Луси с трудом могла представить себе подобную картину. В ее голове не укладывалось, что милорд Уэндейлский когда-либо мог быть маленьким мальчиком. Не говоря уже о том, что ему нравилось подшучивать над слугами!

Проведя Луси по длинному коридору, стены которого были увешаны живописными полотнами, Роберт остановился у одной из дверей. Распахнув ее, он отступил в сторону, пропуская Луси вперед.

Едва она переступила порог, как у нее перехватило дыхание.

— Ах, Роберт! — восторженно воскликнула она. — Я еще никогда не видала более прелестной комнаты. Ее как будто готовили для королевы!

Действительно, спальня была отделана с особым изяществом и выдержана в розовых тонах. Да и изображения роз присутствовали повсюду. Они украшали собой и обои, и шторы на окнах, и покрывало на постели. Их большое количество могло бы показаться назойливым, если бы внушительные размеры помещения не скрадывали этот эффект.

Кроме кровати, в комнате находились обитые шелком диван и пара кресел, которые стояли у мраморного камина. По соседству, на маленьком лакированном кофейном столике, располагалась ваза со свежими розами. На полу лежал ковер приятного персикового оттенка.

Последним штрихом этого роскошного будуара было стоявшее в углу трюмо с туалетным столиком на гнутых ножках. Здесь тоже чья-то заботливая рука установила хрустальную вазу с розами.

Собственная комната Луси в доме ее матери тоже была выдержана в розовых тонах, но на этом ее сходство с шикарными апартаментами принадлежавшего Маккинли особняка и заканчивалось.

Роберт внес чемодан и положил его на мягкую кремовую скамеечку, стоявшую у подножия кровати.

— Не думаю, что в этой спальне когда-либо приходилось ночевать настоящей королеве, — серьезно ответил он на замечание Луси, — но графини несколько раз останавливались здесь. И леди Мейда Лорейн всегда проводит ночь в этой комнате, когда ей случается бывать в Глазго.

— Леди Мейда Лорейн? — переспросила Луси как бы между прочим, подходя к высокому окну и выглядывая вниз, на небольшой дворик.

— Возможно, вы встретитесь с леди Мейдой во время вашего пребывания здесь. Она часто приезжает, чтобы повидаться с Кении. Леди Мейда — младший и единственный оставшийся в живых ребенок герцога и герцогини Лорейн, земли которых находятся по соседству с поместьем Уэндейл. Ее бедный брат, которому должен был перейти герцогский титул, трагически погиб во время аварии на дороге. Он был лучшим другом милорда Уэндейлского. Мой молодой хозяин питает самые теплые чувства к герцогу и герцогине. А также к леди Мейде. Она очень милая девушка.

Последние слова камердинера подсказали Луси, что тот как будто пытается намекнуть ей на что-то. Отвернувшись от окна, она увидела, что Роберт неподвижно стоит рядом с кроватью и в его взгляде сквозит напряженное выражение.

— Через месяц, когда леди Мейде исполнится двадцать один год, они с милордом собираются объявить о помолвке, — медленно произнес он и замолчал, выжидательно глядя на Луси, словно она непременно должна была что-то ответить.

Однако та растерянно молчала. Ее разочарование было слишком велико, что казалось странным, принимая во внимание сложившуюся ситуацию и ее потаенные чувства, которые в действительности являлись не чем иным, как непростительной глупостью. Переживания Луси не были настоящими, она их выдумала. Разве можно девушке ее положения всерьез претендовать на внимание со стороны человека, носящего титул графа Уэндейлского? Она бы только зря растратила свои чувства и напрасно потеряла время. Патрику больше подходит девушка, подобная леди Мейде.

Луси изобразила на лице радостную улыбку, хотя ее сердце больно сжалось.

— Чудесно! — воскликнула она с фальшивым оживлением. — Патрик очень хороший человек, и если леди Мейда действительно так мила, как вы говорите, то они составят прекрасную пару. Я непременно поздравлю ее с предстоящей свадьбой, когда мы познакомимся. Дело в том, что меньше чем через месяц я сама выхожу замуж, Роберт.

