— Ты будешь скриптором, — ответил фраа Джад.

— Эти люди строят полностью самообеспеченные межкосмические корабли, но у них нет записывающих устройств?

— Скриптор — более чем записывающее устройство. Скриптор — мыслящая система, и то, что он наблюдает в этом космосе, воздействует на другие, как мы обсуждали во владении Аврахона.

— Ты тоже мыслящая система, и в поликосмические шахматы играешь лучше меня. Кто я в сравнении с тобой?

— За последнее время немало веток было обрезано. Меня нет во многих космосах, где есть ты.

— То есть ты умер, а я жив.

— «Нет» и «есть» более удачные термины, но если ты настаиваешь на своих, я не против.

— Фраа Джад?

— Да, фраа Эразмас?

— Что случается с человеком после смерти?

— Ты уже знаешь об этом столько же, сколько я.

Тут нам пришлось замолчать, поскольку нас ввели в комнату, где ждал человек в длинном облачении. Без знания урнудской культуры затруднительно было гадать, кто он. Комната тоже не давала никаких подсказок. Это была сфера с плоским полом, наподобие маленького планетария. Я догадывался, что она расположена близко к геометрическому центру орба. Внутренняя поверхность стен была матовая и мягко светилась поступающим снаружи солнечным светом. Круглый стол в середине комнаты опоясывала кольцевая скамья; на ней стояло несколько ёмкостей с жидкостью, над которой поднимался пар. В остальном помещение было совершенно пустое и голое. Я почувствовал себя как дома.

«Мы откликнулись на ваш зов».

Что скажет на это фраа Джад? У меня в голове возникли варианты: «Где вас так долго носило?» и «Я не понимаю, о чём вы». Однако фраа Джад ответил обтекаемо:

— Коли так, я здесь, чтобы вас приветствовать.

Урнудец указал на круглую скамью. Когда он отвёл руку, облачение развернулось и повисло, как стяг. Оно было по большей части белое, но богато украшенное. Хотел бы я назвать его парчовым или вышитым, но жизнь среди аскетов, носящих простые стлы, сильно обеднила мой словарь в том, что касается декоративно-прикладных искусств. Скажу просто, что одеяние было роскошное.

— Прошу к столу, — сказал незнакомец. — Выпьем чаю. Жест чисто символический, поскольку ваш организм не воспримет наши напитки, но…

— Мы с удовольствием выпьем вашего чаю, — сказал фраа Джад.

Итак, мы сели на круглую скамью: фраа Джад и хозяин довольно близко, лицом друг к другу, я — чуть поодаль. Хозяин взял свою чашку и сделал ею некое движение — как я понял, церемониальный жест, который мы с фраа Джадом по мере возможности повторили. Затем все пригубили чай. На вкус он был не хуже и не лучше того, что ел на мессале «Ж’вэрн». Во всяком случае, желания привезти его домой, чтобы угощать знакомых, у меня не возникло.

Хозяин вытащил из складок одеяния какие-то записки и, периодически в них заглядывая, произнёс следующую речь:

— Меня зовут ган Одру. Я сорок третий ган в истории «Дабан Урнуда». Одру — моё имя, ган — звание. Ближе всего к нему будет ортское слово «адмирал», однако оно лишь приблизительно передаёт его значение. В нашей воинской системе одна категория офицеров отвечает за деревья, другая — за лес.

— Тактика и стратегия, — сказал фраа Джад.

— Совершенно верно. Ган — верховный стратег; он руководит целым флотом и подотчётен гражданской власти, если такая имеется. Командование отдельными кораблями ган делегирует офицерам-тактикам, носящим звание «праг», по-вашему — «капитан». Простите, если я вас утомил, но иначе невозможно будет объяснить действия «Дабан Урнуда» в отношении Арба.

— Вы ничуть нас не утомили, — ответил фраа Джад и глянул в мою сторону, проверяя, исполняю ли я свои обязанности, которые, насколько я понял, состояли в том, чтобы просто оставаться в сознании.

