В конце концов, мы вышли к задней части дома, где в основном и развернулась вечеринка.

— Это как, обычный семейный ужин или съезд всех родных?

Тай откинул голову и громко расхохотался. На звуки раскатистого баритона Тая к нам повернулось несколько голов.

— Миа, так выглядит у нас каждый воскресный вечер. В нашей семье очень близкие отношения. Участвуют все родственники, и каждый привозит с собой какое-нибудь блюдо — достаточно, чтобы накормить сорок-пятьдесят человек. Они забирают домой все, что могут, на том же самом блюде, в котором привезли свою еду. Все продумано.

Я сжала его руку.

— Но ведь мы ничего не принесли! — выпалила я, кусая нижнюю губу.

Меня внезапно сильно встревожило, что мы не следуем самоанскому протоколу доброй вечеринки.

— Конечно же, принесли. А что такое, по-твоему, ты?

— Я?

Мои брови сошлись вместе так стремительно, что даже носовые пазухи прострелило болью.

Тай притянул меня к себе, к своему теплому телу. Я обхватила его руками, крепко сжав каменнотвердую задницу. Боже, так бы и откусила кусочек. Я снова мысленно оплакала тот факт, что нас прервали и нам не удалось завершить наши игры так, как мне бы хотелось. А конкретней так, чтобы назавтра мне было трудно ходить.

Тай облизнул свои невозможно сексуальные губы, прижался лбом к моему лбу и понизил голос до того, что я ощущала этот утробный рокот своей киской.

— Не смотри так, словно хочешь оттрахать меня, подружка, — или я прижму тебя к ближайшей стене, и плевать на всех, кто нас услышит. А они услышат тебя. Нет ничего лучше, чем заставить женщину кричать от удовольствия, погрузившись в ее цветочек по самые яйца.

Угу. Это заткнуло мой фонтан до тех пор, пока Тай не остановился еще перед одним колоссальным мужчиной. На этом не было рубашки — да и вообще ничего, кроме пляжных шортов. Оглядевшись, я заметила, что все гости одеты примерно так же. На Тае, однако, были бриджи и рубашка-поло. Тот самый видос, который Гектор, мой лучший дружок-гей из Чикаго, называл «гольф-шиком». Конечно, Тай мог нарядиться во что угодно или, еще того лучше, расхаживать голышом, и все равно он выглядел бы при этом чертовски аппетитно.

— Tama.

Этим самоанским словом, означавшим, должно быть, «отец» или «папа», Тай поприветствовал стоящего у барбекю мужчину. Затем мой спутник потупился, и я последовала его примеру, не зная, как следует себя вести.

— Сын, кого ты привел в наш дом? — приветливо и дружелюбно произнес отец.

Тай поднял голову и улыбнулся.

— Tama, это Миа Сандерс. Миа, это мой отец. Афано Нико.

Я протянула мужчине руку, и он ее пожал.

— Она работает со мной в рекламной кампании, — продолжил Тай.

Брови его отца взлетели почти к волосам.

— Еще одна модель? Я думал, что ты извлек урок из прошлой ошибки, — озабоченно проворчал он.

Сейчас в его голосе послышалось осуждение. Было ясно, что в прошлом произошло нечто неприятное, и отец Тая не желал, чтобы сын повторил ту же ошибку.

— Миа не моя девушка, Tama. Просто близкий друг. Она на острове всего на месяц. А затем уезжает.

Услышав это, отец, похоже, воспрянул духом. Он хлопнул Тая по плечу, крепко сжал пальцы и заявил:

— Что ж, хорошо, хорошо. Тогда она может поесть и поговорить с семьей. Узнать кое-что о самоанской культуре, пока есть такая возможность.

Тай широко и гордо улыбнулся.

— Я тоже так подумал.

Я познакомилась с братьями Тая. Все они, как на подбор, были мощными красавцами, и все могли похвастаться вариантами той же татуировки, которую я видела у Тая. У отца Тая было такое же солнце, горящее на плече, с лучами, спускающимися по руке и переходящими на грудь. У Тао, старшего брата Тая, я заметила такую же татуировку черепахи. Еще пара его братьев носила похожие черные чернильные полоски на предплечье и на ноге. Кроме того, я не успела разглядеть множество других узоров, потому что мы с Таем спешили поскорей одеться и выйти из дома.

