— Я, я, я хочу его купить! — взвизгнула Крис. — Он может поймать меня, когда ему будет угодно!

Я щелкнула фото неподражаемой мужской красоты Джуниора. Ладно, если честно, я щелкнула несколько снимков. Анфас, профиль, и фото неоспоримо упругой задницы в тот момент, когда он напряг ягодицы и заставил всех дам взвыть от восторга. Я отправила набор фотографий Джинель, и мой мобильник запищал в такт с воплями обезумевших покупательниц.

От: Шлюшки-потаскушки

Кому: Миа Сандерс

Обожемой Джуниор! Люблю тебя, Джуниор! Скажи ему, что я его люблю.

Не успела я отложить телефон, как он запищал снова.

От: Шлюшки-потаскушки

Кому: Миа Сандерс

О эта ПОПКА! Пощади мою похотливую душонку. Я бы позволила ему ловить меня, бросать, лупить битой и делать мной передачу, главное, чтобы он при этом был голый и трахал меня до потери сознания.

Ставки за Джуниора взлетели до небес, и при каждой новой ставке Крис недовольно надувала губки. А затем эта маленькая зажигалка совсем осатанела. Размахивая своей аукционной табличкой, она орала на ведущего и бросала на других участниц аукциона убийственные взгляды.

В конце концов, она выкрикнула: «Сто тысяч долларов!»

Я чуть не рухнула на пол. Рейчел успела подхватить меня и вновь поставить на ноги.

— Кристина! А он позволил тебе потратить столько денег? — спросила я, опасаясь, что у нее будут серьезные проблемы с Джуниором.

Она энергично закивала, по-прежнему размахивая табличкой и высокомерно поглядывая на остальных. Это было смешно до чертиков. Потом она ответила мне:

— Он все равно хотел сделать пожертвование. А так никто не получит моего мужчину, а он исполнит свое желание и пожертвует деньги в честь мамы Мейса. Он сказал, что всегда хотел проявить уважение к ее памяти, а Мейс ему как брат, просто от другой матери. Так он говорит.

Когда аукционер прокричал: «Продано маленькой блондинке за сто тысяч долларов», Крис засияла и принялась приплясывать от радости. Вместо того чтобы вернуться на свое место, Джуниор спрыгнул со сцены и, не отрывая взгляда от своего трофея, обнял Крис и крепко поцеловал.

— Ты отлично справилась, крошка! — воскликнул он, кружа ее, как тряпичную куклу.

Она засияла от гордости и осыпала его поцелуями. Эти двое были буквально созданы друг для друга. Я знала, что, как правило, верующий и приверженный традициям мужчина мексиканского происхождения предпочтет девушку своей национальности, но у Джуниора все получалось. Любопытно, чем все это обернется, когда он должен будет представить ее своей матери. Я ощутимо вздрогнула, представив это. Учитывая, как сильно они любили друг друга, Джуниор явно готов был наплевать на любые ветхие традиции. Он заполучил свою ирландскую феечку и был счастлив.

Мужчина за мужчиной уходили с торгов. До того, как пришел черед Мейса, ставки уже поднялись до полутора сот тысяч баксов. И вот он, последний герой.

— Итак, господа и дамы, вот человек, которого все вы ждали. Мейсон «Мейс» Мёрфи! Он может бросить мяч со скоростью сто миль в час, он успел побывать в списке самых сексуальных мужчин планеты, и теперь он здесь, для вашего, дорогие участницы аукциона, удовольствия. Давайте начнем с пятидесяти тысяч долларов! — выкрикнул ведущий.

По всей комнате взлетели вверх таблички. Целое море розового.

— Так, вижу, что вы решили играть по-крупному, и ставка для вас недостаточно высока. Давайте поднимем до ста тысяч!

В воздухе все еще остался, по меньшей мере, десяток табличек.

В конце концов, когда дело дошло до двухсот пятидесяти тысяч, осталась всего одна табличка.

— Двести пятьдесят тысяч долларов, кто-нибудь хочет сделать ставку? Раз, два, три, продано леди в розовом сатиновом платье!

Я взглянула налево и увидела, что табличку держит Рейчел. Мейсон подмигнул собравшимся и спрыгнул с помоста. Подбежав к Рейчел, он притянул ее к себе.

— Ты что, правда только что купила меня за четверть миллиона долларов? — с замиранием сердца спросил он.

Я была рядом и тоже не могла поверить в происходящее.

— Фирма сказала, какую сумму я могу пожертвовать. Тебе придется подписать несколько представительских договоров, контрактов на участие в рекламе и продвижении продуктов — в целом это лишь капля в море того, что мы получим за наши услуги. Все ради того, чтобы осчастливить клиента, — промурлыкала Рейчел.

Ее губы поблескивали в свете люстр, что придавало им крайне аппетитный вид.

Четверть миллиона долларов были, оказывается, каплей в море. Вот черт, я выбрала не ту профессию.

