Фэллон же заглядывала в будущее и понимала, что грядут новые катастрофы, смерти и кровопролитие. И что она станет частью всего этого. А потому она часто не могла заснуть, прижимая к груди плюшевого медведя — подарок от человека, с которым ей только предстояло встретиться.

Если тяжесть грядущего казалась слишком большой, Фэллон выскальзывала из дома, пока родители и братья спали, и сидела снаружи, где чувствовался запах земли, животных, посевов, наблюдая за мерцающими феями, которые кружили в воздухе, как светлячки.

Но гораздо чаще она забывалась крепким сном любимого ребенка, чей пытливый разум и подвижное тело слишком уставали за день.

Иногда Фэллон снился биологический отец, мужчина, с которым ее мать жила в Нью-Йорке, мужчина, которого она любила. Мужчина, который отдал жизнь, чтобы Фэллон могла родиться.

Он был писателем, лидером и великим героем. Она носила его имя, как и имя того, кто помог ей появиться на свет, вырастил ее и научил всему. Фэллон — от Макса Фэллона, зачинателя. Свифт — от Саймона Свифта, отца.

Обе части имени казались девочке одинаково важными. В точности как два кольца, которые носила ее мать: по одному от каждого мужчины, которого любила.

И хотя Фэллон беззаветно, как умеют только дети, обожала отца, ее не оставляли мысли и о том, кто передал ей цвет волос и глаз и, в союзе с ее матерью, подарил ей способность к магии.

Она читала его книги — бесценные дары прошлого — и подолгу рассматривала фотографии на оборотах. Однажды, еще в шесть лет, она засиделась в библиотеке, с трудом разбирая непонятные слова в книге о чародее. Герой использовал магические способности и смекалку, чтобы одолеть силы зла.

В этот момент вошел отец, и чувство вины заставило Фэллон тут же спрятать увесистый томик. Однако, хоть Саймон и не обладал магией, смекалки у него было на двоих.

Он усадил дочь на колени. От него исходил невероятно притягательный аромат фермы: земли, животных, посадок.

Иногда Фэллон хотелось иметь такие же глаза, как у отца: ореховые, умеющие менять цвет от почти зеленого до почти золотого и сочетающие в себе сразу оба оттенка. Но когда она желала этого, то чувствовала себя предательницей по отношению к памяти покойного родителя.

— Отличная книга, — спустя пару минут произнес отец.

— Ты читал ее?

— Ага. Моя мама обожала книги. Поэтому и выделила для них отдельную комнату. Не нужно от меня что-то прятать, малышка. Ничего не нужно прятать.

— Потому что ты мой самый любимый на свете папочка! — воскликнула Фэллон и спрятала лицо у него на груди. Его сердце билось ровно и сильно: тук-тук-тук. — Ты мой настоящий отец.

— Так и есть. Но я бы им не стал, если бы им не был и Макс Фэллон. — Саймон осторожно взял у дочери книгу и перевернул ее, чтобы они оба могли видеть фотографию привлекательного темноволосого мужчины с проницательными серыми глазами. — У меня бы никогда не появилось тебя, если бы они с твоей матерью не полюбили друг друга. Если бы он не любил вас обеих так сильно, что отдал собственную жизнь, защищая вас. Это был очень смелый поступок. Так что я обязан Максу всем. И крайне ему благодарен.

— Мама любит тебя.

— Да, верно. Мне очень повезло. Она любит меня, тебя, Колина и Трэвиса.

— И нового ребенка, который только появится.

— Точно.

— И опять это не девочка, — печально вздохнула Фэллон.

— Серьезно?

— Она опять ждет мальчишку. Почему она никак не подарит мне сестренку? Почему у нее получаются только братья?

— Вообще-то, это должно быть моей работой. Думаю, так оно и есть. — Она услышала глубокий смех в груди, к которой прижималась. Затем почувствовала нежное прикосновение к волосам. — Значит, придется тебе остаться моей любимой дочерью. Ты сказала матери, что она ждет мальчика?

— Она не хочет знать. Предпочитает гадать.

— Тогда я тоже не скажу, — пообещал Саймон, гладя длинные черные пряди Фэллон, а потом наклонился и поцеловал ее в макушку.

— Папа?

— М-м?

— Я не понимаю некоторые слова в книге. Они слишком сложные.

— Давай я почитаю первую главу вслух, а затем мы вернемся к делам по хозяйству.

Он пересадил дочь поудобнее, открыл книгу на первой странице и начал читать.

Она не знала, что «Король чародеев» был первым романом Макса Фэллона. Хотя, может, в глубине души и знала. Но навсегда запомнила бесценные мгновения, когда отец читал ей вслух главу за главой каждую ночь перед сном.

