— Что-то я тоже не пойму, Никита, где мы. Но думаю, что недалеко от университета. Ты как? Ручки-ножки целы? Как голова?

Никита встал, сделал несколько неуверенных шагов, слегка покачиваясь, покрутил руками, с хрустом размял шейные позвонки.

— Нормально! Не думал, что скажу это, но все-таки как вовремя образовалась трещина у основания стены и начала подниматься земля! Если б не наклон стены — валялись бы мы с тобой сейчас двумя мертвыми кучками из переломанных костей. — Он усмехнулся. — А так голова немного кружится, но это не худший вариант. Кто ж это нас сюда притащил? Был бы Влад рядом, он бы предположил, что нас под шумок похитили знойные красотки. Да, Влад…

Никита погрустнел. У меня и самого ком к горлу подступил, как о Владе подумал. Мы помолчали. Потом я спросил Никиту:

— А ты заметил, что уже не трясет и больше не слышно никакого гула?

— Заметил, — ответил Никита. — Кажется, все уже закончилось, и меня это очень радует. Честно говоря, я вообще впервые почувствовал землетрясение. Смотрел в новостях когда-то, читал в книгах, как оно происходит. А теперь воочию увидел, какая это разрушительная сила.

— Будем надеяться, что оно больше не повторится, — добавил я.

Итак, мы еще раз с удивлением осмотрелись и решили, что нужно как можно быстрее вернуться в свой университет. Тем более что две пары молодых мужских рук там сейчас очень понадобятся для разгребания завалов и помощи пострадавшим.

Даже в таких чрезвычайных обстоятельствах сказывалась четырехлетняя выучка всегда выглядеть строго одетым по форме, как на построении. Мы с Никитой сначала придирчиво оглядели друг друга. Да, конечно, вид у нас был весьма потрепанный, но в целом не катастрофичный. Одежда была вся в пыли и штукатурке, у меня были прорехи на локтях, а у Никиты сильно порвана штанина на одном колене. Но у нас по уставу всегда под воротничком припрятана иголка с ниткой, поэтому мы воспользовались ими и легко привели себя в порядок.

Сначала мы хорошенько вытряхнули форму и грубыми стежками зашили дыры на одежде. Портные из нас с Никитой никудышные, но все-таки это лучше, чем светить голой коленкой или продранными локтями. Затем, поплевав на свои носовые платки, помогли друг другу оттереть лица от пыли. Потом аккуратно протерли от засохшей крови вперемешку с грязью свои ссадины. В общем, произвели все необходимые действия, чтобы при встрече с руководством выглядеть так, как и подобает будущему «товарищу офицеру». Свои кепи мы, когда заступили на дежурство, засунули за ремни, и они не потерялись во всех этих перипетиях. Так что мы надели головные уборы, отдали друг другу воинское приветствие и непроизвольно, вероятно под наплывом пережитых волнений накануне, крепко пожали друг другу руки.

— Ну, в какую сторону пойдем? — спросил Никита. Я посмотрел на вершину холма и, кроме густо растущих деревьев и кустарников, ничего там не разглядел, даже тропинок не было видно. Более того — подниматься вверх по холму страшно не хотелось, тело слегка ломило после падения да и нога побаливала.

При этом мы находились как бы внутри продолговатой ложбины. Она не была глубокой, но слева, справа и спереди нашему обзору представали только её края.

— А что нам скажет джипиэс-навигатор? — Никита вытащил из кармана мобильный. — Ты свой проверял? Работает?

— Мой работает в автономном режиме, сеть отсутствует.

Никита всматривался в темный экран своего телефона и пытался его включить, но мобильный не подавал никаких признаков жизни. Темный экран оставался темным.

— Эх, жалость-то какая! — вздохнул Никита. — Только месяц, как мне его на днюху подарили. Такой аппаратик был… Столько денег за него родители отвалили…

— Да не ной, Никита! Починишь свой аппаратик. Или новый купишь — еще лучше! Сам чудом жив остался, а за телефоном страдаешь! — остановил я его. — Короче, нам надо осмотреться. Наверх не пойдем, нет желания с больной ногой туда карабкаться. Пойдем вниз, к краю этой ложбины, поднимемся на него и посмотрим, куда нас затащили.

И мы отправились вниз по склону. Идти было недалеко, навскидку метров пятьсот, и не сложно. Деревья с кустарником росли небольшими группками, а между ними холм был покрыт рыжеватой землей, на которой мелкими мягкими островками, чем-то напоминающими зеленые лоскуты бархата, росла низенькая трава.

— Илья, посмотри, — тронул меня за рукав Никита, внезапно останавливаясь.

