— Ты что, издеваешься? — громко прошипела я.

Конечно, он довел меня до белого каления, но я все же была профессионалом и не желала оказаться той скандальной моделькой, что поднимает бучу на съемочной площадке.

Как раз в эту секунду ко мне подошел Рауль. На сей раз он был во всем белом — с головы до ног. Как оказалось, он все же не гот. Рауль объяснил, что, выбирая цвет одежды на день, придерживается его во всех деталях. Поэтому, с носков ботинок и до воротничка, все на нем было одного цвета. Даже на ногах у него красовались белые конверсы. Остались лишь малиновые волосы. По утверждению чудаковатого стилиста, это подчеркивало его эксцентричность.

— В чем тут дело?

Злобно прищурившись, я уставилась на Тая.

— Ни в чем, — процедила я сквозь зубы.

— У нее на бедрах синяки, — тут же выпалил Тай.

Будь у меня под рукой нож, я без особых раздумий всадила бы его самоанцу в глаз — но за неимением ножа сошли бы и кисточки для теней.

— Мы слегка увлеклись прошлой ночью — ну, ты знаешь, как это бывает, — продолжил Тай, хлопнув Рауля по плечу. — Как думаешь, сможешь это поправить?

Рауль и бровью не повел.

— Дайте посмотреть.

Закатив глаза, я задрала подол платья. Рауль опустился на колени, взялся за мои ноги и присмотрелся.

— Засуньте в морозилку десять ложек, сейчас же! — крикнул он через плечо.

Девушка, с которой он встречался последние полторы недели, крикнула: «Поняла!» — и бегом бросилась исполнять его поручение.

— Не волнуйся, милая. Я уменьшу синяки с помощью холодных ложек, а потом замажу гримом.

— Ох, слава богу. Мне было бы так неприятно, если бы Анджелу пришлось фотошопить снимки.

Взгляд Рауля стал жестким.

— Милая, Анджел Д’Амико отфотошопит снимок модели в его купальнике не раньше, чем изменит своей сексуальной жене Розе. Он в первую очередь художник. Он никогда не редактирует свои снимки. Для него важно, чтобы каждое фото оставалось натуральным.

— Ох. Ладно, но ведь вы поможете, верно? — сказала я, глядя на него своим лучшим щенячьим взглядом.

Рауль усадил меня в гримерское кресло.

— Для тебя все, что угодно.

— Спасибо, Рауль, — выдохнула я, привставая и целуя его в щеку.

— А как насчет меня? Ведь это я его попросил, — добавил Тай у меня из-за спины.

Я поморщилась и перекинула волосы за спину.

— Ага, ведь именно ты измял своими ручищами все мои бедра! — яростно бросила я.

Тут, наконец, у него на лице появилось виноватое выражение — но всего на полсекунды.

— Да, и знаешь, я не жалею об этом. Сделал бы это снова прямо сейчас. Неужели ты сожалеешь о прошлой ночи, когда твои ноги были широко раздвинуты, ты лежала голой на капоте моей машины, и ветер целовал твою сладкую, мокрую…

— Черт!

Рауль застыл с расческой в руке. Глаза у него остекленели, а по щекам пополз румянец.

— Опаньки, забыл, где я. Извини, чувак.

На сей раз в голосе Тая действительно прорезались виноватые нотки.

Рауль покачал головой.

— Брось, все в порядке. Если хочешь извиниться, расскажи мне, где припарковался. Ладно?

Тай снова огрел Рауля по спине.

— Конечно, брат. Поговорим позже. Встретимся в воде. Сегодня у нас съемка парочек в сексуальных купальниках, тискающихся на песке пляжа.

Тут он выразительно поиграл бровями, глядя на меня.

— Серьезно? — спросила я, не веря ни единому его слову.

Наверное, это совпадение.

— Ага. Буду лапать тебя везде.

— Не в первый раз, — фыркнула я.

— И не в последний, подружка.

Глава седьмая

Анджел Д’Амико был гением. Он не только заставил нас с Таем работать перед камерой так, словно мы уже много лет были парой, свет, задний фон, купальники — все это придало снимкам новизну и свежесть. У него был уникальный взгляд на то, как перенести на совершенно новый уровень проблему восприятия женщинами своего тела. Эта кампания получалась совершенно новаторской. По-другому я не могу ее описать. Я была тут самой стройной моделью, где-то между восьмым и десятым размерами. Размеры остальных варьировали в диапазоне от десятого до восемнадцатого, возможно, даже двадцатого. Все они были красивыми женщинами с пышными формами, которыми могли по праву гордиться. Настоящие женщины с настоящими телами.

— Давайте, девочки, сгруппируйтесь вокруг нашего качка, — сказал Анджел со своим густым итальянским акцентом. — А теперь, Тай, положи руку на попку Тейлор, а вторую — на бедро МиШель. Миа, встань, пожалуйста, здесь, в стороне, и гляди на него очень… хм… как бы это сказать… недружелюбно?

