Нора Филдинг

Дуэль сердец

Маленькая частица была одна, совсем одна в огромной Вселенной. Ее одолевала скука. Как хорошо было бы найти себе подружку, размышляла она и вдруг увидела такую же частицу. Та тоже скиталась в одиночку. Они быстро подружились и решили бросить клич, чтобы другие одинокие частицы примкнули к ним. И они пришли. Теперь частиц стало много. Но дружбы не получилось. Они стали ссориться, образовывать группки, воевать друг против друга.

А потом маленькая частица объединилась с другими в прочный союз. Но ей не повезло. Ей так хотелось быть лидером, сделать карьеру, но завистники отправили ее в глубинку. Там было темно и жарко. Частичке такой поворот судьбы не понравился. Да и кому хочется день-деньской вариться в огненной лаве?!

Частичка решила бороться. Для победы все средства хороши, решила она. Но она не знала, что благими намерениями вымощена дорога в ад. Да и как бы она почерпнула эту премудрость, если еще не было ни ада, ни рая? Частичка вырвалась из заточения. Она победила, но перестала быть самой собой. Она превратилась в маленький кристаллик.

Моря наступали на сушу, из вод поднимались горные хребты. Дни стояли солнечные и жаркие, а потом надвинулся ледник. На Земле воцарился холод, но прошло и его время. Кайнозойская эра сменилась мезозойской, на смену которой пришла палеозойская. Та тоже не удержалась и уступила место следующей, а кристаллик все лежат, поблескивая гранями. Никому он не был нужен.

Однажды кристаллик увидел живое существо. Оно было огромное, на массивных конечностях, вооруженное страшными когтями. Кристаллик испугался. Но тираннозавр постоял, постоял, посмотрел, посмотрел на кристаллик своими маленькими глазками и удалился. Потом долго никто не приходил. Кругом стояли только деревья. Их было много. Самые разнообразные. В их вечном полумраке всегда было душно и влажно. Качались ленивцы, орали попугаи, рядом ползала анаконда, иногда подбирался крокодил. Кристаллик не обращал на них никакого внимания. Он завидовал только цветам и бабочкам. Они были такими нарядными. Но кристаллик чувствовал, что и он не уступает им по красоте и блеску.

А потом судьба кристаллика неожиданно изменилась. Он попал к пиратам. Тот человек, который его нашел, долго его рассматривал и цокал языком, выражая свое одобрения. А дальше все было как в сказке. Король и королева. Они любовались им. Кристаллик думал, что его преподнесут королеве, и огорчился. Королева была старой и некрасивой. Но король подарил его другой женщине. Однако кристаллик невзлюбил и ее. Она была жадной и корыстолюбивой. Потом кристаллик часто переходил из рук в руки, пока не попал к женщине красивой, молодой и взбалмошной.

И кристаллик влюбился. Это было его первое чувство, и оно не осталось без ответа. Женщина часто доставала его, смотрела на него, целовала, гладила нежной белой рукой и убирала в маленькую, обитую бархатом коробочку — его дом.

Однако скоро он опять стал никому не нужным. Валялся один-одинешенек в пыли. Домик его сломался — на него наступил чей-то жестокий сапог. Кристаллик уже собрался умирать. Он был глупый кристаллик, нигде не учился и не знал, что он почти бессмертен. Так бы и закончилась его незадачливая карьера, но его нашла маленькая девочка.

— Мама! Смотри, смотри, — закричала она.

Мама оглянулась на призыв дочери и улыбнулась.

— Наша семейная реликвия. Перешла к нам от нашей прабабки!

— Это бриллиант?

— Ну что ты, детка. Бриллианты такой величины бывают только в королевских семьях или у очень богатых людей.

— А мы бедные?

— Нет, моя крошка. Мы не бедные. Ты же знаешь, я занимаюсь цветами. У меня цветочный магазин и дела в нем, славу Богу, идут неплохо.

Девочка улыбнулась. Финансовый вопрос перестал беспокоить ее, и она снова вернулась к разглядыванию кристаллика.

— А если это не бриллиант, то тогда что это? Стекло?