К величайшему огорчению Луси, она явственно увидела на лице камердинера облегчение. Это одновременно и разозлило, и озадачило ее. Что он подумал? За кого он ее принимает? Ведь Роберт совершенно не знает ее. Что же заставило его решить, что Луси представляет угрозу для будущего счастья Патрика Маккинли? Разве что старый камердинер невольно подслушал на лестнице происходившую между Луси и его молодым хозяином беседу и сделал неправильные выводы о том, что между ними намечаются интимные отношения?

Значит, этот пожилой джентльмен счел ее отчаянной и развязной девчонкой, имеющей намерение посягнуть на то, что принадлежит другой?

Как бы то ни было, Луси оскорбило мнение Роберта о ней. Сама она твердо знала одно: что бы ни происходило в ее воображении, какие бы соблазнительные образы там ни возникали, она никогда не станет воплощать их в реальность.

Брось, детка, неожиданно прозвучал в ее голове внутренний голос. Граф Уэндейлский может увлечь тебя в постель в считанные секунды, стоит ему только захотеть!

Ну нет, возмущенно засопела Луси. Я не из таких!

Возможно! Но что, если Маккинли именно такой человек? Ты ведь знаешь, каковы они, эти мужчины. Во всяком случае, большинство из них..,

— Прекрасные новости, мисс Луси, — заметил Роберт. — Просто чудесные новости. От всей души желаю вам счастья. А сейчас я оставлю вас, чтобы вы смогли привести себя в порядок. Столовая находится на первом этаже. Когда спуститесь по лестнице, сверните направо и войдите в первую дверь.

Роберт снова чопорно склонил голову и удалился с едва заметной улыбкой на устах. Луси провожала его взглядом до тех пор, пока за ним не закрылась дверь. Затем она сделала нечто странное и неожиданное для себя — присела на краешек кровати и горько расплакалась.

5

— У вас действительно усталый вид, — заметил Патрик Маккинли, принимаясь за третью чашку кофе. — И вы почти ничего не ели.

Луси улыбнулась ему. Они сидели за овальным столом, вокруг которого стояло шесть стульев. Стол был накрыт к завтраку с таким же изяществом, как это было бы сделано для торжественного ужина. На белоснежной льняной скатерти в идеальном порядке располагались серебряные приборы и легкие чашечки тончайшего китайского фарфора, поблескивающие золотым узором.

Столовая была выдержана не в столь официальном стиле, как остальные комнаты особняка. Окна ее выходили во внутренний дворик. Помещение было оформлено в кремовых тонах. Пронизанное льющимися из окон солнечными лучами, оно казалось особенно уютным и приветливым. Жаль только, что у Луси было мрачное настроение.

— Разве вы не голодны? — снова спросил Маккинли.

Луси посмотрела на тарелку с горячим завтраком, состоявшим из яичницы с ветчиной, грибов, обжаренных в гриле, помидоров и зеленого горошка. Она вздохнула и повертела в руке бокал с апельсиновым соком. До сих пор ей удалось проглотить лишь маленький кусочек ветчины и крошечный грибок. Пять ломтиков подсушенного в тостере хлеба, которые Роберт подал на небольшом серебряном подносе, остались нетронутыми. Как и свежезаваренный чай, стоявший перед Луси в чашке.

У нее совершенно пропал аппетит. Она словно повисла в безвоздушном пространстве, испытывая легкое головокружение.

— Кажется, мне нужно немного вздремнуть, — медленно произнесла Луси.

Сон помог бы ей забыться. Когда спишь, не нужно думать. А ей совершенно не хотелось думать о Фреде или о сидящем напротив Маккинли. И уж совсем не хотелось Луси размышлять о леди Мейде Лорейн и ее отношениях с хозяином этого дома.

— Вы уверены, что способны отправиться сегодня в больницу к Кении? — Патрик внимательно взглянул на нее.