— Первому гану «Дабан Урнуда» было поручено основать колонию в другой звёздной системе, — продолжал ган Одру. — По мере удаления от Урнуда связь с планетой ослабевала, а полномочия гана росли, и со временем он сделался единовластным правителем. Однако у этого гана был только один корабль и только один праг в подчинении. От прага не требовалось тактических решений — война осталась позади. Отношения между ганом и прагом утратили стабильность, а со временем эволюционировали. Проще сказать, что ган стал вроде ваших инаков, праг — вроде мирской власти. Система сложилась при жизни одного поколения, но оказалась на редкость устойчивой и с тех пор практически не претерпела изменений. Мой наряд почти в точности повторяет парадную форму адмиралов урнудского океанского флота многотысячелетней давности. Впрочем, на кораблях они, разумеется, ходили в других одеждах, потому что в церемониальных ризах не очень-то поплаваешь.

Меньше всего я ожидал услышать здесь шутку, поэтому гоготнул чересчур громко и чересчур поздно.

— Второй ган страдал от тяжёлой болезни и пробыл у власти всего шесть лет. Третьим ганом стал молодой протеже первого. Он пробыл на этом посту долгий срок; благодаря силе своей личности и редкостному уму он сумел вернуть себе часть захваченной прагами власти. Под конец жизни третий ган узнал про ваш зов и принял решение изменить траекторию «Дабан Урнуда», чтобы корабль (как рассчитывали) допал в прошлое. Ибо сигналы, которые услышал он (и другие), были истолкованы как голоса предков, зовущие их на планету, чтобы вернуть развитие Урнуда на путь, с которого его столкнуло безумие правителей. Вы наверняка уже слышали о том, что было дальше, о Пришествиях на Тро, Землю и Фтос и последствиях этих событий. Моя цель — не пересказывать вам всю нашу историю, а объяснить наши действия на Арбе.

— Было бы полезно знать, что случилось с небесным эмиссаром, — сказал фраа Джад.

Ган Одру заговорил медленно (теперь он не читал по бумажке, а составлял фразы по ходу объяснения):

— Уже давно отношения между ганами и прагами были крайне враждебными. Праги утверждали, что третий ган просто ошибся. Что все странствия «Дабан Урнуда» — бессмысленные и бесконечные последствия давнего заблуждения. Исходя из этого, они видели свою единственную цель в самосохранении. Те, кто так думал, хотели только осесть где-нибудь и жить дальше. В каждое Пришествие кто-нибудь так и делал. Мы оставили часть урнудцев на Тро, часть троанцев на Земле и так далее. Они приспособились к жизни в чужом космосе. Таким образом, в каждое Пришествие немалая часть тех, кто считал наши странствия ошибкой, оставалась позади. И в каждом Пришествии к нам присоединялись те, кто верил в нашу цель. Ганы вновь становились во главе корабля, праги выполняли их указания. Однако путешествие длится долго. Со сменой поколений вера слабела, и ганы теряли власть, а позиция прагов укреплялась. Мы называем эти две тенденции Основанием и Опорой. И вот я здесь, в церемониальном помещении, делаю то же, что мои предшественники, но не пользуюсь ни уважением, ни властью.

Итак, мы вышли к Арбу. Праг Эшвар, моя соперница, и её сподвижники видят в вашей планете очередную цивилизацию, у которой надо отнять ресурсы, чтобы восстановить корабль и продолжить путешествие. Однако Эшвар умна и читала наши хроники. Она отлично знает, что в Пришествие власть от Основания и прага переходит к Опоре и гану. И она выбрала тактику, чтобы этого не допустить.

Когда к нам прибыл небесный эмиссар, стало ясно, что он — глупец и шарлатан. Мы, разумеется, уже знали об этом из вашей массовой культуры. И праг решила провести параллель между мною и небесным эмиссаром. Чтобы его глупость, его фальшь стали укором мне.