— Нет, моя лапонька. Это горный хрусталь. Есть такой минерал, он недорогой, но у нас — очень красивый экземпляр. Тебе нравится?

— Да, мамочка. Когда я вырасту, я буду носить его на шее. Хорошо, мамочка?

— Конечно. Он достанется тебе, моя крошка. Перейдет по наследству от меня, как я получила в свое время от бабушки, а уж та унаследовала его от прабабки, которая и принесла его в наш род. Это она завещала, чтобы хрусталь переходил по женской линии — от матери к старшей дочери.

1

— Как дела на любовном фронте? — Мама, как всегда, была прямолинейна.

Услышав вопрос, Кимберли тяжело вздохнула. Этот семейный обед ничем не будет отличаться от предыдущих, подумала она. Как отучить мать от мысли о необходимости выдать ее замуж? С тех пор как Кимберли исполнилось двадцать два года, та не устает повторять одно и то же — выходи замуж, выходи замуж... Это слова ей уже оскомину набили. Почему мама не может понять, что дочь хочет стать преуспевающей деловой женщиной? Возможно, сказывается одинокая жизнь самой мамы?

Отец Кимберли умер, когда той исполнилось четырнадцать лет. Мать больше замуж не вышла и продолжала воспитывать дочку одна. Все было хорошо, пока Кимберли не выросла. Она очень любила свою мать. Конечно, и сейчас любовь к матери не испарилась из ее сердца. Но жизненная позиция мамы не находила отклика в душе дочери. В свою очередь стремление Кимберли сделать карьеру мать считала глупой затеей. Кимберли это было не понятно. Сама мама — преуспевающий дизайнер-флорист и вела свой бизнес достаточно успешно.

— Напрасно ты упустила того парня!

— Которого? — удивилась Кимберли. Этот поворот разговора ее озадачил.

Кимберли уже в течение трех лет жила отдельно от матери, но еженедельный воскресный обед стал их традицией. Сегодня она пришла к матери со своей подругой Марджори. Миссис Дороти Милдоуз, мать Кимберли, хорошо относилась к Марджори и прощала той тягу к карьеризму. Вот и сегодня она поинтересовалась у Марджори ее профессиональными успехами. А с Кимберли Дороти разговаривала исключительно о необходимости выйти замуж. Однако конкретные кандидатуры не рассматривались. И не из маминой деликатности — просто обсуждать было некого. И вот, оказывается, у Кимберли был претендент на ее руку и сердце, а она об этом даже не подозревала.

— Тот, который купил у тебя тур! Сама говорила, что он интересный молодой человек!

— Боже! О чем ты, мама?!

— Я знаю, что я говорю. Если бы ты слушалась мать, давно была бы замужем.

Десерт, который в этот момент ела Кимберли, сразу показался ей невкусным. А торт Павлова она очень любила. Дороти делала его с вишнями и нектаринами, а вместо сливок использовала творог. Торт получался нежирным и слегка кисленьким на вкус.

— Мама, тот парень приходил в турбюро сто лет тому назад. Я уже давно риелтор. И покупал он свадебный тур! Да, я согласна, он был интересным, но уже женатым!

Кимберли помнила этот случай. Это была ее первая сделка в турбюро, и она вернулась домой радостная и поведала матери о своем успехе. Однако в целом работа в турбюро оставила у нее тягостные воспоминания.

Карьера Кимберли складывалась неудачно. Они с Марджори учились вместе в школе, но, закончив ее, выбрали разные направления в жизни. Марджори, умеющая неплохо рисовать, устроилась кем-то вроде девочки на побегушках в дизайнерскую студию, которая не была широко известна, зато давала возможность заниматься разнообразной работой.

— Мне нужен опыт. В больших фирмах все время будешь заниматься одним и тем же, — рассуждала Марджори. — Освоишь одну маленькую операцию, а дальше тебя никуда не пустят. В таких маленьких, как эта, меня будут использовать на полную катушку, и вскоре я смогу работать самостоятельно.

Она оказалась права. Сейчас Марджори уже получала самостоятельные заказы.

