Внезапно в желудке Луси как будто образовался тяжелый ком, а в висках застучала тревожная мысль: что, если все это слишком хорошо, чтобы быть правдой?..
Мейда пробыла в Уэндейл-холле еще некоторое время, не переставая сообщать все новые подробности о своем великолепном греке. Она познакомилась с ним на свадьбе кузины, жених которой тоже родом из Греции.
— Мне приходилось слышать фамилию Илиадис, — задумчиво произнес Патрик, — но об этой семье я ничего не знаю. Кроме того, я не уверен, Мейди, что твои родители будут рады тому, что ты завела роман с каким-то греком.
— Им придется смириться с моим выбором. Через месяц мне исполнится двадцать один год и я буду вправе сама принимать решения.
Луси усмехнулась про себя, подумав, что на самом деле это не такой уж значительный возраст. Сама она в двадцать один год еще была далека от самостоятельности, а в некоторых практических делах являлась полным несмышленышем.
Ты и сейчас осталась несмышленышем, если думаешь, что граф Уэндейлский возьмет тебя в жены! — проскрипел в ее мозгу противный голосок.
— Ну, мне пора! — произнесла наконец Мейда. — Но, прежде чем уйти, хочу сказать, как я рада за вас обоих. Мне кажется, Лу, что ты больше подходишь Падди, чем я. Ты такая красивая и, главное, высокая! А я рядом с Падди всегда казалась себе лилипуткой.
— С греком у тебя нет такого ощущения? — поинтересовался Маккинли.
Мейда весело рассмеялась.
— Есть! Но это ощущение иного рода... даже не знаю, как объяснить.
— И все же будь поосторожнее с этим парнем, — предупредил Патрик. — Постарайся не совершать поспешных поступков. Ты должна знать, что некоторые из состоятельных мужчин не слишком утруждают себя обязательствами по отношению к женщинам, предпочитая обходиться одними обещаниями.
— Нет, Деметриос не такой! — горячо возразила Мейда. — Конечно, он очень страстный человек, но вместе с тем очень искренний. Он говорит, что, если потребуется, готов ждать меня, сколько я пожелаю. Но я не думаю, что ему придется ждать слишком долго! — Она лукаво подмигнула Патрику и Луси.
Заметив, как нахмурился Маккинли, Мейда от души расхохоталась.
— Не волнуйся, Падди. Обещаю, что не буду делать ничего такого, чего сам ты не делал бы с Лу! А сейчас мне действительно пора. Вы проводите меня до автомобиля?
Патрик и Луси спустились с Мейдой во двор, где долго махали вслед удаляющейся машине, пока та не скрылась из виду. После этого Луси повернулась к Патрику и высказала все то, что волновало ее в данный момент.
— Интересное замечание ты сделал по поводу состоятельных мужчин, которые не слишком спешат брать на себя какие-либо обязательства по отношению к женщинам, — произнесла она как бы между прочим. — А сам ты собираешься как-то доказать, что не принадлежишь к числу подобных представителей сильного пола, которые считают, что вправе делать с женщиной что угодно, ничего не обещая взамен? Твое признание в любви всего лишь слова или ты имеешь намерение сделать мне конкретное предложение?
— Ах, что за поспешность, дорогая! — усмехнулся Патрик.
— Можешь смеяться! — кивнула Луси. — Но тебе все же придется ответить на мой вопрос. Итак, дорогой, собираешься ты предложить мне выйти за тебя замуж или нет? Потому что если нет, то не жди повторения прошлой ночи. И вообще... Несмотря на все свои недостатки, Фред хотя бы подарил мне обручальное кольцо со всеми вытекающими отсюда последствиями, а не просто позабавился со мной в постели и отвернулся!
Патрик несколько секунд молча смотрел на нее, после чего взял за руку и повел по аллее, спускавшейся меж холмов к озеру.
— Что такое?! Куда ты меня тащишь? Убери-ка руки и немедленно отвечай на мой вопрос! — запротестовала Луси.
— Отвечу, отвечу! Но только тогда, когда буду готов. А ты говори потише, пожалуйста, ладно? Видишь, вон там Сид моет «мерседес». Он слышит наш разговор, а я не хочу, чтобы кто-либо был в курсе моих личных дел.