* * *

И Фэллон продолжала учиться. Доброте у отца, щедрости у матери. Любви, свету и уважению — у дома, семьи и самой жизни, что была ей дарована.

Она узнавала о тяготах войны и боли утраты от путников, которые нередко забредали на ферму или в соседний поселок. Большинство из них были ранены.

Также Фэллон все больше узнавала о политике, но считала ее скучной, потому что люди говорили слишком много, а делали слишком мало. Да и кому нужна эта политика, если, судя по новостям, правительство — не слишком ясное слово для Фэллон — начало восстанавливаться на третий год после Приговора, только чтобы вновь рассыпаться прежде, чем закончился пятый?

Сейчас, на двенадцатом году после Приговора, столица Соединенных Штатов Америки — название забавляло Фэллон, ведь штаты давно перестали быть соединенными — превратилась в зону боевых действий. Банды Мародеров, группы Темных Уникумов и приверженцы культа Праведных воинов сражались ради власти, ради территории, ради запаха крови. Сражались друг с другом и со всеми, кто стремился управлять и властвовать.

Несмотря на стремление к миру и покою, несмотря на желание лишь строить и выращивать, Фэллон понимала необходимость будущих битв и долг сражаться, чтобы защищать и отстаивать. Много раз она видела, как отец берет оружие и уходит с фермы, чтобы защитить соседа или помочь отстоять поселение. И много раз видела выражение его лица после возвращения, мрачный взгляд ореховых глаз, без слов говорящий, что пролилась кровь, что кого-то настигла смерть.

Она училась драться, защищать себя и других. И братья учились тому же. Пока ферма нежилась в лучах летнего солнца, посевы росли, а фрукты наливались соком, пока леса кишели дичью, вдалеке гремели сражения и велись войны.

И минуты, часы, месяцы и годы беззаботного детства неминуемо подходили к концу.

Она была Избранной.

Иногда, когда братья окончательно доводили Фэллон — и почему только у нее было столько братьев? — мать не понимала простейших вещей, а отец требовал слишком многого, ей даже хотелось, чтобы время ожидания наконец закончилось.

Иногда же неминуемая судьба заставляла девочку кипеть от гнева. Почему у нее нет права выбора? Она мечтала вечно охотиться и рыбачить, скакать на лошади и бегать по лесу с собаками. Или даже с братьями.

Но чаще всего Фэллон грустила от горького осознания: нечто вне ее понимания, вне понимания ее родителей требовало развиваться, чтобы исполнить высшее предназначение. Грустила от мысли, что рано или поздно придется покинуть дом и семью.

Она выросла высокой и сильной, свет в ее душе сиял ослепительно ярко. Но мысль о грядущем тринадцатилетии наполняла девочку ужасом.

Она размышляла об этом — обо всех несправедливостях в ее мире и обо всех несправедливостях в мире вокруг нее, — пока помогала матери с ужином.

— Сегодня вечером разразится сильная буря, я это чувствую, — сказала Лана, собирая светло-карамельные волосы в пучок, как всегда поступала перед приготовлением еды. — Но пока погода стоит такая чудесная, следует накрыть стол во дворе. Живее, слей картофель, который бланшируется на плите.

— Почему готовишь всегда ты? — проворчала Фэллон, выполняя поручение матери.

— Твой отец сегодня занимается грилем, — напомнила та, встряхивая закрытую миску, где мариновались колечки перца из свежего урожая.

— Но ты делаешь все остальное. — Почувствовав, как к горлу подкатывает ком, Фэллон перевернула кастрюлю с картофелем в дуршлаг над раковиной. — Почему бы папе, или Колину, или Трэвису хоть раз не приготовить еду самостоятельно?

— Они помогают, как и ты. И Итан тоже понемногу учится. Но ответ на твой вопрос: потому что я люблю готовить. Особенно для семьи.

— А если мне это не нравится? — Фэллон резко обернулась, высокая и длинноногая, с вызывающим выражением лица и глазами темно-серыми, как небо перед бурей. — Если я ненавижу готовить? Почему все равно должна делать то, чего не хочу?

— Потому что нам всем приходится выполнять обязанности по дому. К счастью, на следующей неделе наступит твоя очередь убираться, а на кухне мне будет помогать Колин. Пока же приправь картофель, чтобы подать к столу. Я уже нарезала зелень.

— Поняла, — буркнула Фэллон, привычным жестом поливая блюдо оливковым маслом и посыпая солью, перцем и приправами.

Все это богатство имелось на столе Свифтов благодаря усилиям Ланы. Она и ведьма с соседней фермы выбрали три акра земли и превратили их в тропики. Посадили оливковые деревья, перец, бананы и кофе. А еще инжир и финики.

Отец с несколькими помощниками из поселения соорудили пресс для отжима масла и сушилку для фруктов.