Кимберли поступила на курсы секретарей. Первое место работы ее сразу разочаровало. Ее босс, мисс Кларк, женщина лет пятидесяти пяти, относилась к ней как к разновидности компьютера, а Кимберли мечтала о творчестве. Правда, один аспект работы турбюро, в котором она трудилась, можно было назвать авантюрным, но Кимберли отрицательно относилась к таким методам развития фирмы.

Турбюро занималось откровенным спамом, и в обязанностях Кимберли была его рассылка. Закон о запрете спама виртуозно обходился. Делалось это очень просто. Проспекты и приглашения поехать и посмотреть мир не направлялись просто так, на электронную почту крупных компаний, а выбирались только те из них, сотрудники которых имели счастье или несчастье однажды воспользоваться услугами этого турбюро. Потом этим сотрудникам с периодичностью раз в неделю отправляли соблазнительные приглашения, обещавшие скидку не только им, но и их коллегам. Как говорила мисс Кларк, это давало неплохой улов клиентов, а придраться к ним, что они рассылают откровенный мусор по электронной почте, было нельзя — послания направлялись персонально конкретным лицам.

Возможно, Кимберли и смирилась бы с несколько незаконной деятельностью, но однажды она задержалась после работы. Кимберли разговаривала по телефону с одной надоедливой особой. Она никак не могла ее убедить, что той лучше перезвонить завтра и побеседовать с туроператором.

— Я только секретарь, — внушала ей Кимберли. — Я не занимаюсь непосредственно организацией поездок...

В этот момент из кабинета, закончив работу, вышла мисс Кларк и остановилась у стола Кимберли. Немного послушав разговор, она отобрала у Кимберли трубку и быстро распрощалась с не желающей ничего понимать особой. Потом посмотрела на Кимберли и неожиданно с сочувствием произнесла:

— Бедняжка, она тебя совсем измучила. Надо быть потверже с такими людьми. Вряд ли они вообще собираются куда-либо ехать, просто хотят убить время.

Сердце Кимберли радостно забилось. Возможно, ей повезет и мисс Кларк станет относиться к ней по-человечески. А начальница продолжала удивлять Кимберли все больше и больше. Она нежно провела рукой по ее щеке, вздохнула и сказала задушевным голосом:

— Как тебе работается, дорогая? Ты что-то совсем бледненькая. Не пойти ли нам с тобой в паб и не выпить ли немного пива? После работы неплохо расслабиться.

О подобном приглашении мисс Кларк Кимберли даже и не мечтала, поэтому тут же с радостью согласилась. Это было ее ошибкой. Если бы она тогда сказала «нет», то, может быть, до сих пор трудилась бы в сфере туристического бизнеса.

Мисс Кларк оказалась лесбиянкой. О таких неестественных проявлениях чувств Кимберли, конечно, знала, но никогда не думала, что сама станет их объектам. В пабе, куда они зашли, мисс Кларк почему-то все время до нее дотрагивалась. Она то нежно поглаживала руки девушки, то слегка их пожимала. Это удивляло Кимберли, но она не противилась. Ничего дурного ей в голову не приходило.

— Ты такая хорошенькая, — тихим голосом, в котором появилась небольшая хрипотца, сказала ей мисс Кларк.

Этот комплимент польстил Кимберли, которая не считала свою внешность выдающейся, хотя и мать, и подруги говорили ей, что она красавица. Но Кимберли не верила их словам. Они меня любят, поэтому хотят сделать мне приятное, рассуждала она. Однако Кимберли была не права. На ее очень светлые, почти серебряные, вьющиеся от природы волосы всегда все заглядывались. А огромные светло-серые глаза под темными бровями вразлет никого не оставляли равнодушным. Черты лица Кимберли были тонкие, словно вырезанные резцом талантливого скульптора. Одним словом, Кимберли была настоящей красавицей.

— В тебе чувствуется порода. В девятнадцатом веке все говорили бы, что ты незаконная дочь какого-нибудь аристократа, — заметила мисс Кларк, откровенно любуясь девушкой. — Твоя мать ничего не говорила по этому поводу? — шутливо добавила она.