— Ты шутишь, дорогой, — хмыкнула Луси. — С каких это пор аристократы обращают внимание на слуг? К тому же о том, что происходило прошлой ночью в твоей спальне, известно Рею, и я могу биться об заклад, что Сид тоже знает об этом!
— Да не кричи ты так, ради Бога! Иначе я тоже начну кричать, и тогда слугам на неделю хватит материала для сплетен.
— Это похоже на шантаж! — возмутилась Луси. — Где же твое хваленое благородство?
Однако Патрик больше не стал с ней разговаривать. Крепко подхватив Луси под локоть, он решительно направился с ней к деревянному строению, возвышавшемуся на берегу озера и использовавшемуся, по всей вероятности, в качестве беседки и укрытия от дождя. Там Патрик подхватил начавшую брыкаться Луси на руки, внес внутрь и закрыл за собой дверь,
— Мейда правильно сделала, что бросила тебя! И я тоже брошу, вот увидишь! — продолжала возмущаться Луси.
— Ну, это когда еще будет, а вот я брошу тебя прямо сейчас! — пригрозил Патрик.
С этими словами он действительно бросил ее на старый кожаный диван, стоявший у стены. Затем стянул через голову легкий трикотажный пуловер и принялся расстегивать молнию на джинсах.
— Нет, ты не сделаешь этого! — воскликнула Луси, глядя на него во все глаза и чувствуя, что тело ее начинает гореть.
— Со своей будущей женой я могу делать все, что хочу! — возразил Патрик. — Так что ты лучше не теряй время и тоже раздевайся.
— С кем, с кем?
— Ты прекрасно слышала, что я сказал.
— Нет, правда? Ты это в самом деле?
— Разумеется! Разве не видно, что я уже готов прямо сейчас приступить к тому, о чем говорю, — кивнул Патрик вниз, на свою восставшую плоть.
— Да я не о том, глупый! Ты действительно хочешь, чтобы я стала твоей женой?
— Разумеется. Неужели ты думаешь, что я способен лгать? Ведь ты сама сказала, что я человек благородный.
Он наклонился и принялся расстегивать пуговицы на ее блузке. В эту минуту Луси почувствовала, что ей трудно сконцентрировать внимание на чем-либо ином, кроме ловких действий его пальцев. Не успела она оглянуться, как ее бюстгальтер тоже оказался расстегнутым.
— Ты хочешь убедить меня, что графы не лгут? — едва слышно спросила Луси.
— Во всяком случае, не я!
Отбросив в сторону бюстгальтер, он принялся расстегивать ее джинсы.
— Я... Мне казалось, что граф не может жениться на девушке, подобной мне...
Патрик рассмеялся.
— Откуда ты набралась этих глупостей? Графы женятся на гораздо более неудобных, если так можно выразиться, девушках, чем ты. В начале века среди знати как будто началось какое-то поветрие: все вдруг стали жениться на хористках и актрисах, которых в ту пору приравнивали почти что к уличным женщинам. Впрочем, не нужно далеко ходить за примером. Мой собственный брат женился на одной из взбалмошных девиц из рода Моррисвиллов, которые своим нравом не уступали отъявленным представительницам богемного мира. — Он деловито стянул с Луси джинсы вместе с трусиками.
Она уставилась на Патрика, словно не веря своим ушам.
— Из рода Моррисвиллов?!
Однако Патрик не обратил никакого внимания на явное изумление Луси, потому что его взор был прикован к ее великолепной наготе.
— Да-да, именно так, — рассеянно пробормотал он. — Отец девушек, сэр Джеффри Моррисвилл, был весьма состоятельным человеком. Он безумно любил своих дочерей — всех четверых — и испортил их своей неразумной любовью. Еще до достижения совершеннолетия о них в обществе сложилось не самое лучшее мнение. Но нужно отдать им должное — все они были необычайно красивы. И у каждой имя начиналось на букву «А», — добавил Патрик, заметив наконец интерес Луси к предмету разговора. — Младшую из сестер звали Арлин; она вышла замуж за моего брата. Но у нее имелась сестра- близнец, которая удрала с заезжим американцем к нему на родину за две недели до того, как должна была состояться ее свадьба с немолодым английским лордом. Я точно не помню, но, кажется, ее звали Аннабел. Нет, это старшая из сестер. Анджелин — средняя. Вспомнил, ее звали Аннетт!