Роза, жена Анджела, расположила Тейлор и МиШель в точности так, как хотелось ее супругу.

— Миа, дорогая, не встанешь ли сюда? Ты должна подбочениться и выглядеть очень красивой и собранной, и в то же время взбешенной. Или, как красноречиво выразился мой муж… недружелюбной.

Я хмыкнула и встала на место.

— Марсия и Мисти, подойдите сюда, милые, — махнула Роза близняшкам.

Они помчались к нам со всем энтузиазмом шестнадцатилетних, и рыжие волосы стелились за ними по ветру.

— Ох, si, si, любовь моя, я вижу, какая ты прекрасная и умная женщина. Я буду боготворить тебя, — сообщил Анджел своей жене, становясь за фотоаппарат.

— А когда ты не боготворил меня, любовь моя? — усмехнулась она и подмигнула.

Анджел прижал руку к сердцу и несколько долгих секунд с обожанием смотрел на Розу.

— Возвращайся к работе, — бросила она через плечо, взбивая прически близняшек для лучшего эффекта.

— Si, si. Итак, Тай, тебя застукали в кладовке, где ты запустил руку в корзину с печеньками, — рассмеялся Анджел. — И вдобавок пялился на молоденьких девочек, а твоя истинная любовь, Миа, поймала тебя на этом. Все понятно?

Тай кивнул и решительно стиснул женскую плоть. Укол ревности пронзил мое сердце, когда я увидела, как его пальцы с удовольствием погружаются в их телеса. Каждая из моделей встала на свое место и приняла соответствующую позу, и я последовала их примеру. Мне не стоило особого труда принять сердитый вид. Для того чтобы войти в образ, я оживила свою злость на Тая после оставленных им симпатичных синяков, свое чувство беспомощности при мысли о том, что отец может не выйти из комы, и раздражение, которое испытала при виде очередного журнала с фотографией этих влюбленных голубков, Уэса и Джины. Случайная связь, чтоб тебя. Я вырвала фотку из журнала и держала ее при себе, чтобы каждый раз, когда меня посетит даже смутное чувство вины, хорошенько ею полюбоваться.

— Отлично, Миа, ты просто излучаешь гнев и разочарование.

Камера бешено защелкала. Затем Тай шагнул из кадра и оторвался от окруживших его женщин. Это, похоже, застало их врасплох, но затем Тай упал на колени передо мной. Фотоаппарат продолжал щелкать, как заведенный.

— Si. Тай. Perfetto! — выкрикнул Анджел.

Тай подался вперед и поцеловал мое бедро, затем обхватил руками и взглянул так, словно и вправду раскаивался. Я погладила его по голове, и он ухмыльнулся с самодовольным видом, уверенный, что переиграл меня. Но как только он окончательно решил, что прощен, я сильно толкнула его плечи, и он шлепнулся на задницу. Потом я развернулась к камере, выставила бедро, положила на вышеупомянутое бедро руку и лихо подмигнула.

Анджел рухнул на спину, задыхаясь от смеха и бешено дергая ногами.

— Ну это уж слишком! Это сохраним для альбома запоротых кадров!

Все рассмеялись, но когда смех утих, мы вернулись к съемке. В целом мы отлично провели время, и, конечно же, за всеми этими штуками и командной работой мы с Таем помирились. Мы ушли с площадки, держась за руки и направляясь навстречу ночи в бунгало. Завтра должны были приехать моя сестренка Мэдди и лучшая подруга Джинель. Я не могла дождаться.

* * *

Такси подрулило к бунгало, у которого ожидали мы с Таем. Я сидела на ступеньках, но вскочила, едва заметила их приближение. Джинель распахнула пассажирскую дверцу, и ее хрупкая фигурка ломанулась ко мне со скоростью выпущенного из пушки ядра. Подбежав, она прыгнула на меня, и обе мы повалились в траву.

— Вот тупая шлюха! Не могу поверить, что ты жила в этом раю без меня. Но теперь-то я здесь, сучка!

Она покрыла все мое лицо поцелуями. Я слышала, как за нашей гимнастической площадкой хихикает Мэдс. А затем в нашем поле зрения появились две крайне загорелых ступни и одна татуированная голень.

Джинель перевела взгляд с меня на ноги, а затем все выше, и выше, и выше.

— Пресвятая матерь всех тварей греховных. Откуда на этой божьей земле появился ты, жеребец? Господи Иисусе. — Тут Джин опустила взгляд на меня. — Это твой клиент?

Ее взгляд посуровел, и я поспешно замотала головой. Она снова подняла голову.

— Для твоего же блага надеюсь, что ты трахаешь это божество секса.

Она покосилась на меня, по-прежнему распростертую на земле. Я радостно закивала.

— Не уступишь на часок свое место?

Услышав это, Тай откинул голову назад и расхохотался так громко, что в пальмовой роще почти проснулось эхо. Я мотнула головой и нахмурилась.

— Сучка, тебе достаются все классные парни. Нечестно, — заявила Джинель, обиженно надув губки, после чего встала.