В конце концов, это единственный друг стареющей одинокой женщины, грех на него сердиться.
— Ну-ну, малыш, маме пора на работу, — с трудом отодрав от себя котяру, намертво вцепившегося в меня, вышла из дома. Это так буднично звучит — просто вышла из дома. Если бы я знала в тот момент, насколько поворотным станет этот день в моей судьбе…
За рулем своей старенькой, но верной и незаменимой «Тойоты», без приключений добралась до клиники.
Привычная рутина накрыла прямо с порога: утренние церемонии беглых приветствий с коллегами, переодевание, ответ на несколько срочных звонков, а затем первый пациент. День не сулил ничего экстраординарного.
Да, это был обычный рабочий день, какие я пережила сотни за годы работы в клинике. После того, как моя ассистентка Любовь Ивановна, старая дева, часто ворчащая себе что-то неразборчивое под нос, но свои обязанности выполняющая безукоризненно, подготовила инструменты и рабочее место, начался прием.
В кабинет вошёл тучный мужчина средних лет. Он жаловался на боль в зубе. Был сильно взволнован и немного напуган, но старался сохранять спокойствие.
Я провела осмотр ротовой полости:
— У вас кариес.
— Да? То есть нерв удалять не будем?
— Нет, — покачала головой я, — кариес поверхностный. Даже обезболивать не вижу смысла.
— Нет-нет! Вы что, обязательно укольчик. Я без него стану нервничать и… и могу вас толкнуть, вы проткнёте мне десну насквозь, я залью тут всё своей кровью и потом придётся зашивать, и дела судебные…
Понятно. Он боится стоматологов и каждый раз идёт в кабинет дантиста будто на плаху.
— У вас невероятно живое воображение, Константин, — мягко улыбнулась я, — обезболим, раз уж так хотите.
— Да, пожалуйста, — вяло улыбнулся Костя в ответ.
Я сделала анестезию и приступила к работе. Когда лечение было завершено, мужчина поблагодарил меня и покинул кабинет довольным.
Следующей пожаловала симпатичная молодая женщина, которая пришла на профилактический осмотр. Она была спокойна и уверена в себе. Умница, люблю таких. Я провела осмотр полости её рта и обнаружила зачаток образования зубного камня. Девушка согласилась на профессиональную чистку.
Процедура не из приятных, хорошо, что у нас было ультрасовременное оборудование, на нём работа шла быстрее и не так болезненно.
Выполнив чистку, проинструктировала пациентку, как правильно ухаживать за зубами, чтобы избежать образования камня в будущем. Красотка была искренне рада:
— Вау! — восхищённо выдохнула она, глядясь в ручное в пластмассовой раме зеркальце. — Мои зубы стали чище и даже, кажется, белее! Просто заглядение! Эта процедура однозначно стоит своих денег!
Ненадолго пришлось прервать прием ради краткой планерки: директор вызвал всех сотрудников, нудно читал наставления к предстоящему медицинскому конгрессу. Толком его не слушая, я тайком листала ленту новостей в смартфоне, чтобы не зевнуть и не задремать.
После обеда, помнится, пришел ко мне еще один старичок с тем же вечным кариесом. Процедура оказалась несложной, да и старичок покладистым. Так что в этот день особой усталости к вечеру я не почувствовала. Вот только почему на сердце было так тревожно с самого утра? Неужто из-за этого морока, предрассветного кошмара? Похоже, дорогая Елена, ты уже стареешь, сказала я себе. Скоро, как покойная крестная, начнешь верить глупым приметам и бегать по гадалкам. Я усмехнулась такой перспективе. Дурные сны в XXI веке — это повод для визита к психоаналитику.
А ведь сон оказался в руку…
Глава 1
В тот последний вечер моей прежней жизни я ехала после смены домой по давно знакомому шоссе, любуясь только что вспыхнувшими огнями любимого города, наслаждаясь прохладным, бодрящим ветерком и отсутствием пробок.
На сумеречной трассе мой легкий компактный автомобиль, словно маленький кораблик, плыл по дороге, никого не обгоняя и не превышая установленную скорость.
Плавно управляя рулем, я включила негромкую, успокаивающую музыку и даже тихонько стала подпевать. Как же кайфово: впереди — спокойный вечер и часы полного релакса…А завтра…Додумать я не успела. Запиликал смартфон, лежавший на соседнем сиденье, и одновременно меня накрыло волной ужаса.
На моем пути, внезапно, как тот самый монстр из ночного кошмара, возник огромный грузовик, который почему-то выехал на… встречку.
Мне навстречу!
— Твою тааааак! — отчаянный крик вырвался из горла, продирая изнутри лезвиями панического ужаса. А потом всё слилось в оглушающем грохоте.
Меня полностью поглотил первобытный, животный страх.