Кимберли рассмеялась. Несмотря на идею о необходимости замужества для дочери, об отце мать отзывалась нелестно. Ее характеристика была краткой, но очень емкой.

— Мерзавец, бабник, лентяй и пьяница, — всегда говорила Дороти, когда речь заходила о муже.

Сама Кимберли этого мнения матери не разделяла. Пьяным она его никогда не видела, но матери не возражала. Ей виднее, считала она. Между отцом и дочерью особой близости не было, а смерть мистера Милдоуза и вовсе лишила Кимберли возможности хорошо узнать отца. Сейчас, услышав слова мисс Кларк, Кимберли подумала, что вряд ли характеристика матери могла относиться к титулованной особе.

— Поедем ко мне, — неожиданно предложила мисс Кларк.

В этом приглашении Кимберли не усмотрела ничего особенного и согласилась. Дома, в уютной квартирке в Челси, мисс Кларк уже не стеснялась и откровенно перешла в наступление.

— Любовь женщины намного слаще и изящнее. Разве ее можно сравнить с грубой похотью мужчины! Только женщина может доставить женщине истинное наслаждение, не так ли, моя милая? — И она обняла Кимберли за талию, привлекая ее к себе. — Что же ты молчишь? Ты согласна со мной? — продолжала мурлыкать мисс Кларк.

Ошеломленная Кимберли кивнула. Она сейчас могла бы согласиться с чем угодно, настолько ее изумило поведение начальницы.

— Ты гибкая как тростинка, такая тонкая и стройная, что могла бы стать профессиональной манекенщицей.

Кимберли в ужасе смотрела, как рот, покрытый ярко-красной помадой, приближается к ее лицу.

— Ким, как ты мила, — пробормотал кровавый рот и стал покрывать ее хищными поцелуями.

Кимберли рванулась прочь из этих по-мужски сильных рук и быстрее птицы вылетела из комнаты. Она не помнила, как справилась с замком входной двери, и немного пришла в себя только на улице, далеко от дома мисс Кларк. Ее шефиня оказалась лесбиянкой, и Кимберли еще долго не могла избавиться от чувства гадливости.

На работу в турфирму Кимберли больше не вышла, а отправилась в бюро по трудоустройству.

— Если можно, подберите мне работу, чтобы моим начальником был мужчина, — робко попросила Кимберли сотрудницу бюро, долговязую девицу, похожую на лошадь.

В ответ сотрудница, оправдывая свое сходство, заржала.

— Хо-хо! Хочешь замуж выскочить за босса? Много здесь таких шустрых приходят. Может быть, еще найти и молодого? — презрительно ухмыльнулась она.

— Нет, наоборот, лучше постарше, — робко пролепетала Кимберли.

— Конечно, старику задурить голову проще, — грубо прокомментировала она просьбу Кимберли, но все-таки пошла навстречу ее пожеланию.

Следующим местом работы Кимберли оказалась небольшая инвестиционная фирма, а непосредственным начальником стал вежливый пожилой джентльмен. Мистер Торби держал себя безукоризненно. Никогда не позволял себе двусмысленностей и не окидывал фигуру Кимберли плотоядным взглядом, как это делал кое-кто из сотрудников фирмы. Кимберли была довольна. Мисс Кларк можно было забыть как дурной сон, решила она.

Однажды, накануне уикенда, мистер Торби задержался в приемной, где работала Кимберли.

— Ким, не хотела бы ты провести выходные за городом? Миссис Торби и я были бы рады видеть тебя у себя.

Не зная, как реагировать на подобное предложение, Кимберли слегка пожала плечами.

— Ну это не ответ, — ласково пожурил ее мистер Торби. — Одним словом, завтра я встречаю одиннадцатичасовой поезд, идущий от вокзала Виктория в сторону Редхилла. Всего-навсего вторая остановка за Большим Лондоном. Ну как, договорились?

— Хорошо, — пролепетала Кимберли.

— Я буду ждать. Не подведи меня. — И мистер Торби ушел.

На следующий день Кимберли отправилась в загородный дом семейства Торби. Мистер Торби, как и обещал, встретил ее на станции и повез к себе. По дороге он развлекал ее милым светским разговором, в основном касающимся погоды и прелестей деревенской жизни.