Луси ахнула, ошеломленная тем, что сообщил ей Патрик. А тот, неправильно истолковав ее реакцию, притянул Люси к себе и нежно прижал к груди.
— Да, понимаю... Ты тоже вызываешь у меня подобные чувства, дорогая. Я с самого утра только о тебе и думаю. Потому и был в мрачном настроении. Потому и избегал тебя. Мне было мучительно даже просто смотреть на тебя, видеть, как ты улыбаешься, и знать, что скоро ты умчишься на самолете в свою Америку, выйдешь замуж за Фреда и я больше никогда тебя не увижу.
— Нет, этому не бывать! — горячо заверила Луси, чувствуя, что совершенно теряет голову.
— Нам придется поскорее пожениться, дорогая, — заметил Патрик хриплым шепотом, снова бережно укладывая Луси на спину и располагаясь между ее длинных стройных ног. — Я не могу уводить тебя в эту беседку каждый раз, когда нам понадобится побыть наедине... Нет, не двигайся, солнышко! Это вызывает у меня слишком острые ощущения. Хотя нет, двигайся. О Господи! Еще, Лу... Еще...
14
— Что-то ты притихла. — Патрик пристально взглянул на Луси. Они возвращались обратно в Глазго, и Сиду приходилось внимательно следить за перегруженной, как всегда по воскресеньям, трассой. Кен успел уснуть и сейчас лежал, положив голову на колени Луси. — Ты не передумала насчет моего предложения?
— А ты?
— Нет. И если ты волнуешься насчет того, как окружающие воспримут нашу женитьбу, то я посоветовал бы тебе выбросить эти мысли из головы. Как я уже говорил, подобный снобистский взгляд на вещи давно уже изжил себя. Ведь ты видела, как отреагировала Кэтти, когда я сообщил ей о нашем решении? Ей было очень приятно. И Рею тоже. Жаль, что ты не присутствовала при этом разговоре, но уверяю тебя — дворецкий просто просиял. Он сказал, что ты будешь восхитительной леди, и пожелал нам счастья.
— Все это хорошо, но как быть с Робертом? — озабоченно произнесла Луси. — Мне кажется, что он не слишком обрадуется, услыхав о готовящемся союзе.
— Ему придется свыкнуться с этой мыслью.
— Боюсь, что он не справится с этой задачей и за тысячу лет. Роберт уже далеко вперед распланировал жизнь лучшего из графов Уэндейлских и его будущей супруги, которой, по его представлениям, должна была стать не я, — грустно улыбнулась Луси.
— Ты плохо знаешь старика. Одной из причин, по которой он был так настроен в пользу Мейды, было то, что ее очень любит Кении. Когда же он узнает, что мальчик очарован тобой в той же степени, что и я сам, его мнение сразу переменится. Впрочем, я и так уже успел заметить некоторые признаки того, что ты начала завоевывать сердце моего камердинера. Одна лишь лояльность по отношению к Мейде не позволяла старику открыто проявлять свои симпатии. Но стоит мне сообщить Роберту, что моя бывшая невеста влюбилась в другого, как он сразу же сочтет возможным не скрывать больше свои истинные чувства.
— Что-то я сомневаюсь в этом... — задумчиво заметила Луси, хотя в глубине души ей были приятны заверения Патрика. — Я не могу себе представить, чтобы Роберт вдруг начал открыто проявлять симпатии.
— Вот увидишь! Он начнет улыбаться тебе, и это будет самым верным знаком того, что ты покорила его.
— Однажды он уже почти улыбнулся мне.
Патрик довольно ухмыльнулся.
— Вот, что я говорил! Значит, больше не о чем волноваться.
Да, если не считать того, о чем ты еще не знаешь, а именно что я прихожусь дочерью одной из «взбалмошных девиц семейства Моррисвиллов», подумала Луси...
В больнице Кен едва не расплакался. Он обнял Луси и никак не хотел с ней расставаться.
— Ты вернешься? — спросил мальчик, с надеждой вглядываясь в ее глаза. — Вы с дядей Падди в самом деле решили пожениться?,
Луси крепко обняла Кена.