Со страшным грохотом и треском мы столкнулись с чертовым грузовиком, разбрасывая вокруг искры и осколки стекла — это последнее, что успело зафиксировать мое потрясённое сознание. Удар был настолько сильным, что автомобили отбросило в разные стороны, словно игрушки.
Кажется, я продолжала кричать…
Каким-то образом, но я вылетела через лобовое. Неужели не пристегнулась?
Меня протащило по асфальту, словно выстланному наждачкой.
Я неподвижно лежала, всё ещё до конца не понимая, что произошло.
Вокруг слышались чьи-то крики. Попыталась шевельнуться, но пронзенное болью тело меня не послушалось.
Я чувствовала тепло, медленно растекающееся своеобразым нимбом вокруг моего неподвижного тела. Вяло подумалось: кровь? Да, она. А почему не больно? Посттравматический шок?
— Мать вашу, «Скорую» вызывайте, «Скорую»! — в угасающее сознании ворвался чей-то громкий голос.
В ушах раздался противный вой полицейских сирен.
Последние воспоминания о тех страшных минутах — вокруг меня толпятся какие-то чужие люди, слышатся крики, а я медленно умираю. В сознании, словно яркая лампочка, вспыхнула мысль: «Ну, вот и конец!». И отчего-то этот факт совсем не напугал.
А потом… Потом — яркая вспышка света… и благословенное небытие.
Глубокая, вязкая тьма…
…Настырный луч солнца дразняще проник в мои полузакрытые глаза. Его задача — разбудить, вырвать меня из дремоты. Я медленно открываю непослушные веки и пытаюсь осознать, какой кошмар мне привиделся на этот раз.
Похоже, мне приснилось, что я попала в аварию. Или нет? Не приснилось? Разве бывают такие до боли реалистичные видения?
По привычке протягиваю руку к прикроватной тумбочке, чтобы нащупать будильник и хотя бы понять, который час, но не нахожу рядом ни тумбочки, ни, естественно, будильника на нём. И тут понимаю, что и кровать-то вовсе не моя!
Пытаюсь, насколько это возможно в моем состоянии растерянного зомби, анализировать происходящее. На дворе светает. И я ощущаю, как откуда-то врывается холодящая струя свежего воздуха с чужими, незнакомыми и потому тревожащими запахами.
Я лежу на деревянной, грубо сбитой койке, с тяжеловесным, неприятным на ощупь холщовым бельем и каким-то неудобным матрасом, на мне несуразная льняная рубаха, напоминающая скорее саван.
Мелькает мысль, что я в морге, но уж это вряд ли. Не бывает моргов с кроватями, как медик, я это точно знаю. Как знаю и то, что я жива.
— Что происходит, твою мать? — невольно вырвалось.
Что это за воронье карканье?
Вообще-то я дама интеллигентная и стараюсь почем зря не выражаться, но видимо, подсознание мое таким образом попыталось привести меня в чувство. Голос, хоть и сиплый, также кажется мне незнакомым.
Я огляделась. С трудом, преодолевая боль в мышцах шеи, но всё же. От увиденного мне поплохело. Попыталась встать и ощутила, что на лбу у меня большая шишка, которая болит и мешает нормально двигать головой.
Неведомым образом я попала в какую-то убогую, темную комнатушку, на вид не более шести метров площадью. И комнатой-то не назовешь. Все, что находится вокруг — сплошь допотопные музейные экспонаты, иначе не скажешь. Ни одного привычного взору предмета: ни телевизора, ни элементарного радиоприемника, которые, худо-бедно, водятся в любой отдаленной деревне о двух дворах, ни мебели…
Я бы покачала недоумённо головой, да вот только в затылке от резких движений стреляло, потому продолжила просто изучать обстановку.
Стены в этой странной каморке были из потемневшей, грубой древесины, а пол даже не деревянный — земляной, от него веяло холодом.
Пахло сыростью и плесенью.
Бревна, из которых было сколочено помещение, местами поросли мхом, вокруг ни малейшего намека на уют.
Лампа отбрасывала тусклый свет на грубое деревянное распятие, висящее на стене — похоже, это единственное украшение странной комнатушки.
Я с трудом, стараясь даже дышать через раз, села.
В голове мелькали разные догадки, вытесняя одна другую. Где я? В какой такой глуши? Что со мной произошло, куда меня занесло? Может, я и правда сплю? А может быть, я без сознания и это просто галлюцинации?
Блуждающим взором нахожу оконце, если его вообще можно так назвать. В покосившейся раме даже нет стекла, просто пробитая в стене дырка, в которой растянут бычий пузырь, мерзко жёлтого цвета, точь-в-точь как в старых фильмах про крепостное право.
Понимаю, что многого через такое “стекло” не углядишь.
В итоге, набравшись решимости, встала и медленно пошаркала вон из комнатушки к видневшемуся проходу, занавешенному какой-то дерюжкой.