Небесного эмиссара доставили сюда в скафандре, который он всё время порывался снять. Мы советовали этого не делать. Вступив сюда, он счёл, что попал в святилище, и объявил, что готов пойти на риск. Что его бог будет ему защитой. Итак, скафандр сняли. Небесный эмиссар начал задыхаться. Наши врачи попытались вновь собрать на нём скафандр, но это не помогло: у небесного эмиссара лопнул крупный кровеносный сосуд. Врачи решили поместить его в холодную гипербарическую камеру — метод, который им часто приходится применять. Небесного эмиссара раздели и подготовили к процедуре. Однако медики опоздали — он умер. Возник спор, как быть с телом. Покуда мы препирались, излишне рьяные исследователи взяли образцы крови и тканей и начали вскрытие. Так что тело было, если хотите, осквернено. Праг Эшвар сочла, что любые извинения будут расценены как слабость, а сведения, которые мы сообщим, окажутся на пользу Арбу. А из внутриполитических соображений она хотела выказать пренебрежение к телу: ведь небесный эмиссар символизировал меня. Вот почему его вернули вам таким образом.

— Но тактика сработала против прага Эшвар? — спросил я.

— Да. Сторонники Опоры сочли, что эти действия нас позорят, и составили план: обменять кровь на кровь. Как мы взяли образцы крови из тела небесного эмиссара, так и они решили доставить на Арб образцы нашей крови. Мы получил с вашей планеты сигнал, как стало потом известно, от фраа Ороло. Сигнал имел форму аналеммы. Жюль Верн Дюран — главный специалист по орту и матическому миру, тайный сторонник Опоры — прочёл в ней указание на Экбу и сказал, что будет очень символично, если доставить образцы крови туда. Он даже вызвался сам лететь в капсуле, но тут его отправили в рейд на концент матарритов. Вместо него отправилась Лиза, о чём Жюль, разумеется, не ведал. Лиза много узнала от него про инаков и даже выучила несколько ортских слов. Как вам известно, всё закончилось плохо: её застрелили при посадке в капсулу.

Мы немного помолчали.

— Затем события стали развиваться стремительно, — продолжил ган Одру после паузы. — Я бы сказал, что праг Эшвар повела себя, как всякий праг, то есть…

— Приняла тактическое решение без оглядки на стратегию, — закончил Джад.

— Да. Итог мы наблюдаем сейчас. Тридцать один человек убит вашими фраа и суурами — из Звонкой долины, я полагаю?

Фраа Джад не ответил. Ган Одру взглянул на меня, и я кивнул. Он продолжал:

— Ещё восемьдесят семь сейчас в заложниках: ваши коллеги загнали их в отсек и намертво заварили двери.

— Ошибочное толкование, — сказал фраа Джад. — Такие люди не берут заложников. Значит, те восемьдесят семь человек помещены в отсек, чтоб не путались под ногами и не пострадали ненароком.

— Праг Эшвар, верно или ошибочно, истолковала происходящее как захват заложников и готовит ответ. В то же самое время она попросила меня побеседовать с вами. Она в панике. Почему — не знаю. Уничтоженная бомба была крайним средством; никто всерьёз не помышлял о том, чтобы её применить.

— Простите, ган Одру, но Основание готовило её к запуску, — не удержался я.

— В качестве угрозы, да. Чтобы оказать давление на ваше правительство. Однако ни на что другое она не годна. Я не понимаю, почему её уничтожение так подействовало на прага Эшвар.

— Подействовало не оно, — сказал фраа Джад. — Праг Эшвар почувствовала смертельную опасность.

— Откуда вы знаете? — вежливо спросил ган Одру.

Фраа Джад оставил вопрос без ответа.

— Она может объяснить, что видела вещий сон. Или что её осенило, когда она принимала ванну. Или что шестое чувство подсказывает ей взять более мягкий курс.

— И это каким-то образом сделали вы?! — воскликнул ган Одру скорее изумлённо, чем вопросительно. Вновь не получив ответа от фраа Джада, он повернулся ко мне. Уж не знаю, что прочёл ган на моей физиономии. Наверное, смесь растерянности и ужаса. Потому что я совсем недавно видел обрывок альтернативного повествования, в котором мы уничтожили целый орб.

— Неужто вам, ган Одру, преемнику тысячелетней традиции, основанной на вере в то, что мои предшественники вас сюда позвали, так трудно допустить, что мы послали сигнал прагу Эшвар?

— Наверное, нет. Однако спустя столько времени так легко усомниться. Счесть эту веру религией, чей бог умер.