На небольшом участке земли, не покрытом бархатной травой, ясно пропечатался кошачий след. Да вот только кошка эта должна была быть раз в двадцать больше обычной. Рядом мы заметили еще один такой же отпечаток. Я невольно с опаской осмотрелся по сторонам:

— Ничего себе, вот так мурлыка тут бродит!

— Может, от землетрясения зоопарк развалился и звери разбежались, — предположил Никита.

— А разве в нашем городе есть зоопарк? Что-то не припомню.

— Ну, может, какой-нибудь частный зоопарк? — не унимался Никита. — А еще, мало ли кого люди дома держат?

Я поежился, представляя себе встречу со свободно разгуливающим домашним питомцем, имеющим такую огромную лапу, и мы прибавили шагу, насколько позволила моя нога.

На вид расстояние было небольшим, но, как это бывает в холмистой местности, глазомер подвел нас, и прошло минут двадцать, пока мы наконец-то спустились к самому краю ложбины и вскарабкались на ее верх. Отсюда нашим глазам открылся прекрасный обзор, он был таким потрясающим и неожиданным, что мы с Никитой невольно схватились за голову. Эмоции были настолько сильными, что первые несколько минут ничего, кроме «охренеть!» и «твою мать!», мы не могли сказать. Вот так вот стояли на склоне холма и тихо охреневали от всего увиденного.

Глава 8

Странный город

Влево и вправо от нас расходилась гряда невысоких холмов, подобных тому, на котором мы находились.

Холмы очень полого спускались вниз, и там, в полукольце, которое они образовывали, простиралась большая долина, в которой находился город. Город был так огромен, что не видно было ему ни конца ни края. Он раскинулся безбрежным океаном красных, коричневых и серых крыш невысоких домов, утопающих в зелени, и расчерченным строго перпендикулярными полосами улиц. Город начинался еще на склонах холмов. Внизу, где-то километрах в двух-трех от нас, виднелись небольшие отдельные особнячки. И чем ниже к долине, тем их становилось все больше. К подножию холма они уже создавали тесные улочки, вливающиеся в безбрежный океан домов в долине. И только в центре этого океана, как гиганты, вздымающиеся из глубин, тесной группой рвались вверх с десяток небоскребов.

У самого основания холмов проходила шоссейная дорога. Она вырывалась из-под подножия холмов, широкой лентой разрезала этот безбрежный океан домов и направлялась прямо туда, к центру, к гигантским строениям. Да и сама дорога была им под стать, я такого шоссе не видел ни разу в своей жизни. Даже с такого расстояния было заметно, что это шоссе в десять — двенадцать полос, разделенных посредине, и заполненное крошечными, с нашей точки обзора, автомобильчиками.

— Ну, и где тут наш университет? — первым пришел в себя Никита.

— Никита, боюсь тебя огорчить. — Я глубоко вздохнул. — Но, по-моему, мы вообще находимся хрен знает где. Ничего не узнаю, не припомню ни таких небоскребов, ни такого шоссе не то что в нашем городе, а и в целом нашем регионе.

Мы всматривались в расстилающийся внизу город и тщетно пытались понять, куда же нас занесло.

— Вот это я пошутил насчет похищения! — сказал Никита. — А может, нас и правда похитили?

— Ну да, тащили-тащили, а потом бросили под деревьями на каком-то холме. А зачем похищали, непонятно. Во всяком случае, знойным красоткам воспользоваться нами в бессознательном состоянии было бы крайне затруднительно.

Никита только хмыкнул в ответ…

Итак, мы стояли и смотрели. Первое ощущение потрясения начало проходить, и постепенно мы заметили то, что не увидели сразу. Движение на шоссе было каким-то странным. Правая половина дороги была забита автомобилями, направлявшимися в сторону небоскребов. Но они не двигались вперед. Где-то километрах в двух-трех от подножия холма они как будто уперлись в какую-то прозрачную стену. С другой стороны этой невидимой стены также плотно стояли автомобили встречных полос движения, видимо направлявшиеся из города. И они тоже не двигались. Сверху было видно, что некоторые автомобили пытались выбраться из этой толчеи, но им это не удавалось, так как машины стояли довольно плотно. Я не сразу понял, почему они не выезжают на свободные полосы встречного движения, чтобы разъехаться, но потом догадался, что высокий разделительный отбойник не позволяет им это сделать.

И тут Никита присвистнул:

— Ого! Ты видишь эту трещину?

Да, конечно, я тоже заметил, что сдерживает автомобили от движения. Никакой прозрачной стены не было. Просто шоссе пересекала широкая трещина. Ее очень отчетливо было видно даже с такого далекого расстояния. Я пригляделся внимательнее.

— Никита, скажи мне, ты видишь то же, что и я, или у меня в глазах рябит от солнца?