Когда я вдоволь натерпелась от всех трех братьев Тая по очереди, выдержав их приставания и насмешки, он наконец-то провел меня через заднюю дверь на кухню. Я как раз приканчивала второй бокал фирменного напитка семейства Нико, который они называли «Страсть Лиликои». Тай объяснил мне, что это переводится примерно как «Страсть к пассифлоре» [— Игра слов. Пассифлора — passion fruit, «фрукт страсти».] или нечто столь же дурацкое. Все, что я знала, — это что ликерчик получился очень вкусный и что от него делалось тепло в животе и легко в голове. В последний раз, когда я напилась, я оказалась в постели со своим клиентом, Мейсоном Мёрфи, в одном белье. Что не порадовало его девушку, хотя ничего такого и не произошло. Мейс был мне как брат. И, как всегда под влиянием хорошего алкоголя, мне начали вспоминаться люди, с которыми неплохо было бы связаться после долгого перерыва, — друзья, вроде Гектора и Тони, Мейса и Рейчел, и Дженнифер, жены режиссера из Малибу. Сейчас она уже несколько месяцев как беременна. И, конечно же… Уэс. Мы обменивались смсками, и пока что этого было довольно. Да и то, что я недавно увидела фотографию их с Джиной предполагаемого свидания на первой странице моего любимого таблоида, как-то не способствовало мыслям о воссоединении. Нет уж. Я приехала на Гавайи, чтобы поработать и поразвлечься всласть. Работа ждала меня через пару дней, а развлечения уже начались. В теплых, скульптурно вылепленных руках моей персональной версии Скалы.

Тай остановился перед крошечной женщиной с длинными, замысловато заплетенными черными косами. Женщина размешивала что-то в кастрюле сильными на вид руками.

— Tina, — произнес Тай достаточно громко, чтобы она услышала.

Он снова опустил взгляд, что, как я поняла, символизировало уважение. Разговаривая с братьями, я заметила, что с подобным пиететом тут относились ко всем старшим. Я не знала, присуще ли это всей самоанской культуре или только семье Нико, но в любом случае такой жест выражал чрезвычайное почтение к старшим родственникам — а это, в свою очередь, позволяло предположить, что они его заслужили.

Миниатюрная женщина крутанулась на месте. Она была босиком, в традиционной ярко-оранжевой юбке с запахом, майке такого же цвета и белой накидке — последняя, как я подозревала, нужна была для придания скромности этому наряду. Женщины помоложе в этой семье не стеснялись демонстрировать обнаженную кожу, и в немалых объемах. Все они были хорошо сложены и беседовали с родственниками, стоя в одном бикини. На их фоне я, в своих белых шортах и зеленой майке, казалась слишком разодетой. Ладно, по крайней мере, мои волосы начали виться сами по себе от влажности, что прибавило им объема и блеска. Определенно, я была создана для тропического климата. Моя шевелюра выглядела просто отпадно, и я пальцем о палец для этого не ударила.

— Мальчик мой, мое чистое сердечко.

Женщина погладила Тая по груди напротив сердца, а затем потянула за шею, заставив наклониться, и поцеловала в обе щеки и в лоб.

Ее карие глаза были неотличимы от глаз Тая и наполнены материнской любовью. Я не могла припомнить, когда моя мать смотрела на меня так в последний раз… если вообще смотрела.

— Tina, это Миа Сандерс, моя подруга с работы. Я показываю ей остров и знакомлю с нашей культурой, пока она здесь. Миа, это моя мать, Масина.

— Э, я думала, ее зовут Тина…

Они расхохотались. Горловой смех Тая обвился вокруг меня, постепенно сжимая кольца, так что даже пальцы на ногах поджались от наслаждения. У его матери смех был очень искренний и милый.

— «Tina» означает «мать» на самоанском. Мои дети говорят на родном языке, когда обращаются к представителям своего народа.

Я махнула рукой, чувствуя, как щеки наливаются краской.

— Ой, извините. До знакомства с Таем я никогда не встречалась с людьми, говорящими по-самоански. Рада познакомиться с вами, миссис Нико.

Я протянула ей руку, и самоанка легонько пожала ее, после чего заключила меня в объятия. Затем она поцеловала меня в щеки и в лоб. Ее ладони прижались к моим щекам, а большие пальцы — к вискам.

— Ты полностью потеряна, но перед тобой лежит великий путь. Ничего не бойся. Приобретенный опыт доставит тебе огромную радость, прежде чем ты найдешь свое навеки.

В ту секунду самый легкий ветерок мог сбить меня с ног. Я застыла на месте, как истукан, не в силах шевельнуться или ответить нечто вразумительное. Лучшим, на что меня хватило, было «ага».

— Tina, — укоризненно сказал матери Тай и притянул меня к себе. — Моя мать обладает некоторыми мистическими способностями. Она благословлена особым зрением.

— Зрением? — переспросила я, сильней прижимаясь к нему и глядя на эту миловидную женщину.

Тай угрюмо кивнул, а Масина похлопала меня по плечу.

— Все будет, как должно, Миа. Но не позволяй моему мальчику смешивать свое «навеки» с твоим. К сожалению, они не связаны.

Тут она нахмурилась, выпятив тонкие губы.

— У вас есть лишь немного времени, так что используйте его с умом.

После этих слов самоанка лучезарно улыбнулась. Широкий нос и высокие округлые скулы придавали ей немного нездешний вид.

— Миа мне не подружка, — вздохнул Тай. — Мы просто друзья, в течение этого месяца вместе проводим время и вместе работаем.