— Хорошо, что вы сомневаетесь, — сказал фраа Джад. — В конце концов, небесного эмиссара сгубила нерассуждающая вера. Но надо тщательно выбирать объект для сомнений. Ваш третий ган уловил поток информации из другого космоса и ошибочно принял его за шифрованное послание предков. Ваши Праги не верят в обе половины истории. Вы отбросили лишь одну половину: что то был зов предков. Однако вы, возможно, по-прежнему верите, что сигнал есть, хотя третий ган и неправильно определил его источник. Поверьте, в таком случае, что информация — Гилеин поток — проходит из космоса в космос.

— Но позвольте спросить: научились ли вы модулировать этот сигнал, посылать с его помощью сообщения?

Я весь обратился в слух. Однако фраа Джад молчал. Ган Одру выждал несколько мгновений, потом сказал:

— Думаю, можно считать, что ответ уже получен. Вы каким-то образом проникли в сознание прага Эшвар.

— Что за сигнал получил третий ган девять столетий назад? — спросил я.

— Пророчество о страшных бедствиях. Убийство священников, сожжение церквей и книг.

— Почему он решил, что это события прошлого?

— Церкви были огромны. Книги написаны незнакомым алфавитом. На некоторых горящих листах были доказательства незнакомых нам теорем — позже наши теоры их подтвердили. На Урнуде есть легенда об утраченном Золотом веке. Ган решил, что смог заглянуть в ту эпоху.

— Но на самом деле он видел Третье разорение, — сказал я.

— Да, по всей вероятности, — ответил ган Одру. — И мой вопрос: вы послали нам это видение или просто так случилось?

Мы здесь… Мы откликнулись на ваш зов. Кто он: последний жрец ложной религии? Ещё один небесный эмиссар?

— Ответ мне неизвестен, — сказал фраа Джад и повернулся ко мне. — Придётся вам выяснять это самим.

— А ты? — спросил я.

— Здесь мои дела закончены, — сказал фраа Джад.

ЧАСТЬ 12. Реквием

Что-то сильно толкало меня в спину, придавая мне ускорение. Так быть не должно.

Нет, просто сила тяжести (или правдоподобная её имитация) прижимала меня к чему-то плоскому и твёрдому. Мне было очень, очень холодно. Я затрясся.

— Пульс и дыхание приближаются к норме, — произнёс голос на ортском. — Содержание кислорода в крови растёт.

Жюль переводил эти слова на какой-то другой язык.

— Температура входит в интервал, совместимый с сознанием.

Кажется, говорили о моём сознании. Я открыл глаза. Приглушённый свет. Я был в маленькой, но вполне уютной комнатке. На краю моей койки сидел Жюль Верн Дюран, чистый и довольный. Это больше всего остального подтверждало впечатление, что прошло много времени. Я был подключён к множеству проводков и трубок. Одна из них вдувала мне в нос что-то прохладное, сухое и приятное. Врач — с Арба! — поглядывал то на меня, то на жужулу. Женщина в белом халате — латерранка — управляла большим аппаратом, прогонявшим мне тёплую воду через… ну, если бы я сказал, через что, вы бы сперва не поверили, а потом пожалели, что я не оставил эту подробность при себе.

— У тебя вопросы, мой друг, — сказал Жюль, — но, возможно, тебе лучше подождать, пока…

— У него всё в порядке, — объявил арбец. На нём были стла и хорда, под носом — пристёгнутая ремешками трубка. Он перевёл взгляд на меня. — У тебя всё в порядке, насколько я могу судить. Как самочувствие?

— Ужасно холодно.

— Это скоро пройдёт. Ты помнишь своё имя?

— Фраа Эразмас из Эдхара.

— Ты знаешь, где находишься?

— Наверное, в одном из орбов «Дабан Урнуда». Но кое-чего я не понимаю.

— Я — фраа Сильданик из Рамбальфа, — сказал врач, — и мне надо заняться твоими товарищами. Жюль нужен мне, чтобы переводить, а доктор Го — чтобы наблюдать за процедурой согревания. Кстати, это мы заберём.