— Я сама буду с нетерпением ждать возвращения, солнышко. А когда я снова сюда приеду, ничто больше не сможет разлучить нас с тобой. И с дядей Падди, — бросила она сияющий взгляд на Патрика. — Ты даже не заметишь, как я уже снова буду с вами. — Она погладила мальчика по коротко стриженным волосам. — Но мне непременно нужно вернуться на короткое время в Америку, чтобы уладить некоторые проблемы, распорядиться бизнесом моей матери и забрать свои вещи. Не могу же я все время носить одно и то же! — Заметив, что Кен начинает улыбаться, Луси добавила: — Уверена, что к тому времени, как я вернусь, дядя Падди уже заберет тебя из больницы и ты больше никогда в нее не вернешься, разве что для небольших проверок состояния здоровья. Но тогда я буду находиться рядом с тобой и не оставлю тебя ни на минуту.
Кен поднял на нее выразительные зеленые глаза.
— Обещаешь?
— Клянусь! — серьезно ответила Луси.
Мальчик снова потянулся к ней, чтобы обнять за шею.
— Лу, я так люблю тебя!
— И я люблю тебя, солнышко. А сейчас давай отправимся в палату, чтобы ты мог переодеться. Иначе нам не миновать нагоняя от медсестры!
— Ты так добра к Кении, — удовлетворенно заметил Патрик, когда они ехали в его городской дом, сидя в обнимку на заднем сиденье «мерседеса».
Луси прикусила губу. Ее очень волновало состояние мальчика. Что они будут делать, если он не поправится к ее возвращению? Или ее кровь не поможет ему? Или болезнь сначала отступит, а затем возобновится с новой силой?
Все эти мысли настолько угнетающе подействовали на Луси, что она уткнулась лицом в грудь Патрика и расплакалась.
— Ну-ну, не стоит так расстраиваться, — принялся тот утешать ее. — Ведь ты сама недавно говорила мне, что нужно верить и тогда Кении непременно поправится. Вот и давай верить вместе. Я, к примеру, уверен, что все будет в порядке. И еще я уверен, что не зря именно твое имя было выбрано из списка доноров с редкой группой крови. Само провидение послало тебя сюда, чтобы ты помогла моему племяннику. И он не может не выздороветь. Я это знаю так же точно, как и то, что мы собираемся пожениться.
— Действительно! — вдруг воскликнула Луси, садясь прямо и вытирая слезы. — Я только сейчас поняла! А прежде мне даже в голову не приходило... Я очень беспокоилась насчет того, что ты будешь недоволен, но сейчас вижу, как это было глупо с моей стороны. Ведь ты полюбил меня такой, какая я есть, а не потому, что я являюсь чьей-то дочерью. Но именно по той причине, что эта женщина приходится мне матерью, я и оказалась идеальным донором для Кении! Ах, Падди, ты совершенно прав! Это судьба!
Патрик взял ее лицо в ладони и пристально посмотрел ей в глаза.
— Лу, я ни слова не понял из того, что ты сказала.
— Разумеется. Я и сама еще вчера ничего не понимала. Но сегодня, в беседке у озера, ты рассказал мне кое-что такое, что совершенно прояснило ситуацию. И я сообразила что к чему!
— Что сообразила?
— То, почему я оказалась подходящим донором для Кении, — снова повторила Луси. — Видишь ли, дело в том, что я не являюсь совершенно посторонним человеком, у которого по странной случайности оказалась именно та редкая группа крови, которая требовалась в данном случае. Я прихожусь вам родственницей!
— Родственницей?
— Да. По женской линии. Девичья фамилия моей матери — Моррисвилл! Бабушка Кении — Арлин Моррисвилл — была двойняшкой моей матери, которую звали Аннетт Моррисвилл.
— О Господи! — изумленно воскликнул Патрик. Несколько секунд он сидел молча, словно переваривая полученную информацию, а потом громко расхохотался. — Невероятно! Выходит, и я попался в ту же ловушку!
— Выходит, так, — улыбнулась Луси. — Такова, видно, твоя судьба! Тебе тоже досталась взбалмошная девица из рода Моррисвиллов.