— Не знаю, что и сказать, — проговорил Мейсон, нежно глядя на Рейчел и впитывая взглядом, кажется, каждый миллиметр ее лица.

— «Спасибо» будет неплохо для начала.

Ее бровь изящно изогнулась, и в первый раз за все время я увидела, как Рейчел — милая, невинная Рейчел — усмехается. Это было просто чудесно.

Он сжал ее лицо в ладонях. Фотографы уже делали снимки. Это могло плохо кончиться. Поэтому Мейсон ограничился тем, что крепко обнял Рейчел, тихо шепнул ей «спасибо» и, подойдя ко мне, ткнулся носом мне в ухо. Репортеры защелкали камерами, как ненормальные.

— Рейчел, так просто ты не отделаешься. Я хочу остаться наедине с тобой после окончания вечера. Не убегай от меня. Я хочу, чтобы ты поднялась ко мне в комнату, когда вечеринка закончится, чтобы мы могли поговорить. Поклянись, что придешь, — умоляющим шепотом произнес он.

— Приду, — пообещала она.

Затем Мейс поцеловал меня в щеку и отошел, чтобы пожать руки тем из гостей, кто сделал пожертвования во время аукциона.

* * *

Всю оставшуюся часть вечера гости продолжали отплясывать и веселиться. В конце концов, из громкоговорителя раздался голос Мейсона, и свет отключился, возвещая об окончании мероприятия. Это было уже после полуночи, и я просто валилась с ног. Мне была необходима горячая ванна, дожидавшаяся меня в гостиничном номере. Мейсон снова забронировал нам двойной люкс, чтобы не пришлось вести машину или брать такси и полчаса ехать до его дома. Вместо этого мы разместились в одном из пентхаусных люксов роскошного отеля, как, впрочем, и большинство членов команды с ЖП.

Мейсон откашлялся. Звук, разнесшийся по залу через динамики, получился неожиданно громким.

— Можно минутку вашего внимания? — обратился он к толпе, и все постепенно собрались вокруг сцены.

Луч прожектора высветил привлекательное лицо Мейсона.

— Я только хотел поблагодарить всех за то, что вы присоединились к нам этим вечером и поддержали бостонское отделение фонда по профилактике рака молочной железы. Десять лет назад мой отец потерял жену, а я и три моих брата лишились матери. Ей было всего тридцать пять лет. Не проходит и дня, чтобы мы не почувствовали, как нам ее не хватает. Рак развился быстро и забрал ее у нас. Она даже не сделала маммографию, потому что ей еще не исполнилось сорока. Несмотря на семейную историю болезни, она считала, что с ней этого не случится. Однако мама ошиблась. Давайте же не допустим, чтобы кто-то еще из любимых нами женщин стал жертвой этого ужасного заболевания.

Аплодисменты собравшихся были оглушительными. Мейсон вытянул руку и жестом утихомирил толпу.

— Хотя сегодняшний вечер и посвящен памяти моей матери, Элеанор Мёрфи, в большей степени он проводился ради женщин, которых еще предстоит спасти. Вот почему я с особенной радостью приглашаю президента бостонского отделения фонда по профилактике рака молочной железы принять чек с сегодняшними пожертвованиями.

Мейсон взглянул на чек в своей руке, и его глаза увлажнились. Прежде чем он совладал с собой и сделал мужественное лицо, по его щеке скатилась слеза. Он вытер глаза.

— Похоже, мне что-то в глаз попало.

Гости рассмеялись, и я тоже.

Мейсон покачал головой, и его рука дрогнула. Вид этого крупного, уверенного в себе мужчины, обуреваемого эмоциями, вызвал отклик в зале. Над нами как будто поднялась приливная волна скорби, смешанной с радостью. Мик Мёрфи запрыгнул на сцену, положил руку сыну на плечо и крепко сжал несколько раз. Он был рядом с сыном, помог ему держаться в трудный момент — как бы мне хотелось, чтобы и мой папа так меня поддержал.

— С невероятным удовольствием и благодарностью ко всем присутствующим я представляю вам чек на один миллион двести семьдесят тысяч долларов.

Мейсон поднял чек, и вся толпа так взревела, что в зале чуть крыша не рухнула. По моим рукам пробежал холодок, а по всему телу выступили мурашки. Мы собрали почти миллион триста тысяч долларов за один вечер. Представитель фонда принял чек, не скрывая текущих по лицу слез.

Микрофон был прижат к щеке Мейсона, и все мы услышали:

— Сынок, я потерял жену несколько лет назад. Она бы так гордилась, если бы все это увидела. Моя дочь жива благодаря той работе, что мы проводим, и раннему скринингу в двадцать лет. У меня не хватает слов, чтобы выразить тебе благодарность за то внимание, которое ты привлек к нашему делу в родном городе и во всем мире, используя свою репутацию.

Выпрямившись, президент фонда завершил свою речь.