— Разумеется, — пожала плечами Луси. — Не стоит откладывать поездку. Если, вернувшись из офиса, вы узнаете, что я все еще сплю, разбудите меня, пожалуйста.

К этому времени Маккинли уже успел рассказать Луси о том, что является владельцем крупной фирмы по торговле недвижимостью. Каждый день он отправляется в офис, где в течение нескольких часов занимается делами. На сегодня у него была назначена важная встреча.

— А еще лучше, если вы позвоните домой заранее, чтобы Роберт мог разбудить меня до вашего приезда.

Заметив, как нахмурился Маккинли, Луси поняла, что его озадачила ее сухость. Снова вздохнув, она постаралась убедить себя, что Патрик ни в чем не виноват. Он ни единым словом не намекнул ей на то, что между ними возможны какие бы то ни было близкие взаимоотношения. Напротив, он постоянно давал ей понять, что испытывает к ней безмерную благодарность за то, что она делает для его племянника. Поэтому Луси не следовало ставить себя в глупое положение.

Что касается Роберта, то этот преданный молодому милорду старик просто излишне подозрителен!

— Прости, Падди, — сказала она и тут же заморгала, спохватившись, что позволила себе излишнюю фамильярность. — Ммм... то есть я хотела сказать... милорд.

Ответная улыбка Маккинли была лучезарна, как никогда. Ее очарование тронуло Луси до глубины души.

— Наконец-то! — блеснул Патрик глазами. — Я все гадал, решишься ли ты когда-нибудь назвать меня по имени. Отныне только так меня и называй. И знай, что отказа я не приму!

После этих слов Луси не могла не рассмеяться.

— Ладно... Падди. Идет!

И, конечно, именно в эту секунду просто не мог не появиться старый камердинер. Он словно специально дожидался момента, чтобы застать Луси улыбающейся его молодому хозяину, который в свою очередь отвечал ей еще более широкой улыбкой, как будто находил свою гостью самой интересной, очаровательной и желанной женщиной в мире.

К счастью, Маккинли быстро сообразил, что у Роберта может сложиться превратное впечатление от увиденного, и поспешил исправить положение.

— Луси наконец-то согласилась называть меня по имени, Роберт. А то я уже начал побаиваться, что в течение следующих десяти дней только и буду слышать, что «милорд» да «милорд»!

— Десяти дней, милорд? — быстро переспросил старик, сдвинув брови у переносицы. — Ведь я заказал мисс Луси обратный билет на ближайший уик-энд. В больнице меня заверили, что к тому времени она сможет отправиться в обратный путь.

— Несомненно, — кивнул Маккинли, поднимаясь из-за стола. — Но я собираюсь отвезти Луси на несколько дней в Уэндейл-холл. Придется попросить секретаршу отсрочить дату вылета.

Роберт нахмурился еще больше.

— Разве вы запамятовали, милорд?

— Что?

— Леди Мейда в это время будет в Греции.

Патрик скомкал салфетку и с некоторым раздражением бросил ее на стол.

— Я помню, Роберт. Но я везу Луси в Уэндейл-холл вовсе не для того, чтобы знакомить ее с соседями. Мне хочется показать ей окрестности и дом, в котором живет Кении.

Луси затаила дыхание. Она поняла, что Маккинли не желает посвящать ее в то, что скоро состоится его помолвка с леди Мейдой. Но почему он хочет сохранить это в тайне от нее? Какие соображения преследует? Возможно, Роберт и в самом деле прав, потому что лучше знает своего хозяина? Что, если граф имеет тайное пристрастие к женщинам с каштановыми волосами?

Затем Луси пришло в голову, что Маккинли собирается заключить брак только потому, что ему это по какой-либо причине выгодно. Может быть, это имеет отношение к деньгам или к продолжению старинного рода? Скорее всего, граф и не думает прекращать отношения с посторонними женщинами, особенно если его будущая жена отличается достаточной наивностью в этих вопросах. Подобные вещи часто случаются в высших кругах. А что может быть удобнее партнерши, которая очень скоро должна будет вернуться домой, в другую страну? И которая к тому же вскоре должна выйти замуж?