— Ты имеешь в виду тех негодных девчонок, которые вступили в брак, позарившись на деньги будущего супруга?
— Неправда! Моя мама вышла замуж по любви, — возразила Луси.
— Догадываюсь! Как и ее чудесная дочь. Ведь ты любишь меня, Лу? — Патрик снова притянул ее к себе.
— Я люблю тебя так сильно, что это даже неприлично, — рассмеялась Луси.
— Превосходно! А как ты думаешь, прилично тебе будет прокрасться сегодня ночью в мою спальню после того, как Роберт уснет? Ведь ты уезжаешь дней на двадцать, и мне хотелось бы, чтобы в моей памяти осталось что-то приятное. Я же буду очень сильно скучать по тебе, — вздохнул Патрик.
— Но могу ли я оставить тебя без присмотра на столь долгий срок? — подозрительно прищурилась Луси.
— У меня больше причин не доверять тебе, — парировал Патрик. — Ты уезжаешь к Фреду, и кто знает?..
— Не беспокойся, все это уже в прошлом.
— Ты даешь мне слово?
— Конечно!
— Тогда и я обещаю тебе быть паинькой.
Луси удовлетворенно кивнула, а Патрик поцеловал ее в нос и добавил:
— У представителей мужской части нашего рода есть одна особенность. Мы можем быть большими любителями женщин, но если влюбляемся по-настоящему, то храним верность своей избраннице. Поэтому я хочу сказать тебе, Лу, что в этой жизни не существует ничего такого, что помешало бы мне любить тебя. Знай это и никогда не сомневайся во мне.
— Очень приятно слышать.
— Остался один поворот, и мы дома, — заметил Патрик, выглянув в окошко.
— А там нас ждет Роберт! — испуганно подхватила Луси.
Патрик тихонько рассмеялся.
— Да не бойся ты его так! Это ягненок в волчьей шкуре.
— Я не боюсь. Мне просто хочется, чтобы Роберт одобрил твой выбор.
— Он одобрит, не волнуйся.
— Ничего подобного. Роберт втайне считает меня весьма развратной особой.
— Каковой ты и являешься, — лукаво усмехнулся он.
— Ты ничуть не лучше, дорогой мой!
— Видишь, как хорошо мы друг другу подходим. — Патрик поцеловал ее, после чего помог выйти из автомобиля, остановившегося у самого крыльца особняка.
Сид как обычно сделал вид, что не слышал из разговора ни единого слова, но Луси показалось, что уголки его рта вздрагивают, а в глазах затаилась добродушная улыбка. Заметив это, она почувствовала, что у нее словно отлегло от сердца — по крайней мере один человек точно был на ее стороне!
Поджидавший в холле Роберт оказал им столь непривычный прием, что Луси на мгновение потеряла дар речи. Старый камердинер сначала широко улыбнулся Патрику, а затем шагнул к ней и почти что обнял.
— Я только что узнал чудесные новости, — торжественно провозгласил он, чуть отступив назад и неестественно выпрямившись. — Сначала от леди Мейды, а потом от Кэтти. Невозможно выразить словами, милорд, как я рад, что все так удачно сложилось!
— Значит, Мейди связалась с тобой?
— Да, милорд. Очевидно, ей хотелось уверить меня, что ее чрезвычайно радует создавшаяся ситуация. И должен заметить, что я действительно вздохнул после этого с облегчением. Я всегда с большим уважением относился к леди Мейде, но в мисс Луси существует нечто такое, чему трудно противиться.
— Очень трудно, Роберт. Это ты точно подметил! — усмехнулся Патрик.
— Я размышлял об этом всю неделю, милорд. И понимал всю сложность дилеммы, вставшей перед вами. Надеюсь, вы простите меня, старика, — продолжил Роберт со смущенным видом, — но я... ммм... позволил себе предпринять кое-какие действия, чтобы подтолкнуть вас в правильном направлении.
— Вот как? Какие действия, Роберт? — нахмурился Маккинли.
— Да, Роберт, какие действия? — включилась Луси в разговор, начинавший все больше и больше интриговать ее.
— Видите ли, в тот день, когда вы собрались посетить театр, я сообщил вам, что «мерседес» неисправен, но... это было не совсем так...