— Этот зонт уже был здесь перед тем, как я убежала, — прошептала Мангустина. — Это так угнетает!
— И всё же, — так же шёпотом ответил Чарли, не желая дать себя испугать, — не могу поверить, что у нас будет урок магии. Фантастика!
Мангустина явно хотела что-то возразить, но, взглянув на восторженное лицо Чарли, передумала.
— Да, конечно, нам дают уроки магии, — пробормотала она.
Они хотели сесть, но их стулья тут же отскочили в сторону. У Чарли округлились глаза: он готов был поклясться, что видел, как мебель перебирает ножками.
— Ах да, — устало подтвердила Мангустина. — Здешние стулья очень плохо воспитаны, именно поэтому их сюда и отправили.
Не только они испытывали трудности, пытаясь сесть. В классе начались настоящие скачки. За несколько секунд стулья буквально пришли в неистовство: наскакивали на подростков, запрыгивали на столы, вставали друг на друга, складываясь в штабеля, и требовалось несколько человек, чтобы оторвать взбесившиеся предметы мебели друг от друга. Успокаивались они, лишь когда кто-то всё же умудрялся опустить на сиденье пятую точку. Похоже, основная масса воспитанников Святых Розог имела изрядный опыт в деле укрощения стульев, поэтому проблема решилась минут за десять. Не повезло только Чарли: стул, за которым он гнался, сильно пнул его в голень. В конце концов он поймал беглеца за спинку и быстро поставил возле стола. Затем, сердясь на себя за вынужденную грубость, ласково похлопал стул по сиденью и сел, приговаривая: «Ну-ну, я не хочу причинять тебе боль. Ты очень красивый стул». Стул слегка задрожал под весом Чарли, но потом затих — вероятно, успокоился.
— Конечно же, это сделано специально, — объяснила Мангустина. — Как сам понимаешь, если кто-то из нас посмеет встать с места во время урока, его стул сбежит, и преподаватель сразу это заметит.
— Надо же. Как по мне, это очень забавно, — ответил Чарли.
В ту же секунду дверь класса открылась, и раздались бурные аплодисменты.
— О нет! — тихонько пискнула Мангустина. — Это Алаутрус Фенки! Я надеялась, что его тут больше не будет… Он такой высокомерный, что каждый раз тратит магию на аплодисменты, чтобы объявить о своём появлении.
В самом деле, первым, что увидел Чарли, были ноздри вошедшего, вытянутые и слегка волосатые. Учитель так задирал нос, что сразу становилось ясно: он испытывает к окружающим глубокое презрение. Преподаватель шёл, заложив руки за спину и выпятив живот, просто упиваясь чувством собственной значимости. Обратив лицо к ученикам, он окинул их взглядом, как бы говоря: «Вы пропащие дети, и, как бы вы ни старались, толку не будет». До сих пор моральный дух Чарли был крепок, но под этим уничижительным взглядом ощутимо дрогнул.
— Берём «Словарь заклинаний», — объявил преподаватель. Голос у него оказался откровенно неприятный, несомненно выработанный в результате многолетней практики. Учитель хлопнул в ладоши — и в тот же миг стая словарей с полок атаковала учеников. Чарли рефлекторно взмахнул рукой и сбил словарь, нацелившийся в затылок Мангустины, но пропустил книгу, летящую в него самого, и она с налёту поразила его в челюсть.
— Иногда нужно подумать о собственной защите, прежде чем заботиться о других, — прошептала Мангустина. — Иначе ты в Святых Розгах долго не протянешь.
Чарли взглянул на неё с укором, потирая ушибленный подбородок — наверняка останется огромный синяк.
— В смысле, я хотела тебя поблагодарить, — поправилась Мангустина.
— Откройте книгу на странице четыреста пятьдесят семь, — выкрикнул преподаватель. — Мы будем читать с того места, где остановились в прошлый раз. Эй, новенький, чёрный, ваша очередь.
Обращение «чёрный» шокировало Чарли. Он подумал, не проявление ли это расизма, потом решил, что так оно и есть, однако поспешно открыл словарь на нужной странице. Уговаривая себя не возмущаться, он не мог отделаться от ощущения, что это мелкое оскорбление — лишь первое в длинной череде грядущих унижений.
— Третье заклинание, — прошипела Клёпа, сидящая позади Чарли.
Чарли пробежал глазами по строчкам и наконец начал читать:
— Левитация кофе, заклинание, представленное Салазаром Грамбелем в 1953 году и одобренное Академией Магии 18 марта 1955 года. Позволяет левитировать чашку кофе на большее или меньшее расстояние в зависимости от расхода магии. В среднем требует затраты пол-отблеска. — Он вопросительно посмотрел на преподавателя.
Тот с лёгким раздражением махнул рукой:
— Продолжайте, молодой человек.
— А мы не будем учить это заклинание?
Преподаватель разразился лающим смехом:
— Быть может, у вас есть для этого средства? У вас же едва наберётся пара отблесков в песочных часах! Если мы начнём упражняться, нам этого даже на час занятия не хватит!