Взглянув на Маккинли снизу вверх, Луси подумала, уж не уловил ли он ее биотоки, подсказавшие ему, что она воспылала к нему вполне определенным интересом. Возможно, граф уже обдумывает план, как затащить наивную американку в постель, пользуясь тем, что ее жених находится очень далеко.

В таком случае понятно, чего опасается Роберт. Вне всякого сомнения, он знает характер своего хозяина лучше, чем приехавшая на несколько дней гостья.

Луси испытывала самые противоречивые чувства: от восторженного трепета при одной только мысли о возможной перспективе близости до разочарования в человеке, которого она сочла совершенным. Наверное, не следовало ставить Патрика на столь высокий пьедестал. В конце концов, он всего лишь человек, со всеми присущими ему слабостями и недостатками. И он, конечно, не святой.

— Но я уверен, что леди Мейда пожелала бы познакомиться с мисс Луси, — настойчиво продолжил Роберт.

— Я тоже была бы рада встретиться с леди Мейдой, — подхватила та, решив, что ей не пристало включаться в сомнительные игры графа Уэндейлского. — Патрик, Роберт сказал мне, что вы с леди Мейдой скоро собираетесь объявить о помолвке.

Услыхав это известие, Маккинли устремил на камердинера весьма выразительный взгляд. Но продолжалось это всего секунду. Через мгновение Патрик перевел пронзительно-голубые глаза на Луси и усмехнулся.

— Никогда не знаешь, чего ожидать в следующую минуту! Прежде у Роберта не было тяги к сплетням. Интересно, что еще мне суждено узнать в ближайшем будущем? — И он снова бросил недовольный взгляд на престарелого слугу.

— Возможно, вы самый замечательный граф Уэндейлский из всех представителей этого славного рода за несколько сотен лет, — смиренно произнес Роберт. — Кроме того, вы очень хороший человек, у вас имеется огромное чувство ответственности, вы привержены старым традициям, но самое главное — вы любите маленького племянника и заботитесь о нем, как о собственном ребенке. Это делает вам особую честь.

— Боже правый! Неужели простой смертный может иметь столько достоинств сразу! — воскликнул Патрик в притворном ужасе.

— Может, милорд.

Патрик с улыбкой покачал головой.

— Знаешь, что я тебе скажу? Ты хитрый старый лис, Роберт. Но я вижу тебя насквозь.

— Догадываюсь, милорд.

— Ты слишком много себе позволяешь. И тебе слишком многое известно.

— Да, милорд. Мне действительно многое известно, потому что я долго живу на свете. Ваш брат даже говаривал, что слишком долго.

— В подобные моменты я готов согласиться с ним, — ворчливо заметил Патрик. Затем он повернулся к Луси. — Вот видишь, как он третирует меня? Попробуй теперь не соответствовать всем тем качествам, которые он мне приписывает! — Он посмотрел на наручные часы. — Ну, мне пора. Желаю тебе хорошенько отдохнуть, Луси. Примерно в два часа дня я заеду за тобой. Роберт, проследи, чтобы наша гостья как следует перекусила перед выездом. Ведь мы не хотим, чтобы Луси отправилась в больницу голодной, не так ли?

— Совершенно верно, милорд, не хотим.

Патрик кивнул и ушел. Луси долго еще с тяжелым сердцем смотрела на закрывшуюся за ним дверь, испытывая беспокойство по поводу своего душевного состояния.

— Вы почти не притронулись к завтраку, мисс Луси, — с укором произнес Роберт, ставя на поднос пустую чашку Патрика.

— Что-то у меня сегодня нет аппетита, — вяло пояснила Луси.

— Наверное, вы переживаете из-за того, что вам предстоит перенести больничную процедуру, — предположил старый камердинер.

Прозвучавшая в его голосе нежность проникла в самое сердце Луси. Давненько уже с ней никто так не разговаривал.

— Может быть, Роберт.

— Будем надеяться, что, после того как вы вздремнете, у вас снова появится аппетит.

