждой и танцевальными движениями мы подчеркиваем свою сексуальность. Это именно то, что продается сегодня.

Когда Морган сделала паузу, я спросил:

— Тебя что-то смущает?

Она вздохнула.

— Я хочу быть известной благодаря своему пению, а не потому, что я горячая штучка, которая умеет танцевать. Порой социальные сети играют злую шутку с девочками-подростками. Монтаж способен творить чудеса, поэтому людям трудно отделить фантазию от реальности. За кадром остается, сколько времени и сил мы тратим на то, чтобы вот так станцевать — по много часов репетируем, продумываем костюмы, макияж, прически. Разве можем мы считаться авторитетами или образцами для подражания, если вся эта простота иллюзорна?

Я был удивлен серьезности ее подхода. Скажу честно, мне такое и в голову не приходило. Да у меня никогда и не было никаких фанатов и подписчиков.

— В любом случае будь что будет, — прервала себя Морган. — А сейчас я хочу услышать песню, которую ты написал.

Я достал и настроил гитару. Честно говоря, чуть потянул время, чтобы полностью вспомнить текст и мелодию. Начинать было страшно, но к припеву я успокоился — ведь я пел для нее.

Морган слушала меня, слегка улыбаясь. Наблюдая за тем, как она непроизвольно раскачивается в такт музыке, я вновь подумал, что на создание песни меня спровоцировала наша встреча. Не только в тексте, но и в музыке — особенно в энергичном припеве — чувствовались яркая энергия и стремительность, присущие девушке.

Когда я закончил петь, Морган наклонилась ко мне.

— Как здорово, — выдохнула она. — Какой ты молодец.

— Над песней еще нужно поработать, — смутился я. Всегда теряюсь, когда мне делают комплименты, но уже тогда я решил включить эту песню в свою программу, хотя бы ради Морган.

— Скажи, а что за песню ты исполнял вчера — о том, что ты чувствуешь себя потерянным? — Она напела кусочек основной мелодии. — Не мог бы ты ее спеть?

Я понял, какую песню она имела в виду; слова пришли мне в голову после особенно тяжелого дня на ферме, и в них звучали тоска и неуверенность. Эта песня пользовалась особой популярностью, и ее часто просили повторить, поэтому я мог бы сыграть ее даже во сне. После этого я перешел к другой песне, которую написал много лет назад, под впечатлением от выступлений группы «Lady A» [При создании «Lady Antebellum» — американская группа, играющая в стиле кантри. Образована в 2006 году в Нэшвилле, Теннесси.], а потом исполнил еще несколько. Морган чутко реагировала на музыку, и я все время надеялся, что она попросит сыграть что-нибудь, чтобы спеть вместе со мной.

Но она этого не сделала. Она просто слушала, а я чувствовал, что вместе с ней ушел в музыку. Каждая песня была полна для меня воспоминаниями, и я поймал себя на мысли: нет ничего прекраснее, чем вот так сидеть на берегу, залитом лунным светом, когда рядом с тобой прекрасная женщина. Когда я наконец отложил в сторону гитару, со стороны отеля донеслись легкие аплодисменты. Повернувшись, я увидел несколько человек, хлопающих и машущих нам с настила.

Морган кивнула.

— Я же говорила, что у тебя особенный голос.

— Такой публике легко понравиться.

— Ты сам написал все эти песни или кто-то помогал?

— Все сам.

Видно было, что она удивилась.

— Я тоже пыталась сочинять, и, бывает, получаются действительно хорошие фрагменты и кусочки, но мне приходится просить о помощи кого-то, чтобы закончить.

— Сколько песен ты написала самостоятельно?

— Двенадцать или около того. Я начала только пару лет назад и все еще учусь.

— Двенадцать — очень даже неплохо.

— А сколько ты написал?

Я не хотел расстраивать ее, потому выбрал щадящий ответ:

— Больше двенадцати.

В ответ она рассмеялась, прекрасно понимая, почему я так сказал.

— Пока ты пел, я постоянно думала о том, как ты играл в той группе. Не могу представить тебя с длинными волосами.

— Моим тете и дяде они тоже не слишком нравились. В тех редких случаях, когда мы общались с сестрой по «Фейстайм», она грозилась вернуться домой и подстричь меня, пока я сплю. И самое страшное, что это не пустые угрозы с ее стороны.

— Неужели?

— Когда она что-то вбивает себе в голову, ее невозможно переубедить.

В этот момент я услышал, что кто-то зовет Морган. Подняв глаза, я увидел, как Стейси, Холли и Мария сошли с деревянного настила на песок и направились в нашу сторону.

— Им кажется, что меня нужно спасать, — прошептала Морган.

— А тебя нужно спасать?

— Нет. Но они-то не знают.

Девушки подошли к нам и быстро оценили ситуацию, несомненно, все еще пребывая в недоумении, почему такая красивая девушка, как Морган, ушла с таким парнем, как я.

— Вы здесь только пели? — строго спросила Холли.

Морган поспешила ответить:

— Колби написал новую песню, и я хотела ее послушать. Как посидели в «Макдинтоне»?

На всех лицах появилось выражение досадливой скуки.

— Да все нормально, — сказала Стейси. — Когда группа сделала перерыв, мы наконец-то смогли поговорить, и это было приятно, а потом они снова начали, и мы решили, что пора уходить. Да и время было позднее.

В том, как она это сказала, сквозило что-то почти родительское, и, когда Морган смолчала, вступил я.

— Мне тоже пора.

Я начал убирать гитару в чехол, сожалея о том, что вечер закончился. Если бы у нас с Морган было больше времени наедине, я, возможно, попытался бы ее поцеловать, но друзья Морган как будто читали мои мысли и не собирались оставлять нас тет-а-тет.

— Сегодня был замечательный вечер, — сказала Морган.

— Точно, — согласился я.

Она повернулась к друзьям.

— Ну что, пошли?

— Не забудь про сапоги.

Казалось, Морган позабавило, что я вспомнил о них; она помахала мне на прощанье и вместе с друзьями направилась в сторону отеля. Я подождал, пока они дойдут до настила, где Морган подхватила свои сапоги, перебросив их через руку. Голоса их звучали все тише, а потом девушки скрылись в гостинице.

По дороге домой я думал про Морган. Богатая, стильная, умная, целеустремленная, популярная и… очень красивая. Что она могла найти в таком парне, как я? На первый взгляд мы ни в чем не были похожи. Наши жизни были совершенно разными, и тем не менее мы как-то сразу нашли общий язык. Ничего романтического между нами пока не случилось, но проводить время с ней было удивительно приятно.