Чарли озадаченно посмотрел на учителя, но не сдался:
— Но… не могли бы мы изучить это заклинание хотя бы в теории?
— Продолжайте, молодой человек! — приказал преподаватель, на этот раз более резким тоном.
— Левитация какао, — послушно продолжил Чарли. — Заклинание, представленное Салазаром Грамбелем в 1954 году и одобренное Академией Магии 31 августа 1956 года. Позволяет левитировать чашку шоколада на большее или меньшее расстояние в зависимости от расхода магии. В среднем требует затраты пол-отблеска. Левитация цикория, Заклинание, представленное Салазаром Грамбелем в 1955 году… — Одно за другим он зачитал краткую информацию о примерно дюжине заклинаний левитации всех мыслимых и немыслимых видов напитков, отчаянно стараясь не умереть от скуки. И это называется урок магии?
— Хорошо, — наконец прервал его преподаватель. — Следующий!
Следующей была Мангустина. На этот раз речь шла о левитации всевозможных разновидностей столов с небольшими оговорками касательно того, как именно их вращали в процессе. Затем настала очередь Клёпы. Весь класс так отчаянно зевал, что стулья под ребятами начали прогибаться от изнеможения.
В глубине класса Чарли уловил какие-то странные звуки — вероятно, ученики начали болтать. Внезапно преподаватель вскочил из-за стола и завопил:
— ВЫ! СЕЙЧАС ЖЕ ПОЛОЖИТЕ ЭТУ БУМАГУ! НЕМЕДЛЕННО! СТРА-А-А-А-АЖА, КО МНЕ!
Обычно Чарли непросто было удивить, но при виде столь буйного поведения учителя он напрягся. Дверь класса распахнулась, и вбежали красные доспехи, до сего момента дежурившие в коридоре.
— СХВАТИТЕ ЭТОГО НАГЛЕЦА! — ревел преподаватель. — ОН… ОН… — Быстро перебирая коротенькими ножками, он подлетел к одному из столов и схватил преступную бумагу. — ОН ПОСМЕЛ МЕНЯ НАРИСОВАТЬ!.. ДА ЕЩЁ И В ТАКОМ УРОДЛИВОМ ВИДЕ!
Доспех ухватил подростка за шиворот, поднял на добрый метр над полом и подвесил на крюк в дальней части зала, очевидно, именно для этой цели и предназначенный. Болтаться подвешенным за одежду наверняка было очень неудобно, а возможно, даже больно, однако, несмотря на уязвлённую гордость, подросток сохранял вызывающий и даже самодовольный вид.
Преподаватель удовлетворённо улыбнулся (улыбка вышла отвратительная), после чего вновь уселся за свой стол и скомкал рисунок в кулаке:
— Продолжайте, маленькая мадемуазель. Кажется, мы остановились на левитации рюкзаков.
Клёпа поморщилась от этого уничижительного обращения, но повиновалась.
Тут раздался громкий звон, с потолка спустился большой металлический рожок и повернулся раструбом к ученикам. Все откинулись на спинки стульев, словно только этого и ждали.
Зазвучал приятный голос Лилия Атрависа:
— Внимание, учащиеся старшего класса Святых Розог! Проигравшие в этом состязании будут всю неделю дежурить вместе с мадемуазель Кипуньей. И только первые десять человек будут от этого избавлены.
— Приготовься бежать! — прошептала Мангустина.
Чарли не верил своим ушам. Им предлагают игру? Его мать Цезария использовала точно такие же методы, когда руководила школой «Спички чик-чирички»!
— Невероятно! Прямо как шарады моей матери!
— Надо полагать, её в своё время отправили в Святые Розги, и эта забава отразилась на её разуме.
— Но ведь она лишилась всех воспоминаний о магии!
— Пребывание здесь никогда не проходит бесследно. А теперь заткнись!
В самом деле, директор снова заговорил:
— Себя любимого в начало ставлю, затем увеличение идёт. Н, Ы и Е найдёте в середине, а вещь в конце ведёт минутам счёт.
Мангустина вполголоса повторила шараду, потом воскликнула:
— Знаю! Идём! — Она схватила Чарли за руку, и они вместе выбежали из класса, пока остальные ещё думали, в какую сторону направиться.
— Все за Мангустом! — крикнул Панус, тоже выбегая из класса. — Она отлично разгадывает шарады!
К счастью, у Чарли и Мангустины была приличная фора.
— И какая же тут разгадка? — поинтересовался на бегу Чарли.
Мангустина, тяжело отдуваясь, пропыхтела:
— Вначале — я, потом — рост, далее буквы Н, Ы и Е, а в конце — часы. Я-рост-ные часы.
— Ясно! В столовую! Давай, надо поднажать!
Чарли помчался ещё быстрее, увлекая Мангустину, с трудом поспевающую за ним. Чарли фактически тащил её за руку. По обеим сторонам от них доспехи и картины на стенах, со всеми изображёнными на них сценами телесных наказаний, сливались в смазанный цветовой поток.