— Да... — Губы Луси задрожали, и глаза вновь наполнились слезами.

Испугавшись, что сейчас расплачется перед Робертом и тем самым окончательно скомпрометирует себя, она порывисто вскочила со стула, намереваясь выбежать из столовой, но ненароком подтолкнула руку камердинера. Серебряный поднос вылетел из его пальцев и с грохотом упал на пол вместе с пустой чашкой, которая конечно же разбилась от удара вдребезги.

— Боже мой! — в испуге воскликнула Луси. — Что я наделала?! Простите меня, Роберт. Все это так глупо... — Она присела на корточки, чтобы помочь камердинеру собрать осколки, но это небольшое происшествие словно послужило последней каплей, переполнившей чашу терпения, и по щекам Луси заструились потоки слез. — Господи! — всхлипывала она, осознавая, что своим поведением ставит Роберта в неловкое положение. Тот был явно обескуражен таким открытым проявлением эмоций. — Не обращайте внимания... Просто я очень устала. Мне нужно немного отдохнуть, и все снова будет в порядке...

Роберт взял из ее дрожащих пальцев осколки кофейной чашки и положил их на пол. Затем он помог Луси подняться, нежно обняв ее за плечи.

— Вам действительно необходимо поспать, мисс Луси. Идемте, я провожу вас наверх.

— Благодарю вас, — снова всхлипнула она. — Вы так добры ко мне...

— Не стоит благодарности, — добродушно ответил камердинер. — Вы такая милая девушка, что мне невольно хочется сделать для вас что-нибудь приятное. Сейчас я понимаю, почему милорд собирается взять вас с собой в Уэндейл-холл.

Шмыгнув напоследок носом, Луси решительно вытерла слезы и остановилась посреди лестницы, по которой они как раз поднимались, заставив тем самым остановиться и старого камердинера.

— Почему вы так говорите, Роберт? — спросила она с дрожью в голосе. — Во избежание недоразумений считаю нужным сказать вам, что между мной и вашим хозяином не существует ничего похожего на близкие отношения. Мы впервые встретились сегодня в аэропорту. Через месяц он собирается объявить о помолвке, а я примерно в то же время выхожу замуж. Поэтому если у вас хотя бы на мгновение появилась мысль о том, что между нами возникли чувства, похожие на страсть, вы глубоко ошибаетесь!

Роберт хитро прищурился.

— Может быть, я и ошибаюсь, мисс Луси, но у меня есть глаза, и я не могу не замечать очевидного и не понимать того, что не требует объяснений. Милорд увлечен вами. А мой опыт подсказывает мне, что на свете найдется немного женщин, способных устоять перед знаками внимания со стороны моего молодого хозяина. Особенно когда он призывает на помощь весь шарм, испокон веков сопутствовавший уэндейлской знати.

Луси растерянно молчала, не зная, что сказать. Она не была уверена, следует ли ей понимать слова старого камердинера как комплимент в свой адрес или она должна насторожиться. В одном ей не приходилось сомневаться: граф Уэндейлский уже очаровал ее сверх всякой меры, причем ему даже не пришлось прилагать для этого много усилий. Все это казалось Луси невероятным. Мало того, что она увлеклась другим мужчиной, будучи помолвленной, но вдобавок ко всему это произошло едва ли не в мгновение ока. Но больше всего Луси беспокоило то, что ее чувства к Фреду по сравнению с тем, что она испытывает к Патрику, напоминали спокойную гладь озера, в то время как, оказывается, существуют ревущие океанские шторма.

И все же это еще не означает, что она готова лечь с Маккинли в постель.

— В свое время мне довелось встретиться с несколькими американцами, — продолжил Роберт, — и я пришел к выводу, что вы не любите долго ходить вокруг да около. Поэтому, надеюсь, вы не обидитесь на меня за то, что я собираюсь сказать.

У Луси сложилось впечатление, что камердинер, напротив, не слишком хорошо знаком с нравами американцев и особенно превратное представление имеет об американках. Во всяком случае он не очень высокого мнения об их моральных устоях.