Доктор Го проиллюстрировала его слова самым драматичным из всех мыслимых способов: сунула руку под одеяло и выдернула из меня обогреватель. Впервые за долгое время я помянул Бога.

— Извини, — сказал фраа Сильданик.

— Ничего, переживу. Итак…

— Итак, мы оставим твои вопросы без ответа, — закончил фраа Сильданик. — Но за дверью ждёт человек, который, думаю, охотно всё тебе растолкует.

Они вышли. В открытую дверь я успел увидеть воду и много зелени, но их почти сразу заслонила стремительно движущаяся фигурка. Через мгновение Ала уже лежала на мне ничком и рыдала.

Она рыдала, а я трясся. Следующие полчаса мы посвятили тому, чтобы поднять мою температуру и успокоить Алу. Получалось отлично: Ала была лучшим средством для поднятия моей температуры, а я в качестве матраса, видимо, идеально её успокаивал. Меня бил такой озноб, достигший пика примерно на шестнадцатой минуте, что я точно переломал бы себе все кости или по крайней мере свалился бы с койки, если бы Ала не цеплялась за меня, как за вибростенд на аттракционе в развлекательном парке. Всё это со временем привело к другим захватывающим биологическим феноменам, которые я не могу тут описать, не превратив свою хронику в документ совершенно иного рода.

— Отлично, — сказала Ала наконец. — Я могу сообщить фраа Сильданику, что кровоток во всех твоих членах полностью восстановлен.

Это была первая связная фраза, которую я от неё услышал. Мы пробыли вместе полтора часа.

Я рассмеялся.

— Мне думалось, я на небесах. Но там не было бы этого. — Я легонько потянул за шипящую трубку под Алиным носом. — Кислород с Арба?

— Ясное дело.

— Как он… как ты сюда попала?

Она вздохнула, поняв, что я твёрдо намерен задавать нудные вопросы, оттолкнулась и села на меня верхом. Я поднял колени, чтобы ей было удобнее. Ала схватила подушку, подложила себе под спину, поправила трубку под носом. Потом глянула на меня. Гипотеза, что я на небесах, опять временно возобладала. Но нет, так не бывает. Небеса надо заслужить.

— После вашего запуска, — сказала она, — Основание разгвоздило всю нашу космическую инфраструктуру.

— Знаю.

— Ах да, забыла. Вы отлично всё видели. Итак, нам прислали сообщение, что Геометры крайне недовольны. Однако они клюнули на обманку — надувную платформу, которую вы запустили. Даже отправили нам фототипии обломков. Они ликовали!

— Может, они только делали вид, будто клюнули.

— Мы рассматривали такую возможность. Однако вспомни — через несколько дней вы запросто вошли в их корабль.

— Ну, не совсем запросто! — Я хотел рассмеяться, но не смог, потому что Ала всем весом давила мне на живот.

— Понимаю, — тут же откликнулась она. — Я всего лишь хотела сказать…

— Что Основание не приняло чрезвычайных мер предосторожности, — согласился я. — Геометры ничего не ждали.

— Да. Они празднуют победу, и вдруг ни с того ни с сего Сжигатель планет взрывается. Есть погибшие. Одна из двенадцати вершин захвачена арбским десантом.

— Ух ты! Долисты захватили вершину?

— Они проникли на Сжигатель планет и поставили там три из четырёх кумулятивных зарядов. Потом направились к некоему окну…

— К окну?!

— Эта вершина — командный пост и станция обслуживания Сжигателя. Там есть конференц-зал с окном, из которого открывается вид на бомбу. Оза и остальные, видимо, заранее сговорились встретиться там. По пути их заметили и атаковали техники, работавшие снаружи в скафандрах. Однако у техников не было оружия как такового.

— У долистов тоже, — заметил я.

Ала взглянула на меня жалостливо. Может быть, даже с оттенком ласки.

— Ладно, — сказал я. — Долистам оружия не надо.

— Суура Вай погибла. Ей противостояли пятеро, и у одного был плазменный резак. Ужасная история. Тех пятерых она успела уложить. Но главным образом благодаря сууре Вай остальные долисты добрались до того окна.