Дом, в который ввел ее мистер Торби, оказался приятным двухэтажным коттеджем. Кимберли, заранее приготовившая приветствие миссис Торби, была удивлена, что в гостиной, в которую пригласил ее мистер Торби, так никто и не появился.

— А где миссис Торби? — осмелилась она задать вопрос, когда мистер Торби успел сунуть ей в руки стаканчик с шерри.

— Выпей, дорогая, и расслабься. Миссис Торби скоро приедет.

— Значит, мы здесь одни? — Кимберли смутилась.

— Не красней, дорогая, что плохого в том, что мы проведем несколько минут наедине?

— Да, конечно, — согласилась с ним Кимберли.

— Вот и отлично, — заключил мистер Торби и добавил: — Допивай, и я налью еще.

Кимберли не посмела возразить и выпила шерри.

— Какая же ты милашка! — пробормотал неожиданно мистер Торби и протянул руку к ее груди.

Кимберли в страхе откинулась назад и с испугом взирала на мистера Торби, на губах которого появилась похотливая улыбка.

— Ну же, милашка, не стоит так волноваться. Она не появится. Мы сможем вдоволь поразвлечься. Иди ко мне, моя цыпочка.

Испуганная Кимберли не шевелилась. Неподвижность девушки мистер Торби воспринял по-своему. Он протянул свои пухлые, показавшиеся Кимберли омерзительными, руки и сжал ее в своих объятиях. Его слюнявый рот впился в ее губы, и она едва не потеряла сознания от подкатившей к горлу тошноты.

Физиологическое отвращение помогло преодолеть страх. Изо всех сил Кимберли уперлась в грудь мистеру Торби и оттолкнула его от себя. Потом бегом кинулась прочь из мерзопакостного дома. От станции до коттеджа они с мистером Торби ехали минут тридцать, но в ту минуту Кимберли была не в состоянии думать о транспорте и быстро зашагала пешком. Мистер Торби ее не преследовал. В конце концов она добралась до станции и села в поезд. Всю обратную дорогу она проплакала, укоряя себя за глупость и наивность. Надо сразу пресекать все попытки, твердила она сама себе. Если бы она сказала «нет» на приглашение шефа, то, возможно, он сразу прекратил бы свои попытки подобраться к ней.

Естественно, больше в инвестиционной фирме Кимберли не появилась. Ей пришлось снова отправиться в бюро по трудоустройству. Ее опять приняла девица с лошадиной физиономией и, гадко ухмыляясь, поинтересовалась:

— Не удалось охомутать? Жена засекла на первом свидании?

Слушая ехидные реплики, Кимберли подумала, что девица прекрасно знает привычки мистера Торби и, возможно, направила Кимберли на эту работу не без умысла.

— Теперь какие пожелания? Молодой и холостой? — продолжала издеваться девица, насмешливо улыбаясь.

Кимберли из последних сил терпела это измывательство и уже хотела отбрить неприятную девицу, заявив ей, что та находится на службе и подобные комментарии здесь неуместны, как дверь открылась и в комнату вошла дама средних лет.

— У вас какие-то затруднения? — спросила она у Кимберли и строго обратилась к девице: — Не забывайся, Кларенс, личные дела наших клиенток нас не касаются.

— Что вы, миссис Роджерс, — слащаво залебезила Кларенс. — Напротив, мисс Кимберли Милдоуз хочет успешно сочетать деловую карьеру с возможностью удачно выйти замуж. Вот я и стараюсь найти ей подходящее место работы.

У миссис Роджерс брови удивленно поползли вверх.

— Я просто хочу получить нормальное место работы, — неуклюже, словно оправдываясь, пробормотала Кимберли.

— И где вы мечтаете трудиться? — уже строго спросила миссис Роджерс.

— В юридической конторе! — Ответ, вырвавшийся у Кимберли, удивил ее саму. Видимо, подспудно мозг искал для нее безопасное место. А что может быть лучше юриста? Ведь не могут же они нарушать закон и принуждать секретаря к сожительству.